Мэкки, оценив, что творится во дворах Мерла и Ирен, предложил обоим зайти с утра в садоводческий магазин, купить все необходимое на замену, а он, дескать, чем сможет — поможет. Затем он присоединился к Элнер и Лютеру.
Чуть позже, когда Лютер слегка опомнился и мог говорить без слез, Мэкки предложил:
— Пройдемся немножко?
— Да… Хорошо, мистер Уоррен.
— Дамы, просим прощения. — Мэкки отвел Лютера за дом и сказал тихонько: — У меня к тебе серьезный вопрос, Лютер. Это ты оставил у Элнер дома пистолет?
Лютер удивился:
— Пистолет?
— Да. Ты не бойся, я на тебя не донесу. Только скажи, оставлял ты у нее заряженный пистолет тридцать восьмого калибра?
— Нет, мистер Уоррен. Мне скрывать нечего. Я условно осужден, мне нельзя иметь оружия. Я взял из отцовского фургона дробовик, но его забрали.
— Честно? Как перед Богом?
— Да, мистер Уоррен. Я бы никогда мисс Элнер так не подвел, ни за что на свете! Я даже на Бобби-Джо собрался жениться, потому что мисс Элнер так хотела. Мисс Элнер я очень люблю, я бы никогда ей такую свинью не подложил.
И Мэкки поверил парню.
Но если пистолет не Лютера, так чей же?
Бедный нос!
08:03
Норма проснулась уже после ухода Мэкки на работу. Зевнула, поплелась в ванную и, привычно перечитывая «С добрым утром, я ваш Господь», поймала в зеркале свое отражение. О УЖАС! Весь нос в красной сыпи! Вот и пришла беда. Вот и случилось самое страшное — у нее рак кожи. Норма опустилась на пол, чтобы не упасть без чувств и не разбить голову. Кошмар. Теперь нос отрежут и она станет уродом. «Боженька, за что?!» — взвыла Норма. Юношеские угри ее миновали, в школе у нее не было ни единого прыщика. А теперь Господь ее наказывает. Норма поднялась с пола и еще раз глянула в зеркало. Сыпь никуда не делась. Наверняка не только нос отрежут, но и назначат химиотерапию. Прощайте, волосы! О-о, горе, горе! «Мужайся», — велела себе Норма. В тяжелые минуты она всегда вспоминала малютку Фриду Пушник, которая родилась без рук и без ног, и ее всю жизнь носили на подушке. Но сегодня ничего не помогало Норме. В отчаянии она записалась на прием к дерматологу и помчалась в салон красоты:
— Тотт, успокоительного, срочно! Мне, наверное, отрежут нос!
* * *
Пока дерматолог доктор Стюард изучала ее нос под лупой, Норму мутило. Врач, глядя в увеличительное стекло, спросила:
— Скажите, миссис Уоррен, вы легко краснеете?
— Что? А, да! Очень.
— Так, так, — сказала врач, а сердце у Нормы бешено колотилось. — Есть аллергия на что-нибудь?
— Разве что на китайские блюда… У меня от них щеки горят, но…
Доктор Стюард отошла вымыть руки, и Норма услышала, будто со стороны, свой собственный хриплый голос:
— У меня… рак?
Доктор Стюард посмотрела на Норму:
— Нет. У вас розацеа. Розовые угри. Часто встречаются у британцев, ирландцев и других светлокожих людей. Вы легко краснеете, это один из признаков.
— Правда? А я всегда думала, это от застенчивости. Но отчего сыпь?!
— У вас обострение.
— Отчего?! — повторила Норма.
— Вызвать его могло что угодно… жара, солнце, волнение. Не было ли у вас в последнее время потрясений?
— Были, — со вздохом ответила Норма. — Моя тетя упала с дерева, и… ладно, не стану вдаваться в подробности. Одним словом, хватало потрясений.
***
Норма ехала в аптеку, пораженная открытием: оказывается, она совсем не знала себя. Считала себя застенчивой, поскольку заливалась краской от стыда или услыхав неприличный анекдот, а дело-то все в чувствительной коже.
«Разволновалась из-за тети Элнер — и нос обсыпало», — думала Норма, покупая в аптеке мазь. Что ждет ее дальше — представить страшно! Заметив тонометр в углу зала, Норма хотела измерить давление — вдруг за эти дни подскочило до небес? — но одумалась. Если и подскочило, лучше не знать. Лучше просто умереть на месте, чем дрожать из-за результатов анализов, или, не приведи Господь, дожить до пересадки сердца, или влачить последние дни в инвалидной коляске. Кстати, вот и достойная причина отправить тетю Элнер в «Счастливое местечко» и поручить заботам профессионалов — тогда не придется жить в вечном страхе за нее. Нужно дождаться Пасхи, а после праздника серьезно поговорить с тетей.
— Готово, Норма, — сказала аптекарша Хэтти Смит, двоюродная сестра Роберта, покойного мужа Соседки Дороти. Хотя, если верить тете Элнер, Дороти теперь замужем за каким-то Реймондом. — Втирай понемногу, два раза в день, должно помочь.
Вслед за Нормой в аптеку заглянула Ирен Гуднайт и, протянув руки, спросила у Хэтти:
— Это веснушки или пигментные пятна от старости?
Хэтти, глянув на руки семидесятитрехлетней Ирен, соврала:
— Веснушки, конечно.
— Веснушки так веснушки, — кивнула Ирен и ушла повеселевшая.
Хэтти упустила покупателя, но про себя подумала: «Старость и так не радость. Меньше будет знать — крепче будет спать».
