Дочь наполеоновского офицера

Летом 1825 года за Полин настойчиво ухаживал очень красивый русский офицер. Он буквально преследовал Полин, клялся в любви и хотел, чтобы она немедленно вышла за него замуж.

Своим практичным французским умом Полин понимала, что так свадьбы не устраиваются даже в России. Надо познакомиться с его родными, получить их благословение на брак. Вдруг не согласятся, лишат его наследства - и все из-за нее? И матери надо написать во Францию...

Нет-нет, в таких серьезных делах нельзя спешить. Но настойчивый кавалергард не желал ждать. По счастью, ей пришлось уехать на ярмарку в Пензу с Торговым домом Дюманси, вблизи поручика Анненкова ее трезвая головка работала плохо.

В Пензе у павильона Дюманси первым, кого она увидела, был Иван Анненков.

- Вы преследуете меня! - вскричала Полин.

Но и сам поручик был удивлен не меньше.

- Это сама судьба соединяет нас, - ответил он, - я не ожидал Вас встретить, приехал от полка покупать лошадей.

В доказательство показал портфель, туго набитый деньгами.

В своей скромной гостинице она сидела за общим столом и совершенно не могла есть - все ее помыслы были заняты Анненковым. Неожиданно его имя, произнесенное кем-то шепотом, заставило Полин насторожиться. Шептались два приличных господина, сидевших напротив нее, чуть наискосок. Разговор шел по-французски, и они не слишком опасались, что их разговор кто-то поймет.

Полин сообразила, что оба они из какой-то шулерской шайки, промышляющей на ярмарках, и сегодня постараются втянуть Ивана в игру и обманом отобрать у него казенные деньги. Похожий случай уже был в его жизни, он сам ей рассказывал, рисуясь своей бесшабашностью. В тот раз ему удалось выпутаться. Полин не сомневалась - у шулеров все должно получиться. Что же делать? Конечно, спасать его, что же еще? С человеком она послала Ивану записку.

«Только бы получил ее вовремя», - молилась она. Но не могла же она написать: «Не садитесь играть сегодня»? Так он ее и послушает... Она написала по-другому. - - - Мадемуазель Полин, неужели Вы хотите видеть меня?» - в его голосе ей слышались волнение, надежда, а может быть, настоящая любовь... В этот вечер она отвечала ему только «да» на этот и все последующие вопросы. Игроки так и не дождались поручика Анненкова. Его денщик, смекалистый малый, посланный вперед барина в клуб, на другой день говорил, что сам бог отвел его от вчерашней игры.

До конца ярмарки постепенно худеющий портфель с деньгами хранили у Полин. Но вот портфель опустел, лошади для полка закуплены и отправлены, но расстаться им было совершенно невозможно. Полин ожидал модный магазин на Кузнецком мосту, Иван же уезжал в долгую поездку по своим имениям в южных губерниях.

- Если бы Вы знали, что ожидает меня, то, вероятно, сжалились бы надо мною, - сказал он на прощание. И Полин будто в омут с головой бросилась. Оставив службу у Дюманси, она уехала с поручиком...

Они ездили четыре месяца. В одной его деревне в церкви их ждали священник и два свидетеля, все было приготовлено для венчания. Но Полин снова отказалась.

- Сначала - согласие твоей матери, - сказала она. - Без этого никак нельзя, счастья не будет.

Сказка из «Тысячи и одной ночи»

Полин, прожив в России почти два года, понимала только отдельные русские слова: все ее клиентки и окружение говорили на французском. Но у нее завелась русская подруга Танька, которая и рассказала ей о своей хозяйке, чудной барыне с Петровки. Чтобы понять ее рассказ, пришлось звать девушку, говорившую по-русски, - Полин не хотелось выглядеть невежливой.

Полин казалось, что она слушает сказку из «Тысячи и одной ночи»:

- Без доклада к ней не попасть, надо долго ждать ее выхода. А в доме ее живет человек сто, и все при деле. Шума она не выносит, потому лакеи ходят в чулках и разговаривают шепотом. Платьев у барыни - тысячи, и имеется особая книга с образчиками тканей, в какой она ткнет, такое ей и принесут. Кружев у нее два сундука - на сто тысяч рублей. Меха хранятся в отдельной комнате, войдешь - будто в меховой магазин попал, и все самые лучшие, сибирские. А каменьев-то, каменьев…

В кухне всегда, днем и ночью, горит огонь - вдруг барыне захочется закусить? И две дюжины официантов всегда наготове. А поваров еще больше - целых четырнадцать…

- Наверное, у твоей барыни большая семья, - рассеянно сказала Полин, Танька, на ее взгляд, совсем завралась.

- А вот и нет, - одна живет, ну и родня всякая, приживалы, да они не в счет. Сынок родной из Питера заявится, так вместе со всеми ожидает ее выхода, в мундир затянутый. А второго на дуэли убили, так ей только через год доложили.

- Почему?- не поняла Полин.

- Боялись, ну как осерчает, ей никакого горя не надобно… Еще у нас немка есть, во-от с таким задом, - и Танька развела руки широко в стороны.

- Таких не бывает, - отвечала Полин, - а зачем ей немка?

- Ну как же? Место нагревать в креслах, в карете, барыня без живого тепла не может …

«Я всегда буду с тобой!»

В ноябре, через несколько дней после возвращения в Москву, пришла весть о неожиданной кончине императора Александра I. Иван надолго пропадал, к нему постоянно кто-то приходил, велись тайные разговоры. Но от Полин у него не было секретов. В декабре, перед отъездом в Петербург, он признался ей, что участвует в заговоре против властей и в случае неудачи его жестоко покарают.

- Я всегда буду с тобой. Нам разлучаться нельзя, - ответила она. Вскоре пришли известия о восстании на Сенатской площади и о том, что поручик Анненков арестован и заключен в крепость.

Как она теперь жалела о том, что отказалась стать его женой! Будь проклята ее гордыня и вечное стремление к порядку! Кто она такая в глазах грозных русских властей? Она даже не сможет ничего узнать о нем, ей никто ничего не расскажет. Но есть же его мать, статская советница, эта влиятельная старуха с причудами, у которой бывает сам московский митрополит. Нужно бежать к ней, молить о помощи…

…До родов оставалось примерно три месяца. Нет, лучше она ей напишет. А пока заложит свои бриллианты и турецкие шали да отправит верного человека, слугу Ивана, в Петербург. Еще ничего не потеряно.

И она вспомнила, как однажды заявила своим школьным подругам, что выйдет замуж только за русского. Подруги очень смеялись и говорили: «Где же ты возьмешь этого русского?»

«Судьбами народов хотели править - взводом командовать не умеете!»

Вернулся человек, посланный ею в Петербург. Сообщил, что поручика Анненкова допрашивают, еще ничего не ясно. Человек не мог знать, что Николай I, взошедший на престол, вскоре перестал гневаться на Анненкова и подобных ему молодых повес. Он неожиданно вошел во время допроса, который вел граф Апраксин, и потребовал привести троих юнцов, старшему из которых, Ивану Анненкову, было 23 года.

Не глядя на них, объявил:

- Ваш полк распущен, офицеры ничего не делают. Вас всех давно надо было перевести в армию. Судьбами народов хотели править - взводом командовать не умеете! Потом взял Анненкова за пуговицу мундира, притянул к себе и упрекнул:

- Забыли милости покойного государя - это неблагодарность.

Упрек был справедлив. Несколько лет назад за дуэль с молодым Ланским, где Иван убил противника, он получил очень мягкое наказание - три месяца гауптвахты.

- Вас всех надо продержать в крепости шесть месяцев, надеюсь, что после этого выкинете глупости из головы и будете заниматься службою.

Юнцы не смели поднять на государя глаз. Уходя, Николай сказал графу Апраксину:

- Я Вам поручаю их, генерал, а если кто смеет упрекнуть их прошлым, Вы будете отвечать мне за них.

В апреле 1826 года в доме на Неглинной канаве родилась дочь Анненкова Александра. Полин после тяжелых родов шесть недель находилась между жизнью и смертью. Канава бурлила весенним паводком, выходила из своего русла и затапливала нижние этажи. Потом наступило жаркое московское лето. С постели молодая мать смогла встать только через три месяца. Все это время рядом не было никого, кроме соседки, старушки Шарпантье, которая буквально вытащила Полин с того света.

Потом, словно из ее болезненных снов, появилось лицо знакомой Таньки из дома Анны Ивановны Анненковой, куда, наверное, дошли слухи о ее состоянии. Полин дремала, а проснувшись, увидела в ногах своей кровати портрет Ивана Анненкова - его принесла Танька. Полин залилась слезами, проклиная свое бессилие.