В древнерусском юридическом языке не существовало какого-либо устойчивого термина для обозначения преступлений. Отдельные преступления именовались обидой, соромом, пагубой, протором и т.д. Преступление воспринималось как деяние, ущемляющее частные интересы, то есть как причиняющее конкретный моральный или материальный вред конкретному лицу или группе лиц (отсутствовало понятие общественной опасности преступного деяния). Поэтому уголовное право Древнерусского государства знало лишь два вида преступлений - против личности и имущественные.
Преступления против личности регламентировались целой системой правовых норм, которые содержались уже в договорах Руси с Византией. Как отмечалось, в Древнерусском государстве был узаконен обычай кровной мести. Таким образом, государство перекладывало осуществление карательных функций на своих граждан. В случае совершения убийства, когда убийца скрывался, и его не удавалось найти, производилась конфискация его имущества в пользу родственников убитого. Впрочем, родственники могли отказаться от имущественной компенсации и продолжать искать преступника, чтобы отомстить. В равной степени, родственники имели право отказаться от кровной мести, получив за это имущественную компенсацию. Кровная месть была упразднена Ярославичами (сыновьями Ярослава Мудрого) и полностью заменена денежными выплатами – вирой (штрафом) в пользу князя и головничеством (компенсацией) в пользу родичей убитого. К преступлениям против личности кроме убийства относились также: причинение увечий, побои, оскорбление действием. Необходимо заметить, что сроков исковой давности для преступлений против личности не существовало.
Среди имущественных преступлений выделялись различные виды хищения - татьба (кража), разбой, конокрадство; а также - уничтожение чужого имущества, повреждение межевых знаков, поджог, злостная неуплата долга.
Субъектом преступления мог быть кто угодно, кроме холопа, за действия которого отвечал его господин (хозяин). Однако потерпевший мог и сам расправиться (вплоть до убийства) с обидчиком - холопом, не обращаясь в суд.
Объективная сторона преступлений имела следующую характерную черту – преступное деяние подразумевало в основном форму действия, бездействие же не являлось основанием уголовного преследования. Лишь в очень немногих случаях наказуемо было и преступное бездействие (например, невозвращение долга). Преступления делилось на две стадии: покушение на преступление (например, угроза оружием без нанесения удара) и оконченное преступление.
Что касается субъективной стороны преступления, то умысел и неосторожность еще не разделялись, однако проводились определенные различия между прямым и косвенным умыслом. Чёткого разграничения мотивов преступления и понятия виновности древнерусское право еще не знало.
Существовало представление о необходимой обороне (убийство вора в момент совершения преступления) и превышении ее пределов (убийство вора после его задержания).
Древнерусскому праву уже известен институт соучастия (разбойное нападение «скопом»), но без четкого разграничения ролей соучастников; а также - понятие рецидива (повторности преступления). К смягчающим уголовную ответственность обстоятельствам относилось состояние алкогольного опьянения, а к отягчающим - корыстный умысел. Каких-либо возрастных пределов, исключающих привлечение к уголовной ответственности не предусматривалось. Не существовало понятия невменяемости, но было уже известно состояние аффекта, освобождающее от наказания.
Что касается системы наказаний за уголовные преступления, то смертная казнь в дошедших до нас древнерусских законах не упоминается. В Русской Правде высшей мерой наказания является «поток и разграбление». Основным же видом наказаний в ней и других законодательных памятниках того периода выступают денежные штрафы – вира и продажа, размер которых зависел от тяжести преступления. Помимо штрафов следовало выплатить и компенсацию пострадавшим от преступления – «головничество» (в случае убийства) или «урок» (при совершении других преступлений). Таким образом, главной целью наказания в Древнерусском государстве было возмещение причиненного вреда и вознаграждение судебных органов за осуществление правосудия. В случае финансовой несостоятельности обвиненного по суду, взыскание обращалось на его личность («выдача головой») и на личность членов его семьи (объективное вменение).
