Кроме полной и частичной криминализации секс-работы есть ещё варианты полной или частичной легализации и декриминализации. Легализация предполагает, что все или некоторые аспекты, связанные с секс-работой, становятся легальными и регулируются государством. Государственное регулирование, в свою очередь, может означать принудительные медосмотры секс-работниц (но не клиентов), регистрацию борделей и/или секс-работниц и регулярные инспекции борделей.
Легализация легализации рознь. Например, в большинстве округов штата Невада (США) секс-работа легальна, однако местные бордели находятся преимущественно в отдалённой сельской местности, вдали от большинства населения, а секс-работниц обязывают использовать презервативы и регулярно проверяться на ЗППП. Секс-работницы Невады работают как «независимые подрядчицы», не имея пособий по безработице или болезни, а также пенсионных выплат, однако платят федеральный налог на прибыль. Существующую в Неваде систему часто критикуют и американские активистки за права секс-работниц, и сами секс-работницы, отмечая, что существует огромная разница между владельцем борделя и секс-работницей, так как первые находятся в более привилегированном и властном положении, а секс-работницы почти не могут ничего изменить в своих условиях труда. Также критики подобной системы указывают, что в то время, как секс-работницы обязаны проходить медицинские проверки, их клиентов это требование обходит стороной: получается, что регулирование секс-работы предполагает в первую очередь защиту клиентов, но не самих секс-работниц.
В Сенегале — одной из немногих африканских стран, где секс-работа легальна — работать в секс-индустрии может любая женщина, достигшая 21 года, при условии, что она регулярно проходит медицинские проверки и отчитывается о них. Однако тут есть свои загвоздки. К примеру, секс-работницы жалуются на чрезмерную публичность из-за того, что информация о них предоставляется полиции, что даёт последней возможности для вымогательств, харасмента и абъюза. Желание избежать вышеперечисленного — одна из причин, почему женщины предпочитают работать нелегально. Другие причины, отталкивающие секс-работниц от легального статуса, тоже связаны с угрозой публичности: некоторые не хотят, чтоб их семьи знали об их занятии, другие жалуются на трудности, связанные удалением своего имени из регистра секс-работниц при уходе. Также в Сенегале легально заниматься секс-работой могут только женщины: соответственно, мужчины и трансгендеры работают нелегально.
Плюсы легализации в том, что, как правило, секс-работницы в обмен на регистрацию получают доступ к трудовым правам, а также здравоохранению. Однако в отличие от декриминализации, легализация часто предполагает сильное вмешательство государства в регулирование секс-работы: например, лицензирование борделей (как в Неваде) или создание регистра секс-работниц (как в Сенегале). Также легализация часто не решает проблем с трудовой миграцией, разрешая легально трудоустраиваться секс-работницами только граждан(к)ам страны. Например, в Нидерландах c 2000 года, когда был снят запрет на бордели, секс-работа регулируется административным и трудовым законодательством. Правда, на момент легализации около половины нидерландских секс-работниц были не из стран ЕС, и их положение не особо улучшилось: быть легально занятой в секс-работе в Нидерландах могут лишь гражданки ЕС, а мигрантке разрешение на работу (точнее, на секс-работу) никто не даст.
В Нидерландах действует система лицензирования борделей, т.е. бордели становятся легальными лишь после того, как получат лицензию от государства. Секс-работницы могут работать как «штатные сотрудницы» борделей, но на практике большинство предпочитает быть «независимыми подрядчицами». Такая система изредка вызывает нарекания, так как часто секс-работницы не хотят афишировать свою личность перед владельцами борделя. К тому же не до конца понятно, в каких именно трудовых отношениях состоят секс-работницы и владельцы борделей. Соответственно, не ясно, какие обязательства лежат на владельцах борделей, а какие — на секс-работницах, потому что часто владельцы борделей не заключают трудовых соглашений с секс-работницами, рассматривая себя как сторону, которая оказывает поддержку «независимым предпринимательницам», а значит и не обязана обременять себя социальными выплатами.
Секс-работа в Нидерландах считается такой же работой, как и другие занятия. Секс-работницы обязаны платить подоходный налог (около 19% дохода с каждого клиента) и отчисления в пенсионный и страховой фонды, а голландская федерация профсоюзов с 2000 года принимает секс-работниц в свои ряды. Однако есть и минусы: будучи «независимыми предпринимательницами», секс-работницам приходится снимать рабочее место, т.е. витрины, что само по себе недёшево: около 80 евро за 10 часов аренды витрины не в самом лучшем месте. За последние пару лет цены на аренду витрин выросли из-за попыток муниципалитета джентрифицировать Квартал Красных Фонарей. А так как цены на секс-услуги в Амстердаме выросли за последнее десятилетие совсем ненамного в сравнении с ценой на аренду витрин, секс-работницам приходится работать иногда по 17 часов в сутки — просто чтоб покрыть расходы на аренду и не уйти в минус. Эта тенденция наблюдается с 2007 года, и (пока что) благоприятствует владельцам борделей, но никак не самим секс-работницам. Последние же, хоть и благодарны за поддержку, хотели бы сами управлять борделями, без посредников, иметь нормализованный рабочий день и быть уверенными в получении пенсии и социальных выплат в случае беременности или болезни.
Еще один возможный путь регулирования секс-работы — это её декриминализация. Суть декриминализации в том, что занятия, связанные с секс-работой, (полностью или частично) выводятся из сферы криминального законодательства. В отличие от легализации, декриминализация предполагает меньше вмешательства государства в процесс регулирования секс-работы. Такой подход считает секс-работу ещё одним видом трудовой деятельности; соответственно, на секс-работниц распространяется трудовое законодательство и все трудовые права. Независимые секс-работницы, которые работают не в борделях, а сами по себе, воспринимаются при декриминализации как фрилансеры. Часто декриминализация сопровождается не только признанием секс-работы работой, но и заботой о здоровье и безопасности секс-работниц.
Первопроходчицей в этой сфере стала Новая Зеландия — в 2003 году её парламент со скрипом принял «Постановление о реформировании проституции» (Prostitution Reform Act). Со скрипом — потому что приняли его 60 голосами против 59 (1 воздержался). Однако как утверждают многие исследовательницы и исследователи секс-работы, приняли его не зря. Согласно этому закону, от секс-работниц требуется обязательно использовать презервативы, однако нарушение этого правила не расценивается как криминальное деяние. Более того, благодаря этому закону секс-работницы защищены государственным законом о здоровье и безопасности на рабочем месте. Также закон разграничивает добровольную и принудительную секс-работу: принуждение к предоставлению секс-услуг запрещается и преследуется криминально. К минусам «Постановления о реформировании проституции» можно, однако, отнести тот факт, что быть вовлечёнными в секс-работу могут быть лишь граждане Новой Зеландии, так как заниматься секс-работой тем, кто имеет временную визу, запрещено. Аналогично, запрещена и иммиграция с целью занятий секс-работой, а также инвестиции в неё.
Принятие «Постановления о реформировании проституции» сопровождалось созданием Комитета по оцениванию реформирования проституции (Prostitution Law Review Committee), в обязанности которого входит оценка последствий применения нового закона: например, наблюдение за изменением количества секс-работниц в стране и улучшением/ухудшением их положения. В состав комитета входит 11 человек: по двое от Министерства юстиции и Министерства торговли; по одному от Министерства здравоохранения, Министерства внутренних дел и Главы местной администрации; Министерство по делам женщин и Министерство молодёжи вместе делегируют одного человека. Оставшиеся трое назначаются Коллективом проституток Новой Зеландии (New Zealand Prostitutes’ Collective – NZPC). На данный момент Комитету принадлежат несколько отчётов о состоянии секс-работниц в стране и о влиянии «Постановления о реформировании проституции» на секс-работу.
Так как один из первых вопросов, возникающих при обсуждении политик регулирования секс-работы, — это вопрос торговли людьми, сразу же отмечу, что Департамент США по вопросам торговли людьми оценивает Новую Зеландию как одну из стран, проводящих наиболее эффективную борьбу с торговлей людьми. С точки зрения Коллектива проституток Новой Зеландии, благодаря политике декриминализации и секс-работницы, и клиенты чувствуют бо́льшую свободу и более склонны говорить об известных им случаях принуждения к секс-работе или же о секс-работницах-мигрантках, привезённых в страну нелегально. По словам же Комитета по оцениванию реформирования проституции, Иммиграционная служба Новой Зеландии заявила, что за 5 лет с момента декриминализации секс-работы (с 2003 по 2008) ей не было известно ни одного случая торговли людьми с целью продажи их в секс-индустрию. Стоит, однако, заметить, что имеется очень скудная информация относительно торговли людьми в Новой Зеландии и до 2003 года, и после — тут Иммиграционной службе и местным НКО, занимающимся этим вопросам, ещё предстоит много работы. Поэтому вопрос торговли людьми остаётся очень горячей темой.
Хотя противники декриминализации секс-работы заявляли, что декриминализация способствует возрастанию количества секс-работниц, нет никаких оснований утверждать, что случилось именно так. И отчет Комитета по оцениванию реформирования проституции, и ряд исследователей считают, что «Постановление о реформировании проституции» очень мало повлияло на количество людей, вовлечённых в секс-работу. При этом декриминализация позитивно сказалась на условиях работы. Во-первых, секс-работницы отмечают, что им стало легче договариваться с клиентами относительно условий предоставления секс-услуг, а также легче убедить их в необходимости использования презервативов. Также, по словам секс-работниц, теперь презервативы и лубриканты можно без проблем найти в любом борделе чуть ли не на самом видном месте, что значительно облегчает доступ к ним.
Относительно влияния декриминализации на состояние здоровья населения в пример можно также привести австралийский штат Новый Южный Уэльс, где секс-работа декриминилизирована с 1979 года. Исследования, проведённые в трёх городах Австралии, показали, что работая в зарегистрированных борделях, секс-работницы имеют лучший доступ к презервативам, лубрикантам и медицинским услугам, в отличие от секс-работниц, работающих в других условиях. Также среди секс-работниц, работающих в зарегистрированных борделях в Новом Южном Уэльсе, уровень заболевания ВИЧ ниже, чем среди населения в целом.
Что касается насилия и жестокого обращения с секс-работницами, тут сложно сказать, увеличилось или уменьшилось количество подобных случаев, ведь с подобной статистикой до 2003 довольно туго. Однако с момента декриминализации, как отмечают сами секс-работницы, стало легче сообщать о подобных случаях полиции и соцработникам. «С момента принятия закона… Я бы сказала, что случаев насилия и жестокости стало меньше, потому что сейчас девчонкам достаточно просто остановить полицейскую машину и сделать соответствующее заявление», — рассказала одна из секс-работниц в интервью Элайн Моссман — исследовательнице из Университета Виктории. Самой уязвимой группой, по словам Моссман, остаются уличные секс-работницы: хотя после декриминализации секс-работы они тоже стали больше сообщать о случаях насилия, те из них, что принимают наркотики, всё ещё не очень охотно общаются с полицией.
Не менее важной проблемой при обсуждении секс-работы является также вопрос стигмы. Исследование Джиллиан Абель и Лайзы Фитцджеральд показывает, что несмотря на декриминализацию секс-работы, в Новой Зеландии секс-работницы продолжают жаловаться на стигматизацию — в основном из-за того, что местные медиа всё так же при обсуждении секс-работы оперируют моральными аргументами, а местные политики время от времени вспоминают секс-работу в связке с наркотиками и криминальной средой. По словам самих секс-работниц, до декриминализации одной из наиболее успешных стратегий противостояния стигматизации была стратегия «отчуждения», размежевания публичного и приватного. Однако принятие «Постановления о реформировании проституции» способствовало тому, что они почувствовали себя более уверенно — благодаря знанию о том, что отныне им принадлежат те же трудовые права и право на медицинское обеспечение, что и другим работникам. Осознание своих возможностей и равного статуса, как замечали респондентки-секс-работницы, придавало им сил и уверенности в противостоянии стигматизации.
Безусловно, декриминализация — не панацея и не устраняет связанные с секс-работой проблемы одним махом; но, как показывает пример Новой Зеландии, это может быть далеко не самым худшим способом регулирования секс-работы. Особенно, если уделить разработке законодательства, касающегося секс-работы, достаточно времени, учесть интересы самих секс-работниц и мониторить последствия принятого законодательства.
Итоги
При многих преимуществах декриминализации, ни этот подход, ни другие вышеописанные не учитывают, например, вопрос трудовой миграции. Выпадение этого вопроса из поля зрения законодателей можно частично объяснить моральными предрассудками, которыми до сих пор пропитана тема секс-работы, а также дискурсом «торговли людьми», который часто призывают на помощь с целью доказать несостоятельность подходов декриминализации и легализации. Соединение риторики торговли людьми и секс-работы и само представление о секс-работе как о чистом принуждении часто не соответствует действительности — утверждает Джулия Гарофало. Исследовательница утверждает, что на практике «спасение» жертв торговли людьми оборачивается антииммиграционной политикой. Более того, большинство «спасённых жертв торговли людьми» не только отказываются идентифицировать своих эксплуататоров, но после репатриации стараются снова попасть в страны Западной Европы, откуда их депортировали, — часто даже после опыта абьюза и насилия. Но тот факт, что они уже однажды были идентифицированы как «жертвы торговли людьми» и живут в одной из «стран-поставщиков», заметно усложняет процесс получения визы.
Как подмечает Мелисса Дитмор Хоуп, «активист(к)и и борцы за права секс-работниц продолжают борьбу потому, что нам ещё есть куда стремиться в вопросе улучшения условий жизни и работы секс-работниц всего мира. Подобный активизм очень необходим — ведь секс-работницы особенно часто сталкиваются с насилием и дискриминацией, что, в свою очередь, отражается на их социальной мобильности, образовании, профессиональных возможностях, качестве жизни и здоровье. Некоторые ошибочно предполагают, что защитницы прав секс-работниц — такие себе «счастливые шлюхи», обожающие свою работу, у которых нет никаких идей о том, что можно улучшить. Подобное предположение свительствует всего лишь о непонимании аргументов, которые высказываются в поддержку улучшения условий труда секс-работниц. Активистки и защитницы прав секс-работниц борются за эти права не потому, что у них есть какие-то нереалистичные или идеализированные представления о секс-работе, но потому, что секс-работницы постоянно сталкиваются с изнасилованиями, убийствами, нежеланием властей уделять им время, с расформированием семей, когда секс-работниц лишают родительских прав, и с дискриминацией в сферах медицины и образования. […] Существует миллион причин, почему секс-работницы самоорганизовываются и защищают свои права».
Секс-работа — это не вопрос морали и не последствие одного лишь патриархата. Секс-работа — это сложное социальное явление, порождённое глобальным экономическим неравенством и гендерной дискриминацией. Следовательно, устранить явление секс-работы без изменения существующей структуры общества невозможно, а борьба с социальными явлениями с помощью политик криминализации означает не только непонимание всей сложности подобного феномена, но и вытеснение секс-работы из видимого и более безопасного пространства в более труднодоступный и менее комфортный для самих секс-работниц криминальный андеграунд. Что же можно сделать сегодня в существующим обществе? Можно приравнять секс-работу к другому труду, дать секс-работницам трудовые права и доступ к образованию и медицине, а также, что очень важно, — возможность самоорганизовываться и решать для себя и за себя, к чему следует стремиться.
Примечания:
[1] Именно что подрабатывающих. На тот момент, как утверждает исследовательница Джудит Валковитц, большинство женщин совмещали проституцию с другими рабочими занятиями, и как раз принятие «Постановлений об инфекционных заболеваниях» с последующими регистрами проституток способствовало оформлению проституции в рабочую идентичность и основное занятие.
[2] Торговля людьми — осуществляемые в целях эксплуатации вербовка, перевозка, передача, укрывательство или получение людей путем угрозы силой или её применения или других форм принуждения, похищения, мошенничества, обмана, злоупотребления властью или уязвимостью положения, либо путем подкупа, в виде платежей или выгод, для получения согласия лица, контролирующего другое лицо. Эксплуатация включает, как минимум, эксплуатацию проституции других лиц или другие формы сексуальной эксплуатации, принудительный труд или услуги, рабство или обычаи, сходные с рабством, подневольное состояние или извлечение органов.
[3] Отмечу, что также интересно было бы проследить корреляции между политическими взглядами правительства страны и политикой по отношению к секс-работе. Например, если в Канаде принятие «шведской модели» инициировали консерваторы, которые имеют большинство в парламенте, то в Швеции за подобный закон голосовали, наоборот, преимущественно левоцентристские и левые силы.
