Нашел ее дома, - Фостер, казалось, пытается заставить работать свою память. - Она была там дома. На столе. Должно быть, ее принесла Сара».

Сара пила джин?» - спросил Кэтлин. Последовала длинная пауза.

Нет, Сара ничего не пила, - Фостер посмотрел озадаченно. - Она просто стояла на столе».

Кэтлин зачитал Фостеру его права, включая поправку Миранды, разъясняющую, что он может отказаться отвечать на вопросы и что он имеет право на то, чтобы его представлял адвокат. Затем он сказал:

«Послушай, Фостер, не выходил ли ты вечером в воскресенье повидать свою сестру в доме Хэйверстоков?»

Нет. Зачем мне это? Я вообще там никогда не был».

«Ты никогда не был внутри дома? Даже не входил в ворота?»

Нет. Зачем мне это нужно? - Фостер поднял на мгновение глаза, как бы стараясь показать, что не понимает смысл этих вопросов. - Я достаточно вижусь с Сарой дома».

Кэтлин наклонился вперед, опираясь локтями на колени.

«Послушай, Фостер, убиты две женщины, а ты не можешь ответить, где находился вечером в воскресенье. Я имею в виду, что у нас нет возможности проверить, что ты действительно пришел домой, как ты говоришь, и все время оставался там. И ты не можешь объяснить, откуда эта бутылка джина. Это дорогой напиток, Фостер. А в доме у Хэйверстоков есть такой джин. Ты его явно не покупал. И Сара его не покупала, не так ли? Сара когда-нибудь покупала тебе дорогую выпивку?»

Влажные и измученные глаза поднялись и снова опустились. Фостер покачал головой.

Она стояла на столе, - пробормотал он. - Я спал, потом спустился вниз, и она стояла на столе. В передней комнате».

Кэтлин вспомнил планировку коттеджа Хэнсонов. Впереди закрытая веранда, зимние штормовые ставни еще не заменены на летние экраны, дверь, открывающаяся в маленькую жилую комнату, старый библиотечный стол, приставленный к стене, с телевизором и несколько фотографий в рамках, узкая лестница у правой стены со стороны входа.

«Бутылка была там, когда ты пришел домой?»

Нет, я не видел ее».

Хорошо, когда ты увидел ее? Ты сказал, что был наверху, спал. Почему ты сошел вниз?» Кэтлин продолжал давить на него.

Фостер уставился в пол, будто пытался смотреть сквозь доски.

Я спустился вниз. Проснулся по какой-то причине, от какого-то шума внизу. Я спустился, чтобы посмотреть. Потом я увидел бутылку на столе».

Кэтлин откинулся назад на своем стуле и смотрел на этого апатичного, беспомощного и отверженного человека.

«Ты согласишься пройти тест на полиграфе, Фостер? Если ты не можешь объяснить, каким образом эта бутылка оказалась на столе, мы должны будем арестовать тебя как подозреваемого в убийстве. Возможно, если мы проведем тест на полиграфе, то мы проясним этот вопрос. Что скажешь?»

Фостер снова поднял покрасневшие, влажные глаза:

Пожалуйста, мне все равно. Может это Сара принесла бутылку домой? Она была на столе».

Эта беседа проходила во вторник утром. Фостер вернулся в свою камеру, уже зная, что тест на полиграфе будет проводиться на следующий день. Билли Уистер увеличил фотографии, сделанные в понедельник на месте преступления, и принес их Кэтлину поздним утром во вторник. В присутствии сержанта Поулса Кэтлин перебрал пачку фотографий, выбрал снимок игровой комнаты в подвале, на котором в глубине был виден бар, а также снимок библиотеки, сделанный после того, как разбросанные бумаги были помещены в папку на письменном столе, и внешний вид закрытого французского окна. Лейтенант вручил отобранные фотографии сержанту Поулсу. «Арни, отправляйтесь вместе с Билли по округе и посмотрите, сможете ли вы найти пятерых соседей здесь на Лондонском шоссе, чтобы они позволили вам сделать несколько снимков в своих домах. Я хочу получить фото пяти задних дверей, пяти комнат, подобных этой библиотеке, и пяти помещений, сопоставимых с этой игровой комнатой. Я думаю, подойдут бары, или кабинеты со спиртными напитками, и они не обязательно должны быть в подвале».

Около 3 часов пополудни Кэтлин и Поулс закончили работу над подготовкой Тест на Знания Виновного, который планировали провести в отношении Уильяма Фостера в среду утром. Кэтлин вызвал сержанта Риди, который должен был выполнять в этом деле функции оператора полиграфа, и они встретились внизу в кабинете для проведения опросов. Риди намеренно держали в стороне от расследования дела Миссис Хэйверсток, чтобы он был осведомлен о деталях дела не больше, чем мог знать о нем любой местный житель. Стандартная процедура, к которой обычно прибегал Кэтлин, заключалась в том, что он поручал следователям готовить вопросы, которые должны быть использованы в Тесте на Знания Виновного, а затем предъявлял эти вопросы какому-либо третьему детективу, который, подобно Риди, не был знаком с фактами дела и, следовательно, мог служить в качестве заведомо невиновного подозреваемого. Если результаты теста однозначно не идентифицируют Риди как не располагающего Знаниями виновного, то это будет означать, что один или несколько вопросов теста должны быть переработаны. Если же в ходе подобного пробного прогона теста, Риди не выделял своими реакциями ключевые признаки, т.е. конкретные варианты ответов на вопросы или фотографии, прямо относящиеся к материалам дела, то впоследствии Риди мог сам предъявлять этот тест подозреваемому. Таким образом, подобная процедура, с одной стороны, проверяет качество подготовленного теста, а, с другой - обеспечивает, чтобы Риди неумышленно не выдал правильные ключевые признаки какой-нибудь особенностью своего поведения.

Оборудованная в подвале полицейского участка, комната для проведения опросов на полиграфе имела четыре глухих кирпичных стены, чтобы полностью исключить посторонние шумы. На полу лежал толстый ковер, а потолок и верхняя половина стен были покрыты специальной акустической плиткой. В смежной комнате располагался полиграф и специализированный высококачественный магнитофон для записи всех регистрируемых физиологических сигналов. Этот магнитофон являлся страховкой от потери существенных данных в результате утраты или повреждения полиграмм; полная картина вопросов и ответов испытуемого, как и его физиологических реакций всегда могла быть полностью восстановлена. В комплект оборудования также входил стандартный стереофонический магнитофон. Он был соединен с двумя микрофонами, подвешенными к потолку в комнате для опросов, один из которых был направлен на обследуемого, а другой - в глубину комнаты, где располагался оператор полиграфа. Когда проводился опрос подозреваемого в преступлении, этот магнитофон был включен в течение всего времени, пока подозреваемый находился в комнате. Таким образом обеспечивалась полная аудиозапись как собственно опроса на полиграфе, так и всех разговоров, предшествовавших тестированию и следовавших за ним.

В одну из стен помещения для опросов, расположенную напротив обследуемого, был вмонтирован большой прямоугольный аквариум, в котором плавало несколько тропических рыб. Помимо того, что этот аквариум притягивал внимание и взгляд обследуемого лица, сидевшего на расстоянии двух метров от него, он также выполнял функции одностороннего зеркала, через которое обследуемый и вся процедура тестирования могли наблюдаться оператором полиграфа, а также адвокатами обследуемого или другими заинтересованными лицами. После того как Поулс укрепил вокруг груди и живота два датчика, предназначенных для регистрации дыхания, Риди сел на обитый мягкой тканью стул с большими подлокотниками. Используя маленькие клейкие бумажные диски, Поулс укрепил электроды на кончиках указательного и безымянного пальцев левой руки. Вторая пара электродов была укреплена таким же образом на правой руке. Миниатюрный фотоплетизмографичесий датчик, используемый для регистрации сердечного ритма и амплитуды пульса, был зафиксирован на среднем пальце правой руки Риди. Так, подключенный к инструменту и хорошо знакомый с содержанием процедуры, Риди спокойно сидел в кресле, положив руки на мягких подлокотниках. Поулс вышел в соседнюю комнату, чтобы начать работу с полиграфом.

Начинаем запись, - объявил Кэтлин, - проводится проверка Теста на Знание Виновного, подготовленного для Уильяма Фостера. Сегодня вторник, 26 мая 1978 года. Время 16 часов 45 минут. В качестве испытуемого для проверки теста привлекается сержант Фред Риди из департамента полиции по уголовным делам. Используемый Тест на Знания Виновного подготовлен сержантом Арни Поулсом и мною, лейтенантом Джорджем Кэтлиным».

«О'кей, Фред, мы откалибровали полиграф, и начинаем тест. Были ли Вы когда-либо внутри дома или видел ли когда-нибудь либо задний вход в дом Хэйверстоков на Лондонском шоссе?»

Нет» - ответил Риди.

Кэтлин продолжал:

«Хорошо. Сейчас я покажу Вам шесть фотографий, пронумерованных по порядку от 1 до 6, которые показывают задний вход шести разных домов, в том числе, дома Хэйверстоков. Если Вы действительно никогда не видели обращенную к озеру сторону дома Хэйверстоков, Вы не узнаете, какой из этих шести снимков показывает действительно заднюю дверь их дома. С другой стороны, если Вы раньше видели этот задний вход, то Вы сразу узнаете его на одном из снимков. Я буду показывать Вам фотографии последовательно, одну за другой. Пожалуйста, сидите спокойно, не двигайтесь и внимательно смотрите на снимок, пока я держу его перед Вашими глазами. Как только я покажу Вам снимок, пожалуйста, назовите вслух номер, написанный на нем в левом верхнем углу. Просто назовите номер и продолжайте смотреть на снимок. Понятно? Начинаем. На каком снимке изображен задний вход в дом Хэйверстоков? Это снимок номер один?» - Кэтлин предъявил первую фотографию так, чтобы Риди хорошо видел ее.

 

«Номер один» - ответил Риди, глядя на снимок.

 

Примерно через пятнадцать секунд неяркий красный свет, загоревшийся на стене позади тестируемого, известил Кэтлина о том, что Поулс видит на полиграфе нормальное состояние сигналов и можно предъявлять следующую фотографию. Кэтлин положил первый снимок лицевой стороной на стол и показал сержанту Риди следующую фотографию. «Это номер 2?» - спросил Кэтлин.

 

«Номер 2,» - ответил Риди.

 

Аналогичным образом процесс продолжался далее примерно с 15-секундными интервалами между предъявляемыми фотографиями.

 

Затем Кэтлин взял другой набор фотографий.

«Теперь, Фред, я покажу Вам снимки комнат каждого из этих шести домов. Если Вы имеете отношение к расследуемому делу, то узнаете, на каком именно снимке изображена комната в доме Хэйверстоков. Начали. Какая фотография показывает комнату в доме Хэйверстоков? Это фото номер 1?»

 

«Номер 1», - ответил сержант Риди.

 

На специальном планшете за спиной Риди, был укреплен план Теста на Знание Виновного, который составили Кэтлин и Поулс. Тест выглядел следующим образом.

 

Тест на Знания виновоного

Проверяемый: Уильям Фостер. Дело: Хэнсон/Хэйверсток убийство

Вопрос 1. На какой фотографии показан задний вход в дом Хэйверстоков?

(шесть фотографий)

Вопрос 2. На какой фотографии показана комната в доме Хэйверстоков?

(шесть фотографий)

Вопрос 3. На какой фотографии показан застекленный шкаф

со спиртными напитками в доме Хэйверстоков?

(шесть фотографий).

Вопрос 4. Где было найдено тело Сары Хэнсон?

(1) в подвале? (2) в ванной? (3) на лестнице? (4) на кухне?

(5) на софе? (6) в спальне?

Вопрос 5. Как была одета Сара Хэнсон, когда она была убита?

На ней был: (1) розовый халат? (2) белый халат медсестры?

(3) темный свитер и брюки? (4) зеленый свитер и юбка?

(5) коричневая твидовая юбка и жакет? (6) желтая

блузка и брюки?

Вопрос 6. Где находились зубные протезы миссис Хэйверсток, после

того как она была убита?

Они были: (1) в прихожей? (2) в ванной? (3) у нее во рту?

(4) на прикроватном столике? (5) на полу около кровати? (6) на туалетном столике в ванной?

Вопрос 7. Какая ночная рубашка была на Миссис Хэйверсток?

(шесть предметов)

Вопрос 8. Как выглядело тело сиделки, когда его обнаружили?

(шесть фотографий)

Вопрос 9. Что было в руках у Сары Хэнсон, когда на нее напали?

Что она уронила, когда она падала?

Это была: (1) газета? (2) несколько журналов? (3) ваза с цветами?

(4) поднос с посудой? (5) бутылка с лекарством? (6) кофейник?

Вопрос 10. Как выглядело тело старой леди, когда его обнаружили?

(шесть фотографий)

Вопрос 11. Каким предметом был нанесен удар Саре Хэнсон?

Это был: (1) деревянный стул? (2) дубинка? (3) длинная труба?

(4) каминный инструмент? (5) бейсбольная бита?

(6) медная настольная лампа?

Вопрос 12. Какого типа кофейник был обнаружен на лестничной площадке?

Как он выглядел?

(шесть предметов)

 

Независимо от того, были ли используемые альтернативы к ключевым признакам фотографиям, вербальными описаниями или конкретными предметами, как, например, набор из шести различных кофейников, каждый из которых имел большую бирку с номером от одного до шести, Кэтлин всегда начинал вопрос со слов: «Это был…?» Что бы он ни спрашивал, проверяемый никогда не отвечал собственно на вопрос, а просто повторял последние одно или два слова вопроса.

 

«Фред, если ты совершил это убийство, то должен знать, где ты оставил тело сиделки. Итак, где было найдено тело Сары Хэнсон. Это было в подвале?»

 

Фред флегматично повторил за ним: «в подвале».

 

На первом месте в ряду предъявляемых альтернатив ключевому признаку всегда располагается неверный вариант ответа, поскольку люди склонны реагировать более сильно на первый стимул в любой серии. Если все остальные альтернативные варианты, расположенные в тесте под номерами от двух до шести, среди которых находится и ключевой признак, правильно подобраны, то все они должны казаться одинаково правдоподобными для невиновного проверяемого, который, таким образом, будет иметь один шанс из пяти дать наибольшую психофизиологическую реакцию на интересующий стимул. Это означает, что за исключением первого стимула, ответы на остальные четыре неверных альтернативных варианта должны давать оценку того, как сильно обследуемый будет реагировать на ключевой признак, если он не знает, какой из предложенных стимулов является истинным. В то же время обследуемый, обладающий знанием виновного, должен был узнать этот истинный признак, и это узнавание будет порождать кратковременную психофизиологическую реакцию по типу "ориентировочного рефлекса", которая и будет зарегистрирована полиграфом.

 

Уверенно и без спешки Кэтлин проработал все двенадцать вопросов менее, чем за 25 минут. Затем, после небольшого перерыва, он повторил тест еще раз. Теперь вопросы шли в том же порядке, как и в предыдущем тесте, с теми же стимулами на первых позициях, но все остальные альтернативные варианты, включая ключевые признаки, были расположены в другой последовательности. Около 18 часов вся работа была завершена. Сержант Риди был отправлен домой, а Поулс и Кэтлин сели обсчитывать тест. Две пачки сложенной гармошкой полиграфной ленты содержали физиологическую информацию, записанную 7 перьями полиграфа. Две верхние кривые показывали динамику сигнала дыхание в области груди и живота, чуть ниже был записан сигнал, отражавший состояние пульса и объема кровенаполнения в пальце. Четвертый канал отражал динамику частоты сердечных сокращений, которая выделялась из сигнала плетизмографического датчика с помощью электронного устройства, называемого кардиотахометром. Следующие два канала несли информацию об изменении элетропроводимости, измеряемой на левой и правой руке. Наконец, самый нижний канал содержал маркерные отметки, показывавшие моменты начала и окончания предъявления вопросов и соответствующих ответов обследуемого. Все вопросы были пронумерованы на ленте фломастером. Кэтлин и Поулс взяли каждый по пачке полиграфной ленты и для каждого вопроса начали выяснять стимулы, которые вызвали наибольшую электрокожную реакцию отдельно для каждой руки. Реакции на первый стимул всегда исключались из оценки. Ключевой признак считался обнаруженным только тогда, когда соответствующий ему стимул вызывал очевидную наибольшую реакцию на обеих руках на фоне остальных четырех оцениваемых альтернативных вариантов.

 

«У меня выделяются вопросы номер 3 и номер 7», - сказал Кэтлин, который обрабатывал полиграмму первого теста.

 

«А у меня он попался только на номере 12», - ответил Поулс, завершив анализ полиграммы второго теста.

 

«О'кей, давай сравним оба теста вопрос за вопросом», - сказал Кэтлин и, взяв свою записную книжку, в которую он занес результаты первого теста, начал последовательно зачитывать так, чтобы Поулс имел возможность сравнивать их со своими записями. Оказалось, что только в случае вопроса номер 10, включавшего шесть фотографии тела миссис Хэйверсток в разных положениях, ни одна из которых не вызывала положительных эмоций, Риди выдал наибольшую электрокожную реакцию на обеих руках на один и тот же альтернативный стимул, не совпадавший с правильным ключевым признаком.

 

Кэтлин еще раз просмотрел на полиграмме реакции на стимулы вопроса номер 10.

«Я думаю, здесь все в порядке, Арни. Его наибольшие реакции были на стимул номер 2, но они лишь слегка были больше остальных реакций. Я не думаю, что здесь какие-то проблемы с этим снимком. Если Фостер видел то тело, как оно лежало в действительности, я думаю, он обязательно среагирует на соответствующую фотографию».

 

Но во время теста на следующее утро Фостер выдал наибольшие реакции только на ключевой признак в вопросе номер 5. Он не знал, как была одета его сестра, когда она уходила на работу в тот воскресный вечер, но он точно знал, что Сара никогда не носила специальной униформы сиделки. И когда Риди зачитал шестой альтернативный вариант: «Были ли это желтая блузка и брюки?», последовала длительная пауза, прежде чем Фостер смог пробормотать: «Желтая», и два пера, регистрировавшие электрическую реакцию кожи, взметнулись вверх. Он также сильно реагировал на снимки тела своей сестры, однако реакции на истинное его положение были не больше, чем на другие, полученные путем искусственных перемещений.

 

«Я думаю, он просто вспомнил, что у Сары была какая-то желтая одежда, Арни. Судя по всему, Фостер не наш клиент. Но все же он может продолжать врать о бутылке из-под джина. Пока он у нас на полиграфе, я попробую вытянуть из него кое-что об этом».

 

Вернувшись в комнату, где находился обследуемый, Кэтлин сказал Фостеру:

«Вы прошли тест. Мы верим, что Вы никогда не приходили в дом Хэйверстоков, так что вам не надо больше беспокоиться по этому поводу. Скоро мы отпустим Вас, но сначала нам необходимо выяснить, откуда все-таки появилась эта бутылка. Если Вы расскажете мне об этом, то можете идти домой».

 

Фостер не показал никакой видимой реакции на эту новость, выражение его лица было по-прежнему апатичное. В соседней комнате перья полиграфа зарегистрировали незначительную активность, которая затем снова утихла.

 

«Я ничего не знаю об этой проклятой бутылке. Может быть, купил ее когда-то, а может быть Сара принести ее домой». Фостер говорил очень тихо, как обычно, глядя в пол, так что Кэтлин даже засомневался, уловят ли микрофоны эти слова. Затем его глаза внезапно вспыхнули, как будто туман развеялся на мгновение. «Может быть, ее прислали по ошибке или что-то в этом роде, когда я спал наверху. Она вдруг оказалась там на столе. Мне кажется, я увидел бы ее, если бы она была там раньше». Состояние подавленности вновь овладело этим человеком, и он еле слышимо произнес: «Можете спросить соседей или кого-нибудь еще. Может быть, кто-то приходил, пока я спал. Я не знаю».

 

Кэтлин продолжал что-то записывать на своем планшете. «Хорошо, послушайте, Фостер. Сейчас мы намереваемся провести обычную проверку на детекторе лжи. Я задам Вам несколько вопросов, а Вы просто сидите тихо и отвечайте на каждый вопрос "Да" или "Нет". Вы меня поняли? Отвечать надо только "Да" или "Нет", а наша машина в другой комнате будет показывать, говорите ли Вы правду или нет. Вы меня поняли?»

 

«Да, - ответил Фостер. – О'кей».

 

Встав за спиной проверяемого, Кэтлин произнес официальным тоном: «Проводится Тест с Контрольными Вопросами в отношении Уильяма Фостера. Среда, 27 мая 1978 года. Тест проводит лейтенант Кэтлин. Время 10 часов 20 минут. Итак, Фостер, начинаем тест. Сидите спокойно, внимательно слушайте мои вопросы, а затем отвечайте на них однозначно "Да" или "Нет". Начали».

 

«Ваше имя Уильям Фостер?»

«Да», - ответил Фостер, прочищая горло и двигаясь на стуле.

«Старайтесь сидеть спокойно, Фостер. Сегодня среда?»

«Да».

«Вы покупали когда-нибудь бутылку Бомбейского джина?»

«Нет».

 

Кэтлин делал 10-15-секундные паузы между вопросами, чтобы дать время реакциям успокоиться прежде, чем задавать следующий вопрос.

 

«Являетесь ли Вы человеком, которого люди называют пьяницей?»

 

Последовала пауза, затем Фостер пробормотал: «О'кей».

 

Спокойным тоном Кэтлин напомнил ему, что надо отвечать только "Да" или "Нет".

 

«В отношении вечера прошедшего воскресенья, Были ли Вы пьяны в этот вечер?»

«Да».

«В период до начала прошлой недели брали ли Вы спиртное, которое Вам не принадлежало, и не платили за него?»

«Нет». Каждый раз Фостер делал паузы в несколько секунд, прежде чем ответить, как будто старался что-то вспомнить.

«В отношении вечера прошедшего воскресенья, знаете ли Вы точно, откуда появился этот джин и кто принес его в дом?»

«Нет».

«Вы когда-нибудь дрались со своей сестрой, Сарой, когда-нибудь спорили с ней?»

«Да, иногда».

«Вы знаете точно, что Сара выносила вещи из дома Хэйверстоков, чтобы передать их Вам?»

«Нет».

«Вы рассказали мне все, что Вы знаете об этой бутылке джина?»

«Да».

«Вы знаете, кто убил Вашу сестру?»

«Нет».

«Хорошо, Фостер, Вы можешь расслабиться и отдохнуть минутку. Я сейчас вернусь».

 

Кэтлин прошел в соседнюю комнату, где сержант Поулс уже завершал разметку полиграфной ленты.

 

«У него нет ничего серьезного, босс, - сказал Поулс. - Есть реакции на четвертый и восьмой вопросы, оба контрольные, и немного меньшая реакция на последний вопрос».

 

«Да, он действительно ведет себя и реагирует как алкоголик, не так ли? Медленные и затянутые реакции на все стимулы, как будто кто-то выкручивает ему руки. Кажется, он не проявляет особого интереса к этой бутылке джина. Что ты думаешь, Арни? Стоит ли нажать на него посильнее?»

 

«Да что ты, Джордж, я не думаю, что он знает что-нибудь. Его мозги напрочь заспиртованы».

 

Тем не менее, Кэтлин, вернувшись в комнату, где находился проверяемый, решил сделать последнюю попытку.

«Фостер, послушайте, прибор говорит, что Вы знаете больше об этой бутылке джина, чем рассказываете мне. Вам не удастся обмануть полиграф, Фостер. Пока этот прибор не подтвердит, что Вы говорите правду, у Вас могут быть проблемы. Все, что я хочу знать, так это - где Вы достали этот джин. Ну, что скажете?»

 

Но все было бесполезно. Казалось, Фостеру совершенно все равно, что показывает прибор и верит ли ему Кэтлин. Было очевидно, что ничто его не волнует. Поулс отсоединил Фостера от полиграфа, и отвел его снова в тюрьму, чтобы вернуть ему ремень и другие мелкие вещи, отобранные при задержании. Наблюдая за уходящим Фостером, который еле волочил ноги, удаляясь в этот более чем когда-либо пустой мир, Поулс подумал: «Бедный старик. Не очень-то мы были любезны с тобой».

 

Секрет Арни Поулса в отношениях с женщинами состоял в том, что он относился к ним так же, как и к мужчинам, легко, заинтересовано, но без оценки сексуальных возможностей. Если возникала необходимость внести нотку флирта, то обычно инициативу должны были проявлять женщины. И они это делали довольно часто. Арни сидел на краю стола секретарши и о чем-то болтал с ней, когда в приемной появился Кэтлин, который прибыл на конференцию по делу Хэйверсток, назначенную его начальником Уолтером Андерсонном на послеобеденное время. Результаты экспертизы тел показали, что Виктория Хэйверсток была задушена. Следы крахмала, которым была пропитана наволочка подушки, сначала растворились в слюне, а затем засохли на ее языке. Сара Хэнсон умерла от массивного кровоизлияния в мозг в результате удара, нанесенного каминной кочергой из спальни. Проникающее ранение головы было вызвано острым Г-образным концом кочерги, который в этой части был покрыт тонким налетом свежей ржавчины. В лаборатории верхняя часть кочерги была смочена водой и затем выставлена на ночь. На следующий день в этом месте появилась точно такая же ржавчина. Никаких отпечатков пальцев найдено не было. Кровь, обнаруженная на полу ванной, соответствовала крови Сары. Имевшаяся под пятном крови выщерблина плитки была свежей.

 

«Он схватил кочергу, вышел из спальни и ударил сиделку по голове, затем побежал обратно, чтобы покончить со старой женщиной. Он швырнул кочергу на пол в ванной, когда он пробегал мимо, отбив при этом небольшой осколок от плитки. Задушив старую леди, он обмыл кочергу и тщательно вытер ручку, хотя, возможно, он работал в перчатках. Да, скорее всего, в перчатках, так как отпечатков пальцев не было ни на шкатулке для украшений, ни на перилах, ни на письменном столе внизу. Затоптанные следы крови были также обнаружены на ковре в холле, но мы не знаем, были ли они принесены им или появились в период обследования дома полицией», - подвел итог Кэтлин.

 

«Вы уверены в том, что брат не имеет отношения к делу?» - поинтересовался шеф.

 

«Здесь нужно учитывать два момента. Он был переполнен спиртным на следующее утро, и я не могу с уверенностью утверждать, что закоренелый алкоголик, подобный ему, не способен с помощью бутылки джина полностью вычистить свои мозги и иметь ретроградную амнезию, как после хорошего удара по голове. В то же время интересующий нас человек, очевидно, был трезв и целеустремлен, когда он делал свою дьявольскую работу. Я не могу представить Фостера, действующего подобным образом. Тем более, нам доподлинно известно, что он достаточно много выпил в тот вечер, посетив свои обычные забегаловки. Да еще эта бутылка джина, о которой он ничего не может сообщить. Я уверен, что Фостер действительно не знает, откуда она взялась».

 

«Послушай, Джордж, - вмешался Арни. - Я проверил, как ты просил, все магазины в округе, которые поставляют спиртное. Ни один из них не рассылал продукцию в этом районе в воскресенье вечером. Более того, ни один из них вообще не продал Бомбейский джин в воскресенье. В то же время эта Миссис Прохаска, живущая в соседнем доме, утверждает, что слышала удар дверью поздно вечером, но не стала подниматься с постели, а потому она только предполагает время, когда это было: с ее слов, «после полуночи». Однако парень по имени Уолтерс, Леонард Уолтерс, проживающий на другой стороне улицы напротив дома Хэнсонов, утверждает, что когда он встал около 2 часов ночи, чтобы пойти в ванную, с его слов, он всегда просыпается в это время, чтобы посетить туалет; так вот он слышал, как напротив его дома, на другой стороне улицы остановился автомобиль, постоял с работающим мотором и снова отъехал примерно через минуту. Он не выглядывал из окна и не может сказать, что автомобиль останавливался именно у дома Хэнсонов, но он думает, что это было именно так, поскольку он слышал, как захлопнулась дверь на террасе как раз перед отъездом машины, как будто кто-то вышел из дома Хэнсонов. Он подумал, что это забрали Сару Хэнсон для ночной работы или что-то в этом роде. Никто из других соседей ничего не слышал. В этом округе большей частью живут пожилые люди, которые рано ложатся спать».

 

«Знает ли Фостер, кто отвез его домой на машине?», - спросил Кэтлина Андерсон.

«Это точно было на такси, - вмешался Поулс. – Я это проверил».

 

«Я точно не знаю, шеф. Мы можем снова побеседовать с ним, но он, наверняка, сейчас снова пьян».

 

«Нет, Джордж. Он был дома после обеда, - вмешался Поулс. - Он выглядел сломленным, после того как мы поработали с ним утром. Он просто сидел в своей комнате. Он сварил себе кофе. Продолжает утверждать, что в тот вечер был дома и в полночь уже лежал в постели, потому что у него не было денег на выпивку. Я еще раз спросил его, почему он вдруг спустился вниз, когда, как он говорит, нашел бутылку на столе. На этот раз он более уверенно сказал, что услышал какой-то шум внизу, как будто захлопнулась дверь. У меня сложилось впечатление, Джордж, что он говорит правду. Может быть, Санта-Клаус принес эту бутылку. Я спросил Фостера, не мог бы он отдать мне эту бутылку. Она все еще была на верхнем этаже. Сейчас ее исследуют на наличие отпечатков».

 

«Вы непременно станете лейтенантом, Арни», - похвалил его Шеф.

 

«Обязательно, как только этот департамент сможет позволить себе должность капитана, - отреагировал Кэтлин. - Арни, до конца дня нам с тобой надо выяснить, видел ли кто машину, въезжавшую или выезжавшую после полуночи в воскресенье из этого дома на побережье. И давай поговорим с соседями Хэйверстоков еще раз. Может быть, все-таки кто-нибудь вставал в туалет этой ночью».

 

«Установили ли вы уже местонахождение дочери Хэйверстока, Джордж?» - поинтересовался Шеф.

 

«Нет еще, - ответил Кэтлин. - Мы оставили сообщение в месте их пребывания в Мехико. Дорога сюда может занять четыре или пять дней».

 

Однако дальнейшее развитие событий не позволяло ждать ответа из Мехико. Бутылка джина оказалась кладезью отпечатков. Большая их часть была расплывчатой и принадлежала Фостеру. Вместе с тем на дне бутылки были обнаружены два четких неидентифицированных отпечатка указательного и большого пальцев, принадлежащих мужчине. Они были расположены так, как будто бы бутылку брали за дно, как мяч. Это довольно необычный способ брать бутылку, если только она не лежит на боку, например, на сиденье автомобиля. Оба отпечатка принадлежали Генри Гарнету.

 

Темпы следствия возросли. Владелец бара вспомнил, как Фостер разговаривал с «изыскано выглядевшим юным пижоном» во время предыдущего уикенда. Владелец небольшой сантехнической фирмы, живший радом с домом Гарнета на побережье, сообщил, что около полуночи в воскресенье выгуливал свою собаку. Он видел машину, выезжавшую с территории интересующего дома, и был удивлен тем фактом, что фары зажглись только, когда машина выехала на главную дорогу. Он узнал "Порше" Гарнета, когда автомобиль пророкотал мимо него. Медсестра Кармоли, опрошенная во второй раз, вспомнила дополнительные детали рассказа Сары Хэнсон о позднем визите Гарнета. Он, якобы, встретил ее брата, и пытался выяснить у нее его пьяные привычки: пьет ли он дома, отключается ли он, помнит ли, где был и что с ним было? Сара не любила рассказывать о своих личных проблемах, но Генри был настойчив, объясняя это тем, что отец его подруги – алкоголик, и ему интересно знать, каково это жить вместе с таким человеком.

 

«Поговорите с ним тогда сами», - ответила, наконец, ему Сара, заканчивая обсуждение этой темы.

 

Гарнет был еще в постели, когда Кэтлин позвонил ему утром в четверг. После обычной для него паузы перед ответом он согласился приехать в департамент полиции, чтобы ответить на некоторые дополнительные вопросы. Беседа, на которой присутствовал и сержант Поулс, проходила в кабинете Кэтлина. На вопрос о том, что он делал в воскресенье за неделю до убийства, Гарнет спокойно сообщил, что он выезжал в город около 9 часов вечера, посетил несколько баров на побережье, пил пиво и наслаждался местной природой. Затем по дороге домой заскочил, навестить бабушку. Дома был около полуночи, некоторое время провел со своими гостями, беседуя и слушая музыкальные записи. Он также утверждал, что не покидал дома на побережье в ночь убийства и отрицал всякое знакомство с семьей Сары Хэнсон.

 

Лейтенант Кэтлин внимательно изучал этого самоуверенного молодого человека, вальяжно развалившегося в кресле, положив ногу на ногу и высокомерно сжимая кулак в серой фланелевой перчатке.

 

«Послушайте, Гарнет, я должен сказать Вам, что в Вашем рассказе есть несколько несоответствий, которые мне необходимо проверить. Я не намерен Вас арестовывать, пока вы будете сотрудничать с нами, однако будет лучше, если вы ознакомитесь со своими правами, прежде чем мы двинемя дальше».

 

Кэтлин передал Гарнету затертую копию принципов Миранды. Гарнет быстро пробежал ее глазами.

 

«Послушайте, лейтенант, - сказа он, возвращая копию назад - Я не знаю, что за «несоответствия» вы имеете в виду. В воскресенье ночью я был дома в постели, и у меня имеются три свидетеля, чтобы доказать это. На самом деле, Джинни Гэбэй является тем, что называется "железным алиби"; она точно знает, где я был всю эту ночь».

 

«Хорошо, хорошо. Если вы рассказываете правду, Вам не о чем беспокоиться, Гарнет. Самый быстрый путь установить это - пройти тест на полиграфе. Если вы чисто пройдете полиграф, тогда мы будем знать, что нам надо искать где-то еще. Вы согласны на это? Например, сегодня во второй половине дня?»

 

Кэтлин был поражен тем, как Гарнет встретил его взгляд во время длинной паузы, последовавшей за вопросом. Казалось, что за этими неподвижными серыми глазами работает какой-то вычислительный механизм.

 

«Я хочу сотрудничать, лейтенант, но я мало что понимаю в полиграфах. Это то, что называют «детектор лжи»? Как я могу быть уверенным, что он работает без ошибок?»

 

«Нет, это не детектор лжи, - ответил Кэтлин. - Хотя мы используем точно такой же инструмент - полиграф. Однако то, что мы делаем, это не детекция лжи. Мы называем это Тестом на Знания Виновного. Идея заключается в том, чтобы выяснить, были ли Вы на месте преступления, узнаете ли Вы обстановку и некоторые предметы, которые мог видеть и запомнить только убийца, потому что он был там».

 

«Ну, конечно же, я был там много раз, вы знаете; это же дом моей бабушки. Я был там как раз на прошлой неделе». Видно было, что Гарнет проявлял осторожность, обдумывая каждое слово.

 

«Мы понимаем это, - сказал Кэтлин. - Тест будет касаться не того, что Вы знаете об обстановке в доме, а того, как выглядели вещи в момент убийства, тогда, когда убийца покидал дом. Другими словами, мы постараемся выяснить, имеются ли у Вас знания, которыми обладает только преступник».

 

За серыми глазами Гарнета еще раз заработала счетная машина. Наконец, откинув голову назад, он сказал:

«О'кей, лейтенант. В какое время после полудня?»

 

Сверившись с планами сержанта Риди, Кэтлин назначено время - 14 часов дня. Гарнет отбыл, и офицеры приступили к подготовке. Было решено, оставить тот же самый перечень вопросов, который они использовали в отношении Уильяма Фостера. Гарнет должен был дать однозначные реакции на первые три вопроса, так как он был знаком с домом Хэйверстоков, но они не будут приниматься во внимание при оценке остальных девяти вопросов. Или, точнее, десяти вопросов, поскольку они решили дополнительно использовать набор фотоснимков библиотеки, находящейся в разной степени беспорядка.

 

Вопрос 13. Как выглядела библиотека в момент, когда ее покидал убийца?

(шесть фотографий)

 

Затем они набросали дополнительный набор вопросов, относящихся к возможной связи Гарнета с Фостером и этой мистической бутылкой джина.

 

Вопрос 14. Вы утверждаете, что не были знакомы с кем-либо из семьи

Сары Хэнсон, но мы думаем, что вы разговаривали с

одним из них. Если это так, то вы узнаете, кто был этот

родственник. Слушайте меня и просто повторяйте

последнее слово, которое я произношу. С кем из родственников

Сары Хэнсон Вы недавно разговаривали? Был ли это:

(1) Ее муж? (2) Ее сестра? (3) Ее брат? (4) Ее племянник?

 

Вопрос 15. Родственник, которого мы имеем в виду, является Братом Сары

Хэнсон. Если вы разговаривали с ним, то вы узнаете

его имя. Как его зовут?

(1) Томас Хэнсон? (2) Уолтер Ларсон? (3) Роберт Аткинсон?

(4) Герберт Бэттс? (5) Арнольд Гордин? (6) Уильям Фостер?

 

Вопрос 16. Мы думаем, что вы могли бы знать, где жили Сара Хэнсон и

ее брат. Как называется улица, на которой

живет брат Сары Хэнсон? Это:

(1) Первая авеню? (2) Приозерная дорога? (3) Пятая улица?

(4) Мэриленд Авеню? (5) 16-я авеню? (6) Портлэнд авеню?

 

Вопрос 17 Мы полагаем, что вы могли кое-что взять с собой, направляясь в дом

Хэнсон в вечер убийства. Если это действительно было так,

Вы узнаете, что это был за предмет. Что Вы принесли и оставили в доме Хэнсонов в тот вечер, когда произошло убийство? Это было:

(1) Какая-то одежда? (2) Какой-то спиртной напиток? (3) Какие-то

инструменты? (4) Какие-то бумаги? (5) Какие-то деньги?

(6) Какая-то еда?

 

Вопрос 18. Кто-то оставил бутылку спиртного в доме Уильяма

Фостера тем вечером. Если это были Вы, то Вы

узнаете, что это было за спиртное. Какое

спиртное было оставлено в доме Фостера в тот вечер?

Это был:

(1) Ром? (2) Бурбон? (3) Водка? (4) Бренди? (5) Джин? (6) Виски?

 

Вопрос 19. Кто-то оставил бутылку джина в доме Фостера тем

вечером. Если это сделали Вы, Вы узнаете, какой марки

был джин. Какой марки джин был оставлен в доме

Фостера тем вечером? Это был:

(1) Джин Сиграмс? (2) Джин Хаус ов Лордс? (3) Джин Бутс?

(4) Джин Бомбейский? (5) Джин Джилбейз? (6) Джин Тэнквери?

 

Вопрос 20. Человек, который принес бутылку, не вручал ее Фостеру, а просто

оставил ее где-то в доме. Где он оставил бутылку? Это было:

(1) На передней террасе? (2) На кухонной стойке?

(2) На столе в жилой комнате? (4) На лестнице?

(5) На столе в столовой? (6) На кухне на стуле?

 

В отличие от Фостера Гарнет был въедливой и внимательной личностью. Он спрашивал обо всем: о микрофонах на потолке, об аквариуме, о каждом датчике полиграфа, пока их укрепляли на его теле. Ему дали инструкцию во время теста сидеть спокойно, внимательно слушать каждый вопрос, обдумывать каждый предлагаемый вариант ответа примерно в течение пяти секунд и затем повторять последнее слово, если варианты ответов формулировались устно, или назвать соответствующий номер, если это был фотоснимок или демонстрация предмета. Затем Гарнету было разъяснено, что он без сомнения узнает правильные варианты ответов на первые три вопроса, которые будут использоваться в качестве дополнительного контроля. Гарнет оказался идеальным испытуемым, дышал без напряжения, был внешне расслаблен, делал, как инструктировали, паузу в течение нескольких секунд после каждого предложенного варианта ответа и затем отвечая спокойным голосом.

 

Отработав вопрос номер 3 сержант Риди сообщил Гарнету: «Остальные вопросы будут предъявляться с помощью магнитофона. Я буду включать и выключать его в положенное время так, что вопросы будут звучать, как «вживую»».

 

«В чем смысл, сержант?» - спросил Гарнет, который не привык безропотно подчиняться.

 

«Чтобы обеспечить справедливость по отношении к вам, мистер Гарнет», ответил Риди. «На вопросы, которые я уже задал, я не знаю правильного ответа, а поэтому не мог ни своим голосом, ни поведением выдать Вам его. На вопросы же, которые сейчас последуют, я знаю правильные варианты ответов. Поэтому мне было предложено сделать их звукозапись запись, до того, как они стали мне известны. Таким образом, Вы не может даже по косвенным признакам получить информацию от меня, а значит полностью защищены».

 

Другой возможный способ использования вопросников подобного связанного типа, когда каждый последующий вопрос основан на ключевом признаке предыдущего, заключается в том, что они печатаются на отдельных карточках так, чтобы ведущий опрос не мог видеть, скажем, вопрос номер 15, пока он не закончил предъявлять вопрос номер 14. Однако Кэтлин и Поулс посчитали, что эти вопросы могут понадобиться им еще раз, а поэтому они поручили Риди записать их на пленку с заранее подготовленного набора карточек так, чтобы, сколько бы раз эта пленка не использовалась, его голос не мог выдавать никаких намеков на правильные ответы.

 

Когда Риди перешел к вопросу номер 14, хладнокровие стало отказывать Гарнету. Он выпрямился на стуле и откашлялся.

 

«Послушайте, сержант, я полагал, что вопрос касается только того, что произошло в доме моей бабушки. Я не понимаю, какое отношение к этому имеет семья сиделки?»

 

«Весь этот тест имеет отношение к убийству вашей бабушки, мистер Гарнет. Вопросы готовил лейтенант Кэтлин, и он хочет, чтобы они были заданы. Если вы невиновны, вам нечего беспокоиться. Поэтому продолжайте сидеть спокойно, как и прежде. Я сейчас прокручу пленку назад, и мы еще раз пройдемся по этому вопросу.

 

Гарнет с явной неохотой снова откинулся на спинку кресла и принял позу полного внешнего спокойствия. На вопросе номер 16 он еще раз энергично прочистил горло перед тем, как ответить на предъявление первого признака. Риди был вынужден сделать замечание.

 

«Мистер Гарнет, если вы чувствуете, что вам надо откашляться или прочистить горло, дайте мне знать заранее, и я подожду с вопросом».

 

К концу теста Гарнет выглядел совершенно мрачным. В комнату вошел Лейтенант Кэтлин и сказал: «Тест в целом выглядит неплохо, мистер Гарнет, но нам необходимо повторить несколько вопросов, просто чтобы быть полностью уверенным. С вами все в порядке?»

 

Теперь Гарнет выглядел совершенно расстроенным, он был бледен под своим плотным загаром и явно не желал дальше участвовать в этой процедуре. Кэтлин же продолжил объяснять ему, что последняя группа вопросов больше не будет повторяться, а точнее она не может быть повторена после того, как все последующие вопросы, относящиеся к бутылке из под джина, раскрывали правильные ответы на предшествующие вопросы.

 

«На данный момент результаты теста указывают, что вы не убивали никого из этих женщин, Гарнет, но просто должны пройти эту часть теста снова, чтобы быть окончательно уверенным».

 

Повторив вопросы с 8 по 13, сержант Риди снял датчики. Он обратил внимание на тщательно наманикюренные пальцы Гарнета, а также на то, что его лоб вдоль линии волос, слегка покрылись потом. В это время в соседнем помещении, где находился полиграф, Кэтлин достал свой карманный калькулятор.

 

«Окей, Арни, он дал самую большую реакцию на обеих руках на правильные варианты ответов для всех последних семи вопросах. Если вероятность его случайной реакции на правильный ответ в пределах одного вопроса составляет 0.2, то тогда вероятность того, что он случайно отреагирует на все семь правильных ответов будет 0.2, возведенное в седьмую степень, то есть …0.000013. Это означает, что мы имеем только 1 шанс из 50.000, что полученный результат является случайным. Этот сукин сын действительно подбросил ту бутылку джина брату Сары Хэнсон. Или, по крайней мере, он знает все об этом. Но он не убивал женщин! Что, черт возьми, мы теперь будем с этим делать?»

 

Генри Гарнет не хотел давать никакие объяснения. Он был сыт по горло всеми этими вопросами и тестами и настаивал на встрече с адвокатом. Тем не менее, на основании наличия отпечатков его пальцев на бутылке джина, а также показаний свидетеля, который видел Порше Гарнета, покидавшее дом на поебережье в вечер совершения убийства, молодой человек все же был арестован. После обеда Кэтлин встретился с Шефом Андерсоном и изложил ему ситуацию.

 

«Он среагировал на первые три вопроса, но только потому, что он хорошо знает дом Хэйверстоков, и это нам ни о чем не говорит. Он также показал сильные реакции на последние семь вопросов, и это доказывает, что либо он доставил эту бутылку джина в дом Фостера, либо он все знает об этом, например, от того, кто мог принести ее. Но вопросы, непосредственно относящиеся к убийству, он дал реакции только на два из десяти при первом предъявлении теста и только на один - при втором. Таким образом, мы не думаем, что он был в доме во время или сразу после убийства. К тому же на полиграммах обнаруживается довольно странная вещь. При первом предъявлении он дал правильную реакцию на вопрос номер 13, в котором предъявлялись снимки библиотеки, находящейся в разной степени беспорядка. Он проявил повышенную активность, когда вопрос прозвучал впервые, как будто это была первая тема, которая беспокоила его. Затем, когда ему предъявлялись семь вопросов о Фостере и бутылке из-под джина, его возбуждение существенно усилилось, он давал правильные реакции на каждый вопрос, более того, было заметно, что он предпринимал определенные попытки искажать свои реакции. Он покашливал после предъявления первого варианта ответа на вопрос номер 17, и какие-то странные вещи наблюдались при предъявлении вопросов 19 и 20. В обоих случая он делал паузу перед своим ответом, которая сопровождалась задержкой дыхания и постепенным развитием медленной, но достаточно сильно электрокожной реакции. Мы думаем, что он кусал свой язык или оказывал воздействие еще на какие-то болевые точки. Но даже, несмотря на эти попытки, он все равно выдал наибольшие реакции на ключевые признаки, и вероятность того, что он мог бы случайно показать такой результат, ничего не зная об этой бутылке, составляет 1 к 77,000».

 

«Затем, когда мы повторяли некоторые вопросы по второму разу, он все еще был в возбужденном состоянии, его пульс и давление были повышены, а реакции намного сильнее, чем в первом тесте. При повторе мы уже не могли использовать первые семь вопросов. Предъявлялись только вопросы с 8 по 13, и он опят дал правильную реакцию только на один из них. Это снова был вопрос номер 13. Более того, при ответе на него он опять предпринимал попытки исказить свои реакции».

 

«И что это все означает?», - нахмурился шеф.

 

«Я думаю, у Гарнета был напарник. В задачу Гарнета входило подбросить Фостеру бутылку, в то время как кто-то другой осуществил убийство. Я думаю, частью плана было произвести беспорядок на письменном столе в библиотеке. Гарнет действительно не видел, как выглядела библиотека, когда мы появились там, но он предположительно знал, как она должна была выглядеть, а поэтому он мог легко выделить нужный снимок из предложенного ряда, чтобы дать повышенную реакцию на него».

 

Во взгляде Шефа Андерсона появилось сомнение.

«Зачем Гарнету вообще нужно было быть в Дулуте в ночь убийства? Он мог каким-нибудь образом подбросить эту бутылку в дом Фостера заранее, а в ночь убийства благополучно пребывать в Ротари Конвеншен в Чикаго или где-нибудь еще. Зачем создавать столько сложностей, Джордж? Вы установили, что парень уезжал из своего дома на побережье, а он скрывает это. Вы узнали, что он разговаривал с Фостером в местной забегаловке за неделю до убийства, а он это отрицает. Вы выяснили, что он принес бутылку джина в дом Фостера. Вы установили, что он наносил поздний визит своей бабушке неделей раньше. После всего этого Гарнет запросто в это воскресенье снова возвращается в город, убивает двух женщин, подбрасывает джин и возвращается домой спать. Что-то здесь не так».

 

«Это не совсем верная цепь событий, шеф. Полиграф показывает, что Гарнета не было в доме, когда убивали женщин. Мы прорабатывали эту тему с ним два раза. Он правильно реагирует на первые три вопроса, достоверные ответы на которые он знает, но в процессе двукратного предъявления остальных десяти вопросов он дал верные реакции только на три, три реакции из 20 возможных. Хорошо, пусть это будет три из 16 возможных, поскольку мы использовали только шесть вопросов при повторном тесте. Он мог знать правильный ответ на вопрос номер 13, поэтому он среагировал на него оба раза, но он наверняка не знал правильные варианты ответов на остальные вопросы».

 

«Мне кажется, вы говорили, что ваш тест с меньшей надежностью выявляет невиновность, чем виновность, - настаивал Шеф. - Вот Вы провели один тест, который доказывает, что парень знает о брате и о бутылке, потому что, как иначе он мог бы всегда реагировать именно на правильный вариант ответа из пяти возможных. Хорошо. А если он не реагирует на правильный вариант, о чем это говорит? Может быть, он растерялся или не обратил внимания на то, как лежало тело или как оно было одето. Кстати, какая одежда на моей секретарше в данный момент, Арни? Вы ведь только что разговаривали с ней».

 

«Вы знаете, Шеф, эта маленькая куколка была голой последний раз, когда я смотрел на нее. У меня все время проблема с этим рентгеновским видением…» - ответил сержант Поулс.

 

«Вы правы, Шеф, - продолжил Кэтлин. - Отрицательный результат теста всегда менее убедителен, чем положительный, потому что есть много факторов, которые необходимо принимать во внимание. Хорошо ли были подготовлены вопросы и альтернативные ответы к ним? Заметил ли парень все эти вещи, если он был в этом месте? И так далее. Но в данном деле мы немного подстраховались. Я поручал Риди и Поулсу провести этот же самый тест с полицейскими, которые первыми прибыли в дом по вызову. Они ходили по всему дому и видели тела, и я должен сказать, они были прилично возбуждены в это время. Какой у них результат, Арни?»

 

«Ну, мы использовали 10 вопросов, относящихся к убийству, это вопросы с 4 по 13. Эдстром отреагировал на все, кроме вопросов номер 11 и 13, а Свэйлайн дал правильные реакции на все вопросы. В вопросе номер 13, как вы помните, использовались снимки библиотеки, а Эдстром никогда не видел ее. Вопрос номер 11 касался орудия убийства, о котором ни один из них официально ничего не знал. Однако при последующем опросе о причинах реакций Свэйлайн сказал, что запомнил камин в спальне и уже размышлял о том, чем могла быть нанесена рана на голове сиделки. Он дал верную реакцию на вопрос 11, потому что сразу сообразил, что ее ударили кочергой».

 

«Таким образом, вы видите, Шеф», продолжал Кэтлин, что у этих двух полицейских было гораздо меньше шансов, чем у убийцы, запомнить эти 10 ключевых признаков, которые мы подобрали для теста, и все же один среагировал на 8 из них, а другой на все 10. Таким образом, если Гарнет дает правильные реакции только на 1 или 2 вопроса, я утверждаю, что он просто не был в доме той ночью».

 

«А что, если он подбросил еще что-нибудь? - вдруг вмешался Поулс. - Послушай, Джордж, а Шеф ведь прав насчет бутылки. Он мог подбросить ее за день до убийства и сидеть себе где-нибудь спокойно с твердым алиби. Этот Гарнет слишком умен и слишком хладнокровен, чтобы мотаться по городу, в то время как его сообщник убивает двух женщин. Вероятно, для этого у него были веские причины. А что, если он подбросил старому Фостеру еще что-нибудь, кроме бутылки? Например, где находятся ювелирные изделия из той шкатулки на туалетном столике в спальне старой леди? Может быть, идея состояла в том, чтобы тот, кто был в доме в тот вечер, специально забрал что-нибудь, передал это Гарнету, а тот подбросил бы в дом Фостера?»

 

Шеф Андерсон повернулся к лейтенанту Кэтлину, удивленно подняв брови.

 

«Послушай, это очень интересно, Арни, - сказал Кэтлин. - Может быть, нам следует поскорее навестить Фостера еще раз и действительно там все хорошенько осмотреть».

 

Уильям Фостер был дома и не стал возражал против предложенного обыска. На самом деле, ему нужен был совет Кэтлина. Он был совершенно без денег и хотел бы узнать, ввиду смерти сестры, было ли бы допустимым, чтобы он получил наличные по чеку, выписанному на ее имя. Кэтлин обратил внимание, что этот чек был датирован 1 апреля; Сара Хэнсон умерла 24 мая. Чек был подписан личным бухгалтером миссис Хэйверсток, и телефонный звонок этому джентльмену выявил, что он готовил эти чеки заранее. Затем он обычно посещал миссис Хэйверсток в первую неделю каждого месяца и оставлял в папке на письменном столе в библиотеке два чека, каждый для оплаты работы за две недели, Дневная сиделка, миссис Рорчек, знала об этой системе, именно она выдавала их на руки в день оплаты. Арни Поулс вспомнил, что какие-то обрывки бумаги, поднятые с пола библиотеки утром в понедельник в момент осмотра, были похожи на чеки. Фостер показал двум детективам, где именно он нашел чек, роясь в ящиках стола, расположенного в жилой комнате.

 

Эта находка была очевидным успехом и подтверждала предположения Поулса и заставила их с еще большим рвением продолжать поиски украшений, чем это могло бы быть в иной ситуации. Они обыскали террасу, первый этаж и маленький подвал. Хотя казалось маловероятным, чтобы Гарнет рискнул подняться наверх в тот вечер, когда Фостер был дома, они все же обыскали и второй этаж, но все безрезультатно. Оба были несколько озадачены, поскольку найденный чек все же убеждал их в том, что ювелирные изделия Хэйверстоков, должны были быть где-то в доме. Не скрывая отвращения, Поулс начал перебирать содержимое мусорного ведра за дверью кухни. Кэтлин вдруг почувствовал непонятное раздражение по отношению к Фостеру, который, сидя сгорбившись на стуле, непрерывно курил, вытирая нос рукавом, и выглядел жалким и никому ненужным.

 

«Черт побери, Фостер, если это ты взял или спрятал эти драгоценности, я точно надеру тебе задницу», - сказал он, доставая его старое пальто из маленького шкафа под лестницей. Фостер пробормотал что-то в виде протеста в тот момент, когда Кэтлин накинул пальто ему на плечи и прощупал карманы на предмет наличия в них ключей от машины. Затем детектив снова вернулся к шкафу и еще раз внимательно проверил его содержимое. Впереди на крючке висел старый морской бушлат Фостера. Кэтлин вспомнил, что этот бушлат висел на спинке стула в спальне Фостера, когда они его забрали в понедельник утром. Кроме того, в шкафу были зимнее пальто Сары, тяжелая, подбитая мехом шуба и голубой плащ. Кэтлин начал просматривать карманы.

 

«Вот оно! Все в порядке! Фостер, иди и скажи сержанту Поулсу, чтобы он немедленно шел сюда. У меня для него подарок».

 

То, что обнаружил Кэтлин, включало двойную нитку жемчуга, хотя и искусственно выращенного, но очень крупного; старомодное колье с гранатами, обрамленными золотом; несколько сережек в том же стиле и крупное кольцо, украшенное небольшими рубинами и бриллиантами. Все это находились глубоко в кармане дождевика Сары, который, как отметил для себя Кэтлин, в глубине темного шкафа легко было перепутать с мужским. Да, они оказались правы. Гарнет точно намеревался выдать этого старого, отвергнутого всеми пьяницу за убийцу собственной сестры и его богатой бабушки. Но если Фостер не убивал женщин и Гарнет тоже не убивал, то кто же убийца? Почувствовав прилив новой энергии, Кэтлин позвонил в департамент и потребовал, чтобы все трое гостей в доме Гарнета были немедленно задержаны для допроса. Он позвонил также сержанту Риди, который в это время обедал дома, и предупредил его, что он может понадобиться этим вечером для проведения дополнительных тестов на полиграфе. Затем, уже не в первый раз, когда дело у них бывало «на мази», Кэтлин повез Арни Поулса обедать к себе домой. После повторного звонка в департамент стало известно, что все три человека из дома на побережье обнаружены и задержаны.

 

«Пусть они немного поголодают, Арни, тогда они с большей легкостью согласятся на полиграф, поскольку в этом случае мы пообещаем отпустить их до того, как закроются рестораны».

 

«Какие вопросы ты собираешься использовать?» - спросил Поулс.

 

«Полный набор, - ответил Кэтлин. - Я хочу знать, были ли они в том доме, были ли они там во время убийства и знают ли они что-нибудь о краденом. Мы начнем с девицы, с этой маленькой блондинки, затем пойдет мужчина. Я хочу поработать с ними сегодня вечером, до того, как у Гарнета появится возможность поговорить с ними».

 

Приятели Гарнета были не так голодны, как сердиты и напуганы. Кэтлин объяснил, что Гарнет будет на следующий день передан в суд по обвинению в убийстве, и что при этих обстоятельствах они все могут быть задержаны, по меньшей мере, как свидетели по данному делу. В качестве альтернативы провести ночь в тюремной камере каждый из них неохотно согласился пройти тест на полиграфе. Около 10 часов вечера все трое успешно прошли испытание на полиграфе и были отпущены. Кэтлин и Поулс были уверены, что ни один из них не имел отношения ни к убийствам, ни к подтасовке улик.

 

Это были последние тесты с использованием полиграфа, проведенные в связи с делом об убийстве в доме Хэйверстоков, хотя расследование все еще не было завершено. Некоторые другие возможные подозреваемые были исключены, благодаря информации, полученной просто по телефону. Двое сыновей Микаельсонов провели ночь 24 мая в свих общежитиях в Миннеаполисе. У Пэт Гарнет нашлось несколько друзей, которые подтвердили ее присутствие в тот вечер на вечеринке в Гринвич Виллидж. Достигнутые успехи подогревали в Поулсе уверенность в наличии у него особого полицейского инстинкта, и к утру в пятницу этот инстинкт вдруг начал нашептывать сержанту Поулсу мысль об Оскаре Рорчеке, чья жена обнаружила это двойное убийство. Рорчек был хорошо известен в тавернах Дулута, посещаемых работающим людом. Этот крупный человек являлся непобедимым чемпионом по арм-реслингу, был поклонником спорта и немного играл. Арни Поулс довольно быстро установил, где Оскар Рорчек провел прошлый воскресный вечер. Результаты его разочаровали. Как выяснилось, все воскресные вечера Рорчек всегда начинал с игры в боулинг, за которым следовала игра в покер с партнерами по боулингу. Между 10.00 часами вечера и 2.00 часами в ночь на воскресенье Оскар Рорчек выигрывал примерно 35 долларов у пяти приятелей, не выходя из своей жилой комнате.

 

Переломный момент в деле наступил примерно неделю спустя, после того как Джон и Мери Белл Планкеты вернулись из Мехико, так что Мери Белл смогла организовать необходимую правовую помощь своему первому сыну. В соответствии с обычным порядком Кэтлин получил подробный график поездки Планкетов на юг, которая заняла у них пять дней. Джон Планкет подписывался при регистрации в отелях в Канзас Сити, Альбукерке и Фоенексе, а во время самой первой остановке в Холидэй Инн в Де Муане подписывалась Мери Белл. При этом номерной знак автомашины она записала неправильно. Официантка этого мотеля вспомнила Джона Планкета, так как она подавала им поздний завтрак утром в понедельник. Планет сказал ей, что он из Миннеаполиса, и оставил на столе купюру в 10 долларов за еду стоимостью менее 5 долларов. Но никто не помнил, чтобы Планкет был в мотеле предыдущим вечером. Когда Планкет, уже имевший к этому времени возможность пообщаться с Генри Гарнетом, отказался пройти тест на полиграфе, Кэтлин решил действовать, исходя из предположения, что Планкет является соучастником убийства. Это означало, что Мери Белл должна была проделать путь до Де Муана в одиночестве, вероятнее всего, самолетом, в то время как Планкет мчался на сером Кадиллаке в сторону Дулута. Полиция штата Айова получила задание найти автомашину, которая, возможно, отвезла Мери Белл из аэропорта Де Муана в Холидэй Инн, расположенной на шоссе 35. Мысленно представляя себе долгую поездку на машине от Дулута до Де Муана, Кэтлин попросил Дорожную полицию проверить все работающие ночью бензоколонки, на которых Планкет мог бы заправить свой бросающийся в глаза автомобиль. И как он узнал, прибыв на место, где найти Мери Белл к этой Холидэй Инн? У них ведь не было предварительно заказанного номера. Обязательно должен был быть телефонный звонок к Мери Белл, после того как она зарегистрировалась, или она сама должна была позвонить Генри Гарнету, возможно в дом на побережье или даже непосредственно в дом Хэйверстоков. В противном случае Планкет должен был бы заказать номер лично для себя при регистрации в отеле или же его жена должна была бы мучиться в холле отеля всю ночь до рассвета, ожидая его прибытия.

 

Телефонный звонок так и не был установлен. Однако какой-то серый Кадиллак "Севилья" действительно заправлялся дизельным топливом на севере Миннеаполиса около 4.00 часов утра в понедельник утром – а "Севилья" Джона Планкета имела дизельный мотор. Была также установлена студентка из Университета Дрейка, которая, возвращаясь самолетом после посещения родителей в Сэнт-Поле, сидела рядом с женщиной в мехах и дорогих украшениях, издававшей аромат духов стоимость 100 долларов за унцию при взлете, и стойкий запах двойного мартини при посадке. Эта наблюдательная девушка не испытала ни малейшей трудности при выборе фотографии Мери Белл Планкет из десяти предложенных ей снимков. Водитель такси тоже был установлен. Мери Белл попросила доставить ее в мотель СейвМор, который находился на другой стороне улицы, но после разворота для того, чтобы вернуться в город, он увидел ее перебегающей шоссе по направлению к Холидэй Инн, и это странное поведение очень удивила его.

 

В ходе судебного процесса способный и дорогой адвокат Планкета выбрал наилучшую тактику в сложившейся ситуации. Против его клиента были использованы косвенные доказательства, но такие же доказательства существуют и против Уильяма Фостера. Имея другого возможного подозреваемого, жюри присяжных должно обоснованно сомневаться в виновности Планкета. Со своей стороны Обвинение в качестве доказательства привело результаты применения в ходе расследования Теста на Знания Виновного. В частности то, что офицеры Эдстром и Свэйлайн, посещавшие место преступления, не прошли тест, в то время как Фостер прошел его. Несмотря на возражения защиты, результаты теста Генри Гарнета были объяснены жюри присяжных так, что всем стало очевидно, что Гарнет действительно принимал участие в подбрасывании бутылки джина в дом Фостера, но не присутствовал на месте убийства. Когда жюри присяжных удалилось на совещание, Планкету еще раз официально предложили пройти тест на полиграфе, и после жаркого обсуждения суд вынес решение, что его отказ является существенной информацией, которая может быть передана жюри присяжных.

 

В итоге Джон Мартин Планкет, Мери Белл Планкет и Генри Гарнет были признаны виновными и приговорены к разным срокам заключения за преступный сговор и совершение убийства первой степени.

 

Перевод: АВР