Ваш друг или родственник должны узнать, какие врачом назначены лекарства, чтобы вам по ошибке не выдали лекарства вашего соседа. Ваш компаньон также должен следить за тем, чтобы вас не забрали на операцию вместо вашего соседа. Он может следить за тем, чтобы вы не исчезли. Он может ходить с вами на анализы и обследования. Если вас забирают на рентген, он может проследить, что вас привели туда, куда надо, что вы не просидите полдня в коридоре на сквозняке, что вам сделают рентген именно того органа, который нужно обследовать.
Ваш компаньон нужен вам, чтобы задавать вопросы, и, более общо – доставлять беспокойство другим. Он должен спрашивать медсестру, с какой скоростью должна капать капельница, чтобы вы не получили капельную инъекцию слишком быстро. Он также должен следить, чтобы к вам в палату не положили инфекционного больного.
Вашему компаньону придется просить врача мыть руки перед тем, как тот к вам прикоснется. Одним из побочных эффектов того, что врачи перестали ходить по вызовам на дом, стало то, что они разучились мыть руки. Помню, когда я ходил по вызовам, люди вежливо говорили мне: «Доктор, ванная здесь», – и провожали меня в ванную, где были приготовлены мыло и полотенце. Само собой разумелось, что я должен вымыть руки, прежде чем пройти к пациенту. Ядействительно не был приучен мыть руки, пока не начал работать с вызовами на дом. В наши дни, если вы понаблюдаете, как врач переходит из палаты в палату, от пациента к пациенту, вы заметите, что иногда он моет руки, а иногда нет. Иногда он для порядка подставляет руки под струю воды, но это не то, что действительно нужно. Ваш компаньон должен проследить, чтобы врач тщательно вымыл руки, прежде чем прикасаться к вам. Кто знает, где побывали его руки, пока он добирался до вас!
Если эти опасности вам не угрожают, все равно хорошо иметь компаньона для защиты от психологических опасностей, от «колдовского проклятия» больницы. Друг или родственник обеспечат нам неоценимую связь с реальной жизнью, с вашей индивидуальностью, с вашим чувством собственного достоинства – всем, что может сохранить вам жизнь и силу, когда больничный персонал и процедуры набрасываются на вас. Даже лучшие больницы пугают и представляют опасность. Здравый смысл подсказывает, что вам необходимо присутствие близкого друга или родственника, чтобы защищать и поддерживать вас, когда вы в этом больше всего нуждаетесь. Если вам повезло и у вас есть кто-то, кто готов стать вашим напарником, чтобы вы вместе заставили медсестер жаловаться на вашу несговорчивость и причиняемые вами неприятности, я спокоен, потому что знаю, что вы хорошо защищены и – любимы.
Глава V
Крестовый поход на Семью
Если бы перед кем-то стояла задача разрушить семью, то нельзя было бы и мечтать о лучшем ее выполнении, чем как это делает Современная Медицина. Уже многие годы общеизвестно, что семья претерпевает изменения в своей структуре. Каждый шестой ребенок сейчас воспитывается одним родителем1. Не предрешена ли судьба остальных браков?
1 Эти статистические данные верны применительно к США середины 70-х годов XX века. – Прим. ред.
Мы даже обесценили само слово «семья». Когда япроизношу это слово, я имею в виду всех кровных родственников: детей, матерей, отцов, бабушек и дедушек, дядьев и тетушек, двоюродных братьев и сестер. Увы, только одна из двадцати семей состоит более чем из двух взрослых, живущих под одной крышей. «Расширенный состав семьи» – таким словосочетанием обозначается это исчезающее из нашей жизни явление. С другой стороны, специалисты снабдили нас термином «ядро семьи», чтобы пробудить все те положительные образы, которые когда-то были связаны с атомной энергией. Эти образы никогда не несли в себе ничего положительного. Кого предполагается поместить в ядро такой атомной семьи? Родителей? Детей? Никого? Употребление «ядерной» терминологии по отношению к семье подготавливает нас к тому, что природа семьи носит взрывной и нестабильный характер, как и природа атома. И когда от «ядра семьи» начинают отделяться его «элементарные частицы», нам кажется, что семья не разрушается, а напротив, выполняет свое предназначение.
Школу и учителей иногда обвиняют в разрушении семьи. Да, учителя и другие деятели образования действительно входят в армию профессионалов, атакующую и наносящую ущерб семье. Но генералами в этой армии служат врачи.
Врачи – вот настоящие лидеры, потому что без их санкции, без благословения Современной Медицины, ни одно учреждение, работающее на разрушение семьи, не могло бы не то что преуспевать, но просто существовать. Более того, крестовый поход Современной Медицины на семью приносит столь невиданные доселе опустошение и порочность, что школе и не снились.
Семейная медицина, к примеру, должна подразумевать здоровое семейное влияние. Однако для врача семейная медицина обозначает необходимость вмешательства в семейные дела в священных целях. Любое влияние, которое может оказать на пациента его семья, врач склонен считать не просто второстепенным, но бесполезным и даже вредным. Люди ошибаются, думая, что врачи перестали приходить на дом лишь потому, чтобы принять больше людей в своих кабинетах. Объяснение иное: врачи не хотят встречаться с семьей пациента на его территории. Кабинеты нужны не только для того, чтобы впихнуть туда побольше людей, но и для того, чтобы изолировать человека от влияния его семьи. Врачу гораздо труднее контролировать ситуацию и разрушать семейные узы, когда он у вас в гостях.
Чтобы преуспеть в своей «медицине», врач должен подменить семейную этику собственными этическими воззрениями и убеждениями. При этом он активно претендует на роль, традиционно выполнявшуюся членами семьи. Ни к чему хорошему это не приведет. Врачи не только не разделяют чувств, культурных традиций, привязанностей членов семьи, – им просто безразлично, что в семье происходит. Если пациент умирает – ничего страшного, потому что это просто пациент, а не мать или отец, дядя или тетя, двоюродный брат или сестра. Врачей тщательно обучают держать дистанцию между собой и пациентами.
Это умение отстраняться пригодится врачу, когда ему доведется переживать кризис или стресс и «принимать это». Все религии и кульминационные жизненные моменты совершают таинства или ритуалы, потрясающие нас своей загадочностью и намеками на смысл жизни. Рождение, созревание, свадьба и смерть – события, сопровождаемые священнодействием. Все религии совершают эти обряды, чтобы поддержать семью – Церковь Современной Медицины старается ее расколоть.
Я уже объяснил, какое опасное место больница. Современная Медицина так самонадеянна, что называет больничный полицейский наряд семьей!Ни одна религия не зашла так далеко, как это ежедневно делает Церковь Современной Медицины. Ни одна coвременная религия не требует кровавых жертв, однако чтобы жениться с благословения врача, вы должны сдать кровь. Анализы крови перед свадьбой имеют чисто ритуальное значение. Как только какая-либо процедура становится обыденной, люди перестают относиться к ней серьезно. Лаборатории делают столько ошибок, что врачи даже не тратят время на чтение результатов анализов. В ходе одного эксперимента лаборатория намеренно давала положительные результаты анализов на венерические заболевания, и очень немногие врачи назначали повторные анализы.
Эти кровавые жертвоприношения, необходимые, чтобы получить разрешение на создание семьи, – относительно безобидные предвестники грядущих мрачных ритуалов. Кампания активизируется, когда на сцену выходит третий член семьи. И вот, там, где другие религии удовлетворились бы разумными ненавязчивыми церемониями, Современная Медицина предпринимает полномасштабную атаку, разыгрывая трагедию из нормальной ситуации. Относясь к рождению ребенка как к болезни, акушер-гинеколог делает свое вмешательство неизбежным. Если акушеры-гинекологи публично признают тот факт, что более девяносто пяти процентов родов протекают абсолютно без осложнений, отпадет потребность ровно в таком же количестве их услуг. Меньше акушеров – больше здоровых семей.
Но они никогда не признают этого. Вот почему мы имеем роды, проходящие в операционной. Неплохая мысль – проводить все больничные роды в операционной, не правда ли? Неплохая уже потому, что больничные роды гораздо опаснее. Дети, рождаемые в больнице, имеют в шесть раз большую вероятность пострадать во время родов, в восемь раз большую – застрять в родовых путях. Вчетверо чаще они оказываются в реанимации, а также инфицируются. Наконец, у них в тридцать (!) раз больше шансов получить пожизненные заболевания. У их матерей при больничных родах втрое чаще случается кровотечение.
Тогда как в примитивных религиях рождение – это событие, в котором может принять полезное участие каждый член семьи (например, муж или мать роженицы могут помогать при родах), современная медицина не допускает присутствия на этом таинстве посторонних. Только врач и его ассистенты! Так называемые «реформы» – семейные палаты, присутствие мужей на родах, обсуждение с будущими матерями их пожеланий к ведению родов – немногим более чем маркетинговые заигрывания. Как только акушеру-гинекологу удастся заманить вас на свою территорию – все! Он контролирует ситуацию. Он демонстрирует свою власть или даже щеголяет ею, пропуская женщину через серию унизительных процедур. Он обязательно заставит ее выбрить область гениталий, несмотря на то, что еще в 1930-х годах было доказано, что бритье непосредственно перед родами не уменьшает количества бактерий, а способствует их значительному увеличению в этой области. Упиваясь неограниченной властью, он обязательно заставит ее принять лежачее положение и положить ноги на подставки, ради удовлетворения собственного тщеславия. Наличие внутривенного катетера развязывает врачу руки, и он при первом же удобном случае пускает в ход обезболивающее. Уже разлученную со своей семьей и потерявшую контроль над своим телом (ведь врач может даже решать, когда произойти родам), будущую мать также могут лишить возможности осознанно пережить это событие, поскольку она будет накачана лекарствами до бесчувствия и беспамятства. Конечно, врач может быть вынужден применить наркоз, чтобы нанести свой, так сказать, coup de grace – завершающий смертельный удар – кесарево сечение.
Один из побочных эффектов кесарева сечения не обязательно проявляется в первые недели или месяцы после рождения, но дети, рожденные таким путем, чаще становятся жертвами жестокого обращения со стороны взрослых. Матери, родившие посредством кесарева сечения, обычно не имеют возможности находиться вместе с детьми в первые часы и дни их жизни, поскольку иногда требуется много времени, чтобы полностью прошли последствия анестезии. Кроме того, они плохо себя чувствуют из-за самой операции. Эта операция не только нарушает установление первых самых важных родственных уз между матерью и ребенком, но и запятнывает болью и разочарованием даже те немногие чувства, которые испытывает мать.
Конечно, матери, пережившие нормальные роды или родившие недоношенных детей, тоже заслуживают того, чтобы их первые жизненно важные часы и дни, проведенные с новорожденным ребенком, не были чем-то запятнаны. Но если мать, отстаивая свои права, не устроит адское побоище (а это нелегко сделать после родов, эпизиотомии и анестезии), то ее ребенка мгновенно утащат в концлагерь, называемый отделением для новорожденных.
Больничный режим все больше изолирует семью от процесса родов. Ограничения в посещениях вносят раскол в семью, вынуждая молодую мать выбирать одного–двух членов семьи, которые могут ее посетить за один раз. Я не знаю лучшего повода для обид, чем выбор между мужем, матерью, свекровью, отцом, свекром, тетями, дядьями и двоюродными братьями и сестрами. Кроме того, в больницы почти никогда не допускаются братья и сестры, а когда допускаются, то только для встречи через стеклянную перегородку. Как это способствует единению семьи!
Педиатры так же, как и акушеры-гинекологи, предназначены для ослабления семейных уз. Они начинают с того, что заставляют мать чувствовать себя совершенно неспособной обеспечивать благополучие своего ребенка. Еще до того как на сцене появляется педиатр, основные мероприятия для передачи ребенка в его руки проводит целый взвод детских медсестер, которые непрерывно изводят мать своими ценными указаниями по каждому вопросу ухода за ребенком. Конечно, они всего лишь выполняют распоряжения врача.
Первая благая весть об отношениях между матерью и ребенком, которую педиатр доносит до матери, это его «совет» относительно вскармливания малыша. Молодой матери говорится, что искусственное питание во всех отношениях так же хорошо, как и грудное молоко, будто бог сделал ошибку, наполнив ее грудь молоком, а не «Симилаком». Когда я начинал свою педиатрическую практику, меня учили, что если мать спрашивает, какое выбрать вскармливание – грудное или искусственное, надо отвечать: «Как вы сами решите, я помогу вам в любом случае».
Конечно же, этот ответ – полная ложь. Искусственное питание – дедушка всего неполноценного питания (быстрого, вкусного и сытного, но не имеющего питательной ценности), никогда не было, не является и не будет «так же хорошо», как грудное молоко. Человеческое молоко предназначено для детей, коровье – для телят. Структура и состав каждого из них подходит тому, для кого это молоко создано природой. Замена молока у животных – если, например, дать теленку свиное молоко – приводит к болезни, а часто и к смерти, новорожденного.
Человеческий детеныш, вскармливаемый из бутылочки, имеет существенно большую вероятность пострадать от кошмарного набора болезней. Диареи, коликов, желудочно-кишечных и респираторных инфекций, менингита, астмы, крапивницы, других аллергических заболеваний, пневмонии, экземы, ожирения, повышенного давления, атеросклероза, дерматита, отставания в росте, гипокальцемической тетании, гипотериоза новорожденных, некротизирующего энтероколита и синдрома внезапной детской смерти. С научной, биологической точки зрения искусственное питание нельзя рассматривать как приемлемую альтернативу грудному молоку – особенно учитывая тот факт, что девяносто девять процентов молодых матерей замечательно могут кормить детей грудью.
Даже недоношенные дети должны получать грудное молоко. Когда более двадцати пяти лет назад я проходил специализацию по педиатрии, на меня, к счастью, сильно повлияла одна из величайших медсестер по уходу за недоношенными детьми Эвелин Лундин (Evelyn Lundeen). Мисс Лундин не просто поощряла, а заставляла матерей передавать молоко своим детям, даже тем, кто весил всего 900 граммов. Я помню, как мужья приносили бутылочки со сцеженным грудным молоком. Я ничуть не сомневаюсь, что недоношенные дети, вскармливаемые грудным молоком, поправляются гораздо лучше, чем недоношенные, вскармливаемые искусственно. В ходе своей собственной практики я выписал из больницы многих детей, весивших менее пяти фунтов, – все они, конечно, были на грудном вскармливании – и теперь я не стану лечить ребенка, прежде чем не заставлю мать кормить грудью.
Говорить матерям, что грудное вскармливание значительно лучше искусственного – вот мой рецепт уничтожения педиатрии. Когда педиатр говорит матери правду, то есть, что грудное вскармливание – это хорошо, а искусственное – опасно, это может вызвать чувство вины у матерей, решившихся на искусственное вскармливание. Такая мать сбежит к другому педиатру, который будет рад принести ей облегчение, сказав, что нет никакой разницы между грудным и искусственным вскармливанием. Но, с другой стороны, у женщин, кормящих грудью, дети никогда не болеют. Зачем им нужна педиатрия!
Найдется немного педиатров, настаивающих на грудном вскармливании. Наоборот, большинство из них занимается тем, что я называю «педиатрическим раздвоением сознания»: они утверждают, что грудное вскармливание – это отлично, но искусственное – ничуть не хуже. Некоторые педиатры раздают бесплатные упаковки искусственной смеси молодым матерям; другие настаивают на том, чтобы младенцы тратили свои силы и желание сосать из бутылочки с подслащенной водой; есть педиатры, которые продвигают кормящим матерям бесплатные наборы для «докорма»; и есть также педиатры, отговаривающие матерей от грудного вскармливания, если их дети набирают вес не так, как напечатано в руководствах, распространяемых компаниями-изготовителями искусственного питания. Еще педиатры забывают предупредить матерей о том, что искусственная смесь может содержать в десять, а то и в тысячу раз больше свинца, чем грудное молоко. Они также забывают рассказать матерям, что грудное молоко защищает детей от тех инфекционных заболеваний, которыми мать переболела или которые она перенесла «на ногах» и что грудное вскармливание способствует правильному развитию костей и умственному развитию, а кормящую мать защищает от рака груди.
Грудное вскармливание играет важную роль и в укреплении семьи. Связь между матерью и ребенком при грудном вскармливании обеспечивает защиту и здоровье. Гормоны, выделяющиеся в организме матери, когда ребенок сосет грудь, не только предотвращают послеродовое кровотечение и общее недомогание и заставляют матку быстрее сокращаться, но также доставляют матери чувственное удовольствие. Кормление из бутылочки такого удовольствия не доставляет. Зато таким образом узакониваются освященные наукой четырехчасовые интервалы, которые приносят неизмеримый вред всем участникам процесса, и все это во имя «режима».
Покинув больницу и вернувшись домой, женщина, ее новорожденный ребенок и вся семья все еще остаются незащищенными перед сеющими рознь набегами врачей. Традиционный совет педиатров и медсестер, способствующий разрыву семейных уз, звучит примерно так: «Помните, если ребенок закричал, дайте ему прокричаться, потому что крик развивает легкие, и к тому же так вы приучите его не плакать, когда ему что-нибудь нужно». Такой совет – это не просто вызов здравому смыслу, это полное безразличие к инстинктам, – как детей, так и всех матерей, которых я когда-либо встречал. Очевидно, бог сделал еще одну ошибку, научив детей выражать свои потребности плачем!
Чем дальше – тем хуже: врачи злоупотребляют своим авторитетом, чтобы привести семью к разобщению со своими инстинктами и традициями. Вместо того чтобы доверится мудрости накопленного веками опыта, молодая семья теряет уверенность и своих чувствах и убеждениях, пасуя перед «образованностью» врача, перед его «документально подтвержденной мудростью», удостоверенной дипломами и другими сертификатами. Если вы спросите врача, где это написано, что педиатр-мужчина, который, может быть, еще никогда не был отцом, и уж, конечно, никогда не станет матерью, может лучше матери или бабушки разбираться в том, что ребенок хочет выразить своим плачем, то он скорее всего укажет на висящие на стене дипломы в рамочках.
Даже если женщина встречается с педиатром всего по нескольку минут в месяц, есть еще компания рекомендованных врачом специалистов – таких, как доктора Спок, Солк, Гино и Беттельхайм – которые всегда готовы окончательно запутать ее в своих противоречивых книгах и статьях. Молодая мать остается абсолютно беззащитной под шквалом таких советов, поскольку она не уверена в собственных мыслях и чувствах и поскольку врачи учили ее не слушать советов мамы и бабушки, потому что это «бабушкины сказки». Вместо этого она должна слушать «дедушкины сказки» старых докторов, от которых голова идет кругом!
Так как очень немногие американские семьи живут вместе или рядом со своими родственниками, то матери физически оторваны от утешения и поддержки, которую могли бы им оказать их матери и бабушки. Мой рецепт, как сделать мать по меньшей мере нервной, а в худшем случае – свести с ума, это оставить ее дома одну, нос к носу с новорожденным ребенком и толпой несогласных друг с другом специалистов – уж они-то проведут ее через кризисы первых месяцев жизни ребенка. Такая ситуация – а она наиболее распространена в нашей стране – может сделать женщину неврастеничкой еще до того, как ребенку исполнится год. Молодой отец в такой ситуации не продержится и месяца. Так как дома женщине некому помочь, она начинает искать помощи вне дома. Во многих случаях напряженность между супругами достигает такого накала, что они начинают видеть друг в друге только причину и, одновременно, решение своих проблем, что приводит семью к разводу. Или, менее радикально, женщина, не теряя времени, начинает искать «творческую» работу вне дома. В любом случае ребенок отправляется в детский сад.
Представление женщин о творческой работе вне дома обычно оказывается иллюзией. Большинство работ, включая те, которые обычно выполняются мужчинами, меньше всего являются творческими. Это преимущественно скучные, рутинные, механические задачи, выполнение которых стоит только одной цели – зарплаты. Очень немногие профессии могут сравниться по приносимому ими удовлетворению с ведением домашнего хозяйства и воспитанием детей. Женщинам нужно и должно заниматься деятельностью (как дома, так и вне его), которая способствует их самореализации. Но далеко не всякая оплачиваемая работа позволяет делать это. Работающая женщина, даже имея интереснейшую должность, зачастую обнаруживает в себе способность играть много ролей одновременно, но при этом у нее остается мало времени – или его вообще не остается – для самого главного в жизни. Ей приходится не просто работать. Ей приходится брать на себя типично мужскую роль – целеустремленность в борьбе за успех. А этот подход сам по себе нельзя считать здоровым ни для женщин, ни для мужчин.
Цель работы вне дома может быть иллюзорной, но результат для семьи получается вполне материальный. Несмотря на то, что ребенку «положено» покидать дом в шесть лет, теперь, когда детские центры разрослись по всей стране, матери активно способствуют их наполнению. Они отдают туда малышей максимально рано – ребенок «идет в школу», как только ему исполнится год! Говоря о детских центрах, я имею в виду не детские сады старого образца, где дети проводили всего несколько часов в день. И где их даже не кормили, поскольку большую часть дня они проводили дома.
Сегодняшние детские центры совсем другие. В Европе эти заведения зачастую расположены прямо при фабрике, магазине или офисном центре. Или хотя бы неподалеку от места работы матери, так чтобы мать могла смягчить стресс, вызванный разлукой, навещая ребенка и обедая вместе с ним. Однако в Соединенных Штатах детские центры находятся слишком далеко, для того чтобы мать в разгар дня могла встречаться с ребенком. На долю детей достается только поспешное прощание, после которого мать мчится через весь город на работу, чтобы вернуться усталой и недовольной после восьми, девяти, а то и десяти часов «творческой» работы.
В детском центре ребенка кормят посторонние люди, а не мать. Природа предусмотрела тончайший механизм, с помощью которого ребенка воспитывает его семья. Мы его «отменили» и теперь имеем ситуацию, когда на ребенка в решающий период его развития оказывают влияние чужие люди. А чтобы придать разлучению ребенка с семьей видимость наукообразия, создали «факультеты подготовки специалистов по дошкольному образованию».
Во многих детских центрах дети получают завтрак, обед и полдник. Я помню, что двадцать лет назад в большинстве начальных школ не было возможности обеспечивать детей питанием, теперь же школьные обеды воспринимаются как должное в большинстве школьных округов. Так как обеды подаются прямо в здании школы, перерывы на обед сокращены настолько, что даже те дети, которые хотят пойти пообедать домой, не могут этого сделать, несмотря на то, что их мама в это время находится дома. В результате они проводят все больше и больше времени с людьми, которые, скорее всего, не разделяют ценностей, традиций и этики их семей. Что же получается из ребенка, который отлучен от семьи в тот важный для него период, когда формируется его характер? Он вырастает – к худу или к добру – действительно «самостоятельным». Независимым от всего, что дорого его семье, и от самой семьи.
Все это не стало бы возможным, если бы врачи не одобряли и не поощряли нездоровые идеи о «самостоятельности». Я вспоминаю историю одной молодой нью-йоркской семьи. Молодой человек рассказал мне, что его жена пошла работать, когда он остался без работы. И хотя он быстро нашел себе новую работу, жена решила все-таки продолжить свою карьеру, теперь в роли директора большого семиэтажного детского центра. Я сказал отцу, что, по моему мнению, все сложилось очень удачно, потому что ребенок будет уверен, что мать рядом с ним весь день. «О, нет! – воскликнул отец, – я не хочу, чтобы он был так привязан к матери. Я хочу, чтобы он рос самостоятельным». И родители довели воспитание самостоятельности до абсурда: мать и сын ездили в один и тот же детский центр разными маршрутами.
Интересно, не пожалеет ли однажды тот отец о такой независимости своего сына? В конце концов, разве трехлетнему ребенку не положено быть зависимым? Я вижу за спиной этого недалекого молодого отца тень педиатра, поучающего развивать независимость у членов семьи – от наставления «дать ребенку прокричаться» до поощрения зависимости от врача, который вмешивается в зону ответственности семьи. Зависимость между матерью и ребенком – это сердце и образец семейной взаимозависимости, приносящей здоровье. Члены семьи должны зависеть друг от друга! Нам надо бы праздновать День Семейной Зависимости каждый день.
Когда ребенок начинает ходить в школу, Современная Медицина призывает на службу специалистов по образованию, задача которых состоит в том, чтобы держать семью в безвыходном положении. Они не просто узурпируют воспитательную роль родителей, но и вынуждают их участвовать в таких бессмысленных мероприятиях, устраиваемых Объединениями родителей и учителей, как распродажа домашней выпечки и карнавалы. Родителей удаляют с того поля боя, где действительно идет борьба за умы их детей. Хитрая тактика изменения стилей обучения – новая математика для одного поколения, старая для другого – не дает родителям играть существенную роль в образовании детей. Они не в состоянии даже помочь своему ребенку делать уроки! Освещение вопросов половых взаимоотношений, которое дается и школе, обычно не совпадает с семейными ценностями. Заседания Объединений родителей и учителей отнимают у родителей вечера, которые они могли бы провести с детьми; тех же все чаще оставляют на дополнительные занятия. Зона отчуждения между родителями и детьми понемногу расширяется.
Когда приходит время ответственных решений, родители оказываются уже слишком далеки от действительных проблем своих детей, чтобы чем-то помочь. У них украли то доверие, которое, возможно, было в начале. Бегом к психиатру! Современная Медицина содержит в своем штате целую армию психиатров, чтобы они оказывали ее Церкви помощь в психотерапии и других богослужениях.
Эта новая команда экспертов несет семье как раз то, что нужно для решения проблем: специальную лексику. Родителям дается терминология для характеристики ребенка: безответственный, недоразвитый, недружелюбный, обидчивый. А детям вручается набор слов для описания родителей: они на нас давят, во всем препятствуют, чрезмерно опекают, все запрещают. Эти слова летят в членов семьи подобно камням. Вместо того, чтобы снабдить семью инструментарием для налаживания взаимоотношений, ей предоставляется терминологический аппарат, замораживающий процесс мышления, и делается все, чтобы люди отделились друг от друга стеной взаимонепонимания.
Психиатрия разрушительна для семьи по своей природе. Психиатры побуждают людей говорить плохие слова о своих родных. Надо признать, что если такое лечение проводится правильно, оно может ослабить напряженность во взаимоотношениях, укрепить душевное равновесие и здоровье. Но лишь немногое из того, что предпринимается в этом направлении, делается правильно, потому что я вижу, сколько людей обращается за помощью к психотерапевтам и как немногим она помогает. Да и как это может помочь, если психиатр вешает на вас ярлык, прежде чем вы успеете открыть рот? Если вы опоздали на прием – вы враждебно настроены. Приехали раньше времени – чем-то обеспокоены. А если пришли вовремя – вы обязательный человек! Выиграть в этой игре невозможно! И когда я вижу, что семейная пара идет на консультацию к психиатру, готов держать пари, что муж с женой в конце концов разведутся.
Армия «профессионалов, готовых оказать поддержку» подрывает моральный дух семьи. Она мало что может предложить для сохранения семьи. Напротив, она обкрадывает семью, не оставляя ей нормальных методов и эффективных способов действия. Не приходится удивляться, что к возрасту, когда детям пора поступать в колледж, они в нетерпении, когда же, наконец, наступит день их отъезда из дома. А кто захочет оставаться в доме, где люди были фактически отучены общаться друг с другом иначе, чем механически, как с объектами капризов психиатрии, способом, навязанным журнальными экспертами?
В наши дни обучение в колледже считается как бы неполноценным, если колледж расположен менее чем в сутках езды от дома. В идеале все поступают в учебные заведения на противоположных от дома побережьях страны. Жители Среднего Запада имеют больший выбор. Столь значительное отдаление от семьи стирает признаки ее влияния и делает ребенка совершенно «свободными для влияния ровесников и преподавателей. Если кто-нибудь сможет мне продемонстрировать, как это положительно отражается ни родителях или детях, я оставлю в покое эту проблему. Но по собственному опыту я знаю, что уровень заболеваемости среди первокурсников так высок, как не бывает ни в одной другой социальной группе. Они более подвержены депрессии, гипотериозу, туберкулезу, ревматизму, инфекционному мононуклеозу и нарушениям менструального цикла. И к тому же – что неудивительно – первокурсники стоят на втором месте по частоте самоубийств, уступая лишь детям американских индейцев, покинувших резервации для поступления в высшие учебные заведения.
