Хайдеггер пытался найти такой язык философии, который бы стал домом бытия.
Мысль, которая рефреном проходит через его философию, заключается в том, что чтобы человек не делал он уже в существующем мире и с самого начала обнаруживает себя вошедшим в круг непотаенного, т.е. таких истин, которые уже есть, которые уже существуют в бытии.
Чтобы видеть вещи нужен свет, но важно увидеть именно сам свет. Человек не может сделать это волевым усилием, а лишь в минуты озарения. Но Онтология и есть слово о том, что всегда уже есть, прежде чем человек что-то осознает.
Предметность мира, формируемая наукой, не выражает его сущности. Более того, считает Хайдеггер, приводит к отчуждению человека от бытийственного смысла мира, который не улавливается предметным представлением, но является определяю-щим: в человек, в мире, в языке. В науке это осознается как кризис оснований и проявляется в эсхатологии.
Но в повседневной жизни нас иногда захватывает сущее в целом, например, в радости от близости с любимым человеком. Еще более отчетливо сущее как таковое захватывает человека в состоянии ужаса. Ужасом приоткрывается бездна НИЧТО и человек отшатывается от ничто к сущему в целом. Человеческое присутствие и означает выдвинутость в ничто – отсюда и трансцендирование в бытие. Тоска и ужас – свидетельство способности к трансцендированию, к выхождению за пределы конкретных видов бытия сущего.
Это выхождение к целостности сущего, к свету бытия проявляет истинную суть человека, но привести к пониманию бытия может только мысль, которая тождественна бытию. И это мысль сердца, а не представляющая мысль. Эта мысль дает бытию слово; в этом смысле язык – дом бытия, а мыслители и поэты его хранители. Сохраняя его они открывают бытие, давая ему слово.
Современная философия, считает Хайдеггер, умирает, превращаясь в эмпирическую науку, но она может выжить, если совершит поворот к бытийственной (мыслящей) мысли.
Доступными для нас вещи делает проясненность, но бытие и есть открытость. И только мысль через речь дает слово бытию, слово выступает в просвете бытия. То есть язык открывает то пространство, в котором и открывается бытие. Это соответствие человека бытию дается в мысли, но эта мысль поэтическая. В поэзии мы достигаем конечного понимания меры.
Язык, поэтому, не просто выражение (мысли, чувства, желания) – это исходное измерение, внутри которого человек только и может отозваться на зов бытия и через эту отзывчивость принадлежать бытию. Сказать – значит показать, дать увидеть мир в его истине, но присутствие мира в языке требует человека. Мир требует человека для своего явления, а человек требует мира, иначе как в целом мира он себя не узнает. Поэтому язык дом бытия, в языке мы слышим его голос. Благодаря голосу трансцендентности мы присутствуем в мире.
Но современный технократизированный мир лишает человека бытийственности.
А человек должен жить поэтически, сохраняя человеческий облик, человеческий образ жизни, знак которому четырехугольник: ЗЕМЛЯ, НЕБО, БОЖЕСТВЕННОЕ и СМЕРТНОЕ. Жить поэтически, значит жить в простоте этого четырехугольника: в спасении земли, в восприятии неба, в ожидании божественного, в провожании смертного. Четверица и есть сам мир, а не его образ в человеческом сознании. В собирании этих взаимопокоящихся вещей в единое и есть сущность бытия.
Карл Ясперс о бытии.
К. Ясперс как и М. Хайдеггер считал, что философия может помочь человеку обрести свои корни, стать самим собой через понимание бытия.
Философия выделяет 3 вида бытия. 1.Предметное бытие. 2. Экзистенция (необъективи-руемая человеческая самость). 3. Трансценденция (непостижимый предел всякого бытия и мышления). Соответственно, существует 3 вида отношения мышления к ним.
- сталкиваясь с предметным миром, человек вырабатывает способы ориентации в нем;
- пытаясь понять сущность человека, мышление просветляет экзистенцию;
- пытаясь понять природу трансценденции, мышление создает метафизику (философию), ко-торая в мышлении выражает невыразимую природу бытия посредством шифров.
Человеческое бытие реализуется в 4-х формах: 1. Эмпирическое Я; 2. Сознание; 3.Дух; 4. Возможная экзистенция (чувство того, что наши истоки за пределами объективного мира).
Экзистенция – это образ бытия в нас. Ее можно только просветлить, выявить. И главная возможность этого – свобода, как выход за пределы мира в трансцендентное. Трансценди-рование = философия. Но трансцендировать человек может только как экзистенция. Филосо- фия фиксирует опыт трансцендентности в языке.
Стремление трансцендировать возникает из беспокойства в связи с преходящим характе-ром наличного бытия. Транцендирование изменяет наше сознание и отношение к миру.
Философия на уровне ориентирования в мире открывает границы. При попытке понять свою самость человек может преодолеть границы наличного бытия, но бытие ему еще не открывается. Зато он находит в себе нечто непознаваемое – свободу. Здесь появляется опыт действования и уверенность в себе. И только в философском, метафизическом трансцендировании возможно достижение бытия.
В языке дан мир – это и есть шифр, в котором содержится трансцендентность. Шифр – это метафизическая предметность, это объективация необъективируемого. Смысл шифра поня-тен не сознанию, а возможной экзистенции. В качестве шифра может выступать любой предмет, а орудие расшифровки не сознание, а фантазия. В качестве шифра может выступать и человек. Он смертен и конечен. Но, осознавая свою конечность, он соотносит ее с бесконечностью. Благодаря свету трансценденции, бесконечность прорывается человеком. Именно философия помогает экзистенции быть открытой бытию. Философия с помощью трансцендирования и чтения шифров проясняет бытие и удостоверяет нас в его существовании. Результаты трансцендирования не могут быть сообщены другом человеку. Смысл философского мышления состоит в том, чтобы с помощью предметного мышления мыслить бесконечное и беспредметное.
Подлинное бытие – есть трансценденция, истинное понимание которого включает в себя всю философскую веру и все высветляющее мышление, находящее только один путь в последовательном постижении всех способов объемлющего.
Трансценденция, т.е. БОГ или бытие для нас нечто совершенно другое, в которое мы не входим, но на котором мы основаны и к которому относимся.
