Основными слоями населения, которые жаждали изменений и модернизаций в России в то время были крестьяне и городская прослойка рабочих.
Интерес крестьян к прошлому всегда определялся практическими потребностями их повседневной жизни. Народное сознание типизировало лучшие образцы труда, бытового поведения и доносило до новых поколений как эталоны действия, мысли, чувства. С помощью памяти сохранялись основные, «базовые» ценности крестьянского образа жизни. В крестьянском обществе поддерживалась потребность в сохранении исторических корней, а исторические представление развивали этническое самосознание, понимание общности исторического прошлого. Прошлое выступало и критерием значимости крестьян в обществе. Исторические знания и социальный опыт и составляли основу социальной памяти, которая помогала крестьянскому социуму осознать себя.
В крестьянском сообществе память всегда была направлена на поддержание образа жизни и являлась важнейшей культурной традицией. Если что-то менялось в крестьянстве, менялась и сама память. Но поскольку память – явление глубинное, социальная память – своего рода наследственная информация, и по ней реконструируется и само крестьянство.
На рубеже XIX-XX вв., несмотря на бурные темпы промышленного производства, общий облик страны в значительной мере определяло сельское хозяйство, которое давало почти половину национального дохода и охватывало 78% всего населения (по данным переписи 1897 г.). Основным производителем хлеба в этот период являлось крестьянское хозяйство, дававшее 88% валового сбора зерна и около 50% товарного, причем зажиточное крестьянство, составлявшее '/в всех дворов, давало 38% валового сбора и 34% товарного хлеба.
Однако капитализация крестьянского хозяйства протекала медленно, что было обусловлено сохранявшимися пережитками крепостничества (помещичье землевладение, крестьянская община, выкупные платежи, сословное неполноправие крестьянства). Главным тормозом являлось крестьянское малоземелье.
Особенность исторического развития России заключалась в огромном, все более увеличивающемся разрыве между бурно развивающейся промышленностью и сельским хозяйством, развитие которого тормозили пережитки крепостного права.
Итак, к концу XIX века выявились два противоположные подхода к разрешению аграрной проблемы. Сторонники осуществления широкой программы аграрных преобразований выступали за пересмотр всей финансово-экономической политики государства («от промышленности к сельскому хозяйству») при сохранении прежней попечительской политики в отношении крестьянского населения. Сторонники же сохранения прежнего экономического курса, выступающие против вложения средств в сельское хозяйство, настаивали на изменении преимущественно правового положения крестьянства, ликвидацию его сословных и имущественных ограничений, ликвидацию общины, в которой они видели основной источник экономической отсталости, архаических пережитков в крестьянских правоотношениях, землепользовании, формах хозяйствования и т.п.
Заключение.
Таковой в общих чертах представляется правительственная программа социальных реформ, представленная деятельностью выдающегося государственного и политического деятеля П.А.Столыпина. Реализуя эту программу Столыпин выступал в качестве проводника официального политического курса самодержавного режима, точнее той его части, которая склонялась к необходимости преобразований в стране. В этом смысле Столыпин опирался на реформаторскую линию, которая обозначилась уже в предшествующем кабинете министров.
Витте, весьма ревниво относившийся к новому премьеру, имел некоторые основания считать, что Столыпин присвоил свое имя реформам, которые были разработаны в свое время под его (Витте) непосредственным руководством. Но имена тому или иному политическому курсу присваивают не люди, а история, та эпоха, с которой эта политика связывается в сознании современников и потомков. Именно Столыпин дал жизнь этой программе, обогатив ее идейным содержанием и наделив статусом национально-государственной программы реформ, в каковом качестве она только и могла стать реальной исторической альтернативой общественного развития.
Намеченной Столыпиным программе реформ не суждено было осуществиться в том виде, в каком ее хотел видеть сам Столыпин. В этом смысле можно говорить о ее поражении. Тому было достаточно причин: препятствия, чинимые слева и справа, охлаждение к нему императора, незавершенный и непоследовательный характер реформ, наконец, скорая смерть самого премьера. Но, прежде всего, следует отметить принципиальное различие между декларируемым национальным характером социальных преобразований, направленных на демократизацию общества и строительство правового государства и жестко бюрократическим их содержанием; между нуждами отдельных регионов огромной Российской империи и унификационным стремлением единообразного разрешения стоящих перед обществом проблем; между необходимостью стимулирования экономической свободы, хозяйственной активности и расширяющимся бюрократическим произволом. Не стала объединяющей и столыпинская трактовка национальной идеи, оставляющей возможность для неоднозначного ее понимания: то ли как идеи нации, то ли идеи национальности – начиная с этимологической близости понятия «Великая Россия» и «великоросс» и заканчивая довольно недвусмысленными нападками его на враждебный «инородческий элемент». И все же основной причиной провала столыпинской программы модернизации может считаться недостаток выделенного ему и России историей времени. Не смотря на попытки великого реформатора усмирить революцию, страна неуклонно приближалась к горнилу кровавой междоусобицы. Мировая война вновь поставила страну в то положение, из которого стремился ее вывести Столыпин. И никакие реформы не могли уже предотвратить ее сползания в пропасть.
