(Япония, Китай)
Согласно написанной в 712 году до н.э. Хронике Кожики, обретение японским народом своей родины началось с соревнования по «спортивной» борьбе. Прибывшие с юга на остров Кюсю племена завоевали себе право поселиться здесь благодаря тому, что их бог-герой Такемидкадзути поборол вождя живших там издавна айнов.
Современная японская историография датирует концом V века создание в стране первых, по существу рабовладельческих, государственных образований, которые в VII веке сменились феодальным государством, организованным по китайскому образцу. К XII веку феодальный строй укрепился. Из слоя самураев сформировался «институт японского рыцарства», чьи своеобразные методы ведения войны, привычки и образ жизни вплоть до XVII века определяли систему физических упражнений, носивших чисто военный характер. Кодекс поведения самурая (бусидо) содержал в основном определявшиеся историческими традициями нормы поведения и требования физической подготовки — стрельбу из лука, искусство фехтования с одним и двумя мечами (кендо), владение копьем (нагината) и секреты психологического воздействия на противника.
Одной из привилегий самураев была борьба сумо. В ней побеждал тот, кому первому удавалось вытеснить соперника из круга или прижать его к земле. Состязанию предшествовали культовые обряды. Участники, одетые в епитрахиль с ритуальным поясом, перед каждой схваткой молились о победе. На арену сыпали соль, чтобы прогнать под землю злых духов, а затем, хлопая в ладоши, привлекали внимание того бога, в честь которого устраивались соревнования. Первое публичное состязание по сумо организовал Акаски Шийануске в 1629 году в Иедо.
В физической культуре других правящих классов сказывалось влияние китайских обычаев и различных течений буддизма, рано ставшего государственной религией. Однако роль заимствованных систем физических упражнений, танцев и конного поло менялась в соответствии с особенностями японского общества. Наиболее наглядно об этом свидетельствует пример кемари — японской разновидности чу-кюх. В VII—VIII веках это была игра, развивающая ловкость и быстроту. Однако позднее ее технические элементы потеряли свое первоначальное значение, растворившись в церемониях религиозного характера.
Критерии кемари не знали понятия абсолютной победы. Цель игры заключалась в том, чтобы в соответствии с действовавшими правилами игроки, стоявшие вокруг черешневого дерева, как можно дольше перекидывали над деревом друг другу мяч, не роняя его на землю. Согласно поэтическому эпосу Вака в 1208 году одна из команд сделала 980, а несколько лет спустя — 2000 таких передач.
Помимо различных метаигр — перетягивания каната, серсо, пятнашек, качелей, хождения на ходулях — в средневековой Японии особым вниманием пользовались ритуальные состязания в фехтовании на палках, стрельбе из лука, водные соревнования. В школах уже с 1603 года по приказу императора в качестве обязательного предмета было введено обучение плаванию.
Большинство упомянутых видов состязаний можно найти среди обычаев всех слоев населения. Помимо йоги и дыхательных упражнений, ставших элементами религиозных обрядов, к народной физической культуре в Японии относилась также вольная охота (придворные и аристократы охотнее стреляли тупыми стрелами в привязанных, ограниченных в движении животных). Пешее поло (гяччо) и разновидность игры в мяч с перьями деревянными ракетками считались играми средних слоев населения.
Возникновение различных видов борьбы в целях самообороны, в том числе каратэ, связано с историей классовых конфликтов.
В XIV веке на Окинаве, считавшейся центром крестьянских волнений, с особой жестокостью была осуществлена «охота с мечом», с помощью шпионов феодалы установили наблюдение за кузницами. Немногочисленные отряды самураев, провоцировавшие безоружных крестьян, заставили восставших «исчезнуть» или загнали их в леса. В этой напряженной обстановке в начале 1360-х годов стали зарождаться те самые нелегальные «руки окинавы», «школы в зарослях», в которых преследуемые осваивали искусство самозащиты.
Судя по описаниям протоколов допросов, приемы включали в себя различные виды ударов руками и ногами, наносимые в наиболее чувствительные точки человеческого тела, а также приемы по обезоруживанию и удушению. Преследуемые и сотрудничавшие с ними жители систематически собирались в своих убежищах. После короткой медитации и психологического настроя они начинали носиться вверх и вниз по крутым лесным тропам. Защищая голову и плечи, они увертывались от деревьев и сучьев, сбивая ребром ладони или ударом ноги сухие сучья. В период отдыха они пальцами разминали вязкие материалы, чтобы увеличить силу захвата. В целях развития выносливости и прыгучести совершали прыжки с грузом на плечах и настойчиво отрабатывали попарно элементы ударов и бросков. Таким образом возникла манера ведения борьбы каратэ, включавшая в себя элементы борьбы кунфу, которая создавала для обреченной на уничтожение жертвы возможность оказать эффективное сопротивление даже при нападении нескольких вооруженных противников. В результате фанатичных тренировок воспитанники «школ в зарослях» обычно выходили победителями из стычек с небольшими по численности, но наводившими страх отрядами самураев. Возникновение искусства самозащиты на Дальнем Востоке сделало возможным то, что представители здешних господствующих классов не носили полных доспехов, подобно европейским рыцарям, и не были знакомы с плотным боевым построением конницы.
Однако к современному каратэ Гичин Фунакоси (1869—1955) все же пришли не путем народного искусства самозащиты. Под влиянием чувствительных ударов по их престижу самураи в XV столетии также начали изучать приемы «рук окинавы». Ее комплекс был включен в число методов секретной подготовки бусидов. А в текст самурайской клятвы было введено новое положение о том, чтобы секреты не передавались никому, за исключением членов сословия. Нелегальные народные школы в результате жестоких преследований к XVI веку полностью вымерли. В Европе сведения о каратэ распространились благодаря побывавшим в Японии португальским морякам как о каком-то непостижимом самурайско-мистическом явлении.
В Китае ни неоконфуцианский идеализм, ни тайское и буддийское течение не отодвинули в такой степени на задний план общественную роль физической культуры, как это произошло в христианской Европе.
После периода, когда действовали упомянутые ранее запреты, в эпохи Цинь и Хань вновь начался расцвет физической культуры. Массовое восстание «желтых повязок», потрясшее династию Хань, было подавлено, но полностью уничтожить завоевание этого движения не удалось. Члены приведшей к власти династии Чин (III—V вв.), стремясь избежать повторения в будущем подобных восстаний, издали указ о сдаче оружия. Это «безоружное» состояние, которое китайские власти пытались сохранить на протяжении всех средних веков, способствовало формированию в среде китайских крестьян, купцов и мелких дворян своеобразной физической культуры, в основе которой лежали способы самообороны. Отчасти сюда уходит корнями техника чуан-шу — борьбы с тенью с помощью захватов и ударов с целью обезоружить голыми руками противника, а также различные тайные варианты ударов, наносимых кулаками и ладонью, в сочетании с ударами ногой. С большими или меньшими изменениями они составили систему движений ву-шу, которая впервые была разработана в VI веке индийским монахом-миссионером Боддхидхармой. До совершенства были доведены фехтование на палках и водные состязания.
Свой след в физической культуре высших слоев общества оставили также обычаи завоевателей-кочевников, например конные состязания гуннов, тюркских племен и монголов, тибетские соревнования по бегу. Почти все народности, занимавшиеся коневодством, принесли в Китай различные варианты персидской игры в поло и борьбу на поясах. От маньчжуров китайцы заимствовали катание на коньках в его первоначальном виде, от индийцев — хатхайогу и многие виды метаигр, от японцев — игру в мяч с перьями.
Изменение концепции правящих классов в отношении физической культуры наиболее наглядно можно проследить на примере игр с мячом. В эпоху правления династии Тан (VII—X вв.) в чу-кюх играли мячом, наполненным воздухом. Игра шла уже не до одного очка. В нее играли не все, а только профессиональные игроки. Профессионалы появились и в боксе, и в борьбе, и в соревнованиях по поднятию тяжестей.
В связи с переходом к методам ведения войны с использованием тяжелой кавалерии высшие слои общества усвоили «рыцарские» привычки. Они отказались от прежних физических упражнений; более того — стали презирать тех, кто еще ими занимался. Их интерес обратился к конным состязаниям, фехтованию и, главным образом, конному поло.
Эпоха расцвета конного поло началась в период правления Тан-Мин-Хуана, который и сам был заядлым игроком. Летописцы отмечали, что, когда он гневался на кого-нибудь из своего окружения, примирить их могла только игра в поло. В результате возникали весьма гротескные ситуации. Изнеженные и разжиревшие мандарины и министры были вынуждены перебираться из паланкина на коня, чтобы своей игрой, а точнее, неловкостью и частыми падениями создавать у императора хорошее настроение.
Писали, что никто не смел при этом возразить императору, который свергал правителей провинций и не терпел, чтобы ему противоречили. В конце концов феодалы, заручившись согласием императрицы, через одного из придворных, рискнувшего головой, передали страстному игроку в поло послание, в котором говорилось:
«1. Подобная борьба между правителем и его подданными неприлична, ибо стирает различия в рангах.
Этот способ общения с подданными недостоин императора...
Многочисленные скачки настолько занимают время императора, что он не имеет возможности выполнять свои обязанности ни перед государством, ни перед императрицей».
«Смелое послание, — отмечает летописец, — настолько подействовало на Тан-Мин-Хуана, что он не только не обезглавил дерзкого придворного, но и обещал, сильно повздыхав, что наряду с поло будет уделять больше внимания общественным делам».
При дворе его преемников игра приобрела еще большую популярность. В летописях некоторых императоров постоянно упрекают в том, что они при назначениях на важнейшие посты больше интересовались умением кандидатов играть в поло, чем их профессиональной пригодностью.
Вечером площадки для игры в поло освещались. Вечерние состязания открывались выступлениями танцовщиц и акробатов. Как и среди персидской аристократии, в китайском обществе эпохи династии Тан поло захватило и дам. Императоры, ссылаясь на китайский этикет, долгое время разрешали им садиться только на мулов. Однако это ничуть не смущало придворных амазонок, увлеченных игрой в поло.
В начале эпохи династии Сун (X—XIII вв.) длинное поло сменила игра ки-кюх, в которой использовались более короткие биты. Регулярно, четыре раза в год, устраивались блестящие придворные соревнования по этому виду игры. Играли мячами из эбенового дерева, размеры площадки определялись в зависимости от числа участников. Параллельно с ки-кюх китайский «рыцарь» по имени Лун-Ван возродил и ввел при дворе названную его именем китайскую игру типа гольфа.
Лун-Ван создал каноны обязательных для различных игр «рыцарских добродетелей». К их числу он относил учтивость, честность, справедливость и скромное поведение. «Победа не должна приводить к зазнайству, а поражение — к малодушию», — пишет он в заключение своего труда.
Экономическая политика эпохи династии Сун благоприятствовала расцвету физической культуры городского населения. В городах получили распространение не только различные виды поло, но и игра в мяч с перьями, атлетика, массовые состязания по перетягиванию каната и разнообразные упражнения по балансированию на ходулях и бамбуковых шестах.
В этот период упомянутая выше техника «чуан-шу» также распалась на два течения: «шаолин». Первое получило свое название по имени монастыря Шаолин в провинции Хунань, поддерживавшего традиции Боддхидхармы, где монахи включили в свою учебную программу овладение искусством борьбы без оружия. Система упражнений, составленная в XVII веке военачальником Ио Фейем и монахом Чиао Юаном, включала уже более 150 движений по нанесению ударов руками и ногами для воздействия на болевые точки тела противника. Основы «тай-чи-чуана» разработал в X веке Чан Сан-фен. Эта система включала в себя не только силовые приемы, но и способы психологического воздействия на противника.
Мистически настроенные тайские монахи считали, что различные молитвы имеют больший вес в глазах богов, если они выражаются не только словами, но и с помощью бега, танцев, вращения тела. Под эгидой государственной буддийской религии все большее распространение получали элементы канонов йоги, заимствованные в Индии.
В эпоху правления монгольской династии Юан (XIII—XIV вв.) на первый план вновь вышли различные боевые упражнения, состязания конников и лучников. При императорском дворе и в крупных городах готовилось большое число борцов в трех весовых категориях, всегда готовых выступить в соревнованиях против монгольских гостей.
Династия Мин, вступившая на престол после изгнания монголов (XIV—XVII вв.), предоставила неограниченную власть конфуцианским чиновникам. Китай освободился от монгольских завоевателей, но попал в рабство к собственному прошлому. Бюрократы-мандарины обратили традиции против прогресса. Замедление общественного прогресса отрицательно сказалось и на развитии физической культуры. Характерное для конфуцианства непринятие всего чужеродного сказалось, в частности, в том, что были забыты принесенные монголами упражнения в верховой езде и борьбе, а также получившие распространение в народной среде способы самообороны. Интерес стал проявляться главным образом к изобразительному искусству и литературе.
В столь неблагоприятных условиях китайская физическая культура уже не могла создать никаких новых систем движений. Если не считать игры в мяч с перьями и лечебных упражнений, все остальные виды физической культуры пришли в упадок. Снизился уровень испытаний, которым подвергались воины, в школах прекратилось организованное обучение физическим упражнениям.
Окончательный закат физической культуры в средневековом Китае начался после того, как китайские феодалы призвали маньчжуров для подавления крестьянских восстаний. Новые завоеватели принесли закон о ношении женщинами колодок, уродовавших их ноги. Игровые площадки были обложены большими налогами. Занятия физическими упражнениями сохранились лишь в низших слоях общества и среди национальных меньшинств.
