Когда ветер пустыни меняет направление 5 страница

 

Кеннет К. Флинт

Доктор смерть

Байка доктора Эвазана и Понда Бабы

 

[14]

Внезапно послышался странный скребущий звук, хорошо различимый даже за отдаленным раскатом грома. Одна из двух фигур, сидящих за обеденным столом, обернулась и склонила голову к плечу, прислушиваясь.

– Это что еще такое? – произнес хриплый голос. – Ровер, ну-ка проверь!

В углу зашевелилось что-то, неразличимое в полумраке. Затем с влажными, шлепающими звуками на свет выползло нечто огромное. Студенистая масса, напоминающая кучу слизи, маслянисто отблескивающая желто-зеленым, собиралась в складки и вытягивалась, скользя по полу; над закругленной передней частью ее покачивался в такт движению ободок из тонких отростков с шариками на концах. Она медленно двигалась поперек длинной столовой в направлении сводчатого оконного проема в дальней стене комнаты.

– Я бы никогда не поверил, что можно выдрессировать медузу, – донеслось от второй фигуры за столом. В голосе ее прозвучало некоторое удивление.

Первый вновь обернулся лицом к своему гостю, сидящему по другую сторону стола.

– Совсем наоборот, сенатор. Дрессировать их очень легко. Собственно говоря, это – один из самых податливых видов, что мне встречались. Мне бы хотелось, чтобы таких было побольше.

Лицо говорящего пересекал огромный шрам, изуродовавший его правую сторону: правый глаз превратился в щелочку в обвисшей коже, нос расплющился, придавая лицу вид свиного рыла.

– К несчастью, я вполне могу себе представить то, чего вам бы хотелось, доктор Эвазан, – ответил аккуалишский сенатор, содрогнувшись от отвращения.

Фигурой он был схож с человеком, но чертами лица напоминал морское млекопитающее: у него были большие, влажные черные глаза и массивные, загнутые вниз клыки. Короткие встопорщенные усы обрамляли его квадратную морду, словно расколотую пополам широкой и тонкой линией рта. Сенатор поднял руку и взял стакан, стоящий перед ним на столе. Рука его напоминала плавник: пальцев на ней не было, кроме отстоящего большого. Эта рука указывала на то, что сенатор принадлежал к наиболее выдающейся из двух аккуалишских рас, а значит, и к их правящему классу. Нервно поглядывая на Ровера, он сделал глубокий глоток темно-зеленого андоанского эля.

Студенистое существо уже добралось до одного из оконных проемов. Приподнявшись передней частью, оно замерло на мгновение, подергивая отростками с шариками на концах, словно принюхиваясь. За квадратным оконным проемом до самого черно-серого горизонта простиралось обширное море водной планеты Андо. Над ним громоздились грозовые тучи, между которыми вспыхивали ослепительные молнии, выхватывая из темноты бурлящий грозовой фронт.

Над вспененными ураганом волнами прокатился оглушающий раскат грома и отразился от голых каменных стен украшенного шпилями замка, прилепившегося к скале над самым обрывом. В сотнях метрах под окнами замка громадные волны разбивались об уступы каменистого острова в мириады белесых пальцев, взвивающихся вверх в тщетном усилии ухватиться за что-нибудь. Полное величие разгулявшейся стихии скрадывалось до некоторой степени сеткой мерцающего света: каждый оконный проем был защищен экраном, созданным энергетическим полем.

Склизкое существо вновь шлепнулось на пол. Его отростки тут же наклонились к Эвазану и закачались, словно подавая неотложный сигнал. Доктор вскинул единственную уцелевшую – левую – бровь. Полуразрушенное лицо не выказало никаких других признаков чувств.

– Возможно, вам лучше сейчас нырнуть под стол, – обратился он к своему гостю довольно прозаичным тоном.

Остолбенев от удивления, аккуалишский сенатор уставился на руку Эвазана, вынырнувшую из-под стола уже с зажатым в ней бластером. Другая его рука сначала хлопнула по одной клавише на небольшой панели, скрытой в столешнице, затем – по другой.

Потух свет.

В то же самое время из-за окон раздалось шипение, и через них в комнату ввалились три фигуры, пробив энергетические экраны. С пронзительным воплем сенатор метнулся под прикрытие толстой столешницы. Трое нападающих упали на пол, перекатились и тут же вскочили на ноги. Вспышка далекой молнии выхватила из темноты три человеческие фигуры, которые уже подняли оружие. Эвазан уже перекатывался от стула к смежному с комнатой холлу. На ходу он выстрелил, поразив одну из фигур прямо в грудь.

Раненый вскрикнул от боли, пошатнулся и рухнул наземь. Двое других метнулись в сторону в поисках прикрытия. Выстрелы противников пересекали темную комнату со всех сторон, высекая искры из каменных стен и разнося в щепки мебель. Один из нападающих так стремился поразить Эвазана, что не заметил, как к нему что-то подползало, до тех пор пока влажное шлепанье не заставило его резко обернуться, – и в этот момент на него бросился Ровер.

Медуза не оставил своей жертве ни малейшего шанса защититься: его отростки метнулись вперед, прикоснувшись своими кончиками к его лицу и груди. Каждый из шариков на концах отростков ярко вспыхнул, и человеческое тело одеревенело, затряслось, словно под воздействием электрического тока, и рухнуло на пол. Уголки перекошенного рта Эвазана приподнялись в гротескной ухмылке.

– Умница, Ровер, – пробормотал доктор; но улыбка исчезла, когда он глянул на дверь, добавив раздраженно: – Но, ситх побери, где же ты, Понда?

Он выбрался ползком из своего укрытия, осторожно перемещаясь по темной комнате в поисках последнего врага. Когда Эвазан поднялся, чтобы взять на прицел место, где он в последний раз видел его, оставшийся в живых налетчик навел бластер на смутно различимую в темноте фигуру доктора. Дверь резко распахнулась, и в комнату ворвался еще один персонаж. Быстрым и точным выстрелом из бластера он поразил противника Эвазана, в самую последнюю минуту избавив доктора от неминуемой смерти.

Последнее тело глухо ударилось о пол. Эвазан поднялся на ноги, отряхиваясь.

– Мог бы и поторопиться, – сказал он вновь прибывшему, подходя к столу, чтобы вновь включить свет.

Вспыхнувшее освещение явило взорам еще одного аккуалиша, сжимающего в руке все еще дымящийся бластер. Левая рука Понда Бабы была покрыта волосами, а пальцы на ней заканчивались когтями, что выдавало его принадлежность к низшей аккуалишской расе. Правая рука и предплечье были у него искусственными, причем довольно грубого механического типа: металлический костяк не был даже покрыт биоплотью.

– Вам повезло, – прорычал в ответ Понда, засовывая бластер назад в кобуру – вам достались почти все они.

С этими словами он развернулся и протопал к выходу из комнаты.

Андоанский сенатор уже выкарабкивался из-под стола. Эвазан сунул в кобуру оружие и сконфуженно глянул на своего гостя:

– Извините. В старые добрые времена Понда Баба оказался бы здесь в мгновение ока. Тогда мы были настоящей командой.

– Он… э… работает на вас? – спросил сенатор, все еще не придя в себя от шока.

– Мы были партнерами, – коротко объяснил доктор.

Сенатора, казалось, встревожила эта новость.

– Он, знаете ли, принадлежит к самой низкой касте здесь, на Андо. Такие люди характеризуются весьма сомнительными моральными устоями и склонностью к насилию. К ним относятся с таким презрением, что мало кто из них остается на нашей планете. Они покидают ее и зачастую становятся галактическими преступниками.

– Ну что ж, мне Понда был отличным приятелем, – сказал Эвазан, наливая солидную дозу выпивки как себе, так и своему гостю. – В смысле, вплоть до того дня на Татуине. У меня там случилась стычка в забегаловке Мос Айсли. Старик лазерным мечом отхватил Понде правую руку за то, что он стал на мою сторону. После этого мы немного разругались.

– Но сейчас он здесь, – заметил сенатор. – И, похоже, только что спас вам жизнь.

– Но я все еще не расплатился с ним за ту руку, – объяснил доктор. – Ему оказалось не так-то просто собрать необходимые средства для хорошего бионического протеза. Поэтому мы заключили что-то вроде временного союза, пока я не смогу выручить его. Я обеспечиваю его рукой, он работает моим телохранителем… в общих чертах. – Он сделал большой глоток эля.

– А что эти хотели? – спросил сенатор, глянув в сторону поверженных налетчиков.

– Эти? – сказал Эвазан, беспечно пожимая плечами. – Просто очередные наемные убийцы. Должно быть, взобрались сюда по стене.

Он поставил стакан на стол и подошел к одному из тел, лежащих на полу. Убитый был одет в серый комбинезон и шлем, так же как и двое остальных; на поясе у него был ремень с инструментами. Он перевернул тело ногой, явив взору мужское лицо с вялым подбородком и уставившимися в потолок немигающими глазами. Лицо было смуглым, с тонкими и резкими чертами. Эвазан внимательно осмотрел небольшое устройство, прикрепленное к поясу убитого.

– Они использовали персональные прерыватели поля, чтобы пробраться через защитные экраны, – сказал он задумчиво. – Похоже, какой-то новый вид. Придется повысить напряжение поля, – доктор оглянулся на аккуалиша и раздраженно добавил: – Сенатор, подобные происшествия не должны мешать моей работе. Вам положено обеспечить мою безопасность, лишить кого бы то ни было возможности даже близко сюда подобраться с подобным устройством.

– Мы не можем проверять и обыскивать каждого, кто прибывает на планету, – в голосе сенатора зазвучали оборонительные нотки. – Мы и так уже обеспечили вас интенсивной и невероятно дорогостоящей охраной.

Эвазан покачал головой.

– И все же этого недостаточно. Это – уже третье покушение на мою жизнь здесь. И с каждым разом они подбираются все ближе.

– Мы полагали, что ваше пребывание в такой крепости на столь изолированном острове само по себе окажется достаточной защитой, – ответил ему сенатор возмущенным тоном. – Разумеется, тогда мы не знали, что за вами охотится половина Галактики.

Эвазан сделал шаг в его сторону.

– Вы хотите сказать, что я не стою всего этого? – спросил он.

– Как раз поэтому я и нахожусь здесь, – последовал суровый ответ.

– Хорошо, – согласился доктор. – Мы поговорим об этом. Не хотите ли сначала закончить трапезу?

Сенатор глянул на тарелки, все еще полные еды.

– Обедать? – спросил он, затем посмотрел на тела. – А с этими что делать?

– О, о них позаботится Ровер, – ответил Эвазан.

Округлое существо уже подползло к одному из мертвецов и взгромоздило на него свое липкое тело, полностью покрыв его собой. Дрожа от вожделения, оно издало чавкающий звук.

– Он всегда подбирает остатки, – сказал Эвазан. – Это – одна из причин, по которой мне было так легко выдрессировать его. Здесь ему всегда есть чем поживиться.

– Я не испытываю больше голода, – сказал аккуалиш, сел к столу и сделал глубокий глоток эля. – Давайте перейдем к цели моего визита. Я не хочу … Я имею в виду, у меня нет времени долго здесь задерживаться.

– Хорошо, – сказал доктор, также усаживаясь за стол. – В чем проблема?

– В финансах, – прямолинейно ответил сенатор. – Весь этот проект уже перешел грани разумного. Снабжение этого места, а также вашей лаборатории всем необходимым изначально было весьма дорогостоящим. А теперь еще и охрана. Только что произошедший инцидент лишь подчеркивает сложность этой проблемы. Все это выливается нашему правительству в копеечку!

– И оно того стоит, – ответил Эвазан, наклоняясь вперед, чтобы слова его прозвучали весомее. – Не одно десятилетие вы оставались жалкими рабами Империи, живя по ее указке. Для того чтобы выжить, вы отказались от гордости и самосознания. Сколько же вы готовы заплатить, чтобы избавиться от своих цепей?

Ровер уже разделался с первым трупом. Оставив на полу лишь влажное пятно в форме человеческого тела, он пополз ко второму мертвецу.

– Никакая сумма не покажется нам слишком значительной, чтобы освободиться от власти Империи, – признал сенатор, стараясь не смотреть на омерзительную работу студенистой массы. – И все же мой финансовый подкомитет требует подтверждения успешности вашего предприятия для того, чтобы продолжить его финансирование. Наш нынешний бюджет обременен …

– Да гори он огнем, ваш бюджет! – закричал Эвазан. – Когда я закончу свои исследования, у вас в руках окажется секрет, настолько ценный для Империи, что они не только вернут вам вашу свободу, но и дадут все, чего вы только пожелаете.

– Да, именно в этом вы нас и уверяли, – ответил сенатор. – Но в последнее время мы получили слишком мало данных, подтверждающих ваше заявление о великом открытии в области медицины. Возможно, если вы предоставите мне хоть какие-то доказательства своего успешного продвижения вперед, я смогу убедить их не отказываться от проекта.

– Ну что ж, это справедливо, – уступил доктор. – Я покажу вам, насколько близок я к полному успеху. Мой метод уже проверен несколькими различными способами. Собственно говоря, мне осталось сделать всего один шаг, чтобы доказать, что мое открытие жизнеспособно. Мне нужно найти экземпляр человеческой мужской особи: молодой, сильный, здоровый и идеально сложенный.

Сенатор прищурил в удивлении большие глаза:

– Зачем?

– Вы сейчас сами увидите. – Эвазан встал. – Я прямо сейчас отведу вас вниз, в лабораторию.

Сенатор глянул на него снизу вверх.

– В вашу … лабораторию? – проговорил он с явной опаской в голосе. – Это действительно необходимо, доктор? Я уверен, что каких-то других данных будет вполне достаточно. Журналы проведения экспериментов, возможно, или …

– Я настаиваю, – сказал Эвазан. – Вы должны сами увидеть, чего я здесь достиг!

Аккуалиш вздохнул и с явной неохотой встал со стула.

– Следуйте за мной, сенатор, – сказал доктор, выходя из комнаты.

Позади них Медуза шумно закончил поглощать второе блюдо и двинулся в сторону десерта. Третий мертвец лежал на боку, свернувшись клубочком. Из-под его руки выглядывало уголком небольшое переговорное устройство, прикрепленное к поясу. Крохотная зеленая лампочка индикатора «Включено» все еще горела…

Снаружи замка, прямо над окнами, к голой каменной стене припала одинокая человеческая фигура – стройный и смуглый мужчина с черными усами. Одет он был так же, как и трое мертвецов в комнате. Двумя ногами и одной рукой он цеплялся за узкие трещины, чтобы удержаться от падения, и крепко прижимался всем телом к стене, чтобы ревущий ветер не смел его со стены. Другой рукой он держал возле уха переговорное устройство.

Он слышал разговор между Эвазаном и сенатором. Он слышал, как они вышли из комнаты. И наконец, он услышал отвратительный шлепающий звук, когда существо поглотило последнего из его товарищей.

Затем раздалось потрескивание, возникающее при коротком замыкании, и переговорное устройство отключилось; лицо мужчины было хмурым. Повесив переговорное устройство на пояс, он ловко вскарабкался по стене замка на покатую крышу. Там находился передатчик дальнего действия, в рюкзаке для переноса на спине, прикрепленный к гладкой черепице клейкой лентой. Спрятавшись от ветра в углу между крышей и шпилем, он вытащил из рюкзака шлемофон и быстро заговорил в микрофон.

– Алло, Мать? Говорит Гурион. Вы слышите меня? – он озабоченно посмотрел на небо, покрытое тяжелыми тучами. – Вы все еще там, наверху?

– Все еще на орбите, Гур, – последовал ответ. – Что вы можете доложить?

– Все мертвы, – ответил Гурион без обиняков. – Все, кроме меня. Должно быть, Эвазана солидно охраняют там, внутри. Это были наши лучшие люди.

После минуты тяжелого молчания вновь раздался голос, в котором звучала не до конца скрытая печаль.

– Ну что ж, так тому и быть. Выбирайтесь оттуда, Гур. Немедленно. Мы подберем вас.

– Нет. Не надо, – твердо сказал он. – Я собираюсь пробраться внутрь и подобраться к нему поближе. Это – единственный верный способ захватить его.

– В одиночку? – произнес голос с удивлением. – Это – самоубийство.

– Даже если я погибну, мне все равно, – сказал Гурион с яростью в голосе. – Я твердо намерен добраться до него, и мне кажется, я знаю, как это сделать.

Внутри замка Эвазан со своим гостем спускались по длинной винтовой лестнице. Чем ближе они подходили к таинственному святилищу в логове доктора, тем отчаяннее звучали извинения в тоне сенатора.

– Со своей стороны, я никогда не сомневался в вашей честности, – объяснял не-человек, и голос его становился все визгливее от растущей тревоги. – Это мои коллеги в сенате подбирают всякие слухи. Некоторые даже говорят, что Вы приговорены к смерти на десяти планетах.

– На самом деле на двенадцати, – беззаботно поправил его Эвазан. – Может, уже даже и больше. Я не проверял.

– В самом деле? – сказал сенатор еще более тонким голосом. – И, кроме того, были еще разговоры о некоторых из ваших… э… медицинских экспериментов.

– Не стану отрицать, что в них также есть изрядная доля правды, – признал доктор. – Я не собираюсь извиняться за то, что сделал. Все было направлено на благую цель.

Наконец они добрались до конца лестницы. Эвазан отпер замок и открыл массивную металлическую дверь. Заскрипели петли, и они прошли внутрь. Там внутри огромный подвал замка представлял собой единое, ничем не разделенное пространство. Высокий потолок поддерживали приземистые колонны и массивные каменные арки. Все пространство, вплоть до дальней, теряющейся в тени стены, было заполнено рядами больших стеклянных цилиндров, которые издавали слабое свечение, наполненные золотистой жидкостью … и чем-то еще. Сенатор сделал шаг вперед, и глаза его расширились от ужаса. В каждом цилиндре находилось некое существо.

Он пошел вперед, не отрывая глаз от плавающих в янтарной жидкости представителей всевозможных рас. Там были огромные вуки и крохотные джава, скелетоподобные гивины и одноглазые аббиссины.

Там были рогатые гуманоиды с Деварона и подобные насекомым существа кибнонской расы, а также бесчисленное количество обитателей других планет со всей Галактики.

– Они… мертвы? – нервно спросил сенатор, вглядываясь в контейнер с пресмыкающимся арконой, который смотрел на него пустыми глазами, похожими на драгоценные камни.

– К несчастью, да, – ответил Эвазан. – Я храню их в специальной бальзамирующей жидкости. Это – те пациенты, которые не пережили мои попытки помочь им хирургическим путем. Но медицинские исследования, которые я провел на них, имеют для меня огромное значение.

Сенатор вновь присмотрелся к трупам, на этот раз повнимательнее. Над ними всеми действительно кто-то поработал – тот, кого с натяжкой можно было бы назвать «хирургом», хотя слово «мясник» скорее приходило на ум. Большинство из них было изуродовано: у одних были вспороты тела, у других не доставало различных органов или конечностей. В некоторых случаях недостающие части тела были заменены явно чужеродными.

– Я говорю, что они помогли мне, – продолжал Эвазан, идя вдоль шеренги своих «пациентов». – Показав мне, главным образом, где мои исследования дошли до мертвой точки, – он одарил сенатора страдальческой улыбкой, – если вы простите мне это выражение.

– Вы ставили на них эксперименты? – спросил сенатор с ужасом.

Эвазан отмахнулся от обвинения.

– Конечно, нет. Я хотел помочь им с помощью своих творческих методов. Я намеревался дать им более крепкое здоровье и более долгую жизнь. По меньшей мере, теоретически.

Он коснулся цилиндра, содержащего выпотрошенную оболочку подобного грызуну раната.

– Я посвятил всю свою жизнь помощи другим. За все мои труды они назвали меня сумасшедшим, преступником. Ни один из них не понял. Я использовал свои способности, чтобы различными способами преобразовать жизнь, я пытался создать нечто лучшее, – он вздохнул и вновь посмотрел на аккуалиша. – Но этого оказалось недостаточно.

Сенатор окинул взглядом длинные ряды жертв доктора.

– Недостаточно?

– Недостаточно было изменить их физически.

Доктор подошел к следующему цилиндру. Внутри него содержался особенно отвратительный экземпляр. Он представлял собой существо, сооруженное из частей, надерганных из дюжины представителей различных рас, сшитых и скрепленных вместе в чудовищной мешанине.

– Как видите, даже вырезание и сращивание частей тел лучших рас Галактики не может дать нужного мне эффекта. – Подняв руку, он прикоснулся к покрытой шрамами правой стороне черепа. – Нет, ключом является разум. Именно поэтому я направил свои исследования в новое русло. Идите сюда.

Он повел гостя мимо рядов цилиндров к широкому пространству в центре комнаты. Там к самому потолку вздымалось сложное нагромождение электронного оборудования, с виду довольно шаткое. Судя по всему, в данный момент сооружение работало на минимальном количестве энергии. Но несмотря на это, из его различных частей, соединенных воедино перепутанными гирляндами проводов, доносилось вызывающее тревогу шипение и потрескивание. Центральной частью этой хаотичной, но высокотехнологичной конструкции являлись две платформы, на которых стояли операционные столы. Их зловещий вид усиливался ремнями, явно предназначенными для привязывания подопытных. Над каждым из них с поворачивающейся стрелы свисало на дюжине проводов некое устройство, напоминающее сито. Еще больше проводов соединяли эти устройство с центральной машиной.

– Это – мой прибор перемещения, – сказал Эвазан с гордостью. – Основные его компоненты были разработаны на базе самых передовых в Империи преобразовательных блоков, изначально предназначенных для перепрограммирования роботов. Нам с Пондой удалось «позаимствовать» это оборудование в Имперском исследовательском центре. Но я усовершенствовал его для применения к живым существам.

Сенатор смотрел на сомнительного вида конструкцию со смешанным выражением благоговения и недоверия. После слов Эвазана, однако, он глянул на него так, словно не поверил своим ушам.

– Живым существам?

– Живой мозг сохраняет приобретенные знания точно таким же электронным путем, как и робот. Электронную запись можно изменить, стереть … или переместить. И средство осуществить все это вы видите перед собой.

– Но зачем?

– Чтобы получить то, чего никогда ни у кого прежде не было, – произнес доктор величественным тоном. – Наконец-то я стою на пороге создания реальной формы бессмертия.

На лице сенатора еще более явно проступило недоверие.

– Вы шутите, доктор!

– Ни в малейшей степени, – ответил Эвазан; он придвинулся ближе к сенатору, говоря со спокойной убежденностью. – Только подумайте об этом! Даже величайшим умам Джеди, со всей их властью над материей, не удалось достичь истинного бессмертия. Возможно, они смогли продлить жизнь до определенных пределов, но все равно с течением времени они дряхлеют и умирают. Моя методика позволит по мере надобности перемещать высшие уровни разума живого существа в свежее, новое тело – одним движением рубильника. Подумайте о том, насколько ценным окажется это открытие для Империи. Их величайшие правители, их лучшие военные умы смогут жить вечно, накапливая все больше знаний с каждой новой жизнью.

– Я полагаю, за такой прибор Империя заплатит все, что угодно, – сказал аккуалиш, но с изрядной долей сомнения в голосе. – Если он, конечно, работает.

– Он будет работать, – уверенно сказал Эвазан, – и скоро я смогу доказать это. – На губах его появилась усмешка злобного удовольствия. – Какая ирония судьбы, не так ли? Вечную жизнь создаст Эвазан, которого называют доктор Смерть!

С панели ближайшего интеркома раздался сигнал, предупреждающий о входящем звонке. Эвазан повернулся к нему и увидел, как на крохотном экране появилось лицо Понда Бабы, в то время как из динамика донесся его встревоженный голос.

– Эвазан, у нас непрошеный гость у дверей.

– У дверей? – повторил доктор.

– У морских ворот под замком. Он говорит, что у него сломался аквацикл. Хочет позвонить от нас, чтобы кто-то приехал и забрал его.

– Это всего лишь его слова, – ответил Эвазан. – Давай-ка на него глянем.

Понда нажал кнопку на панели, и на экране возникло изображение части острова у морских ворот. В единственном доке замка расположилось небольшое океанское судно на реактивной тяге. У массивных ворот стоял мужчина невероятно впечатляющей внешности. Он был довольно крупным, крепкого телосложения, что только подчеркивалось облегающим костюмом, в который он был одет. Черты его красивого лица были тонко очерчены, и голову хорошей формы окружала копна светлых волос.

Эвазан с большим интересом осмотрел неожиданного гостя и нажал затем на кнопки панели, вновь вызвав на экран изображение Понды.

– Пусть поднимается, – приказал он. – Но только в фойе. Присматривай за ним.

– Ты уверен, что это разумно, доктор? – спросил Понда.

– Делай так, как тебе велено! – Эвазан выключил интерком и повернулся к сенатору. – Не исключено, что вы сможете увидеть больше, чем рассчитывали, – произнес он возбужденно. – Сегодняшний день может стать кульминационным моментом в моих исследованиях!

Он выскочил из лаборатории, и озадаченный сенатор последовал за ним. Они прошли в огромный вестибюль замка. В стене возле входной двери была установлена панель с экраном наблюдения. Там уже находился Понда Баба, всматривающийся в изображение помещения, находящегося за дверью. В маленькой, пустой прихожей, расположенной перед вестибюлем, стоял в терпеливом ожидании их светловолосый посетитель.

Эвазан жадно вглядывался в него поверх плеча Понды. Глаза его загорелись воодушевлением.

– Этот подойдет просто идеально! – сказал он. – Невероятная удача!

Он потянулся через плечо Понды и щелкнул рубильником на панели. С потолка прихожей в голову блондина ударил темно-красный луч света. Посетитель мгновенно обмяк и рухнул на пол.

– Вы убили его? – в ужасе спросил андоанский сенатор.

– Нет, только оглушил, – ответил доктор и посмотрел на Понду. – Помоги мне спустить его вниз.

Он взялся за ручку двери, но руку его тут же накрыла волосатая лапа.

– Подожди, доктор, – раздался хриплый голос Понды. – Ты собираешься испробовать на нем перемещение, так?

– Он выглядит лучше всех, кого я когда-либо видел, – признал Эвазан. – Почему бы нет?

– Нет, доктор, – рявкнул Понда. – Я – первый!

Эвазан окинул взором своего бывшего партнера.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты обещал мне, что я буду первым. Ты обещал мне, что я получу тело со здоровой рукой. Только ради этого я доставил тебя на свою планету, помог обосноваться здесь, охранял твою жизнь. Из-за тебя я потерял руку на Татуине. Ты у меня в долгу. Пришло время расплатиться.

– Но как, Понда? – увещевал его доктор. – Идеальный для меня экземпляр просто взял и появился у моей двери. Он здесь, прямо сейчас!

– Тогда нам обоим повезло, доктор, – ответил Понда. – Ты получил своего. А у меня есть мой.

На лице доктора отразилось понимание. Оба спорщика повернулись к сенатору, который прислушивался к их диалогу со все возрастающей тревогой.

– Он совсем не молод, – скептически проговорил Эвазан.

– Но он принадлежит к правящему классу, – ответил Понда. – Я получу руку, и в придачу к ней еще и власть.

– Вы… не можете думать о том, о чем, как мне кажется, вы думаете, – задыхаясь, проговорил сенатор.

– Очень даже можем, – сказал ему доктор, вытаскивая бластер. – Поздравляю вас. Вы поможете сделать огромный шаг в науке. – Он указал на дверь пистолетом. – Пойдемте.

– Вы не можете так со мной поступить! – закричал сенатор, когда они потащили его вниз, в лабораторию. – Что будет с вашим финансированием? С обеспечением вашей безопасности?

– Они мне больше не понадобятся, – ответил доктор. – Я смогу наконец-то обзавестись совершенно новой личностью. Избавиться от этого покрытого шрамами лица. Я смогу выйти отсюда и оказаться в полной безопасности от наемных убийц, владея секретом, который изменит всю Галактику.

– К этому-то вы и стремились с самого начала, не так ли? – догадался сенатор. – Извлечь выгоду для себя!

– А что же еще? – ответил Эвазан с жестокой улыбкой, подталкивая сенатора в дверь лаборатории. – А теперь ложитесь на левый стол. Быстро.

Они с Пондой взгромоздили беспомощного сенатора на стол и пристегнули его ремнями. Эвазан подтянул расположенную слева стрелу чуть ниже и закрепил свободно свисающий металлический шлем над головой пленника. Понда быстро улегся на другой стол. Эвазан повторил процедуру затягивания ремней и прилаживания такого же странного головного убора на голове второго аккуалиша. Затем он отошел к контрольной панели. Он тянул за рычаги и поворачивал тумблеры, следя за данными на экране, отмечающими увеличение потока энергии. Машина громко шипела, ожив от невероятного количества потребляемой мощности. Невооруженным взглядом было видно, что многие из ее частей дрожали, угрожая обрушить всю конструкцию.

Когда индикаторы показали, что достигнут максимум мощности, он дернул за красный рубильник с двумя ручками. По проводам в металлические шлемы на двух головах побежали бело-голубые искры, напоминающие крохотные молнии. Оба привязанных ремнями тела судорожно задергались.

Эвазан не отрывал взгляда от двух циферблатов, расположенных прямо под красным рубильником. Когда стрелка на левом двинулась в одну сторону, ее двойник на правом двинулся в обратную. Всего через несколько секунд обе стрелки замерли на противоположных концах. Посмеиваясь от восторга, доктор резко перевел рубильники в положение «Выключено». Искры быстро растаяли, и потрескивание затихло.

– Дело сделано! Все получилось! – Эвазан задыхался от бурного веселья, бегом направляясь к столу, на котором лежало тело пожилого андоанца. – Понда, у меня все получилось! – сказал он, расстегивая ремни. – Как ты себя чувствуешь?