Заявление королевских послов, сделанное с разрешения Антонио Поссевино

В моем присутствии, то есть в присутствии Антонио Поссевино, посланного великим первосвященником для заключения мира между светлейшим королем польским и великим князем московским, великие послы Стефана, божьей милостью короля польского, великого князя литовского, русского, прусского, мазовецкого, самогитского, ливонского и пр., а также князя трансильванского, светлейшие господа: Януш Збаражский, воевода браславский, капитан кшеменский и пинский, Альбрехт Радзивилл, князь несвижский и олыкский, придворный маршалок литовский, капитан ковенский; Михаил Гарабурда, королевский секретарь — собрались на месте, называемом Ям Запольский, вели беседы и переговоры о мире или перемирии между светлейшим королем и великим князем московским Иваном Васильевичем с послами самого великого князя: Дмитрием Петровичем Елецким, воеводой кашинским, и Романом Васильевичем Олферьевым, воеводой козельским, дьяком Никитой Басенкой и подьячим Захарием Свиязовым.

Послы светлейшего короля потребовали, чтобы их государю были переданы все города, взятые светлейшим королем шведским у великого князя московского, то есть: Ругодив(иначе Нарва), Сыренск, Адос, Толщабор, Ракобож, Колывань (иначе Ревель), Пайсу (иначе Падесу), Колывир, Ликоверж, Абслум, Вихолумыза, и настаивали, чтобы послы светлейшего великого князя московского от имени великого князя объявили об этом всем, а эти [крепости] передали бы их светлейшему королю. Великие послы светлейшего князя московского, давая ответ, сказали, что у них нет ничего сверх того, что они передали, так как этими городами их великий князь не владеет. От имени светлейшего короля польского великие послы официальным образом в моем присутствии сделали заявление, что они хотят и должны вернуть своему государю все города, расположенные в Ливонии, которыми владеет светлейший король шведский, по крайней мере, нужно предусмотреть, чтобы, если надо будет светлейшему королю обсуждать со светлейшим князем московским вопрос об этих городах, спор и разбирательство касались только тех городов, которыми светлейший король шведский владеет сейчас. Что же касается королевства польского вместе с великим княжеством литовским и всех остальных крепостей в Ливонии и того, что в других местах подвластно светлейшему королю польскому, то мир, который будет заключен обеими сторонами в каждой провинции и крепости, должен храниться нерушимо и, в свою очередь, светлейший король польский не должен угрожать великому княжеству московскому или какому бы то ни было месту или крепости, принадлежащей великому князю московскому.

Послы светлейшего короля хотели все это занести в перемирные грамоты. Но послы светлейшего великого князя московского возразили на это, уверяя, что мир, который будет заключен между великими государями и однажды скреплен клятвой, и так должен храниться нерушимо как со стороны светлейшего короля по отношению к великому княжеству московскому и прочим провинциям и городам великого князя московского, так и со стороны великого князя московского по отношению к королевству польскому, великому княжеству литовскому, Ливонии и всем городам, принадлежащим этим и другим провинциям королевства польского. …

Итак, насколько это было в наших силах, при благорасположении господина нашего, верховного первосвященника Григория XIII и святого апостольского престола, для получения значительного результата заключенного мира позволили сделать вышеназванное заявление, понимая, что никоим образом это разрешенное нами [то есть Поссевино] заявление не дает основания для произвольного толкования и изменений [в условиях перемирия] как королями государям, так и каким-либо другим лицам, либо обладающим какой-либо властью, либо претендующим на нее.

Дано в Киверовой Горке в моем доме 15 января 1582 г.

№ 11. Речь королевы Елизаветы против испанской Армады (1588 г.)

Мой возлюбленный народ! Некоторые внушают нам, чтобы мы пеклись о собственной безопасности, что мы подвергаем себя риску, вооружая множество своих подданных, от которых можно ожидать предательства, но я уверяю вас, что у меня нет желания жить, потеряв веру в свой преданный и возлюбленный народ. Пусть страшатся тираны, но, видит Бог, я всегда вела себя так, отдавая свои главнейшие силы и заботы преданным сердцам и доброй воле своих подданных. И потому теперь я явилась перед вами не ради собственных утех или забавы, но чтобы, преисполненной решимости, броситься в самое сердце битвы, чтобы жить или умереть вместе с вами, чтобы принести в жертву свою честь, свою кровь и даже свой прах во имя нашего Господа, нашего королевства и нашего народа. Я знаю, что мое тело — всего лишь тело слабой и немощной женщины, но мое сердце — сердце короля, короля Англии; и я буду презирать правителей Прамы или Испании или любого государя Европы, которые отважатся нарушить границы нашего королевства, ибо это задевает меня больше, чем любое оскорбление, и я сама возьму в руки оружие; я сама буду вашим генералом, вашим судьей и буду награждать вас за каждую вашу доблесть на поле битвы. Мне известна ваша готовность заслужить награды и почести; и даю вам слово королевы, что вы их получите. Покуда же на моем месте будет мой генерал-лейтенант, самый благородный и достойный из наших подданных; и, не сомневаясь в вашей преданности к нему, в согласии в ваших рядах и в вашей доблести на поле битвы, мы уверены, что вскоре одержим славную победу над врагами нашего Господа, нашего королевства и нашего народа.