Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 2 страница

Я затрясла головой, хватаясь за край столешницы:

— Нет, не стану. Хочу сохранить в себе остатки человеческого.

Несмотря на заметную слабость, Шок не давала Петрифаю ускользнуть. Он и сам обессилел, так что это не составляло ей труда.

— Элэй! Ты останешься собой. Без него ты погибнешь!

Сгорбившись, Петрифай прижался спиной к стене в попытке собрать воедино силы, еще теплившиеся в нем.

— Нет, не останусь. Я буду убийцей.

— Это не убийство! Это… Так должно быть. Так было всегда.

Я снова покачала головой:

— Я не убью твое отродье, Шок. Пропусти его. Он может выбраться через окно в спальне.

— Ты позволишь ему уйти?!

— Ты же не станешь есть плоть от плоти своей! — Я сурово посмотрела ей в глаза.

— Я не притронусь к демону без необходимости. А тебе это нужно!

— Пока не слишком.

— Ты так думаешь?! А мне кажется, все идет к этому. Кроме того, если не ты, то кто-нибудь другой его прикончит. Новорожденных быстро пускают в расход.

— Пусть. Я его не трону.

Петрифай слушал, и страх его шел на убыль. Он метнулся в спальню и облачился в найденные там спортивные штаны и футболку. Он словно знал, что я откажусь от него. Я оттащила от окна кушетку и подняла деревянную раму как можно выше.

Титановый засов держал металлические решетки закрытыми. Они были сделаны из железных прутьев три дюйма толщиной — самые прочные, какие я только смогла отыскать. Вскоре после того, как я поселилась здесь, окно разбил демон и попытался проникнуть внутрь. Тогда меня спас газовый баллончик, но я приняла решение превратить свое жилище в неприступную крепость, чтобы оградить себя от подобных посягательств.

Отодвинув засов, я распахнула решетки. Задний двор представлял собой узкую бетонную площадку с отверстием для водостока посредине.

— Прыгай и беги в соседний двор. Там есть выход на другую улицу.

— Новость быстро разлетится. — Шок вздохнула у меня за спиной. — Как всегда после рождения демона.

— Постарайся выбраться из города и держись подальше, пока не возникнет нужда вернуться.

Петрифай свесил ноги с подоконника и обернулся:

— Зачем ты помогаешь мне?

Реплика «Я — супердемон, оплот угнетенных и страждущих!» застыла у меня на губах, едва я взглянула в его большие, глубокие глаза. Волосы его сделались гораздо темнее волос Шок. Он напоминал косматого эльфа. Несмотря на отталкивающую сущность, вероятно, он не был так уж и плох.

— Пытаюсь быть человеком, — ответила я честно.

— Но ты демон.

— Да, я знаю.

Инстинкт самосохранения наконец взял верх, и Петрифай встал на подоконник, оценивая высоту. Приземлился он почти бесшумно. Я закрыла решетки и опустила раму, но не до конца, чтобы впустить ночной воздух. Акация в соседнем дворе дивно благоухала.

— Ты за этим пришла? Чтобы отдать мне свое отродье?

— Да. К тому же я знала, что ослабну, и боялась, что он нападет на меня.

— Почти так и произошло.

— До сих пор не пойму, зачем ты его отпустила. Я посмотрела на неясную тень, коснувшуюся соседнего забора:

— Просто… не смогла убить его. — И отвернулась от окна. — Ты что, в самом деле решила, что я слопаю твоего ребенка?

— Он мне не ребенок, Элэй. Просто отродье. Большая разница. А тебе нужно поглотить демона как можно скорее.

Слова внезапно застряли в горле. Страстное желание заполучить энергию Петрифая еще не покинуло меня. Познав его вкус, я не могла более сдерживать голод. Мною овладевало темное демоническое вожделение.

— Я не хотела причинить тебе боль. — Шок сунула руки в карманы широких джинсов. Она всегда носила их или униформу скорой помощи. — Я только стараюсь помочь, я не хочу потерять тебя.

— Я нужна вам, демонам, только потому, что была человеком, — отшутилась я, чтобы разрядить обстановку.

Но Шок не засмеялась.

— Может, в самом начале именно это и привлекло меня в тебе. Ты сама знаешь, что ты другая. Когда ты кормила меня, я это почувствовала. На вкус ты как последний всплеск человеческой энергии… — Она посмотрела в сторону, словно ей было неприятно сознаваться в этом. — Так сладко, но недолговечно… Говорят, людям для такого состояния нужны наркотики. Но ты излучаешь это постоянно. Это искушает.

Ничего нового я не услышала. Но больно было сознавать, что именно привязало Шок ко мне.

— Какая удача, мой покровитель посылает сюда лучших из своего клана, чтобы присмотреть за моей несуществующей душой.

Шок, похоже, стало неловко.

— Думаю, это любовь, — сказала она. — Я ничего не знаю о любви, я же демон. Но я вижу это в тебе. В том, как ты заботишься о людях, как печешься, чтобы все было правильно и справедливо. Ты обнимаешь меня, и мне страшно хочется обнять тебя в ответ, мне нужно это чувство. Но я не знаю, не умею…

Ну вот, у меня ком в горле! Шок, такая измученная, уязвимая, подавленная… Она тянулась ко мне. Пыталась понять. И я была благодарна ей за то.

— Ты отлично обнимаешься, — с грустью улыбнулась я. — Чем крепче, тем больше получаешь.

Шок не шелохнулась. Она всегда колебалась, прежде чем коснуться меня, из-за врожденного страха быть опустошенной другим демоном, поэтому, разумеется, объятия не входили в список обычных для нее вещей. Я шагнула к ней и обвила руками. В ответ она обняла меня на удивление сильно и впервые не пыталась высвободиться раньше меня. Я прижала ее к себе еще крепче, погружаясь в уютное знакомое чувство. Как же давно я не испытывала подобного… Это был последний раз, когда я ощущала себя человеком.

 

ГЛАВА 2

 

Я росла самой обычной девочкой, и жизнь моя в округе Ориндж была самой обычной. Но за месяц до восемнадцатилетия в меня внезапно вселился демон. Произошло это перед весенними каникулами. Скормив родителям какую-то правдоподобную ложь, я сбежала с друзьями в съемный домик на побережье в Сан-Диего. Врать предкам мне приходилось с шестнадцати лет, когда я купила свою первую дозу. Ничего дурного в том, чтобы зря не трепать им нервы, я не видела. Верила, что могу сама о себе позаботиться.

В последний вечер на побережье у костра ко мне все лип какой-то прыщавый придурок, так что я сказала друзьям, что пойду спать. Они беззаботно болтали, сворачивая полотенца, и это были судьбоносные мгновения, потому что именно тогда, на дощатом променаде, в затемненном промежутке между фонарями я наткнулась на мужчину и женщину.

Сначала я не поняла, что происходит, решила, что они просто не могут дотерпеть до дома и собрались заняться любовью прямо здесь, на дощатом настиле. Парень крепко обнимал спутницу, и она не звала на помощь… Потому я их и не видела, пока буквально не врезалась в них. Чувствовала только, как вибрируют доски под ногами от их молчаливой борьбы. Женщина колотила кулаком по спине обидчика, но как-то слабо, пока ее рука не повисла без сил, словно жертва не могла более сопротивляться.

Я, не успев ни о чем подумать, кинулась на парня и толкнула его. Он ударился о перила и скатился вниз, на песок.

Сама я упала на настил, оцарапав ладони и колени. Внизу, в восьми футах подо мной, укрытый тьмой, предполагаемый насильник смотрел на меня, и я видела эти горящие звериной яростью глаза, от взгляда которых нутро мое в ужасе сжалось. Я решила, что мне конец, но восемь футов — это слишком много, чтобы с легкостью взобраться назад. Он исчез, вероятно, бросился искать лестницу.

В панике я подползла к девушке. Она лежала на спине и не шевелилась, раскинув руки, словно у нее не было сил даже свернуться в спасительный клубок. Откуда мне было знать, что я смотрю на Пли, трехсотлетнего демона. Другой демон напал на нее, лишив всей энергии. Она была обречена.

Я не могла видеть белое ядро жизни в животе Пли, магическое средоточие бессмертия демона. Но с первым же прикосновением сущность несчастной перешла ко мне. В мгновение ока прошлое оказалось перечеркнуто. Так возник демон Элэй.

Тело мое стало чистым духом. Всего лишь копией того, чем я была прежде, симуляцией плоти, сохраняющей способность кровоточить и испытывать боль. При этом облик я могла менять одним лишь усилием воли. Мне больше не требовались сон, пища, вода. Мне не страшны были болезни или смерть, мне не грозила старость.

Я чувствовала себя совершенно растерянной. Физически я ощущала себя прежней, хотя позабыла, что такое обычный голод. Но пришло другое: мне нужны были человеческие эмоции, чтобы насытиться. И я не могла спать, что сводило меня с ума. Как будто я плотно сидела на кокаине и никак не могла остановиться, и мне требовалось все больше и больше; я высасывала из людей эмоции бездумно, без оглядки, следуя одному лишь инстинкту…

Самой страшной пыткой стали воспоминания. Обрывки жизни Пли, ее секреты, ее знания и опыт… Разрозненные кусочки головоломки, бессвязные фрагменты, не оставляющие никаких шансов понять смысл или выстроить их хронологию. Но постепенно из этих видений стала вырисовываться некая общая картина. Я поняла, что стала демоном, каким была сама Пли. В разные времена нас называли ангелами, вампирами, призраками, упырями, гоблинами, духами, фейри… Дэвы в зороастризме, повага в мифологии индейского племени хопи, наракас в джайнизме, джинны ислама, сотворенные из огня за тысячи лет до появления Адама. В китайском даосизме нам дали прозвище «куэй» и старались отпугнуть кострами, фейерверками и факелами. На японских островах мы звались «они» или «тенгу», и там верили, что мы забираем души.

Сначала я думала, что просто сошла с ума. Я носилась по улицам, болтая о вещах, о которых не имела ни малейшего понятия. Когда на меня надели смирительную рубашку, я только благодарила за верно принятое решение, уверяла, что одержима демоном Пли, которого необходимо изгнать. Я умоляла пригласить священника, хотя родилась в протестантской семье и на службе в церкви была всего пару раз.

Потом в окружную психиатрическую лечебницу приехали мои родители, грустные, потрясенные… Мама с заплаканным лицом… Они сели по другую сторону исцарапанного стола и долго говорили со мной, ни разу не повысив голоса. Я словно плюнула им в душу. Я всегда была паинькой… хорошие оценки, славные друзья… Мне удавалось держать их в счастливом неведении относительно своих рискованных экспериментов. Они ни разу не встречались с моим первым бойфрендом, потому что он уже заканчивал школу, а я только перешла в старшие классы. Им не было известно о поздних вечеринках в колледже Ирвина.

Понимая, что следует оградить их, я как-то сумела взять себя в руки и с помощью родителей выписалась. Свалила все на передозировку, покаялась и пообещала, что урок усвою. «Больше никаких колес, клянусь! Никогда! Я вернусь домой и буду хорошей девочкой».

Я решила притвориться, что осталась Эммой Мейерс из Фаунтин-Валли, штат Калифорния, и отмечаю день рождения в кругу людей, которые вдруг сделались мне чужими… Но ведь это я, я стала совсем другой! Теперь меня звали Элэй, потому что последним чувством Пли стало облегчение: перед ней был человек, значит, мучитель оставил ее. Она решила, что уцелеет, но вместо этого я нечаянно забрала ее жизнь. Поэтому моим сильнейшим желанием стало касаться людей, испытывающих такое же успокоение.

Годы ушли на то, чтобы сохранить отношения с родителями, сестрой, кузенами, но все вокруг теперь были твердо убеждены, что я наркоманка. Другого объяснения моему странному поведению они найти не могли. Хуже всего, что мое присутствие привлекало к ним охотившихся демонов. В конце концов я перестала приезжать домой на каникулы, притворяться, что ем или сплю. Родителям я объяснила, что устала, что не могу оставаться рядом с ними. Я надеялась на перемены, но серьезных отношений ни с кем не заводила, а разговоры сестры о детях и карьере оставляли меня безучастной. Я завязла, словно букашка в смоле.

У кого хватило бы смелости открыться матери? Как могла я сказать ей, что из милой, богобоязненной девочки превратилась в демона? Пусть лучше думают, что я неудачница, чем какая-то потусторонняя тварь.

Без сомнения, у Шок имелись свои причины, чтобы появляться на пороге моего бара несколько раз в неделю. Я отдавала себе отчет в том, что, должно быть, она выполняет приказы Векса, — так какая разница, если к тому же ее привлекает моя двойная сущность? Между нами возникла действительно крепкая связь, теперь Шок была моей единственной семьей.

И вот я стою посреди гостиной, обнимая демона.

— Сестричка, — промурлыкала я, наконец отпуская ее.

Шок неловко кивнула:

— Вот потому я и хотела отдать тебе свое отродье, ты в этом нуждаешься. Я не могу позволить тебе умереть. Я этого не вынесу.

— Тебе надо отдохнуть. Ты едва на ногах держишься. Побудь здесь, тебе опасно выходить на улицу в таком состоянии.

Шок с неохотой согласилась. В свободное от работы время она предпочитала отсиживаться в своем доме в центре Виллидж. Ее нынешнее обличье «унаследовало» это жилище, когда прежнее тело — мужеподобная старая дева — более уже не могло работать в отделении экстренной медицинской помощи. Пришлось потрудиться, чтобы провернуть все правдоподобно, но Шок проделывала такие штуки почти сотню лет. Демоны вообще предпочитают обитать в городах: так легче затеряться в толпе.

— Мне действительно паршиво, — сказала она. — Этот слишком быстро вышел.

— Тебе надо лучше контролировать себя, когда ты на работе.

Шок воровала энергию так же, как это делала я, — от всех понемногу. Вероятно, она не удержалась и сама не заметила, как зашла слишком далеко. Мне лучше, чем кому-либо, было известно, как ревностно она соблюдает врачебное правило «не навреди». Но люди, с которыми она имела дело каждую смену, были настолько переполнены болью и страданием, что ей приходилось забирать у них слишком много. Шок всегда любила медицину, еще с тех пор, когда пиявок считали универсальным средством от любой хвори. Кстати, она сохранила к ним пристрастие и по сей день: ее приводила в восторг способность этих кровососов снимать отеки и устранять синяки быстрее, чем любое современное фармакологическое средство. Я же всегда считала, что покрытым слизью червям из-за одного лишь их вида нет места в лечебной практике.

Оставив Шок на диване, я вышла, не забыв защелкнуть за собой оба замка. Демоны сильны, но не настолько, чтобы срывать входные двери с петель.

Прежде чем спуститься в бар, я сделала два глубоких вздоха, укрепляя защитный экран вокруг себя. Поступала я так, лишь когда чувствовала приближение другого демона. Но после столь мощного выброса энергии, которым «разрешилась» Шок, мне следовало быть готовой к нападению. В городе обитали демоны-каннибалы: Баск[10], например, регулярно меня терроризировал. И Гоуд[11] — n_11 предпочитал демонов… Они запросто могли нанести сюда визит.

Кроме того, внизу ждали Лолита и посетители: вряд ли стоит скатываться с лестницы и влетать в бар с таким видом, будто ты только что изгнала демона, порожденного собственной сестрой.

— Элэй, ну что там с ней? — спросил Карл, едва я вошла.

Замок за моей спиной тихонько щелкнул — в вопросах безопасности мелочей не бывает.

— Все хорошо. Просто устала. Спит. — Я выдавила из себя безмятежную улыбку. — С кем не бывает.

Все рассмеялись, как и следовало ожидать. Не то время на часах, чтобы говорить серьезно. А потом я заметила Сэйвора[12].

Черт, я даже не почувствовала присутствия демона в баре! Но знак Сэйвора всегда вибрировал едва заметно, всего лишь легкая щекотка в горле и растущее предвкушение наслаждения. Оказавшись между вибрациями Шок и Петрифая, как между молотом и наковальней, я не распознала появления еще одного особого гостя. Знак Петрифая между тем стремительно слабел…

Незваный гость прибыл в образе Себастьяна, невысокого, худого паренька лет двадцати с небольшим. Надменное выражение лица, темные волосы торчком… Фирменная самодовольная ухмылка и острый язычок любого поставят на место.

Перегнувшись через стойку бара, Себастьян протянул Лолите плитку шоколада. Она попыталась взять лакомство, но Сэйвор остановил ее:

— Нет-нет, иначе ты по привычке отгрызешь только маленький кусочек, моя белочка. А ты должна съесть всю плитку, чтобы получить истинное представление о вкусе.

Ло послушно открыла рот. Сэйвор аккуратно положил шоколадку ей на язык; от удовольствия она распахнула глаза шире, откусила лакомство и принялась жевать. Демон тем временем поглаживал ладонь Лолиты, упиваясь наслаждением и проснувшимся аппетитом. Яркий желтый вихрь удовольствия клубился там, где соприкасались их руки. И на вкус он был как шоколад, уж я-то знала наверняка.

Я подошла к ним:

— Что за отраву ты скармливаешь моему бармену, Себастьян?

— Самую лучшую, — причмокивая, буркнула Лолита, пытаясь жевать и говорить одновременно.

Сэйвор изогнул бровь:

— Видишь, ей нравится. — Он все еще держал руку на запястье Ло, поглощая ее энергию.

Я принялась размашистыми движениями протирать барную стойку, так что Сэйвору пришлось отпустить свою «добычу». Лолита недовольно вытаращилась на меня, потом одарила Себастьяна лучезарной улыбкой и ретировалась в дальний угол, где сидел Боймит, открыто потешавшийся над этой сценой.

Надо с ней поговорить. Небо свидетель, я пыталась избежать этого, ведь Ло вряд ли обрадуется моему вмешательству. Но Сэйвор переходил все границы. «Логово» — моя территория и здесь мои люди! Мне осточертели его визиты и его бесцеремонность!

Хотя был ли у меня выбор? Мы оба работали на Векса.

Я сделала Лолите знак и отвела в сторону, где нас никто не мог услышать.

— Что с Джейми? — спросила она.

Нынешнее обличье Шок звали Джейми Шоквилл, весьма удобно, чтобы получить соответствующее прозвище. Все ее так и звали — Шок, даже на работе. Но Лолита настойчиво обращалась к ней только по имени, потому что тем самым привлекала ее внимание. Шок держалась настолько обособленно, что завязать отношения с моей сестрой стало для Ло делом принципа.

— С ней все в порядке, просто сильный испуг.

Для большей убедительности я коснулась руки подруги. В меня тут же проникли частицы ее беспокойства за Шок, за меня и ее недавнее удовольствие от шоколада. К счастью, ничего особенного к Сэйвору она, похоже, не испытывала.

Ло окатила стремительная волна облегчения. И я, не в силах удержаться, «надкусила» лакомый кусочек, малую толику; ничто не могло доставить мне большего блаженства, чем этот глоток чистого удовольствия.

И тут же я почувствовала себя грязным паразитом. Вроде Сэйвора. Он наблюдал за нами, вернее, за моей рукой, не отрывая взгляда. Вероятно, он решил, что я мечу территорию у него на глазах. Я отдернула руку, словно от пламени.

— Бедняжка, — вздохнула Ло. — Она останется здесь до утра?

— Да. Увидишь ее — не выпускай.

Лолита ласково коснулась моего плеча:

— Элэй, ты твердо решила не заявлять на этого парня? Он ведь может напасть на кого-нибудь еще.

— Да нет, просто у нее на работе возникли неприятности с одним из пациентов… — Ложь давалась мне с трудом. — Все уладится.

— Звучит не слишком оптимистично.

Ну вот, снова придется выкручиваться.

— Поклянись, что не скажешь ей. Ты ведь знаешь, она не любит, когда вмешиваются в ее жизнь.

— Это у вас семейная черта. — Лолита быстро обняла меня.

Я едва удержалась, чтобы не взять от нее еще немного облегчения. Врать подруге плохо. И воровать ее энергию тоже.

— Прости, — пробормотала я в ответ. — Тяжелый выдался вечерок.

— Иди-ка ты наверх, к сестре. Я сама закрою.

Но наверх мне совсем не хотелось. Во мне буквально кипела энергия, которую я получила от Петрифая.

— Нет, не буду ее беспокоить.

Я носилась по бару, словно тележка для гольфа, на которую установили восьмицилиндровый двигатель. Такого количества энергии я еще не излучала. Мне казалось, я на вершине мира и, что ни сделаю, все правильно и хорошо.

Вероятно, со стороны это выглядело так, будто я на взводе от усталости — я крутилась как заведенная, протирая столы, убирая стаканы и поправляя стулья. Очень скоро бар опустеет. Поэтому каждое мое движение было рассчитано на то, чтобы сделать прощание с посетителями как можно более эффектным: я пожимала руки, желая доброй ночи, приправляла остроты дружескими тычками и старалась коснуться клиентов, принимая заказы.

Не то чтобы я была так уж голодна. Но меня неприятно удивило число тех, кто сегодня не испытывал радости, несмотря на веселый вид. Я задерживалась рядом с такими клиентами, полагая, что не будет ничего страшного, если я заберу немного их негатива, ведь тогда их неизбежно ждет некоторое облегчение. Многие приходили в «Логово» каждый вечер, даже не осознавая, что идут за душевным покоем, который давала им я.

Как и большинству демонов, в пищу мне годится любая эмоция. На огромное количество душевной грязи, которую я поглощала, приходилась мизерная порция драгоценной амброзии. Ради этих капель я готова была на все. Меня звали альтруистом, но, по сути, я самый настоящий лицемер — оправдываю себя тем, что людям комфортно со мной, и не задумываюсь о цене этого комфорта. Эгоист в крайнем своем проявлении, вот кто я. И ничего тут не попишешь.

Именно потому я и демон.

Сэйвора я избегала. Кроме Шок, ему одному было позволено свободно появляться в «Логове». Если для Векса я была посредником, то Сэйвор работал курьером. В его обязанности входила доставка конвертов со взятками, которые через мои руки попадали к представителям местной, государственной и федеральной власти. Громадный крытый стадион под названием «Арена Пророка» ни за что не был бы выстроен в Бруклине, вблизи Ист-Ривер, если бы церковь не заплатила хороший откат члену градостроительного комитета. До сих пор первого числа каждого месяца его водитель заезжает за пухленьким конвертом.

Оплотом империи Векса являлась религиозная секта Братство Истины. Она возникла после Второй мировой войны, когда Векс выступил в роли первого и ныне покойного пророка, чья философия зиждилась скорее на принципах свободомыслия, нежели на религиозных идеях. Ныне место пророка занял Дрэд[13], первое отродье Векса и самый верный его подданный. Они шли рука об руку с пятого века нашей эры. Избегая суровых ограничений, которые диктовали своим приверженцам прежние религии Векса, Братство достигло большой популярности. Его члены верили в личную ответственность за все происходящее и отвергали любой суд над собой. Основной приманкой новой веры стало обещание бессмертия, достигнутого путем самосовершенствования. Тот факт, что ни для кого из адептов Братства данное состояние еще не сделалось доступным, никого не смущал. Обещания оказалось достаточно, чтобы сотни тысяч людей принимали решение вступить в ряды Братства.

Но мне-то была известна вся подноготная Братства: истинные законы, по которым жило это сообщество, и многочисленные случаи шантажа прихожан по приказу Векса.

Я стыдилась того, что делала. И ненавидела. Но такова была установленная цена за мою безопасность. Когда я приехала в город и устроилась на работу в «Логово», именно покровительство Векса избавило меня от большинства проблем, связанных с нападением демонов. Как глава своего клана, он обладал большей властью, чем любой другой демон, исключая Глори. У обоих был общий создатель — древний Бедлам[14]— n_14. Благодаря Вексу меня по большому счету никто не доставал. И я все еще была способна на простую человеческую благодарность.

Так что я осталась в «Логове». Более находчивый хозяин давно сменил бы вывеску, занявшись чем-то более прибыльным. Но мне повезло, что арендодателем был Майкл Горовиц. Он сыграл важную роль в моей новой жизни. Майкл предоставил мне квартиру наверху и свободу делать с баром все, что заблагорассудится, если только это приносит прибыль. «Логово» являлось лишь одним из его многочисленных «инвестиционных проектов». Майкл действительно заботился обо мне, что резко отличало его от остальных бизнесменов, которых я знала. Он не упускал возможности справиться о том, как идут мои дела, и навещал, словно воскресный папа, чтобы починить-подправить что-нибудь то там, то тут.

Я и сама неплохо со всем справлялась. Периодически приходилось подмазывать городские власти, чтобы «Логово» не закрыли, а однажды мне пришлось рискнуть и попросить Векса оплатить необходимые реставрационные работы по фасаду, иначе зданию грозил снос.

Я даже подумывала попросить своего покровителя выкупить бар у Майкла, но это лишь увеличило бы мой долг перед ним, да к тому же я никак не могла смириться с мыслью, что являюсь для клана источником постоянных волнений. Демонов привлекала моя двойная сущность. И когда они не могли достать меня, они утоляли свой голод по соседству. Поэтому в нашем районе преступность цвела буйным цветом. По всей округе здания активно реконструировались и обновлялись, средний класс обживал новое пространство, но на моей территории, в радиусе нескольких кварталов, можно было встретить огромное число закрытых и пустующих заведений. Из-за меня этот уголок Манхэттена выглядел дряхлым и забытым цивилизацией.

Предрассветные часы, когда бар закрывался, я проводила в комнатах наверху. Демоны знали, что я редко высовываюсь, и им не было никакой нужды болтаться поблизости.

Такова цена, которую я платила за иллюзию человеческой жизни. Конечно, я могла бы поставить точку, прекратить подвергать опасности людей, которые меня знали. Могла оставить друзей и «Логово», исчезнуть, сжечь все мосты, как я поступила с собственной семьей ради ее же блага. Могла сделаться странницей, и никому не пришлось бы страдать из-за меня.

Но как бы я тогда существовала? Не такая уж я сильная. Мне нужен дом, близкие. Поэтому взамен я приношу жертвы своей демонической сущности. По крайней мере стараюсь. И избегаю других демонов. Шок, разумеется, не в счет.

А вот Сэйвора со счетов не сбросишь. Он с интересом следил за мной, глядя в зеркало над баром. Необходимости обсуждать с ним наши общие дела не было; обычно он опускал конверты с грязными деньгами в щель для корреспонденции в двери, за которой находилась лестница наверх, в мои апартаменты.

Но, судя по всему, ему доставляло какое-то извращенное удовольствие вынуждать меня вести себя с ним как с обычным клиентом.

Я прошла за стойку и достала бутылку, в которой плескалась изумрудная жидкость. Выбрала широкий стакан для бренди, наполнила почти на треть:

— Себастьян, ты почему не пьешь? Я же знаю, это твой любимый ликер.

— Прости, при мне ни цента. — Он похлопал по карманам. — Так что я пас.

— Да брось! За счет заведения. Ты же угостил Ло шоколадкой.

Сидевший рядом старый Хосе буркнул что-то по поводу сладостей, которые он захватит с собой в следующий раз, чтобы обменять на бесплатную выпивку.

Сэйвор мялся. Он совсем не горел желанием пить. Чтобы переварить пищу или жидкость, демоны тратят слишком много энергии, это плохо сказывается на них.

— Не та посуда. Разрушает букет.

Я разлила содержимое стакана по маленьким рюмкам, заполнив каждую до краев:

— Так сойдет? Мистер Серебряная-Ложка-В-Заднице?

Сэйвор улыбнулся и передвинул обе рюмки соседям. Старый Хосе опрокинул доставшийся ему дар судьбы одним махом и поморщился от вязкого, насыщенного вкуса. Сэйвор лишь пригубил свою порцию.

— Хм… Мило. Это в честь недавнего счастливого разрешения?

К счастью, Лолита ушла в кладовую и не слышала этих слов.

— Ты почувствовал?

— Я был на мосту, когда это случилось. Тебе бы поостеречься, Элэй. Такой выброс энергии — это как рог, дающий сигнал гончим. Я не удивлюсь, если сюда заявится парочка-другая наших сородичей. Лучше отвези Шок домой и сама пережди где-нибудь.

— Тебя забыла спросить! — фыркнула я. — Наверху безопасно, там она и останется.

Сэйвор пожал плечами:

— Как знаешь. Я только пытаюсь помочь.

— С чего бы?

Он сложил губы бантиком, словно собирался меня поцеловать.

— Мы по одну сторону баррикад, глупышка.

— Ты имеешь в виду демонов и людей? Если ты не заметил, я на стороне людей.

— Ха-ха-ха. Нет, я о весьма драматичном деле — Векс против Глори.

— Меня это никак не касается.

— Уверена? Мне кажется, ты для Векса ценное приобретение. Ему удалось заполучить живьем двойную сущность в единственном экземпляре.

Прозвучало так, словно я была кем-то вроде морской свинки.

— Я работаю на него, так же как и ты, — ответила я с раздражением. — И нравится мне или нет, я демон в шестом колене. Из клана Векса.

— Не то что я, — добавил Сэйвор, предвосхищая мою следующую фразу.

Он был единственным демоном, понятия не имеющим, кто его создатель. Двести лет назад, едва родив, его выкинули за борт в волны Индийского океана. Он даже не знал названия и типа судна, но двигалось оно достаточно быстро, так что к моменту, когда он восстановил силы, знак его создателя почувствовать было невозможно. Ужас исказил воспоминания, они стали бесполезны, его считали бракованным. Никто не хотел брать его в свой клан, он долго жил сам по себе. Лишь недавно Векс предложил ему работу. Я почти завидовала свободе Сэйвора. Почти.

— По крайней мере, я знаю, что такое быть демоном Векса. А ты, похоже, нет.

— Ты так думаешь? — Я с горькой ухмылкой махнула в сторону двери. Сэйвор, без сомнений, уже оставил там конвертик.

— Ах это… — отмахнулся он. — Это все делишки Дрэда. Он у нас бизнесмен, управляющий. Вексу плевать на правовые нормы и недвижимость Манхэттена.

Он занят разжиганием войн и наживанием врагов совсем иного порядка, ты даже представить себе не можешь.

— Выходит, я всего лишь мелкий пособник, а не зло в чистом виде? Пожалуй, с этой мыслью я могу смириться.