Глава 7. Искушение любовью. 1 страница

 

Как блондин не пытался скрыть злость под тенью взгляда упорно не получалось - глаза с завидным упрямством показывали истинные чувства Дориана. Остановившись в одном из коридоров, Майер устало прислонился к колонне и попытался сориентироваться в громаде замка - необходимо было срочно найти Гилнора, а иначе... Иначе амирец просто сойдёт с ума.

Оторвавшись от прохладного камня, Дориан неспешно двинулся вперёд, толком не представляя, куда именно сворачивать в следующем разветвлении коридоров.

- Ты уверен? - голос, доносившийся из тёмного тупика, принадлежал Эствуду. - Это точно?

- Да. Он совсем рассудок из-за него потерял.

- Прекрасно, - прошипел владыка Лиор странной тени, стоявшей рядом с ним. И вдруг вампира что-то насторожило - немного постояв, он двинулся в сторону Майера и вскоре оказался в свете факелов, тень же - растворилась в одном из боковых коридоров - словно её и не было.

Майер, хмурясь, вглядывался в стоявшую прямо перед ним фигуру. Он никогда раньше не видел владыку Лиор, но голос из кабинета Лангре узнал тут же. С кем он говорил в тёмном коридоре и о чём, молодому вампиру было не интересно, единственное, что сулило сейчас проблему, так это то, что Эствуд стоял прямо на пути Дориана и уходить, по-видимому, никуда не собирался.

Это был высокий темноволосый вампир, крепкого телосложения, острый нос и маленькие хищные глаза наводили на мысли о чёрно-бурых лисах, что обитали в кеальстонских лесах. Не очень длинные волосы Люциус забирал в высокий хвост на макушке. Одет он был скорее как воин, а не правитель западных земель.

Эствуд заметил Майера и подозрительно прищурился.

- Не стоит прятаться, я Вас уже заметил.

- Я и не собирался делать этого, - хмыкнул Дориан, плохо скрывая ехидство, которое после встречи с Лангре возросло неоднократно. - Вы просто мешаете мне пройти.

Игнорируя позывы собственного благоразумия отступить и не дёргать судьбу за усы, молодой амирец двинулся прямо навстречу Эствуду.

Рослый вампир перегородил ему дорогу.

- Впервые встречаю столь нахальное существо. Вы, похоже, не здешний? Уж не из Амир ли? - лиорец усмехнулся, внимательным заинтересованным взглядом рассматривая блондина.

Вынужденно остановившись, Майер притворно устало посмотрел на брюнета, по-прежнему игнорируя тот малый здравый смысл, который у него ещё оставался.

- Вам следует чаще бывать здесь, - едва заметная усмешка искривила лицо Дориана, - и не то увидите... Простите, я спешу, - блондин предпринял ещё одну попытку пройти дальше по коридору.

- Вы - его новая игрушка, не так ли? - холодно усмехнулся Эствуд. - Сочувствую. Ринар из тех, кто умеет превращать жизни других в пепел, а существование в ад. Хотите совет, Дориан? Бегите, если получится - это ваш единственный шанс остаться в живых.

- А ведь я не сказал, что хочу совета, - дечудовищетивно сам себе усмехнулся блондин. Слова Эствуда раздражали, лишний раз напоминая о том, кем на самом деле Майер являлся здесь. - Я благодарю Вас за сочувствие, - притворно вежливо склонённая голова на секунду мелькнула перед владыкой Лиор, и Дориан тут же выпрямился, ни на грамм не добавив дружелюбия во взгляде. - Мне стало легче от ваших слов, - почти идеальная лесть, - но мне всё же нужно пройти... Не могли бы Вы?..

"Отодвинуть свою... с прохода и не заговаривать мне зубы!" - промолчать на это раз разума хватило.

- Как знаете, - скривился Эствуд, пропуская Майера и направляясь к лестнице. - Мы ещё увидимся, Дориан. Очень скоро, - бросив напоследок это весьма странное обещание, владыка Лиор ушёл.

Едва слышно хмыкнув, Дориан продолжил свои поиски, однако последние слова лиорца неприятным осадком омрачали его и без того невесёлые мысли. В своей жизни он слышал слишком много угроз, чтобы понять: эта дана не просто для красивого словца. Впрочем, молодому вампиру сейчас было совсем не до этого.

 

***

 

Дориан Майер заглянул в тренировочный зал, надеясь, что после безуспешных поисков Гилнор всё же вернётся сюда, но, не обнаружив в нём никого, принялся бродить по замку в собственных, надо сказать, не слишком успешных, поисках. Он был в комнате мальчика, в кухне, каминном зале и даже в своей спальне, но молодой вампир будто сквозь землю провалился, и сейчас блондин просто ходил по коридорам, надеясь случайно наткнуться на своего ученика. На душе было тяжело, и по правде говоря, никого видеть не хотелось, но Дориан решил не пренебрегать своими обязанностями далеко не из-за надежды на освобождение Лангре, а просто потому, что хотел видеть этого - на удивление всегда тёплого вампира. С ним Майеру казалось, что здесь он по своей воле и только в его обществе мысли о Ринаре отходили на второй план, а сейчас это было жизненно необходимо.

Завернув за угол, Дориан, наконец-то, наткнулся на того, кого искал - прямо ему навстречу угрюмо брёл Гилнор, видимо, уже отчаявшийся найти своего нерадивого наставника.

- Прости, что вынудил себя ждать, - немного улыбнулся Майер, старательно пряча своё истинное настроение. - Надеюсь, я не заставил тебя волноваться.

Гилнор выглядел растерянным, но улыбнулся:

- Ничего. Если Вы задержались, значит, были срочные дела.

По правде говоря, разыскивая господина Майера по замку, Гилнор уже начинал бояться, что Лангре снова запер его в башне Обречённых. Эти мысли приводили его в отчаяние. С Сароном они разошлись минут десять назад, и тот ушёл искать Дориана в конюшнях. Гилнору очень хотелось знать, где был Майер, но какое-то плохое предчувствие не позволяло спросить об этом напрямую.

- С Вами всё в порядке? - обобщённо поинтересовался Гилнор - он почти ясно ощущал, что с амирцем что-то не так, и не мог найти объяснение своей тревоге.

- Конечно, - улыбнувшись, солгал Майер, понимая, что рассказывать мальчику о своих истинных чувствах будет слишком. - Пойдём в тренировочный зал, а то Ринар будет недоволен нашими прогулами.

Приобняв Гилнора за плечо, Майер быстрым шагом направился в ту часть замка, где, по его предположению, находилось нужное им помещение. Ему было наплевать на реакцию Лангре, тем более он прекрасно знал, что её не будет, но скрыться за стенами зала с молодым вампиром, зная, что в эти часы их точно никто не побеспокоит, было слишком заманчивой перспективой.

- Надеюсь, я веду тебя в верном направлении, - через некоторое время спросил он с явным смешком в голосе, - а то ведь могу и ошибаться.

- Нет, не можете, - как истину повторил Гилнор, улыбнувшись. Рука амирца на его плече вызывала приятные ощущения. - Мы пришли уже, - ученик и учитель подошли к двойной двери, и юноша открыл её. Взору вампиров предстала просторная зала, залитая лунным светом, вместо окон её левую стену украшала колоннада с изразцами чёрно-белых драконов, правая стена была полностью увешана различным оружием, начиная от двуручных мечей и заканчивая тонкими изящными кинжалами, из мебели там находился только стол и четыре невысоких стула.

Пропустив мальчика вперёд, Майер едва слышно облегчённо вздохнул и закрыл дверь. Это время - без Лангре, особо ненужных мыслей и чувств поистине было подарком изголодавшемуся по хорошим эмоциям вампиру.

- Чем займёмся сегодня? - сняв камзол и оставшись в одной рубашке, Дориан подошёл к стене с оружием, каждый раз - как заново изучая её содержимое - столько здесь было всего того, что доставляло блондину удовольствие уже от одного созерцания.- Сабли? Или что-нибудь потяжелее?

Обернувшись, Майер посмотрел на Гилнора, ожидая его ответа и невольно сожалея о том месте и времени, в котором они находились. Если бы не этот замок с его не совсем приятным Майеру хозяином, кто знает, возможно, он и влюбился бы в удивительного вампира с тёплыми солнечными глазами.

- Сабли, - кивнул Гилнор в свою очередь, снимая жилет и швыряя его на спинку стула. - Мне с ними легче всего управляться. Лир как-то сказал, что лёгкие клинки - это оружие самых благородных вампиров. Мне, конечно, никогда не стать таким, как Вы - смелым и искусным, но я обещаю, что буду стараться.

Гилнор протянул руку и в качестве доказательства показал Майеру ладонь с мозолями - юноша упражнялся всё свое свободное время, иногда даже забыв являться на обед. Как ни странно, но Жак в последнее время стал с ним более мягок и даже собственноручно носил ему кровь в комнату, ради приличия журя за безалаберность. "Совсем ослабеешь", - говорил он недовольно, и поучительно тыкая пальцем в лоб мальчишки, а потом, помолчав немного, уходил. Гилнору хотелось стать настоящим воином и сражаться на поле брани, выбраться, наконец, из этого осточертевшего замка с давящими на психику стенами, вкусить вкус свободы и хоть какой-то значимости. Но ещё больше ему хотелось произвести впечатление на своего учителя.

Улыбнувшись старательности Гилнора, Дориан снял со стены две лёгкие сабли с изогнутыми лезвиями и кинул одну замершему напротив мальчику.

- Благородство тут ни при чём, - тихо хмыкнул он, - оружие должно быть тебе под стать - и всё. Пусть даже это будет полуторник или двуручник, главное, чтобы клинок был продолжением тебя, и ты знал все его особенности, сильные и слабые стороны.

Майер несколько раз крутанул в руке оружие, автоматически проверяя на баланс, тяжесть и маневренность. Хорошее оружие доставляло блондину ни с чем несравнимое чувство восторга и наслаждения идеальной сталью, а этими саблями определённо стоило любоваться.

- Вампиры выбирают лёгкие клинки преимущественно потому, что они отвечают нашим основным достоинствам и, как никакие иные, могут им соответствовать - быстрота, манёвренность и мгновенное отражение самой быстрой из атак - вот что особенно примечательно для нас. Но опять же, решать только тебе.

Вдоволь наигравшись с оружием, Майер встал в стойку, призывая Гилнора сделать то же самое:

- Приступим?

Гилнор слушал Дориана с замиранием сердца и только про себя восхищался его обращением с оружием. Видимо, клинок нужно не только знать, но и любить. Взвесив на ладони саблю, юноша принял боевую стойку и приготовился на практике показать всё, чему научился за последние дни.

- Что может лёгкий клинок против двуручного меча? - спросил он из чистого любопытства. - От одного точного удара манёвренность не спасёт.

- Многое, - улыбнулся Майер, делая первый обманный выпад, ударивший по клинку ученика. - Конечно, оружие - это не то, что решает исход боя, ведь побеждает его владелец и никто кроме, но без достойного оружия достойный бой невозможен, ведь так?

Дориан медленно наступал на Гилнора, заставляя того отступать к стене, изредка нанося ответные удары.

- Двуручный меч тяжёл и неудобен, - продолжал он совмещать теорию и практику в одном занятии, - клинок превосходит его как в быстроте нанесения удара, так и в его точности, а если сюда ещё прибавить отменное им владение - то обладателю двуручника конец, - нанося удар за ударом методично рассказывал блондин, последним выпадом выбив саблю из рук мальчика. - Мы как-нибудь отработаем этот бой, - откидывая волосы назад, улыбнулся он.

Гилнор с азартом подобрал саблю и, в свою очередь, стал наступать на Майера. Конечно, в скорости и технике он пока сильно проигрывал, но упрямства было - хоть отбавляй.

- Я бы хотел владеть и тем и другим неплохо, но лёгкие клинки мне всё равно нравятся больше...

Выпад. Отбил. Снова выпад. Скользящий укол - и снова отражено.

- Я однажды видел, как господин Ринар сражался с Сароном... Они часто практикуют, только всё больше за закрытыми дверьми... Так вот, Жак против Лангре и пяти минут не выстоял, а он лучший воин во всём замке...

Дориан играл с Гилнором, то наступая, то уходя в защиту, он испытывал почти детское чувство восторга, напомнившее ему свои собственные годы обучения. Да, амирец был несравненно опытнее и сильнее юного вампира, но по тем результатам не то таланта, не то старания мальчика уже было заметно, что с годами он станет достойной заменой Лангре Ринару. Слова о тёмноволосом брюнете непроизвольно заставили нахмуриться - он не стал рассказывать тогда о поединке между ним и Ринаром, но сейчас неожиданно вспомнилось то яркое чувство, которое блондин испытывал раз за разом скрещивая клинки с владельцем замка. Увы, поединок с молодым вампиром не шёл ни в какое сравнение с тем опасно восторженным балансированием на грани клинка Лангре.

- Через несколько лет ты сможешь выстоять гораздо дольше десяти минут, - совершенно не льстя, усмехнулся Гилнору Майер, заманивая его обманными выпадами в самый угол зала, - если, конечно, будешь заниматься в том же духе...

Дориан с силой скрестил их сабли, не давая возможности отскочить и отбиться.

- Что ты сделаешь теперь? - улыбка поверх стали.

- Скажу, что ни за что не сдамся, - выпалил Гилнор, улыбаясь Майеру и тяжело дыша, удерживая его клинок своим изо всех сил. - А ещё, слабость противника иногда бывает в его силе.

Гилнор усмехнулся и неожиданно отпрянул назад таким образом, что Майер потерял устойчивость и его собственный напор стал для него ошибкой. За эти несколько секунд замешательства Гилнор не успел бы нанести удар, но вот попытаться проскользнуть за спину Дориана стоило попробовать.

Майер в последний момент удержался от падения и быстро развернулся, принимая выпад Гилнора на свой клинок.

- Умница, - довольно улыбнулся он. - Видишь, тебе уже даже некоторые приёмы объяснять не надо - ты их чувствуешь сам.

Показав серию быстрых манёвренных ударов, призванных не столько нанести вред противнику, сколько запутать его, Дориан сделал знак перерыва и отошёл к небольшому столу со стоящим на нём графином с водой.

- Ты молодец, - серьёзно сказал он, наливая в бокал прохладную жидкость и протягивая её мальчику. - У меня за такой короткий период времени результаты были гораздо хуже.

Гилнор плохо скрывал радость. Взяв бокал из рук учителя, он улыбался, во взгляде не было ни гордости, ни самодовольства, а только немного искреннего неподдельного счастья.

- Спасибо, - юноша так и не отпил из бокала, невольно засмотревшись на светловолосого амирца. От его похвалы по сердцу растекалось приятное тепло - было просто волшебно хорошо стоять в этой залитой луной зале, быть рядом, вдвоем, с ним, ловить загадочный блеск на платиновых волосах и такой теплый взгляд. Совершенно неосознанно, Гилнор сделал шаг ближе.

- Это от того, что у меня самый замечательный учитель в Кеальстоне. Лучшего я бы себе не мог пожелать, - это была вовсе не лесть в её обычном проявлении. В солнечных глазах юноши мелькнуло что-то такое, что не могло не наводить на мысли о любви. Да, он любил Майера, и уже знал об этом. А вот что делать совершенно не имел представления.

- Простите, я снова не сдержан, - Гилнор отпустил голову, задумчиво глядя на бокал в своих руках.

- Ничего страшного, - Дориан внимательно смотрел на мальчика. - Тебе можно простить это в силу возраста...

Амирцу показалось или же в солнечных глазах Гилнора помимо привычной восторженности появилось что-то похожее на слишком сильные чувства? Эмоциональная несдержанность вампира могла бы показаться ему раздражающей, если бы не его удивительная энергетика - несмотря на достаточно богатое воображение, представить желтоглазого мальчика холодным и невозмутимым у амирца не получалось. "В любом случае лучше быть самим собой, чем тем, кем тебя хотят видеть".

Задумчиво повертев в руках свой бокал с водой, Майер усмехнулся собственным мыслям и прервал затянувшееся молчание:

- Если хочешь, можешь называть меня просто по имени, - ободряюще улыбнулся он, - мне кажется, так будет лучше. Как ты думаешь? - немного шутливый прищур явно выдавал в Дориане хорошее настроение.

Наверное, не стоило это предложение рассматривать, как разрешение близости, но Гилнору сейчас казалось, что это именно так. Юноша улыбнулся учителю:

- Если можно... Я был бы счастлив, но не знаю: вежливо ли это. Вы из благородного рода, а я просто слуга, к тому же не истинный вампир. Вдруг господину Ринару это не понравится.

Гилнору очень хотелось называть Майера по имени - было в нём что-то до боли притягательное, похожее на благословенный нектар на губах. Дориан. Дориан.

- Ты не слуга, - вдруг нахмурился блондин, однако быстро осадил свой не в меру длинный язык, - по-моему, Ринар ясно дал это понять. А вежливо это или нет - значения не имеет, - снова улыбнулся Майер, ставя так и не тронутый бокал на стол и снова беря в руки клинок, - по крайней мере, для меня... А для тебя? - Испытующий взгляд серых глаз устремился на юношу.

- Для меня тоже, - серьёзно ответил тот, в свою очередь, ставя бокал на стол. Ему очень хотелось сделать ещё один шаг - так, чтобы совсем близко - глаза в глаза, дыхание в дыхание, губы в губы. Гилнор устыдился собственных желаний. - Дориан, можно тебя спросить?

- Конечно, - спустя некоторое время ответил Майер, заинтригованный такой постановкой вопроса. Естественно, Гилнора часто спрашивал у блондина о чём угодно, но только ещё ни разу не просил позволения.

Гилнор смутился, но поразмыслив, решил, что идти напопятную уже поздно - начал разговор, продолжай. А интересовала его не много не мало - личная жизнь Майера. Гилнор много думал об этом в последнее время, а спросить открыто решился только сейчас:

- Скажи, - тихо продолжил он, отводя взгляд, - а там, дома у тебя есть... кто-нибудь? Ну, невеста или друг? - Юноша задал этот вопрос, но уже корил себя за своё чёртово любопытство. Он так боялся, что Дориан разозлиться, что сразу начал оправдываться: - Я спрашиваю, потому что... Ну, в общем, понимаешь? Ну, мало ли, вдруг кто из наших в твой клан поедет... Там письмо написать или что-нибудь ещё...

Окончательно запутавшись в собственных оправданиях, Гилнор набрал в грудь воздуха и заставил себя умолкнуть. "Вот дурак, - корил он себя, - кто меня за язык-то тянет?"

Майер слегка опешил от такого поворота событий, поэтому медлил с ответом, быстро подбирая в уме варианты и отметая их один за другим. Дориан не слишком поверил в отговорку мальчика на счёт письма, но второй вариант причины вопроса был уже и вовсе диким. Хотя...

- Я не знаю, как ответить на твой вопрос, Гилнор, - произнёс он наконец, по-прежнему не зная, ответить истинно или же солгать. - Мне некому писать письма, - немного грустно улыбнулся он, - это я знаю точно.

Будто решив для себя что-то, Майер приблизился к Гилнору вплотную и легко положил ладонь ему на голову, немного поглаживая волосы.

- Ответь и ты мне на вопрос, - осторожно начал он, решая раз и навсегда разобраться в этой ситуации, - каковы истинные причины твоего любопытства?

- Я не хотел обидеть Вас, - Гилнор от волнения снова перешёл на "Вы". Он поднял глаза на Майера и поддался ближе, едва сдерживая участившееся дыхание. - То есть... тебя. Я не знаю, что со мной. Мне нужно это знать. Ты мне нравишься, Дориан... Больше, чем учитель...

От волнения и собственной смелости у Гилнора дрожали колени, но он не мог ничего с этим поделать. Его мысли о Майере уже давно перевалили за все правила приличия, ревность к Ринару отравляла существование, а ещё юноша никак не мог забыть тот поцелуй, который подарил ему Дориан в первую встречу.

- Прости. Я не должен был говорить всего этого.

Самые смелые подозрения Майера подтвердились, и это вызывало двойственные чувства: с одной стороны блондину претила подобная связь с Гилнором не столько из-за запрета Ринара, сколько из-за собственных принципов и приоритетов, а с другой... С другой стороны он уже не мог скрывать от самого себя слишком сильных чувств к этому удивительному вампиру - да таких, перед которыми меркнет абсолютное большинство запретов. Блондин уже не мог сдерживать себя.

- Ты меня не обидел, - тихо проговорил Дориан, собравшись с мыслями и ненавязчиво привлекая мальчика к себе, обняв его за талию свободной рукой, - и тебе не за что просить прощения.

Тепло Гилнора согревало не столько тело, сколько оледеневшую за время пребывания в замке душу Майера и он не смог удержаться от более тесных объятий, будто надеясь найти в них своё спасение. Одна рука по-прежнему лежала на затылке, осторожно перебирая тёмные вьющиеся волосы, а вторая неподвижно замерла на пояснице, даже через рубашку чувствуя сумасшедшее биение сердца.

- Успокойся и подумай ещё раз, - так же тихо говорил Дориан, внутренне не веря произнесённому, - хочешь ли ты, чтобы я воспринял твои слова всерьёз? Если не хочешь, я просто притворюсь, что ничего не слышал, хорошо?

Вампир удивлённо отметил, что с тревогой ожидает ответа Гилнора.

- Я никогда и ничего не хотел так сильно, - тихо проговорил Гилнор, и вдруг обнял Дориана в ответ, прижался к нему - словно к самому дорогому существу на свете. Сердце грозилось выскочить из груди от волнения, но механизм откровений был запущен, и теперь оставалось только одно - идти до конца. - Я никогда не чувствовал ничего подобного. Я всё время думаю о тебе... Я пытался не обращать внимания и ругал себя, убеждал, что не имею права поступать так, но это сильнее меня. С каждым днём становится сильнее.

Слова Гилнора будто вытравили из Майера непонятную тяжесть последних дней, заставляя чувствовать внутри нечто сродни обновлению, исцелению от всего того, что накопилось в нём. Блондин продолжал прижимать к себе мальчика, игнорируя слабые голоса разума, полагаясь только на чувства и ничего кроме них. Гилнор сейчас с успехом доказывал, что и в самом ледяном замке можно найти тепло, а в сердце, казалось навсегда погрязшем в ненависти, нежность и ласку. Этот солнечноглазый вампир вдруг стал для Дориана дороже всех тех, кого он когда-либо знал, и эти мысли не приносили с собой никакой боли или дискомфорта. Обнимая Гилнора, вампир чувствовал себя воистину в безопасности ото всего и ото всех, включая Лангре.

- Тише, - прошептал он в тёмные волосы, - я понял тебя. Можешь больше ничего не говорить...

Неискушённость и искренность чувств мальчика подкупала, делая соблазн почти неконтролируемым. Майер сдался, поднимая голову Гилнора за подбородок и осторожно, но властно накрыл его губы своими. Невозможно горячие и сладкие, они заставляли жадничать и почти кусаться, но Дориан сдерживался, даря ласку и нежность, как себе, так и изголодавшемуся по ним юному вампиру.

Пальцы юноши медленно уцепились за ткань рубашки на спине Майера. Опыта в поцелуях у Гилнора не было никакого, но сейчас он хотел учиться и этому. Он просто доверился губам Дориана - таким горячим и нежным, что не хотелось отрываться, он просто открыл перед ним душу, не боясь, что в неё могут плюнуть и, запоминая каждое движение губ и языка на грани осязания, Гилнор ощущал себя счастливым. Любовь умеет не только брать, но и отдавать. Великое счастье в том, чтобы дарить себя тому, кого обожаешь всем сердцем - великое искусство чувств! И Гилнор дарил - открыто, честно, с желанием отдаваясь во власть первого настоящего поцелуя страсти.

Постепенно приоткрывая сладкий рот мальчика осторожными касаниями языка, Дориан неглубоко проскальзывал внутрь, лишь на мгновенье, прикасаясь к изредка ускользающему языку Гилнора и сразу отстраняясь, вновь и вновь повторяя эту нехитрую игру, приучая молодого вампира к наслаждению. Горячие ладони Майера скользили по спине, не позволяя себе опускаться ниже поясницы или же пытаться проникнуть под рубашку. Несмотря на изголодавшийся разум, Дориан прекрасно понимал что можно, а чего пока нельзя делать. Но держать своё тело полностью под контролем получалось плохо, и блондин прижимал Гилнора сильнее, зарываясь пальцами в волосы, почти жадно целуя красные горячие губы, не переводя дыхание, не отстраняясь ни на долю секунды, полностью отдавая себя прикосновениям. Язык Майера проник в рот юного вампира, проводя кончиком по нёбу, непроизвольно вырывая у себя слишком громкий выдох - почти стон, но не прерываясь, не находя достаточных сил для этого.

Задыхаясь от сильных эмоций, Гилнор ловил каждое движение, каждый миг. Его не пугал напор Майера, наоборот - юноша охотно поддавался, пытаясь впустить язык Дориана глубже, кое-как справляясь с сумасшедшим головокружением. "Ещё, ещё, ещё!" - легко угадывалось в каждом движении. Руки заскользили по спине Майера, поддаваясь велению инстинкта любовных ласк. Гилнор потерял ощущение реальности и пространства.

 

 

Глава 8. Нарушая правила.

 

Сарон свернул на лестницу и, перепрыгивая через ступеньку, быстро поднялся на второй этаж замка. Оказавшись у спальни Майера, он несколько минут постоял в задумчивости. За Дорианом его послал Лангре, причём поручал он в последнее время ходить за Майером только начальнику стражи. Жак давненько подозревал, что с его господином творится что-то неладное - с момента появления Майера в замке Лангре стал более замкнутым и не особо занимался делами Кеальстона, он вообще вёл себя необычно, предпочитая всё чаще и чаще проводить время с бывшим послом Амир. Жак вздохнул:

- В этот раз плохо кончится, сердцем чувствую, - и постучал в дверь.

Слыша шаги ещё в коридоре, Дориан неторопливо поднялся с постели, расправляя свою одежду, надел камзол и поправил сбившийся пояс. С некоторых пор звук шагов начальника стражи он узнавал сразу, как и то, куда он направляется и зачем приходит. За проведённый в этой комнате месяц, блондин изучил буквально всё - коридоры и повороты, шаги жителей замка, их голоса, интонации. Майеру казалось, что он провёл здесь не один год, но так и не смог свыкнуться: ни с атмосферой Киленс, ни с его Владыкой.

- Войдите, - привычно произнёс он, подсознательно подавляя желание не ответить на стук. - Доброй ночи, Сарон, - вежливый кивок ночному посетителю.

- Здравствуй, Майер, - стражник вошёл в комнату и осмотрелся. - Ринар тебя хочет видеть, - как бы, между прочим, сказал он, устало запуская пальцы в короткие тёмные волосы. В такие моменты Жак чувствовал себя палачом, который ведёт на казнь приговоренного. - И давай пошустрее, не стоит его сердить - господин сегодня не в настроении.

Не скрывая собственных чувств, Дориан поморщился, примерно представляя, чего хочет от него Ринар, но кивнув Сарону, безоговорочно повиновался. Он не собирался думать ни о плохом настроении Лангре, ни о предстоящей "беседе", сейчас он вспоминал тёплые ласковые губы и затуманенный солнечный взгляд, поэтому шёл по коридорам с улыбкой, адресованной лишь своими мыслям. Так было легче.

Майер так задумался, что даже вошёл в открытую перед ним дверь всё с той же мечтательной улыбкой, однако при одном взгляде на Ринара её и след простыл - на владыку Киленс вновь смотрел обозлённый, но не сломленный пленник.

Лангре стоял у распахнутого окна, опёршись плечом об откос и скрестив руки на груди. Ночь выдалась прохладной и пасмурной.

Увидев Дориана, он усмехнулся.

- Подойди, - тихо приказал Ринар, не сводя с блондина пристального взгляда.

Препираться особого смысла не было - это Дориан знал прекрасно, а потому спокойно приблизился к вампиру, остановившись на расстоянии полутора метров и нейтрально глядя на ночной пейзаж за окном.

Лангре молчал, разглядывая блондина со странной задумчивостью на лице. Затем вздохнул.

- У меня для тебя хорошая новость, Дориан, - произнёс он, ожидая встретить взгляд амирца - так хотелось знать, будет ли в нём что-нибудь ещё, кроме злобы? - Сегодня я уезжаю к западным границам. Эствуд сосредоточил там б о льшую часть армии. Меня не будет в замке некоторое время, Сарон останется за главного. Я понимаю, что тебя бы порадовала новость о моей смерти, но этого пока обещать не могу.

Майер некоторое время выжидающе смотрел на Ринара, пытаясь определить, что из сказанного - правда, что ложь, а что просто очередная издёвка. По всему выходило, что одно из сокровенных мечтаний Дориана наконец-то свершилось, и он сможет хотя бы немного вздохнуть спокойнее. Но без подвоха Лангре - не Лангре, поэтому блондин держался настороже, готовясь к любому повороту событий.

- Всё ещё впереди, - не удержался он от подколки, немного пожав плечами и переводя взгляд с брюнета на стену, - как я надеюсь...

Ничего конкретного сказано не было, но настроение Майера угадывалось и без слов.

- Ты позвал меня только за этим? - идя "ва-банк" спросил блондин, рискуя спровоцировать нечто большее, чем просто разговор.

- Конечно, - настроение у Лангре было меланхоличным. Впрочем, оно могло быстро поменяться. Ринар отстранился от своей опоры и подошёл к амирцу почти вплотную, серьёзно заглядывая в глаза. - Мне захотелось увидеть тебя перед отъездом, Дориан. Просто немного поговорить...

"Ты будешь скучать обо мне? Хоть немного?" - зачем в голову Лангре лезли такие глупые мысли, было не ясно, но безумно хотелось поддаться иллюзии, что этот высокий блондин чувствует к нему толику привязанности... Напрасно. Ринар с лихвой мог рассчитывать на ненависть или страх, на наигранную покорность, от которой Майера тошнило так же, как и от его прикосновений. И больше ничего. Совсем. Ни-че-го. От этого сердце в груди сжимало ржавыми тисками.

- Тебе так сложно поверить в то, что мы можем просто поговорить? - мягкий глубокий голос Ринара звучал странно - в нём не было ехидных нот, подтекстов, намёков. Владыке Кеальстона было жаль, что он сейчас не может обнять Дориана, прижать к себе, и как в романах о влюблённых, просто поцеловать в висок и прошептать: "Я вернусь. Я обязательно вернусь. Вернусь к тебе..." - да так, чтобы от значимости последнего слова кружилась голова, и весь мир летел ко всем чертям вместе со своей дотошной сложностью. Пожалуй, впервые за всё время знакомства с Дорианом, Лангре был искренен и с ним, и с собой.