Основное: Уже с начала семидесятых годов социология масс-медиа в странах Запада развивается, по существу, как единый исследовательский комплекс с концентрацией на управленческих, идеологических и культурных аспектах масскоммуникационного воздействия на человека и общество [1]. Как отмечает М. Шадсон [2], можно говорить в этой связи о выделении трех хотя и взаимосвязанных, но, тем не менее, самостоятельных направлений:
- неовеберианского анализа рациональности в "производстве культуры", делающего акцент на вопросах организации работы масс-медиа и обеспечения уровня профессионализма и сбыта, необходимого в условиях конкуренции;
- неомарксистского подхода, где упор делается на изучении символического значения сообщений массовой коммуникации в соответствии с традициями Франкфуртской школы и грамшианской концепцией роли культурного аппарата как идеологического средства поддержания политической гегемонии;
- неодюркгеймианских исследований "публичного восприятия", в которых коллективные представления, формирующиеся посредством масс-медиа, рассматриваются в качестве способа объединения людей через сообщение им чувства солидарности.
В последние годы в социологические исследования массовой коммуникации вводится методология феноменологической социологии [3]. Ее представители, рассматривая повседневный опыт массового общения в качестве "высшей реальности", противопоставляют себя при этом не только неовеберианцам (с их представлением о современной рациональной организации духовного производства как "железной клетке") и неомарксистам (для которых мир масс-медиа продолжает характеризоваться отношениями отчуждения и репрессивности), но и исследователям, актуализирующим сегодня наследие Дюркгейма.
Дело в том, что, согласно неодюркгеймианцам, повседневный поток массовой коммуникации, как бы обволакивая каждого человека со всех сторон, сам по себе еще не возвышает его до уровня "коллективной трансцендентальности", поскольку достижение этого уровня, - со свойственной ему "религиозностью" восприятия сообщений масс-медиа, - возможно, как правило, в случае такой прямой передачи электронными масс-медиа уникальных событий, когда они, обладая собственной мощной "аурой", вместе с тем фактически перевоплощаются для аудитории в события, создаваемые самими масс-медиа [3]. Исследователи же, работающие в русле традиций феноменологической социологии, представляют собой своего рода "счастливых позитивистов" (Ю. Хабермас) современной эпохи постмодернизма. Ведь в своем анализе они не только принципиально ограничиваются рамками "жизненного мира" масскоммуникационного сознания, но и рассматривают его в качестве мира "очарованного, наполненного собственным содержанием и многозначимого", поскольку "в языке, которым пользовались для описания сначала изобретения радио, а затем и телевидения, снова и снова звучало отношение к ним как к чуду, сотворенному современной наукой, и это магическое отношение не исчезло, а, оказавшись поглощенным повседневной жизнью, просто-напросто, ушло на глубину и оттуда стало действовать в сознании скрыто" [3].
Дополнительно: Говоря о сегодняшних ориентациях теоретических исследований массовой коммуникации, не будем упускать из виду, что за свою историю они не только претерпели серьезные изменения, но и сохранили определенную преемственность. Будучи первоначально, как правило, непосредственно привязаны к эмпирическому анализу, как он проводился, в основном, под влиянием сиюминутного спроса, порождавшегося по-рыночному открытой конкурентной борьбой за массовую аудиторию, эти исследования носили преимущественно бихевиористский характер, и не случайно на том этапе "в поле" работали такие в дальнейшем известные теоретики, как П. Лазарсфельд, Р. Миллс и Р. Мертон. Затем для теоретических исследований наступил длящийся до сих пор "академический период", когда "рыночный стимулятор" научного поиска стал как бы отпускать его на свободу: хотя действует он и с отнюдь не ослабевающей силой, но при этом, давая теории "выговориться", уходит зачастую на задний план.
Другой существенной особенностью теоретических исследований масс-медиа стала не просто их растущая тематическая диверсификация, но и вбирание ими в себя фактически всего теоретического багажа и инструментария социологии, что поставило на повестку дня вопрос о сохранении ими, тем не менее, своей специфики. Тот же вопрос оказывается все более актуальным и применительно к разворачивающейся в настоящее время компьютеризации глобально осуществляемого общения, - в том числе в связи со стремительно пошедшей с начала 1994 года в рост децентрализованной компьютерной сети Интернет, созданной по заказу Пентагона еще в шестидесятых годах в целях обеспечения управления вооруженными силами США в условиях считавшейся тогда возможной термоядерной войны, а затем в силу известных событий утратившей свое непосредственное военное значение и пущенной в коммерческий оборот.
Преемственность теоретического исследования обеспечивается его конфигурациями как такими структурными элементами, которые в совокупности образуют своего рода “каркас” теоретических построений.
