Глава 4. Подходы к разрешению типовых консультативных проблем 2 страница

 

Рассмотрим основные понятия логотерапии.

 

1. Согласно логотерапии борьба за смысл жизни является основной движущей силой для человека. Поэтому Франкл писал о «стремлении к смыслу» в противовес принципу удовольствия (или иначе — «стремлению к удовольствию»), на котором сконцентриро­ ван фрейдовский психоанализ, а также в противовес «стремлению к власти», выделяемому адлеровской психологией.

 

Поиск каждым человеком смысла является главной силой его жизни, а не «вторичной рационализацией» инстинктивных влечений. Смысл уникален и специфичен потому, что он должен быть и может быть осуществлен только самим вот этим человеком и только тогда, когда он достигнет понимания того, что могло бы удовлетворить его собственную потребность в смысле. Существуют авторы, которые утверждают, будто смысл и ценности есть не что иное, как защитные механизмы, реактивные образования и сублимации. Человек не стал бы жить для того, чтобы спасти свои «защитные механизмы», равно как и умирать ради своих «реактивных образований». Человек же, однако, способен жить и даже умереть ради спасения своих идеалов

 

и ценностей!

 

 

– 115 –

Несколько лет назад во Франции проводился опрос обществен­ ного мнения. Результаты показали, что 89% опрошенных считают, что человек нуждается в «чем-то таком», ради чего он живет. Други­ ми словами, потребность в смысле является для большинства фак­ том, а не слепой верой.

Конечно, могут быть случаи, когда отношение человека к ценно­ стям на самом деле является только маскировкой скрытых внутрен­ них конфликтов. Но такие люди являются, скорее, исключением из правила, чем самим правилом. Вполне оправдана психологическая интерпретация: мы на самом деле имеем дело с псевдоценностями (хорошим примером этого служит фанатизм), и как псевдоценности они должны быть демаскированы. Демаскировка, или развенчание, однако, должна быть сразу же прекращена при встрече с достовер­ ным и подлинным в человеке, в частности, с сильным стремлением

 

к такой жизни, которая была бы настолько значительна, насколько это возможно. Если же развенчание в таком случае не прекращается, то совершающий его просто выдает свою собственную потребность в том, чтобы подавить духовные стремления другого. Мы должны очень осторожно относиться к тенденции понимать ценности в тер­ минах простого самовыражения человека. Логос, или смысл, есть не просто выход за пределы собственного существования, но нечто противостоящее существованию. Если бы смысл, который должен реализовать человек, был всего лишь выражением его самости (self), или не более чем проекцией мыслежеланий, он сразу же утратил бы свой мотивирующий характер. Это остается верным в отношении не только так называемой сублимации инстинктивных побуждений, но и того, что К. Г. Юнг называл «архетипами коллективного бессозна­ тельного», поскольку последние также были бы самовыражением, и именно человеческого рода как целого. Это остается верным также и в отношении дискуссий некоторых мыслителей-экзистенциалистов, которые в идеалах человека находят не что иное, как его собствен­ ные изобретения. Согласно Ж. П. Сартру, человек изобретает себя, он конструирует «сущность», т. е. то, что он есть, чем должен быть, чем он станет. Однако Франкл полагает, что смысл нашего существо­

 

 

– 116 –

вания не изобретается нами, но, скорее, нам открывается. Психоди­ намическое исследование в области ценностей правомерно; вопрос

 

в том, всегда ли оно релевантно. Ценности не побуждают человека; они не толкают, но ведут его. Франкл полагает, что мы не выбираем смысл нашего существования, а обнаруживаем его.

 

Человека не влечет к моральному поведению, он в каждом слу­ чае решает вести себя морально. И человек делает это вовсе не для того, чтобы удовлетворить свою моральную потребность или иметь хорошее настроение. Он делает это или для того, чтобы спасти тот путь, по которому направил себя, или для спасения любимого че­ ловека, или ради спасения своего бога. Если же он действительно ведет себя морально ради спасения своего хорошего настроения, он становится Парисом и перестает быть по-настоящему нравственной личностью.

2. Человеческое стремление к смыслу жизни может быть фру­ стрировано; в этом случае логотерапия вводит еще одно понятие «эк-зистенциальная фрустрация». Термин«экзистенциальный»можноиспользовать в трех значениях для обозначения: 1) самого существо­ вания, т. е. специфически человеческого способа бытия; 2) смысла существования; 3) стремления к отысканию конкретного смысла в личном существовании, т. е. воли к смыслу.

Экзистенциальная фрустрация может привести к неврозу. Для этого типа невроза логотерапия изобрела термин «ноогенный не­ вроз», в отличие от невроза в обычном смысле этого слова, т. е. психогенного невроза. Ноогенный невроз происходит не в психоло­ гической, но, скорее, в ноологической сфере (от греч. «ноос» — раз­ ум, дух, смысл) человеческого существования. Это еще один лого­ терапевтический термин, обозначающий нечто, принадлежащее к «духовному» ядру человеческой личности. Следует, однако, иметь

 

в виду, что в контексте логотерапии понятие «духовный» не имеет первично религиозного толкования, но относится к специфически человеческой сфере духа.

 

 

– 117 –

3. Ноогенные неврозы возникают не из конфликта между вле­чением и сознанием, а, скорее, из-за конфликта между различными ценностями, другими словами, из нравственных конфликтов, или, говоря более обще, из духовных проблем. Среди этих проблем экзи­ стенциальная фрустрация играет большую роль.

 

Очевидно, что в случаях ноогенных неврозов адекватная терапия не есть психотерапия, а скорее логотерапия, т. е. терапия, которая призвана внести духовное измерение в человеческое существова­ ние.

 

Если врач не в состоянии отличить духовное измерение от «ин­ стинктивного», могут возникнуть опасные ошибки. Приведем при­ мер из практики В. Франкла:

 

«Высокопоставленный американский дипломат приехал в мою Венскую клинику с тем, чтобы продолжить психоаналитическое ле­ чение, начатое лет пять назад в Нью-Йорке. Потом я спрашивал его, почему он решил подвергнуться анализу, по каким причинам этот анализ был начат впервые. Оказалось, что пациент был недоволен своей карьерой и считал невозможным для себя согласиться с аме­ риканской внешней политикой. Его аналитик, однако, снова и снова повторял ему, что он должен попытаться внутренне примириться со своим отцом, поскольку правительство США, так же как и его на­ чальство, «не что иное, как воображаемый отец», соответственно его неудовлетворенность работой обусловлена ненавистью, которую он бессознательно затаил к своему отцу.

 

Я не думаю, что в этом случае я вообще имел дело с неким со­ стоянием, и поэтому считаю, что этому пациенту не нужна была ни­ какая психотерапия, в том числе и логотерапия, по той простой при­ чине, что он вообще не был пациентом».

 

Не всякий конфликт обязательно невротичен, огромное количе­ ство конфликтов нормально и вполне естественно, точно так же и страдание не всегда является патологическим явлением. Не будучи симптомом невроза, страдание может быть даже достижением чело­ века, особенно если оно выросло в рамках экзистенциальной фру­ страции. Экзистенциальная фрустрация сама по себе ни патологич­ на, ни патогенна. Озабоченность человека, даже отчаяние по поводу

 

 

– 118 –

ценности собственной жизни, является духовным несчастьем, но, ни

 

в коем случае не психическим заболеванием. Интерпретация духов­ ного страдания в связи с прошлым приводит к сохранению экзистен­ циального отчаяния пациента под грудой утешительных средств. За­ дачей же является — проведение пациента через экзистенциальный кризис развития и роста.

 

Логотерапия считает своей задачей помощь пациенту в поис­ ке смысла своей жизни. В той мере, в какой логотерапия позволя­ ет ему обрести скрытый смысл своего существования, она является аналитическим процессом. В этом отношении логотерапия сходна с психоанализом. Однако в своей попытке сделать нечто осознанным логотерапия не ограничивается задачей сделать явными для инди­ видуального сознания бессознательные явления. Логотерапия рас­ ходится с психоанализом в том, что она рассматривает человека как такое существо, чья основная миссия состоит в реализации смысла и

 

в актуализации ценностей, а не в простом удовлетворении влечений и инстинктов.

 

4. Несомненно, что поиск смысла и ценностей скорее вызывает внутреннее напряжение, чем приводит к равновесию. Однако имен­ но это напряжение является предпосылкой психического здоровья. Франкл решается утверждать, что нет ничего в мире, что столь эф­ фективно помогало бы человеку справиться даже с самыми небла­ гоприятными условиями, как уверенность в том, что смысл жизни существует.

 

Есть очень много мудрости в словах Ницше: «Тот, кто имеет за-чем жить,может вынести любое как». Франкл видит в этих словахдевиз, который справедлив для любой психотерапии. В нацистском концлагере можно было наблюдать, что те, кто знал, что есть некая задача, которая ждет своего решения и осуществления, были более способны выжить.

 

Когда Франкла забрали в концентрационный лагерь Освенцима, его рукопись, уже готовая к публикации, была конфискована. Конеч­ но же, только глубокое стремление написать эту рукопись заново по­ могло ему выдержать зверства лагерной жизни. Например, когда он заболел тифом, то, лежа на нарах, записал на маленьких листочках

 

 

– 119 –

много разных заметок, важных при переделке рукописи, как будто он уже дожил до освобождения. Франкл убежден, что эта переработка потерянной рукописи в темных бараках концентрационного лагеря Баварии помогла ему преодолеть опасный коллапс.

 

Опасное заблуждение предполагать, что в первую очередь чело­ веку требуется равновесие, или, как это называется в биологии, «го­ меостазис». На самом деле человеку требуется не состояние равно­ весия, а, скорее, борьба за какую-то цель, достойную его. То, что ему необходимо, не есть просто снятие напряжения любыми способами, но есть обретение потенциального смысла, предназначения, которое обязательно будет осуществлено. Человеку требуется не равновесие,

а то, что Франкл называет «ноодинамикой», т. е. духовной динами­ кой в рамках полярного напряжения, где один полюс представляет собой смысл, цель, которая будет реализована, а второй — челове­ ка, который должен осуществить эту цель. Не следует думать, что последнее суждение справедливо лишь для нормальных условий — у невротиков подобный механизм еще более значим. Когда архитек­ тор хочет укрепить ветхую арку, он увеличивает груз, положенный на нее, так как таким образом концы арки теснее сближаются друг с другом. Если терапевт хочет восстановить душевное здоровье паци­ ента, он не должен бояться увеличить подобный груз посредством переориентации пациента по поводу смысла его жизни.

 

5. Экзистенциальный вакуум является широко распространен­ным явлением в XX в. Это вполне понятно и может быть объяснено той двойной потерей, которой подвергся человек с тех пор, как стал действительно человеком. В начале человеческой истории он поте­ рял некоторые из основных животных инстинктов, которые опреде­ ляли поведение животного, и посредством которых оно охранялось. Такая защита, подобно раю, закрыта для человека навсегда; он дол­ жен совершать выбор. Вдобавок к этому при последующем развитии человек претерпел вторую потерю: традиции, которые служили опо­ рой его поведения, сейчас быстро разрушаются. Никакой инстинкт не говорит ему, что он вынужден делать, никакая традиция не под­ сказывает ему, что он должен делать, вскоре он уже не знает, что хочет делать. Все больше и больше он начинает руководствоваться

 

– 120 –

тем, что заставляют его делать другие, все в большей степени стано­ вясь жертвой конформизма.

 

Экзистенциальный вакуум проявляется в основном в состоянии скуки. Теперь вполне понятен Шопенгауэр, когда он говорил, что че­ ловечество, по-видимому, обречено вечно колебаться между двумя крайностями — нуждой и скукой! Действительно, скука в наше вре­ мя часто ставит перед психиатром гораздо больше проблем, нежели нужда. Эти проблемы растут с угрожающей быстротой, так как про­ цесс автоматизации, по-видимому, приведет к значительному увели­ чению свободного времени. Беда в том, что большинство не знает, что же делать со вновь образовавшимся свободным временем.

Давайте задумаемся, например, о «воскресных неврозах» — та­ ком виде депрессии, которая охватывает многих при сознании недо­ статка содержания в своей жизни, когда обрывается натиск недель­ ных занятий и становится очевидна пустота существования. Немало случаев самоубийства можно было бы объяснить экзистенциальным вакуумом. Такие широко распространенные явления, как алкоголизм

 

и юношеская преступность, будут непонятны до тех пор, пока мы не обнаружим экзистенциальный вакуум, лежащий в их основе. Это справедливо также и по отношению к преступникам, и по отноше­ нию к кризисам пожилых людей. Более того, существуют различные скрытые формы и ложные проявления, за которыми обнаруживается экзистенциальный вакуум. Иногда фрустрированная потребность в смысле жизни компенсируется стремлением к власти, включая наи­ более примитивную форму воли к власти — желание денег. В дру­ гих случаях место фрустрированной потребности в смысле жизни занимает стремление к удовольствию. Экзистенциальная фрустра­ ция поэтому часто приводит к сексуальной компенсации. В таких случаях мы наблюдаем сильное сексуальное влечение, разросшееся на почве экзистенциального вакуума. Аналогичное явление имеет место в случае невроза. Поэтому логотерапия назначается не только в ноогенных случаях, как было отмечено выше, но также и в психо­ генных, в частности в тех, что Франкл назвал «псевдосоматогенны­ ми неврозами».

 

 

– 121 –

6. Давайте теперь рассмотрим то, как мы должны вести себя, если пациент спрашивает, что есть смысл жизни. Франкл писал,

 

что важен не смысл жизни вообще, а, скорее, специфический смысл жизни данной личности в данный момент времени. Постановку во­проса о смысле жизни, когда он задан вообще, можно сравнить с вопросом, поставленным перед чемпионом по шахматам: «Скажите, учитель, какой самый хороший ход в мире?» Просто не существу­ ет такой вещи, как наилучший или просто хороший ход, в отрыве от конкретной игровой ситуации, в отрыве от конкретной личности противника. То же самое справедливо и в отношении человеческого существования. Мы не должны искать абстрактного смысла жизни.

 

У каждого свое собственное призвание и миссия в жизни, каждый должен выносить в душе конкретное предназначение, которое тре­ бует своей реализации. Поэтому человеческую жизнь нельзя пере­ местить с места на место, ибо жизнь конкретного человека неповто­ рима. В конечном счете, человек не должен спрашивать, в чем смысл его жизни, но он должен осознавать, что это он сам — тот, кого спра­ шивают. Живущему в мире человеку вопросы задает жизнь, и он мо­ жет ответить, отвечая только за свою собственную жизнь. Он может дать ответ жизни, только принимая ответственность на себя. Задача каждого единственна, как единственны и специфические возможно­ сти ее существования. Итак, логотерапия видит в ответственности саму сущность человеческого существования.

 

7. Объявляя, что человек — творец ответственности и должен ак­ туализировать потенциальный смысл своей жизни, истинный смысл жизни, скорее, можно найти в мире, чем внутри человека, или вну­ три его психики, даже если бы она была закрытой системой.

 

Точно так же реальная цель человеческого существования не мо­ жет быть достигнута посредством так называемой самоактуализа­ ции. Человеческое существование в сущности скорее самотрансцен-дентно, нежели самоактуализируемо. Самоактуализация вообще неможет быть целью по той простой причине, что чем больше человек будет стремиться к ней, тем больше будет промахиваться, ибо только в той мере, в какой он будет посвящать себя осуществлению цели жизни, он и будет себя актуализировать. Иными словами, самоак­

 

 

– 122 –

туализация не будет достигнута, если это становится самоцелью, но может быть лишь сопутствующим эффектом самотрансценденции.

 

Мир нельзя рассматривать как просто выражение своей само­ сти. Не следует рассматривать мир и как просто инструмент, или как средство для достижения самоактуализации. В обоих случаях виде­ ние превращается в обесценивание мира.

До настоящего момента мы рассматривали смысл жизни как по­ стоянно изменяющийся, но никогда не исчезающий. Согласно лого­ терапии, мы можем реализовать его тремя различными способами:

 

1) совершая дело (подвиг);

 

2) переживая ценности;

 

3) путем страдания.

 

Первый путь — путь достижения или осуществления цели — очевиден. Второй и третий требуют дальнейшего рассмотрения. Второй путь отыскания смысла жизни состоит в созерцании явлений природы или культуры, а также в переживании любви.

 

8. Любовь является единственным способом понять другого че­ловека в глубочайшей сути его личности. Никто не может осознать суть другого человека до того, как полюбил его. В духовном акте любви человек становится способным увидеть существенные черты

 

и особенности любимого человека, и, более того, он видит потенци­ альное в нем, то, что еще не проявилось, но должно быть выявлено. Кроме того, любя, любящий человек заставляет любимого актуали­ зировать свою потенциальность. Помогая осознать то, кем он может быть и кем будет в будущем, он превращает эту потенциальность в истинное.

 

В логотерапии любовь не рассматривается как простой эпифено­ мен сексуальных влечений и инстинктов в смысле так называемой сублимации. Любовь столь же основной феномен, как и секс. В нор­ ме секс является способом выражения любви. Секс оправдан, также необходим, коль скоро он является проводником любви. То есть лю­ бовь понимается не как пробочный эффект секса, но, напротив, секс понимается как выражение переживания, называемого любовью.

 

9. Третий путь отыскания смысла жизни состоит в переживании страдания. Когда человек сталкивается с безвыходной и неотврати­

 

– 123 –

мой ситуацией, когда он становится перед лицом судьбы, которая никак не может быть изменена, например, при неизлечимой болезни или при стихийном бедствии, ему представляется случай актуализи­ ровать высшую ценность, осуществить глубочайший смысл, смысл страдания. Потому что высшая сущность—наше отношение кстраданию, отношение, в котором мы берем на себя страдание.

Франкл приводит пример: «Однажды пожилой практикующий врач консультировался у меня по поводу серьезной депрессии. Он не мог пережить потерю своей супруги, которая умерла два года назад и которую он любил больше всего на свете. Но как я мог помочь ему? Что я мог ему сказать? Я отказался вообще от каких-либо разгово­ ров и вместо этого поставил перед ним вопрос: «Что было бы, док­ тор, если бы вы умерли первым, а жена ваша осталась бы в живых?» «О, — сказал он, — для нее это было бы ужасно, как бы она стра­ дала!» После этого я заметил: «Видите, доктор, каким страданием ей бы это обошлось и именно вы заставили бы ее так страдать. Но теперь вы платите за это, оставшись в живых и оплакивая ее». Он не сказал ни слова, только пожал мою руку и молча ушел. Страдание каким-то образом перестает быть страданием в тот момент, когда об­ наруживается его смысл, как например, смысл жертвенности.

 

Конечно, этот случай не был терапией в обычном смысле, во-первых, потому, что отчаяние в данном случае не было болезнью, и, во-вторых, потому что я не мог изменить его судьбу, я не мог возвра­ тить ему супругу. Но в тот момент я сумел изменить его отношение

 

к своей неизменной судьбе. Именно с этого мгновения он смог, на­ конец, увидеть смысл своего страдания. И это — один из основных принципов логотерапии: основное дело человека вовсе не в получе­ нии удовольствия или избегании боли, а, скорее, в видении смысла своей жизни. Поэтому человек готов даже страдать, при условии, что его страдание имеет смысл»1.

 

Существуют ситуации, которые лишают человека возможности делать какое-либо дело или наслаждаться жизнью: неизбежность

 

1 См.: Франкл В. Человек в поисках смысла: пер. Маргариты Маркус.

 

М.: Прогресс, 1990. Сер.: Библиотека зарубежной психологии.

 

 

– 124 –

страдания не может быть преодолена. В принятии этой неизбежно­ сти страдать жизнь обретает смысл в своей высшей точке, сохраняет его буквально на грани. Другими словами, смысл жизни безусловен, так как он включает даже потенциальный смысл страдания.

 

Приведем здесь пример из жизни самого Франкла, его пережива­ ния по поводу пребывания в концентрационном лагере.

«Спасти рукопись моей первой книги, которую я прятал под одеждой, когда прибыл в Освенцим, представлялось невозможным. Таким образом, я должен был пережить потерю моего духовного де­ тища. И в тот момент мне казалось, что ничего и никого не останется

 

в этой жизни после меня: ни естественного, ни духовного дитя! Так я столкнулся с вопросом, не была ли моя жизнь в этих обстоятель­ ствах окончательно лишена всякого смысла?

Я не знал, что ответ на этот вопрос, которым я ужасно мучился, уже заготовлен для меня, и что скоро я его получу. Случилось так, что мне пришлось поменяться одеждой с заключенным, который после прибытия в Освенцим был отправлен в газовую камеру. Вме­ сто моей рукописи я нашел в кармане вновь приобретенного пальто лишь одну страницу, вырванную из еврейского молитвенника, где была главная еврейская молитва «Shema����� � Gisrael �������!» ��������������������. Какмогяистол­ ковать такую «случайность» иначе, чем призыв жить моими мысля-ми, вместо того чтобы просто заносить их на бумагу?

 

Несколько позже, я помню, мне казалось, что я умру в скором будущем. В этой критической ситуации, однако, мои заботы отли­ чались от забот большинства моих товарищей. Они задавались во­ просом: «Переживем ли мы лагерь? Потому что если нет, то все эти страдания не имеют смысла». Меня же осаждал вопрос: «Имеют ли смысл все эти страдания, эта смерть вокруг нас? Потому что если нет, тогда, в конечном счете, нет смысла в выживании; потому что жизнь, смысл которой зависит от того, удастся избежать смерти или нет, вообще не стоит того, чтобы жить»1.

 

1 Там же.

 

 

– 125 –

10. К таким вещам, которые лишают жизнь смысла, принадле­ жит не только страдание, но и сама смертность человека, не только отчаяние, но и страх смерти.

 

Мимолетность нашего существования несомненно создает егобессмысленность. Но она же формирует нашу ответственность, так как все зависит от реализации по существу временных возможно­ стей. Человек постоянно делает выбор из массы существующих возможностей — которая из них будет обречена на несуществова­ ние, а какая будет актуализована. Какой-то выбор будет сделан раз

и навсегда — этот бессмертный след на песке времени! В каждое мгновение человек должен решать, плохо или хорошо то, что будет памятником его существованию.

 

Психоанализ часто обвиняли в так называемом пансексуализ­ ме. Франкл сомневался, что этот упрек когда-либо был правиль­ ным. Однако существует, по его мнению, более ошибочное и опас­ ное утверждение. Это то, что он называет «пандетерминизмом». Под последним он подразумевает такой взгляд на человека, кото­ рый отрицает его способность противостоять любым возможным условиям.

 

Человек не обусловлен и не детерминирован полностью обстоя­ тельствами, он сам определяет, стать ли над ними. Другими словами, человек, в конечном счете, самодетерминирован. Человек не просто существует, но всегда решает, каким будет его существование, чем он станет в следующий момент.

 

Индивидуальная личность остается полностью непредсказуе­ мой. Основанием любого предсказания являются биологические, психологические и социальные условия. Основной же чертой чело­ веческого существования является способность человека встать над такими условиями и переступить за их пределы. Таким образом, че­ ловек, в конечном счете, преодолевает самого себя, человек — это самотрансцендирующее существо.

 

Вы можете предсказать перемещение машины или автомата, вы можете даже попытаться предсказать механизмы или «динамику» человеческой психики: но человек — нечто большее, чем психика.

 

 

– 126 –

Согласно теории Франкла, для человека важно не то, что случи­ лось, гораздо важнее его отношение к случившемуся. Логотерапия занимается поиском смысла жизни человека. Задача логотерапии — помочь клиенту найти смысл и цель жизни. С точки зрения приме­ няемых методов, логотерапия — это баланс между методами выслу­ шивания роджеровской терапии и методами воздействия Перлза. Теория и методы, разработанные Франклом, пользуются все боль­ шей популярностью.

Интересно отметить, что три центральных техники, разрабо­ танных Франклом, — переключение, парадоксальные намерения

 

и смена отношений —широко применяются в исследованиях и вконсультативной практике и сегодня. В разной форме техники сме­ ны отношения и переключения можно обнаружить в когнитивно-бихевиористской и рационально-эмоциональной терапии. Метод парадоксальных намерений считается одним из новых, хотя исполь­ зовался Франклом еще в 1929 г.

Э. Лукас выделила четыре главные техники, которые терапевт может использовать для того, чтобы жизнь клиента наполнилась смыслом1.

1. Перемена отношения. Клиент может негативно относиться ксебе и иметь пессимистический взгляд на жизнь. На самом деле че­ ловек может быть весьма привлекателен для других. По всей веро­ ятности, у него накопилось немало проблем, а он ничего не может предпринять. В таких случаях задача терапевта — изменить то, что клиент думает о себе или своей ситуации. Похожие цели ста­ вят и в когнитивном подходе. Модификация отношения достигается путем обмена мнениями, спора, доказательств, в процессе которых клиент может поменять свою и принять новую точку зрения. Поиск позитивного в каждом явлении,объекте,предмете— одна из задач логотерапии.

 

 

1 Айви А. Е., Айви М. Б., Саймэк-Даунинг Л. Психологическое консуль­ тирование и психотерапия. Методы, теории и техники: практическое руко­ водство. М., 1999. 487 с.

 

– 127 –

2. Парадоксальные намерения. У Франкла был клиент с фобией кинфаркту. Психоанализ и другие методы не помогали. Франкл пред­ положил, что клиент не боится упасть от инфаркта на улице, а на­ меренно хочет этого, желает получить инфаркт. Технику парадок­ сальных намерений Франкл определяет как «подталкивание клиента сделать то, чего он боится». Так появилась эта техника. Но Франкл предупреждал, что не следует путать понятие парадоксального на­ мерения и так называемое предписание симптома. При технике па­ радоксального намерения клиент должен изо всех сил стараться де-лать то, чего он боится. В таком случае мы имеем дело не с самимстрахом, а с объектом страха.