Родственная любовь: сделал ли Колтер Стерлинг Кейт Харисон новой насечкой на спинке своей кровати.

 

«Это всего лишь таблоид», — говорю я себе. Моя голова начинает кружиться. Это всего лишь глупый интернет-таблоид, который ничего не значит. Ничего. Просто слух. Ведь они же всегда возникают.

Я прокрутила новости вниз. Там было наше вчерашнее фото, когда мы сидели с Колтером в машине на стоянке, на моём плече лежала его рука. Хорошо, по крайней мере, они не засняли, что было после этого. Это ничего не раскрывает.

Дерьмо, говорила же ему не быть таким долбаным придурком. Я знала, чтоне должна была чувствовать себя так беспечно.

Мне плохо. Я продолжаю читать, и чувство ужаса и стыда настигает меня. И затем я достигаю места, которое делает всё остальное, даже фото, ничем, пустым местом.

Это фото карточки с именами девушек с надписью «Брайтон Бинго» в центре. Все имена размыты, за исключением моего. Моё в середине, а под ним чёртов перечень услуг, обведённых звездой.

Кэтрин Харисон

Минет — 50 балов

Секс — 100 балов

Анал — 200 балов

Без презерватива — 500 балов

 

Просто пиздец. Меня сейчас вырвет, но всё же я продолжаю читать:

Очень хороший источник нам сообщил, что Колтер Стерлинг, известная знаменитость, которая не прочь покувыркаться с молоденькими дамочками Голливуда, звёздами Нью-Йорка, придумал игру, Брайтон Бинго, как известно, это такой способ «зарубок» его завоеваний в частной школе-интернате. И Кэтрин Харисон определённо его лучший приз».

Я перевожу взгляд на Колтера, мои руки дрожат.

— Что? — спрашивает он.

Думаю пырнуть его ножом для стейка.

— Брайтон Бинго? — рычу. Я не смогла больше ничего другого произнести. Встаю со своего места, отодвигая стул и собираясь уйти.

Мне нужно убраться из этого места. Мой отец тоже встал, думаю, пришло время для танца отца с дочерью. От мысли, что я буду на виду у всех этих людей танцевать с отцом, мне хочется заплакать.

Кто-то спрашивает, в порядке ли я, но мне не хочется отвечать. Я спотыкаюсь о столы людей, которые, должно быть, уже прочитали статью и теперь смотрят на меня так, будто ожидают мою реакцию.

Я не заплачу. Я не заплачу.

Я начинаю плакать до того, как выхожу из комнаты. Чувствую, как слёзы катятся по моим щекам. Свежий вечерний воздух встречает меня на улице, Колтер хватает за руку и поворачивает лицом к себе.

— Блядь, Кейт, — говорит он. — Какого чёрта… Святое дерьмо, ты плачешь?

Я вырываю свою руку и отпихиваю его, опасаясь, что мы здесь не одни.

Краем глаза я вижу, как пожилая пара возвращается обратно на праздник. Я даю пощёчину Колтеру, и он ловит моё запястье, убирая его.

— В чём, черт тебя подери, твоя проблема? — спрашивает он.

— Брайтон Бинго, — отвечаю я. Мой голос звучит слишком громко. Я говорю себе быть немного тише. Этот разговор не должен был состояться здесь. Мы должны пойти в другое место. Все мои мысли смешались, моя голова ужасно болит, и только одно приходит на ум: Колтер считает меня долбаным призом в грёбаной игре.

И все знают.

Его лицо тут же бледнеет, и я получаю ответ на свой вопрос.

— Это не я, Кейт.

— Не ты? — мой голос громкий. — Трахнуть меня без презерватива пятьсот баллов, Колтер. Неудивительно, что ты быстро всё прекратил, ха-х? Ты играл всё это время?

— Ага, это всё было игрой, Кейт. И мой последний штрих — трахнуть свою сводную сестру без презерватива, — отвечает он, всё ещё держа меня за запястье. Я пытаюсь отстраниться от него, но он притягивает меня к себе ближе, на его лице читается злость. — Ты вычислила меня. Это моя грёбаная причуда. Ты с ума сошла?

— Ты отвратителен, — своей свободной рукой я отвешиваю ему вторую пощёчину. Я не верю ему. — Отпусти мою руку, или я ударю тебя по яйцам.

— Это был сарказм, — он всё же отпускает меня, и я делаю шаг назад. — Иисус, возьми себя в руки.

— Я, блядь, тебя ненавижу.

— Да? — кричит он. — Ну что ж, а я чертовски люблю тебя.

Слова разносятся в пространстве между нами, и всё замирает. Я стою там, пока он смотрит на меня, вытянув руки ко мне, его ладони раскрыты.

Как будто кто-то кладёт мне руку на плечо, и я выныриваю из моего тумана и оборачиваюсь. Кто-то открыл дверь в зал, и люди пялятся на нас. Я смотрю на них, их лица отворачиваются обратно, они делают вид, что не замечают этого зрелища.

И потом я возвращаюсь к Колтеру, стоящему там же, застывшему в той же позе. Он выглядит так же, как и я: будто кто-то ударил меня в живот.

Всё кончено.

ГЛАВА 27.

КОЛТЕР

ГОД СПУСТЯ

— Содовая? — стюардесса кладёт салфетку передо мной. — Арахис?

Я качаю головой, а затем откидываюсь на спинку своего сиденья и закрываю глаза, игнорируя гул голосов вокруг меня.

Настало время вернуться в реальный мир.

Такие слова прислала мне мать на электронную почту месяц назад. Я открыл его, когда сидел в кафе, находящемся в Луангпхабанге в Лаосе. Я пробыл там весь прошлый месяц, а окончание прошлого года провёл в восточной Азии: Вьетнаме, Таиланде, Малайзии, Непале, Индии и Камбодже.

Некоторые люди могли видеть, как я облажался. Они не понимают, почему я сделал то, что должен был сделать.

Свадьба всё поменяла.

И даже в другой части мира я не мг перестать думать о том, что произошло тогда. Последующие несколько месяцев, когда я каждый раз закрывал глаза ночью, это снова повторялось в моей голове, словно эта сцена была петлёй, затянутой на моей шее. Кэтрин стоит напротив меня, слёзы катятся по её прекрасным щекам, пока она говорит, как сильно ненавидит меня за то, что, думает, я сделал.

Я сказал, что люблю её. Я имел в виду именно это. То был единственный раз в моей жизни, когда я кому-то сказал эти три слова.

Но она не ответила тем же.

Я уехал, потому что решил сбежать от всего, но последний год прекрасно дал мне понять, что мне нужно. Я бы сказал, что нашёл себя, но это звучит как какое-то фальшивое дерьмо. Думаю, это был лучший выход из этой ситуации.

Я пытался с ней поговорить после свадьбы, но она даже не смотрела на меня.

— Я ничего не знаю об этом дерьме, Кейт, — говорил я. — Меня не волнует то, что все будут знать, и мне плевать, что они будут думать. И ты сама прекрасно знаешь, что «Брайтон Бинго» идея Чейза, не моя. Он просто мудак, который слил всё прессе.

— Это не имеет значения, Колтер.

Я пытался убедить её бросить всё и сбежать вместе со мной, но она не хотела ничего слушать.

У нас с Эллой случился скандал, действительно серьёзный скандал: она кричала на меня, назвала безответственным ёбарем, говорила мне, что я не получу свой целевой фонд. Я сказал, чтобы она забирала всё себе.

И уехал в тот же день. Я направился в аэропорт и купил ближайший билет до Бостона. На следующий день купил билет до Бангкока с остановкой в Токио, где планировал провести следующие несколько месяцев, снимая деньги с карточки и трахая тайских официанток. У меня не было абсолютно никаких планов на будущее.

Первую ночь я провёл в городе, получил хорошую встряску, ночевал в фантастическом бизнес-отеле. И когда проснулся утром, ничего не поменялось. Я оставался всё тем же незрелым и бестолковым придурком, каким и был всегда.

Поэтому я решил, что буду меняться. Я хотел поменяться. Я продал всё: свои дизайнерские часы, все гаджеты, вещи, которые привязывали меня к другой жизни, к той, где я был сыном известной во всём мире кинозвезды.

И сделал то, что никогда не делал.

Я работал.

Подработки то тут, то там. Я зарабатывал и путешествовал, чего не делал никогда раньше: в переполненном автобусе в Индию, на поезде в Китай. Моими друзьями стали люди, которые понятия не имели, кто я такой.

Также я следил за всем, что происходило по другую сторону океана.

Прошёл всего лишь месяц, как Элла и сенатор развелись, наверное, это случилось из-за меня и Кэтрин. В этом не было только нашей вины, потому что их отношения были обречены на провал с самого начала, ведь Элла бредила любовью, а сенатор политикой. Элла оповестила меня по электронной почте. Она сейчас в Малибу, занята ремонтом дома, снова готовит его к новой жизни. Скандал не потопил кампанию сенатора, которая была в самом разгаре.

И Кейт…

СМИ обсасывали эту историю пару недель, но потом приключилась какая-то другая скандальная история, которая отвела внимание от неё. Кейт отказалась давать какое-либо интервью. Она уехала в Калифорнийский университет, не в Гарвард.

Я улыбался, когда читал об этом. Она выбрала искусство.

Она изучает искусство.

Иногда я думаю о ней в прошедшем времени, словно она часть моей прошлой жизни. Но затем я вижу кого-то, кто похож на неё, или как какая-нибудь девушку заправляет волосы за ухо, как делала это Кейт… И она снова самая значительная часть моего настоящего.

Шесть месяцев назад моя мать прислала мне сообщение, что возвращает мой трастовый фонд. Я согласился, но на своих условиях. Первые свои инвестиции я вложил в искусство, в те места, в которые мечтала Кейт. Я их проверял, таким же образом я планирую поступать и с другим бизнесом, которому хочу помочь: старт-ап компаниям и людям с хорошими идеями, которые не имеют средств для финансирования своих проектов. Я не думал, что какое-то из мест, в которые я инвестировал, имеет какое-то отношение к Кейт.

До прошлой недели.

Это не было удачей, что я наткнулся на крошечное упоминание о выставке на том сайте. У меня установлено он-лайн оповещение, настроенное на проекты, в которые я вкладывал... и на Кейт.

Когда я увидел объявление о художественной выставке, имя было первым, что бросилось мне в глаза. И это были работы художника, который заставил меня пойти в ближайшее турагентство и купить билет в один конец. В Калифорнию.

 

ГЛАВА 28.

КЭТРИН

— Это безумие, — кружусь, осматривая галерею, моя голова, словно в тумане, я не верю в происходящее. — Не могу поверить, что вижу свою работу на стенах на реальной выставке.

— Придётся поверить, — отвечает директор галереи. — Многие заинтересовались тобой. Ты станешь известной, Кэтрин. У тебя талант.

— Я просто так рада, что эта галерея согласилась принять меня, — говорю я. Три месяца назад это место было на грани закрытия, из-за его давней истории это было бы особенно печально.

— Поблагодари ангела-инвестора, который спас галерею, — улыбается она.

— Не знаешь, кто это?

Она качает головой и пожимает плечами.

— Он, видимо, предпочитает делать свои дела анонимно, — отвечает она. — Кстати, моя дорогая, есть один репортёр, который хочет взять у тебя интервью.

Я стону:

— Только не о моей личной жизни.

Она снова качает головой:

— Только о твоём творчестве, дорогая.

— Но… Зачем?

— Я же говорила тебе, что ты талантливая, — улыбается она. — Как думаешь, стала бы я тратить два месяца, подготавливая всё к твоей выставке?

Это правда. Она потратила два месяца, чтобы сделать всё. Я поначалу ей не верила, что она действительно заинтересовалась моим творчеством. Думала, что это всё из-за того, что я непостоянная дочь сенатора Харисона.

Мой отец и я не разговаривали месяцами. Он просто хотел, чтобы я «выбрала правильный путь». Но я гордилась тем, что выбрала Калифорнийский университет, что выбрала искусство.

Но я не гордилась тем, что наговорила Колтеру. Тот разговор на улице, в то время как свадьба набирала свои обороты, до сих пор меня преследует. Его слова снова и снова эхом раздавались в моей голове: «Я чертовски тебя люблю».

Но я не ответила на его чувства тем же. Просто стояла там, пока он на меня смотрел, полностью искренний передо мной, но я знала, что Колтер не был тем парнем, который говорит такое.

Я не ответила ему тем же.

Когда он попытался объяснить всё, я просто сказала, что не хочу ничего слышать. Я была напугана тем, что всё это произошло на глазах у людей.

Я даже не думала, что он уедет. Даже после всего, что случилось, я пыталась разыскать его в Голливуде. Когда я послала письмо Элле, она тоже понятия не имела о его местонахождении. Она думала, что это Таиланд. Возможно, Индия. Он крутился где-то в Азии. Я писала ему кучу писем, но так и не нашла в себе смелости отправить. Рассказать о том, как я себя чувствую, как скучаю, как тоже люблю его. Но передать эти эмоции в письме не получалось. Ужасная правда заключалась в том, что я была трусихой, чтобы сказать ему в лицо о своих чувствах.

Несколько месяцев после его ухода я всё ждала, когда же откроются эти балконные двери, и он войдёт внутрь с той дурацкой ухмылкой на лице. Но этого так и не произошло.

Я бы соврала, сказав, что не думаю о нём постоянно. Но как говорится: жизнь не сказка независимо от того, как бы я не верила в это. Думаю, Колтер бы гордился мной, будь он здесь. И он бы засмеялся, увидев тему моей выставки.

Но его здесь нет. Так же, как и моего отца. Мои друзья из школы здесь, а также несколько профессоров с художественного отделения. Стоя здесь в окружении моих картин, я ощущаю себя счастливой и свободной. Я в восторге от всего этого, хотя часть меня скучает по Колтеру.

Репортёр из небольшого издательства хочет взять у меня интервью. Он спрашивает, что вдохновляет меня. Я не вру, но и правды не говорю.

— Меня вдохновил друг, — отвечаю я. Не уточняю кто именно.

— Это очень интересное название — Мерзавец, — говорит он. — Для дружбы.

— Это просто друг, — повторяю я.

— Не уверен, что я говорил такое, — этот голос поражает меня как тонна кирпичей. Его голос. Словно призрак из моего прошлого, потому что он и есть чёртов призрак из прошлого. Всё вокруг начинает кружиться.

Колтер чёртов Стерлинг во плоти.

Святое-дерьмо-он-по-прежнему-великолепен.

Колтер изменился. Его волосы стали длинней, неряшливей, более неопрятные, словно он только встал с постели. Но это выглядит очень сексуально. И на нём костюм. И галстук.

— Ты, — говорю я. Это единственное слово, которое мне удаётся выговорить. Ты. Это всё, что я могу сказать человеку, которого люблю, после года разлуки. Это всё, что я могу сказать человеку, который стоит здесь передо мной и смотрит на меня вживую, а не с рисунков.

— Мерзавец, — говорит он, смотря на меня с выражением «я все ещё не забыл». Он узнает мои эскизы — хотя на них и не видно лица, но мы оба знаем, кто на них изображён.

— Да, именно так называется выставка, — вмешивается репортёр, его голос звучит немного уверенней, нежели раньше.

Я поворачиваюсь в его сторону:

— Не могли бы вы дать нам минутку, пожалуйста?

— Но интервью… — начинает он.

— Просто минутку, — я не смотрю на него, когда оборачиваюсь к Колтеру. — Мерзавец, — повторяю я.

— Хладнокровная ханжа, — отвечает он. И это старый Колтер. Колтер, которого я любила. Колтер, которого всё ещё люблю. Усмешка медленно озаряет его лицо, именно та усмешка, которая заставляет моё сердце каждый раз биться быстрее.

Я улыбаюсь во все тридцать два зуба.

— Придурок.

— Хорошо-хорошо.

— Шлюшка.

— Принцесса, — он наконец-то произносит его. Я так скучала по этому слову с тех пор, как он ушёл.

И я знаю, что должна сказать ему. Одна часть меня, которая отвечает за логику, говорит: «Нет, постой, прошёл уже год, у него наверняка есть девушка, или он уже нашёл себе двойняшек из Парижа, — она говорит мне, — будь разумной. Будь здравомыслящей».

К чёрту эту логическую сторону меня.

Мне хочется нахрен избавиться от всего этого дерьма. Это часть меня, которую я так долго не воспринимала всерьёз. Та часть, где я чувствовала себя в безопасности. Которая всегда жила во мне. Я больше уже не та девочка.

Поэтому я действую решительно.

— Я чертовски тебя люблю, — говорю, ожидая его реакции. Но он просто смотрит на меня. Я не могу прочитать какую-либо эмоцию на его лице.

— Ну, очевидно, — отвечает он, обводя взглядом стены. — Я хочу сказать, что ты создала чёртову святыню в мою честь.

— Приятно видеть, что ты всё тот же самый мерзавец, — шепчу я. — Ну, и я точно назвала свою выставку.

Колтер смеётся.

— Ага, ничего не изменилось, — отвечает он, оборачивая рукой мою талию и притягивая меня ближе к себе. Мне кажется, что моё сердце вот-вот выскочит из груди, когда он смотрит на меня так. — Я тоже чертовски люблю тебя, Принцесса.

 

ГЛАВА 29.

КОЛТЕР

СПУСТЯ ТРИ ГОДА

— Так ты собираешься мне рассказать, куда мы едем? — спрашивает она, её рука на моём бедре. — Серьёзно, откуда мне знать, готова ли я к этому?

Я качаю головой.

— Прости, но мой рот на замке, — отвечаю ей. — Ты доверяешь мне?

Она кладёт свой палец на уголок рта и делает задумчивое выражение лица.

— Хммм. Даже не знаю.

Обняв её одной рукой за талию, я нежно целую Кейт в кончик носа, медленно продвигаясь вниз к её полным губам. Она приоткрыла свой ротик, и я жадно набрасываюсь на неё, мой член тут же оживает.

Я отстраняюсь от неё и смотрю в течение минуты. С трудом могу поверить в свою удачу, будучи рядом с Кейт. Когда увидел её три года назад в галерее, я всё понял. Это моё. Она моя. Звучит банально, но это правда.

Я другой человек, и все благодаря Кейт.

Я не верил в «жили они долго и счастливо». Одному Богу известно, что Элла не была примером этому. Удивительно, но моя мать вернулась к свиданиям с рок-звёздами. Её парень Вайпер только что переехал в дом в Малибу, который снова выкрашен к чёрный. Теперь он украшен анималистическими принтами и серебряным черепом.

С моей репутацией я больше удивлён, что влюбился в девушку, которую раньше ненавидел. Три года назад я перестал играть с ней в игры. Мы оба перестали играть с сердцами друг друга. Теперь мы играли только в нашей спальне. Я имею виду, что за эти три года я ни разу не спалил её одежду.

Кейт ударила меня ладошкой по груди.

— Что? — спрашивает она. — В моих зубах что-то застряло? Ты на меня как-то странно смотришь, и это немного выводит из себя.

— Просто думаю, что счастлив, — отвечаю ей. И это правда. Восемнадцатилетний Колтер в жизни бы такого не произнёс вслух, просто я тогда не задумывался о счастье. Теперь же я без ума от этого ощущения.

Как там говорят, переполненная чаша? Это я. И моя трудовая жизнь тоже. Оказывается, у меня есть какая-то интуитивная способность вести бизнес. Я использовал свой трастовый фонд для инвестиций в малый бизнес, в начинающие компании, которые делают очень важные вещи для мира. И это заставляет меня чувствовать себя лучше.

— Ох, да? — улыбается Кейт. Она запускает свои ручки под мою футболку. — Что именно делает тебя счастливым? Наша поездка на… Карибские острова?

Я засмеялся.

— Хорошая попытка. Скоро узнаешь, — говорю я.

— Как ты можешь доставить меня в аэропорт, чтобы я не узнала при этом, куда мы летим? — спрашивает она.

Я поднимаю свои брови.

— Частный самолёт, — ухмыляюсь я. Самолёт — работа Эллы. Может, она и не самая лучшая — или стабильная — мать, но всё же может выкрутиться из любой ситуации. И это хоть что-то.

— Элла дала свой самолёт? — спрашивает она. Её руки пробегаются по моим рукам, и Кейт прижимается ко мне ещё ближе, пока мой нос не упирается в её шею. Я люблю то, как она пахнет, это напоминает о доме.

— Она не дала мне его навсегда, — отвечаю я. — Но это особый случай.

Кейт смеётся.

— Я не получила Нобелевскую премию. Всего лишь окончила колледж.

Целую её шею, а в ответ слышу стон. Я не говорю ей о том, что эта поездка не в честь окончания колледжа.

— Это грандиозное дело, — уточняю. — Я не ходил в колледж.

— Ты мог бы, если захотел, — переубеждает она.

Я уже думал об этом. Но не сейчас. Сейчас я хочу быть рядом с Кейт. Хочу провести с ней всю оставшуюся жизнь.

— Мммм … — бормочу я, потянув за края её рубашку.

— Этот план заключается в ожидании? — спрашивает она мягко. Но она снова прижимается ко мне, я глажу её груди руками. Её соски затвердели, и она снова стонет. Делаю вид, что не замечаю их.

— У нас есть несколько минут, — говорю ей, помогая ей избавиться от рубашки и джинсов, оголяя её идеальную грудь. Я снова смотрю на неё.

— Что? — спрашивает она, пихая меня. — Ты снова на меня смотришь этим взглядом.

— Я просто наслаждаюсь тобой, — отвечаю ей. — Ты захватываешь дух.

— Нет, ну серьёзно, — рычит она. — Какой-то особый план, поездка в экзотическое место, а теперь ты называешь меня захватывающей дух? Ты пытаешься скрыть от меня плохие новости?

Я провожу рукой по её животу, а затем опускаюсь к её ножкам. Она томно вздыхает.

— Заткнись и прими это за комплимент, — говорю я мягко, в то время как мои пальцы уже кружат по клитору. — Никто не учил тебя быть любезной, Принцесса?

Она смеётся, запрокидывая голову назад и закрывая свои глаза от удовольствия:

— Ты не хотел бы меня, будь я такой.

 

ГЛАВА 30.

КЭТРИН

Мы на Бали.

Когда я уже думала, что дела идут лучше, чем когда-либо, Колтер преподнёс мне этот сюрприз. Поездку на Бали.

Это круто и удивительно. Но такова теперь моя жизнь. У меня самая лучшая жизнь, чем я когда-либо мечтала. Всё началось три года назад с той галереи и продолжается по сей день. Мои эскизы и картины хорошо продаются. Конечно, я не зарабатываю миллионы, но могу позволить себе заниматься только искусством после того, как окончила колледж. И это делает меня поистине счастливой.

Мой отец не был в восторге от всего этого, но в конце концов он смирился. Теперь мы общаемся, и это хорошо. Всё же он отказался от планов стать Президентом. Он даже говорил об уходе из политики.

Думаю, всё же некоторые люди умеют меняться.

Колтер и я живое доказательство этому. Колтер не был из тех парней, которые влюбляются — и ненавидят — до того лета в Нью-Гэмпшире. Он вырос, став тем, кем я теперь горжусь, но время от времени старые привычки дают о себе знать. Я уже больше не та девочка. И уже сказала, что люблю Колтера, и теперь я спокойна. Он научил меня тому, что стоит рисковать в любви и в жизни. Я люблю его целиком и полностью, без оговорок. А это меняет многое.

— Иди сюда, посмотри на улицу, — Колтер схватил меня за руку и тянет через весь дом. Стена вся стеклянная, поэтому нам открывался вид на пальмы и океан. Солнце настолько яркое, что практически ослепляет. Мы стоим так в течение минуты, Колтер рядом со мной, смотрим в тишине.

— О боже, Колтер, — я прикрываю рот рукой и качаю головой. — Это… Это так прекрасно. Не могу поверить, что ты привёз меня именно сюда, — когда я уже собираюсь поцеловать его, вижу, как он становится на одно колено. Мои глаза медленно опускаются с его лица вниз на кольцо. — Чёрт возьми, да. Конечно. Да.

Колтер ухмыляется:

— Чёрт, женщина, я ведь даже ещё не задал вопрос.

Я кладу руку себе на грудь, делая вид, что готова услышать его вопрос.

— Хорошо, хорошо, — отвечаю я, подпрыгивая вверх, словно маленький ребёнок в рождественское утро. — Спрашивай.

Колтер вздыхает:

— Ты не будешь меня перебивать?

— Да, да! Давай спрашивай уже! — я не могу сдержать свой смех. — У тебя большая подготовленная речь?

— Молчи, женщина, пока не приложил свою руку к твоему ротику, — он улыбается от уха до уха. — Кэтрин Харисон, ты самая сложная и упёртая женщина, которую я когда-либо встречал. Ты также добрая, любящая, творческая и адски сексуальная женщина, которую я только знаю. Если ты готова любить меня до конца своих дней, то я готов подарить тебе это долго и счастливо.

— Это самое трогательная вещь, которую ты мне только говорил, — шепчу я, когда он надевает кольцо на мой пальчик. Я смотрю на него, удивляясь, насколько оно идеально подходит мне. Чувствую слёзы, бегущие по моим щекам, и пальцы Колтера, которые бережно их стирают. — Не знаю, почему плачу. Но я так счастлива, Колтер.

Он притягивает меня к себе, сокрушая поцелуем. Каждый раз, когда мы целуемся, время словно замирает. Теперь он мой дом, вот где моё место.

— Рад, что это так, — говорит он. — Потому что теперь тебе не убежать.

Я снова целую его, но на этот раз нежно:

— Обещаешь?

— Всегда, — отвечает он. — Я люблю тебя, Принцесса.

— Я люблю тебя, Мерзавец.

КОНЕЦ