Другие традиции исследования черт личности

\...\

Как MMPI, так и MMPI-2 широкомас­штабно использовали для диагностики личности и поведения, отклоняющегося от нормы, фактически по всему миру. Батчер, Лим и Незами констатировали, что MMPI-2 был официально доступен на двадцати двух языках со многими другими усовершенствованными адаптациями. Обычно проверку на эквивален­тность перевода выполняли с помощью двуязычных заданий для групп двуязыч­ных субъектов. Факторный анализ также проводился в ряде стран по десяти кли­ническим шкалам MMPI-2. В результате была получена группа факторов, аналогичная той, которая была обнаружена в США. Но сходство в профилях оценок также очевидно. Согласно Батчеру, большинство исследователей, которые разработали новые нормы (например, в Голландии, Франции, Италии, Израиле, Мексике, Чили) обнаружили, что исходные оценки обычно статисти­чески очень близки к нормам США.

Список Гофа состоит из 300 прилагатель­ных, которые описывают людей и в сово­купности охватывают более или менее полно всю личность в целом. Для списка прилагательных Гофа, что было обос­новано теоретически, различные шкалы имеют универсальную валидность. Эту анкету использовали Уильяме и Бест для своих исследований тендерных сте­реотипов. В более поздней ра­боте Уильяме, Саттеруайт и Сайз собра­ли оценки «психологического значения» каждого из этих 300 пунктов. \...\ Их гипотеза была таковой: более важные черты лич­ности сообщают нам больше о человеке, чем менее важные. Оценки были полу­чены из выборок студентов в двадцати странах, которые находятся далеко друг от друга. Большинство исследований выполняли в пределах страны, а данные были получены в результате усреднения оценок отдельных субъектов внутри вы­борки. Вторая группа оценок касалась предпочтительности каждого из пунктов списка прилагательных Гофа и была соб­рана в десяти странах. Наиболее после­довательные в кросс-культурном плане паттерны были обнаружены для оценок предпочтительности. Корреляции между парами стран в с реднем составляли 0,82. Как представляется, способных, веселых и вежливых людей любят везде, а высо­комерных, резких и хвастливых нигде не любят.

\...\ Уильяме (1998) интерпретировал свои результаты, исходя из различий цен­ностных ориентаций. Эта интерпретация соответствует другим исследованиям, в которых индивидуалистические вы­борки респондентов содержали ответы, больше ориентированные на характер­ные черты человека, чем коллективистские выборки. Это же различие в «чер­тах» подчеркивал, среди прочих, также Черч, который рассматривал его как важную результирующую переменную взаимодействия культурного контекста и наследственных черт личности. Одна­ко предпочтительность близка социальной желательности, тому стилю ответов, о котором мы уже упоминали выше. Корреляция оценки среднего уровня предпочтительности по стране и ее со­циально-экономического индекса имела высокое отрицательное значение. В этом ряду рассуждений различия предпочти­тельности могут рассматриваться как (возможно частичное) отражение кросс-культурных различий в стремлении отве­тить, исходя из социальных норм и ожи­даний.

Национальный характер

Общность упоминаемых до сих пор подходов заключается в том, что черты личности идентифицируются на уровне индивидов. Можно также представить себе социокультуральные влияния, ко­торые отличаются в разных культурах, но обнаруживают небольшие изменения внутри отдельных культур. Это означает, что черты личности можно определить на уровне культурных популяций. Примером традиционного подхода является исследование Пибоди. Он провел четкое разграничение между на­циональными стереотипами (часто счита­ются иррациональными и неверными) и национальным характером (считается валидным описанием популяции) и опреде­лил их как «модальные психологические характеристики представителей нацио­нальности». Чтобы идентифицировать национальные характеристики, Пибоди просил экспертов (обычно студентов) определить прилагательные, которые описывают характерные черты людей различных наций, включая их собствен­ную. Чтобы провести различие между оценочными и описательными аспектами в оценках экспертов, Пибоди использовал изящный метод. Он работал с пара­ми прилагательных с противоположными значениями, используя две пары для каждой черты. Из этих двух прилагательных с фактически одинаковым значением одно имело положительное, а другое — отри­цательное подразумеваемое значение. Примером могут служить пары: бережли­вый (+) и скупой (—) против щедрого (+) и расточительного (—). Комбинированные оценки по этим четырем прилагательным Пибоди использовал для того, чтобы отделить влияние симпатий и антипатий экспертов от влияния их действительно­го мнения. Например, если эксперт счи­тал, что шотландцы — люди приятные, но совсем небольшие транжиры, то он будет стремиться оценивать их скорее как бережливых, а не скупых. В случае неприязни данный паттерн будет противоположным. Пибоди собирал данные, главным образом, в западных странах. Он нашел два главных параметра, по ко­торым различаются нации: по «стеснен­ности» против «свободы» и «самоуверенности» против «скромности». По его мнению, данные, которые предоставляли эксперты, соот­ветствовали описаниям, полученным из других источников, таких, как антропо­логическая и историческая литература о различных нациях.

Но критики выдвинули возражения против валидности национальных характеристик и мнений экспертов о них. Они доказыва­ли, что оценки отражают этноцентриче­ские склонности, что нации изменяются и что эксперты вряд ли имели опыт ши­рокого непосредственного общения с другими странами. Пибоди (1985) рас­смотрел эти возражения и пришел к вы­воду, что они должны быть отброшены из-за недостатка какой-либо аргумен­тации в их пользу. Однако, по нашему мнению, вопрос о национальных харак­теристиках был поставлен нечетко. В ча­стности, мы не считаем, что отсутствие у студентов прямого опыта взаимодействия с другими нациями может стать валидной основой для научных знаний. Пибоди же доказывает, что фактически все, что мы знаем, мы приобретаем от других, и мы даже не знаем о том, что мир круглый, на основе нашего собственного опыта. Конечно, в этой аргументации есть много справедливого, но лишь в том случае, если у нас нет никакой причины сомневаться в том, что нам говорят. Очевидно (даже из собственных рассуждений Пибоди), что валидность национальных особенностей подвергалась серьезному сомнению и что существует опасность создания стереоти­пов, когда мы приписываем большинство определенных черт некоторым нациям. По меньшей мере, было бы нежелатель­ным полагаться на оценки экспертов, которые испытывают недостаток обширных непосредственных знаний, необходимых для решения проблемы.