Эпоха романтизма в литературе – эпоха стиха и стихотворцев, прозаичная речь не так легко завоевывала для себя место в романтизме; как правило, прозаики были также стихотворцами, как Новалис, Тик, Гюго, В. Скотт.
Фихте выдвинул идею о возможности самомотивации индивида. Он считал, что человек является источником и причиной своих поступков, о которых он не обязан никому давать ответа. Эту идею Фихте романтики приняли с восторгом, потому что здесь они увидели источник свободы индивида его суверенности и независимости от филистерской среды.
Роман Гете «Годы учения Вильгельма Майстера» решал те же задачи освобождения эмоциональности, свободного выражения своих чувств, раскрывал глубины субъективного внутреннего мира человеческого сознания и чувств, как и произведения Стерна и Руссо.
Романтики стремились строить свою картину мира на иррациональных основаниях, среди которых важнейшую роль они отводили свободе. Пытаясь решить проблему свободы романтики последовательно «отрабатывали» ее на различном материале: историческом, социально-культурном и художественном.
В отношении истории им казалось, что эпохой, когда человек был максимально свободен в своей жизни и деятельности, было средневековье. Жанр романа считался романтическим наиболее привлекательным и подходящим для ее осмысления. По словам Новалиса, роман «есть наглядное свершение, реализация идеи… романа есть история в свободной форме, как бы мифология истории» (где ссылка?).
Кроме весьма любимого или жанра – романа – они высоко ставили поэзию и музыку как наиболее приспособленные для выражения свободы, текучих, неустойчивых состояний души и духа художника.
Чистый прозаик, подобный Гофману, был редким явлением; проза имитировала стихотворную речь, была тщательно организована в звуковом отношении, изобиловала по примеру стиха, метафорами, речевыми тронами и украшениями. Такова в особо вычурном виде романтическая проза у Шатобриана. Эпоха романтизма заканчивалась такими высоко значительными произведениями в стихах, как «Дон Жуан» Байрона, «Пан Тадеуш» А.Мицкевича, «Евгений Онегин» А. Пушкина. Это была мобилизация всех средств, доступных стиху; здесь стих соперничал со свободной повествовательной прозой, – последний раз, чтобы открыть ей дорогу, долгую дорогу, предстоявшую ей в эпоху художественного реализма.
В литературе романтизма тематика и философия всемирного зла – достояние таких жанров, как готический роман, как «драма рока»; она встречается и во многих произведениях Байрона, резко окрашивает творчество К. Брентано и Э.Т.А. Гофмана; в Америке она овладела Э. По и Н. Хоторном. Фигура «романтического злодея», человека черных помыслов и черных дел, возникало внутри этих жанров драмы и романа.
Романтики хотели найти историческую реальность, социальное тело, которое вмещало бы без оговорок красоту бесконечной жизни, индивидуальной свободы, вечной новизны. По несчастью их судьбы именно эти поиски и приводили подчас к самым жалким развязкам. Устремленный вперед, в будущее, они редко становились, однако, апологетами, провинциализма, средневековья, как оно сохранилось еще в политическом и общественном быту европейской нации.
В России возникновение и развитие романтизма обусловлено подъемом национального и личного самосознания, характерным для первого десятилетия после окончания Отечественной войны 1812 года, а также вовлечением русской литературы в общеевропейский идеологический и литературный процесс.
Еще в 10-е гг. XIX века в русской литературе складываются идейно-содержательные и стилевые тенденции, развившиеся позже как различные течения русского романтизма. Так, творчество Н.И. Гнедича, П.А. Катенина, Ф.Н. Глинки, ориентировано на просветительскую гражданскую традицию, предваряет в историко-литературной перспективе течение гражданского романтизма (политическая лирика А. С. Пушкина, поэзия К.Ф. Рылеева, В.К. Кюхельбекера, отчасти А.И. Одоевского, повести 1820-х гг. А.А. Бестужева). Поэзия В.А. Жуковского, сочетавшая предромантические и романтические элементы, стоит у истоков философско-психологического течения. В его же поэзии звучит и тема свободы.
Среди многих проблем, встающих перед исследователями поэзии Жуковского, на первом месте оказывается совершенно новый для русской поэзии той эпохи романтический принцип «самовыражения» поэтического «я», т.е. собственной свободы. В творческом воплощении Жуковского принцип этот явился той новаторской стороной художественного мышления русских поэтов XIX века, которая позволила им существенным образом обогатить мировую лирику новыми способами поэтического видения мира.
В начале XIX века ведущей темой русской лирики становится человеческая свобода (индивидуальность) во всем богатстве ее «развертывающегося» сознания. Когда В.Г. Белинский во второй главе цикла статей «Сочинения Александра Пушкина» формулировал свое определение романтизма: «…теснейшим и существеннейшем своем значении романтизм есть ничто иное, как внутренний мир души человека, сокровенная жизнь его сердца», – он имел в виду, прежде всего творчество Жуковского, «поэта стремления, душевного порыва к неопределенному идеалу» (где ссылка?).
Романтики по сути своего мировоззрения не могут быть вне политики. От декларации принципа поэтической независимости один шаг до политического свободолюбия. Однако свободолюбие романтика открывается очень часто в легендах о его жизни.
В жестоких условиях полицейского политического режима царской России первой половины XIX века, поэту почти невозможно было открыто выразить свои свободолюбивые мысли и настроения. Романтическая идея бесконечного расширения создания точно была сформулирована профессором И.Я. Кронебергом: «Фантазия – сила, облекающая бесконечные идеи в индивидуальный образ» (где ссылка?).
Утвердив интерес личности к миру собственных чувств, к новым возможностям душевной жизни, Жуковский сделал очень много для нового понимания человека, задач поэзии в целом. Его творчество стало одним из крупных факторов литературно-общественного развития в России, а глубоко гуманистическая этика, идеал нравственного единства человечества и до сих пор составляют культурную непреходящую ценность.
Для русских романтиков характерны общие черты: обостренное чувство личности, устремленность к «внутреннему миру души человека, сокровенной жизни его сердца» ((где ссылка?) оформлено неверно В. Г. Белинский), что приводило к повышенной субъективности и эмоциональности авторского стиля; поиски национального своеобразия литературы в сочетании с освободительными идеями.
Влиятельной силой является романтическая поэзия, развитие которой идет по нескольким путям. В новых условиях сознание крупнейших русских лириков уже неспособно мириться с компромиссными решениями, на которых основаны концепции элегиков. В поздней лирике Баратынского обнаруживается понимание ложности самого идеала благоразумного устранения душевной жизни. Свобода и счастье, обретаемые ценой умеренности, отвергаются как иллюзорные.
Проблема свободы прослеживается в трудах многих философов.
Главная проблема философии Бердяева – смысл существования человека и в связи с ним смысл бытия в целом. Ее решение, по мнению писателя, может быть только антропоцентрическим – философия «познает бытие из человека и через человека», смысл бытия обнаруживается в смысле собственного существования. Осмысленное существование – это существование в истине, достижимое человеком на путях спасения (бегства от мира) или творчества (активного переустройства мира культурой, социальной политикой).
По мнению русского философа Г.П. Федотова, «четыре понятия, взаимно связанных, в сущности, разные аспекты одной идеи, определяют религиозную тему Бердяева: Личность, Дух, Свобода и Творчество» (где ссылка?).
Философия Бердяева носит персоналистический характер; он сторонник ценностей индивидуализма. «Истинное решение проблемы реальности, проблемы свободы, проблемы личности – вот настоящее испытание для всякой философии», – считает он. Н.О. Лосский пишет: «В особенности же Бердяев интересуется проблемами личности... она не часть общества, напротив, общество – только часть или аспект личности. Личность – не часть космоса, напротив, космос – часть человеческой личности». Бердяев был поглощен экзистенциальным интересом к человеку, в «Самопознании» он отмечает: «...экзистенциальная философия... понимает философию как познание человеческого существования и познание мира через человеческое существование...» (где ссылка?).
Свобода, своими корнями уходящая в иррациональную и трансцендентную безосновность, является для него исходной и определяющей реальностью человеческого существования. Бердяев пишет: «Свободу нельзя ни из чего вывести, в ней можно лишь изначально пребывать» (где ссылка?).
«Человек с его возможностями духовной свободы брошен в слепой механический мир, который порабощает и губит его» (где ссылка?). Бердяев отмечает, что у него «есть напряженная устремленность к трансцендентному, к переходу за грани этого мира» (где ссылка?). «Обратной стороной, – пишет он, – этой направленности моего существа является сознание неподлинности, неокончательности, падшести этого эмпирического мира». Философ утверждает «примат свободы над бытием» (где ссылка?). «Бытие вторично, есть уже детерминация, необходимость, есть уже объект», – считает автор (где ссылка?).
«Свобода есть моя независимость и определяемость моей личности изнутри <...> не выбор между поставленным передо мной добром и злом, а мое созидание добра и зла, – считает автор. Само состояние выбора может давать человеку чувство угнетенности <...> даже несвободы. Освобождение наступает, когда выбор сделан и когда я иду творческим путем» (где ссылка?). Бердяев воспринимает свободу «не как легкость, а как трудность». По мысли писателя, даже простая политическая свобода, свобода выбора убеждений и поступков – это тяжелая и ответственная обязанность. Он пишет: «В этом понимании свободы как долга, бремени, как источника трагизма мне особенно близок Достоевский. Именно отречение от свободы создает легкость...» (где ссылка?). «Свобода порождает страдание, отказ же от свободы уменьшает страдание <...>. И люди легко отказываются от свободы, чтобы облегчить себя», – эта идея философа, на мой взгляд, действительно перекликается со взглядами Достоевского на проблему свободы духа, приобретающую у него центральное значение. У Достоевского свобода – не право человека, а обязанность, долг; свобода – «не легкость, а тяжесть». Не человек требует от Бога свободы, а наоборот, «и в этой свободе видит достоинство богоподобия человека» (где ссылка?). Именно по этой причине «свобода аристократична, а не демократична».
Таким образом, взгляд Бердяева на проблему свободы человеческой личности мне представляется следующим. Личность – это ноуменальный центр мироздания, обнаруживаемый через выявление бесконечности и всеобъемлимости духа конкретного человека. Даже трансцендентное открывается в духе и через дух личности.
В изобразительном искусстве романтизм наиболее ярко проявился в живописи и графики, менее отчетливо – в скульптуре. (В архитектуре романтизм получил слабое отражение, повлияв главным образом на садово-парковое искусство и архитектуру малых форм, где сказалось увлечение экзотическими мотивами, а также на направление так называемой ложной готики.) В конце XVIII – начале XIX вв. черты романтизма в разной мере уже присущи: в Англии – живописным и графическим произведением швейцарца И.Г. Фюсли, в которых сквозь классицистическая ясность образов не редко прорывается мрачный, изощренный гротеск; живописи и графике (а также поэзии) У. Блейка, проникнутым мистическим визионерством; и Испании – позднему творчеству Ф. Гойи(1749-1828), исполненному безудержной фантазии и трагического пафоса, страстного протеста против феодального гнета и насилия, в нем прослеживается попытка вырваться на свободу. Этот художник, однако, был столь самостоятелен и оригинален, что отнести его полностью к какому-нибудь направлению невозможно. Он начинал с портретов и жанровых сцен в духе рококо, в позднейших работах достиг беспощадной правдивости и создавал фантастические образы потрясающей силы.
Мрачные сцены времен французской оккупации Испании и народной освободительной войны против французов запечатлены в графической серии «Ужасы войны». Еще раньше он создал «Капричос» («Капризы»), где изображены такие мерзкие чудовища, какие только могли родиться в воображение испанца, выросшего в среде, полной предрассудков и запуганной инквизицией. Эти образы намекали на царившие в Испании произвол, власть инквизиции, безнравственность и невежество Во Франции – приподнято-взволнованным портретом, созданным Ж.Л. Давидом в период Великой французской революции.
Признанным главой школы с 1820-х гг. стал Э. Делакруа (1798-1863), создавший ряд картин, проникнутых революционным пафосом, особенно полно и ярко воплотивший тяготение романтизма к большим темам эмоциональной насыщенности образов, поискам новых выразительных средств в живописи. Одна из картин молодого художника, посвященная борьбе греческого народа за свою независимость – «Резня на Хиосе» получила презрительную кличку «резня живописи». В этом сказалась ненависть представителей официального искусства к проявлениям нового в художественной мысли. В 1830 году, когда во Франции поднялась новая революционная война, Делакруа откликнулся на события прославляющей революцию большой картиной «Свобода на баррикадах». Свободу в ней олицетворяет женщина с трехцветным знаменем в руках и в красном фригийском колпаке.
Картины Делакруа беспокойны, они выражают сильные страсти. Развивающиеся флаги, летящие конские гривы, стремительно несущие по небу тучи или клубы дыма, раздувающиеся на ветру одежды, создают впечатление бурного движения. Свой подлинный стиль Делакруа нашел благодаря путешествию в Северную Африку. Увиденный там красочный жизненный уклад, яркое солнце, сильные контрасты света и тени, непривычные лица и одежды – все это было запечатлено в его картинах. Он писал арабских всадников на горячих скакунах, охоту на львов, женщин в гаремах. Во всех своих работах он свободно обращался с краской, часто использовал чистые цвета, особенно любил рядом с пылающее красным ярко зеленый. Трактовка цвета в живописи Делакруа стала примером для многих художников конца XIX века.
Романтизм в центре мироздания ставит человека. Человек в представлении романтиков является венцом процесса общемирового возвышения. В портрете главным для романтиков было выявление яркой индивидуальности, свободы, напряженной духовной жизни человека, движение его мимолетных чувств; отголоском человеческих страстей становится и романтический пейзаж, в котором подчеркивается мощь природных стихий. Романтики стремились предать образам мятежную страстность и героическую приподнятость, воссоздать натуру во всех ее неожиданных неповторимых проявлениях, в напряженной – выразительной взволнованной художественной форме.
