Кому достанется наследство?

 

Известие о том, что у француженки с Кузнецкого моста родился ребенок от барина, переполошило домашний круг Анны Ивановны. Она лично допрашивала слугу Ивана, ездившего по поручению Полин в Петербург, венчался его барин с француженкой или нет. Сейчас этот факт имел огромное значение.

Иван после гибели брата на дуэли остался единственным наследником ее огромного состояния, обеих его частей. Первой частью, доставшейся ей от отца, она владела самовластно. Ее отец, Иван Варфоломеевич Якоби, могущественный екатерининский вельможа, был иркутским генерал-губернатором. Мать умерла при родах. Окончив Смольный институт, юная Аннет, единственная горячо любимая дочь, стала хозяйкой в отцовском доме, всем распоряжалась и вела роскошную жизнь. Конечно, женихов у нее было много, но она оказалась очень разборчива и вышла замуж, когда ей было уже под сорок. Отец и муж умерли в один год, и она, прожив в браке лет пять, осталась сказочно богатой вдовой с двумя маленькими сыновьями. Одних крепостных мужиков у нее было 5 тысяч душ, не считая женщин и малолетних детей.

Второй частью состояния она по завещанию покойного мужа владела пожизненно. Но бог карал Анну Ивановну. Иван, как государственный преступник, лишался всех прав на отцовское состояние, и оно переходило к его наследникам. И вот на эту часть теперь претендовала жадная анненковская родня. Они писали Ивану в крепость, напоминали о себе, выклянчивали на память, словно его уже не было, дорогие вещицы.

А тут новая напасть - еще два наследничка: француженка с ребенком! Но бог отвел, слуга Ивана поклялся ей, что барин с француженкой не венчаны.

 

Идея побега из крепости

 

Полин, едва оправившись после родов, рвалась в Петербург. Ее человек сказал, что родным и женам пока дают свидания, значит, она как-нибудь прорвется. Еще он сообщил, что Ивану отчаянно нужны деньги на самое необходимое.

Крали в крепости ужасно. У Анненкова были 500 рублей, зашитые в помочах, но однажды в его отсутствие часовые помочи расплели и все деньги украли. Во время ареста у него отобрали ломбардные билеты на 60 тысяч рублей, они тоже теперь предназначались наследникам...

В Москве Полин отыскала учителя фехтования француза Огюстена Гризье, у которого поручик Анненков еще так недавно брал уроки. Он одолжил ей немного денег. И еще ей был необходим паспорт, без него она не могла выехать из Москвы. Помогла незнакомая гувернантка-француженка, жившая в доме московского обер-полицмейстера, паспорт выдали без проволочек. Новорожденная дочь оставалась на попечении мадам Шарпантье на Неглинной канаве.

Перед отъездом Полин написала матери во Францию, просила ее сходить к мадемуазель Ленорман, прославленной гадалке, предсказавшей судьбу Жозефине и Наполеону, и узнать, какая участь уготована ей.

В Петербурге, чтобы пробраться в крепость, Полин проявляла чудеса изворотливости и находчивости. То наряжалась горничной, то подкупала караульных или действовала через семью коменданта, делая подарки его жене и дочери. В итоге она добивалась того, чего хотела и часто видела Ивана, правда, очень коротко.

Кто-то донес на назойливую француженку, но говорили, что сам государь приказал не трогать ее. Все разведав, Полин загорелась идеей устроить Ивану побег из крепости. Ему пока не говорила, опасаясь отказа, она верила, что, когда все будет готово, он решится. Нашла какого-то немца, тот согласился продать для Ивана свой паспорт за 6 тысяч рублей, но таких денег у нее не было.

Она знала, как тайно вывести Анненкова из крепости, потом они вместе сядут на торговое судно - еще несколько тысяч рублей - и уплывут за границу. Но все упиралось в проклятые деньги! Раздобыть их можно лишь в доме на Петровке. Иван написал ей три рекомендательных письма к родственницам, живущим у матери в Москве, только через них Полин могла попасть на прием к Анне Ивановне.

 

«Мой сын честно покорится судьбе!»

 

Одно из писем сработало - таинственная старуха сама прислала за ней свою карету. Езда с Неглинной канавы до роскошного дома на углу Петровки и Кузнецкого заняла минуты три. Еще несколько часов Полин дожидалась выхода мадам Анненковой в приемной.

От скуки и чтобы не уснуть смотрела в окно на недавно выстроенный на парапете реки огромный дом на другом углу Петровки. Она видела слабо освещенные крылечки закрытых магазинов, большую террасу, предохранявшую здание от разливов реки, и множество темнеющих вывесок. Ах, эти странные русские! После пребывания в Москве в 1812 году ее императора все вывески на иностранных языках были заменены на русские.

На исходе пятого часа Полин наконец пригласили к Анне Ивановне. Девушки, полукругом окружавшие возвышение с кушеткой посередине, раздвинули шторы балдахина, и оказалось, что барыня возлежит на кушетке, устланной меховым покрывалом. Седьмая девушка укладывает ее волосы в ночную прическу. Каждая из шести по очереди снимала с себя часть ночного туалета и надевала на хозяйку.

«Живое тепло», - вспомнилось Полин. За ее спиной слышалась какая-то возня - это вносили диваны, на которые усаживались женщины разных возрастов, Полин слышала их неторопливые разговоры. Женщин было много, человек пятьдесят, и все вполголоса разговаривали. «Так они будут разговаривать всю ночь», - догадалась Полин.

Семь юных девушек, закончив ночное переодевание, вышли из светового круга. Анна Ивановна махнула рукой в ее сторону, и Полин присела в глубоком реверансе. Внутри у нее все кипело: «Единственный сын осужден на 20 лет каторги и вечное поселение в Сибири, сидит в крепости, а ей все равно. Сколько денег на ветер! К чему эти ночные представления? Зачем она кормит столько ненужных людей, когда Иван лишен самого необходимого?!»

С большим достоинством Полин представилась и протянула его письма.

- Но, мадам, Иван в Сибирь не поедет! - твердо произнесла она. - Нужно только Ваше согласие и помощь. У меня все готово к побегу!

- Вы ничего не понимаете, сударыня, - надменно произнесла старуха в белоснежном ночном наряде. - Мой сын - беглец? Я никогда не соглашусь на это, он честно покорится своей судьбе.

Впрочем, она выразила желание ежедневно видеться с Полин, и та была вынуждена целую неделю являться к Анне Ивановне на ее вечера. На восьмой день терпение закончилось, она объявила, что уезжает в Петербург к ее сыну. Анна Ивановна сама предложила забрать восьмимесячную Сашеньку в свой дом, чем очень порадовала Полин. Да еще дала 4 тысячи рублей на дорогу.

 

«Соединиться или умереть»

 

В Петербурге ее ожидало страшное известие - Иван совершенно пал духом и пытался повеситься на полотенце, но полотенце оборвалось, и его нашли бесчувственным на полу. Его слуга сказал ей, что барин думал, будто она больше никогда не вернется. Была ночь, но Полин приказала везти ее в крепость. Мосты уже развели, по черной зимней Неве потоком шел лед. Лестница, идущая к воде, превратилась в ледяную горку. Внизу знакомый лодочник привязывал свой ялик. Она отчаянно замахала ему, указывая на другой берег. Тот отвечал снизу, что это совершенно невозможно. Полин предложила 25 рублей.

Но как спуститься к воде? Лодочник кинул веревку, она закрепила ее в кольце наверху. Держась за обледенелую веревку, не заметила, как сначала порвались перчатки, потом лопнула кожа на ладонях. Когда причалили, не помнила, как они пробирались сквозь льдины, проклиная себя, свою задержку в Москве, Анну Ивановну, с окровавленными руками Полин бежала к крепостным воротам.

Всем совала денег - часовым, офицерам - и ее пропускали. Растолкали спящего коменданта, за сто рублей он согласился привести Анненкова. Полин смогла только обнять Ивана, но комендант уже тащил ее за рукав. Вывел через другие ворота, напротив которых летом стояли виселицы с пятью казненными декабристами. На миг показалось, что они еще здесь, и Полин бросило в дрожь от ужаса.

Не успели за ней закрыться ворота, как из ночной крепости выехали несколько повозок с узниками, среди которых - закованный в кандалы бывший поручик Анненков. Их увозили в Сибирь. Утром солдат из крепости принес Полин его записку с одной строчкой: «Соединиться или умереть».

«Я поеду в Сибирь, мне разрешили!!!!»

 

Анна Ивановна поселила Полин у себя и на 6 января 1827 года, чтобы развлечь ее, назначила костюмированный бал. Полин не понимала такого бессердечия. Она с трудом удерживала слезы и только в своей комнате, обнимая Сашеньку, давала им волю. Ей передавали, что барыня гневается: время идет, а она еще не выбрала костюм. Полин покорилась, на нее надели что-то очень пышное из оперы «Волшебная лампа», она даже немного танцевала, но Анна Ивановна снова осталась ею недовольна - она ожидала, что Полин будет танцевать и веселиться весь вечер.

Барыня почему-то решила, что Иван недолго пробудет в Сибири, года через два вернется, и Полин пока лучше остаться с ней, а чтобы поскорее все поняла, у нее отобрали паспорт. Анненковская родня пугала, что если не успокоится, ее навсегда вышлют во Францию. Полин знала - это вполне возможно. Никто ей не поможет, она останется в старухином доме, та придумает для нее какую-нибудь особую причуду, а Иван, не дождавшись ее, умрет в разлуке.

Когда-то давно французский император помог ее семье, неужели же русский император откажет? Полин металась по Москве, искала подходы к государю, но тщетно. Ей порекомендовали поехать в Вязьму, на военные маневры, говорили, что там она сможет с ним переговорить. Анна Ивановна, как могла, не отпускала ее, напоследок заявила:

- Вы собираетесь ехать туда, где 70 тысяч мужчин. Мой сын ревнив и, конечно, будет сомневаться в Вас.

В белом платье - ее счастливая примета, заручившись поддержкой царского любимца князя Лобанова-Ростовского, посреди толпы военных ждала Полин выхода императора. Под барабанную дробь появился Николай Павлович. Поймав тяжелый царственный взгляд, не помня себя, Полин выступила вперед и протянула руку со своим прошением.

- Что Вам угодно?- услышала она его вопрос. Он обращался к ней!

- Государь, я не говорю по-русски, хочу получить милостивое разрешение следовать в ссылку за государственным преступником Анненковым.

Вокруг повисла зловещая тишина - слишком хорошо знали приближенные, как не любит государь напоминаний о декабрьском восстании.

Он ответил:

- Это не Ваша родина, сударыня. Может быть, Вы будете очень несчастны. Император ей не отказывал, он думал о ее судьбе! Взвесив каждое слово, она сказала:

- Я знаю, государь, но я готова на все, и я - мать.

Николай Павлович, не мигая, смотрел на Полин. Время для нее остановилось, казалось, еще минута - и сознание покинет ее. Неожиданно он поднял руку в приветствии и прошел дальше.

- Успокойтесь же, все хорошо, Вас услышали, - шелестели вокруг нее голоса.

В Москве она запаслась терпением - такие дела быстро не делались. Ей неофициально написал брат государя, великий князь Михаил Павлович, о том, что коменданту в Нерчинске дано задание спросить Анненкова, желает ли он жениться на Полин Гебль. Если он согласится, то ее просьба будет удовлетворена.

По ее возвращении из Вязьмы Анна Ивановна решила, что государь теперь рассердится на нее. Несколько месяцев она не разговаривала с Полин. Тяжело заболела Сашенька, Полин долго ее выхаживала и ждала, ждала. Только через полгода ее вызвали к московскому генерал-губернатору и объявили о милости государя.

- Я поеду в Сибирь, мне разрешили, - она хлопала в ладоши и вопила на всю канцелярию. На дорогу Николай Павлович передал ей три тысячи рублей. Документы и деньги она с торжеством продемонстрировала Анне Ивановне. Ее родные злословили: как только француженка получит эти деньги, она тут же сбежит во Францию.

Больше всего Полин нравилась строчка из официального рапорта о том, что на сделанный ему вопрос Иван Анненков ответил, что он охотно женится на девице Гебль. Ехать, не медля ни часа, ни минуты! Полин бросилась собираться.

Анна Ивановна в окружении приживалок заявила, что Сашенька в Сибирь не поедет, останется с ней. Полин согласилась: везти девочку, недавно перенесшую болезнь, зимой в Сибирь она не могла.

В дороге ее застало письмо матери из Франции. Ничего не зная о переменах в судьбе Полин, она писала, что мадемуазель Ленорман сразу сообщила ей, что речь идет о ее дочери, которая сейчас очень далеко, и судьба ее очень странная. На ее долю выпадет много испытаний и переживаний, ее ждет опасность, которой она избежит. Но после всего пережитого, когда ее мужу будет 50-60 лет, он вернет то, что потерял, хотя и не все.

Испытания не заставили себя ждать. До Иркутска Полин домчалась за восемнадцать дней, так быстро не ездили и фельдъегери. Губернатор Цейдлер задержал ее на полтора месяца, пугал Читинским острогом, где содержался Анненков, уговаривал вернуться назад. Полин взяла его измором. Ничто не могло поколебать ее решимость. По льду, не встретив ни единой трещины, переехала Байкал, ночевала на станциях, подгоняла ямщиков - ей очень хотелось успеть к 5 марта, дню рождения Ивана.

Она успела, но никто не собирался давать им свидание. С нее взяли подписку, которую давали жены осужденных. Не очень вникая в смысл, Полин подписала все бумаги. Привели Анненкова в кандалах, в старом тулупе с разорванной подкладкой. Оставшись вдвоем, они потеряли счет времени.

 

В ссылке

 

Их свадьба состоялась 4 апреля 1828 года. Полин вел к венцу старик комендант Лепарский, такой же католик, как она. В двухэтажной церкви они, не зная правил, пошли на второй этаж, где и заплутали. Когда появились, шуткам по поводу невесты, сбежавшей с комендантом, не было конца. Шутки умолкли, в оковах привезли жениха с двумя шаферами. В церкви их расковали, по окончании таинства заковали снова.

Иван и его жена, ставшая Прасковьей Егоровной Анненковой, ощущали безмерное счастье. Через год родился их второй ребенок - девочка, ее назвали Анной в честь бабушки.

Полин еще раз обращалась к императору сразу после своей свадьбы. Она просила, чтобы Сашеньке, рожденной до брака, разрешили носить фамилию отца. Еще она просила вернуть ей 60 тысяч рублей в ломбардных билетах, отобранных при аресте Анненкова. Она писала, что эти деньги предназначались ей и что у них с мужем нет других средств к существованию. Николай Павлович милостиво удовлетворил обе ее просьбы. Среди семей осужденных считалось, что государь покровительствует госпоже Анненковой.

Вместе с Сашенькой, оставленной в Москве, у Анненковых было шестеро детей - это те, кому удалось выжить. В четырехлетнем возрасте умерла Анна. А всего Полин была беременна восемнадцать раз. Из восемнадцати родов благополучно закончились только семь. Выжили Александра Ивановна (1826-1880), в замужестве Теплова; Анна Ивановна (1829-1833); Ольга Ивановна (1830-1891), с 1852 года жена К.И.Иванова; Владимир Иванович (1831-1897); Иван Иванович (1835-1876/1886); Николай Иванович (1838-1873); Наталия Ивановна (1842-1894).

К концу тридцатых годов, когда после четырех тяжелых родов Полин потеряла подряд пятерых новорожденных детей, ее здоровье резко ухудшилось, и с разрешения властей Анненковым разрешили провести зиму в Иркутске.

В 1842 году произошли два события - родилась Наталия, последняя дочь Анненковых, а в Москве, так и не увидев больше своего сына и внуков, скончалась Анна Ивановна. Старшая внучка Сашенька до конца ее дней жила в доме бабушки, где на ее глазах совершалось чудовищное разорение. Сказочное богатство генерал-губернатора Якоби растаяло без следа. Семье сына не досталось ничего.

Однажды, когда Анненковы особенно нуждались, Полин со смехом рассказала мужу, как Анна Ивановна приказала принести шкатулку с драгоценностями и украсила Полин, как елку, бриллиантами с головы до ног. Иван заметил:

- Ты напрасно не откланялась ей и не ушла со всеми этими бриллиантами.

В московском доме процветало страшное воровство, имения и драгоценности перезакладывались и продавались, с молотка ушел дом на Кузнецком мосту, деньги появлялись и сразу же исчезали. Анна Ивановна от дел устранилась, пребывая в сумеречном состоянии. Хоронили ее за счет Сашенькиного мужа.

В сороковые годы, когда Анненковы уже жили на поселении в Тобольске, вечером к ним в дом постучался столичный генерал, приехавший с инспекцией. Все уже спали. Он спросил госпожу Анненкову:

- Сударыня, я должен передать Вам слова его императорского величества. Государь мне сказал: «Кланяйтесь от моего имени той француженке, которая не усомнилась в моем сердце».

Сюжет на все времена

В те годы в российских столичных театрах стали ставить пьесы Александра Дюма. Успешный молодой писатель, прочитав сочинение Гризье, прожившего в России полтора года и вернувшегося во Францию, написал в 1840 году один из самых захватывающих своих романов - роман «Учитель фехтования». В нем он изменил своему обычному вольному обращению с историческими фактами - и точно, мастерски описал восстание декабристов в России и жестокое его подавление, обернувшееся трагедией для дворянской интеллигенции.

На фоне этой трагедии разворачивается история любви декабриста Алексея Ваненкофф (Ивана Александровича Анненкова) и француженки-модистки Луизы Дюпюи (Полины Гёбль), последовавшей за возлюбленным в ад сибирской ссылки. История, увиденная сторонним наблюдателем - умным, умудренным жизненным опытом французским учителем фехтования - и была той самой романтической драмой, так нелюбимой государем. А еще это был самый первый роман, где упоминалось восстание декабристов.

Когда лет через пять Дюма решил поехать в Россию и представиться императору, то, к своему немалому удивлению, узнал, что въезд в страну ему запрещен. Роман тоже был запрещен, поэтому Полин не скоро смогла его прочесть, а прочитав свою историю в сильно искаженном виде, только и сказала, что у Дюма больше вымысла, чем истины.

Позже Александр Дюма, к имени которого впоследствии стали добавлять слово «отец», автор «Трех мушкетеров» и «Графа Монте-Кристо», дождался, пока в России сменится государь, и в царствование Александра II в 1858 году совершил большое путешествие по России.

Губернатор Нижнего Новгорода Муравье в, из осужденных декабристов, пригласил его к себе, обещая необыкновенный сюрприз. Его познакомили с четой Анненковых. Дюма не сразу смог вспомнить смутно знакомые имена. Когда-то он назвал их Алексей и Луиза, придумал для них графский титул, красочно, в стиле «рюс», расписывал полную опасностей дорогу Луизы, которую доблестный учитель фехтования передал с рук на руки графу Ваненкофф в несуществующем сибирском селе Козлово, став шафером у них на свадьбе. На этом роман заканчивался.

Увидев немолодую пару, Дюма очень взволновался, он горел желанием узнать, что же с ними происходило дальше. Одного вечера не хватило, он несколько раз приходил к ним домой. Теперь Анненковы рассказывали ему о своей реальной жизни, которая была тяжелее и трагичнее самых ярких вымыслов прославленного романиста.

В своих путевых заметках о России он вспоминал эти встречи, упорно продолжая именовать их графским титулом, расписывал с их слов необыкновенные богатства Сибири.

Но Дюма-отец остался верен себе - не преминул вставить в главу маленький исторический анекдот о том, как императрица, жена Николая I, со своей подругой княгиней Трубецкой читали его запрещенный роман «Учитель фехтования». Трубецкая при появлении императора быстро спрятала книгу в диванных подушках. Государь обратился к своей супруге, дрожавшей более, чем обычно: «Сказать Вам, какую книгу вы читаете?» Та молчала. «Вы читаете роман господина Дюма «Учитель фехтования». - «Как Вы догадались, Ваше величество?» Он ответил: «Право, нетрудно было догадаться - это последний роман, который я запретил».

Дюма мог выдумывать, не опасаясь последствий. Правление сына грозного Николая Павловича, императора Александра II, обещало либеральные реформы.

 

Сбылось пророчество гадалки…

 

Анненковым было под шестьдесят лет, когда, как и предвидела мадемуазель Ленорман, они смогли вернуться в Россию, прожив в Сибири тридцать лет. Произошло это после манифеста нового императора, которым состарившимся декабристам разрешалось жить везде, кроме двух имперских столиц. Они навсегда осели в Нижнем Новгороде, где счастливо прожили двадцать лет и где сегодня им поставлен памятник. Полин ездила во Францию, Анненков торопил ее с возвращением, без нее он не мог прожить и дня.

Сбылось и другое предсказание Ленорман - анненковская родня возвратила им приличную часть состояния, полученную ими как наследниками лишенного прав преступника Анненкова, почти чудом спасенную от алчных кредиторов Анны Ивановны.

Анненковы ушли из жизни почти одновременно. В 76 лет Полин внезапно умерла во сне. С этого дня Иван Анненков впал в черную меланхолию, не жил, а медленно угасал, через год с небольшим его не стало.