Осуждено в порядке приказов № 00485. 00593 и ДР. 5 страница

Исходя из этого, объяснить перемещение центра тяжести репрес­сий в Харьковской области на осуждение по 2-й категории (лагерное заключение) можно лишь тем, что осуждение преступников, пред­положительно совершивших тяжкие преступления, в ходе операции становилось все более эфемерным³.

Очевидно, только на двух первых заседаниях тройки в ее распоря­жении имелось несколько преступников, прежде всего контрабанди­стов, чьи дела не совсем поддавались новой интерпретации.

Следует отметить, что уголовники в Харьковской области стали также жертвами политики руководства УНКВД, которое использо­вало «кулацкую тройку» для освобождения тюрем (как известно, ла­герей в Украине не было). Для этого активно использовалось право «кулацкой тройки» приговаривать к высшей мере наказания тех лиц, кто в глазах тюремной администрации зарекомендовал себя неиспра­вимым нарушителем тюремного режима⁴. Выявленная тенденция по­зволяет также увидеть, какие невыносимые условия царили не толь­ко в переполненных следственных изоляторах, но и в тюрьмах⁵.

4.2. «КУЛАЦКАЯ» И МИЛИЦЕЙСКАЯ ТРОЙКИ

Социально-технологический аспект деятельности «кулацкой» тройки можно изучить путем сравнения с деятельностью милицей­

¹ См. документ № 178 в первом томе настоящего издания.

² См.: Юнге М., Биннер Р. От «социально близкого» до «социально опас­ного элемента»: преступники и социальная чистка советского общества. 1918-1938 гг. // Сталинизм в советской провинции: 1937-1938 гг. Массовая операция на основе приказа № 00447 / Сост. М. Юнге, Б. Бонвеч, Р. Биннер. М., 2009. С. 459-518. В первом томе данной книги см. документ № 38.

³ См. в первом томе настоящего издания диаграмму № 11 а «Количество осужденных уголовников по первой и второй категориям».

⁴ Начиная с 1936 г. тюремный режим предъявлял более высокие тре­бования к поведению заключенных.

⁵ См. в первом томе настоящего издания диаграмму № 14 «Сведения о судимостях уголовников».

ской тройки. Принципиальным обстоятельством является то, что между «кулацкой» и милицейской тройками существовал взаимный обмен.

Трансферт от «кулацкой» тройки к милицейской можно просле­дить на основе статистики, приложенной к протоколам заседаний тройки УНКВД по Харьковской области¹.

Кроме этого, из 11 148 арестованных, чьи дела предполагалось из­начально рассмотреть на «кулацкой» тройке, почти 1 тыс. чел. (996 = 8,9 %) были переданы непосредственно на осуждение милицейской тройки и судов².

Наши исследования по Кемеровской области также подтвержда­ют факт обратного трансферта дел — от милицейской тройки на рас­смотрение «кулацкой»³. Не в последнюю очередь это служит допол­нительным доказательством в пользу дифференцированного отбора жертв.

Что же выступало решающими критериями отбора дела для пере­дачи на рассмотрение милицейской или «кулацкой» тройки? Можно предположить, что уголовникам, осужденным «кулацкой» тройкой, дополнительно к их «социально вредной» деятельности инкрими­нировались также политические преступления, в частности, контр­революционная агитация или темное политическое прошлое. Не противоречит этой версии содержание телеграммы народного комис­сара внутренних дел УССР И. М. Леплевского всем начальникам об­ластных УНКВД УССР «Об устранении недочетов в работе троек» от 10 августа 1937 г.⁴

В соответствии с ней милицейские тройки наряду с мелкими уго­ловниками осуждали тех, кому вменялась контрреволюционная аги­тация, т. е., согласно принятой тогда классификации, политических преступников. Так, народный комиссар в пункте № 2 своей телеграм­мы по результатам ревизии критиковал общепринятую в Украине

¹ См. в первом томе настоящего издания диаграмму № 12 «Передача уго­ловных дел тройки на особое совещание и милицейскую тройку».

² См. в первом томе настоящего издания документ № 178. Также можно установить количество осужденных уголовников милицейской тройкой и отдельно судами в Киевской области. Это соотношение по состоянию на 7 октября 1937 г. составило 1 к 0,2 (2363 к 501). См. в первом томе настоящего издания документ № 185.

³ См. в первом томе настоящего издания диаграмму № 12. О трансферте дел милицейской тройки на рассмотрение «кулацкой» тройки см.: Юнге М., Биннер Р. От «социально близкого» до «социально опасного элемента»: пре­ступники и социальная чистка советского общества. 1918-1938 гг. // Стали­низм в советской провинции: 1937-1938 гг.... С. 459-518.

⁴ См. в первом томе настоящего издания документ № 51.

практику, согласно которой «на тройки¹ представляются дела об ан­тисоветской агитации и по мелким уголовным преступлениям, под­лежащим рассмотрению особым совещанием специальной тройки² при НКВД и судами [,..]»³.

Решающим критерием сортировки уголовников на осуждение или милицейской, или «кулацкой» тройкой для Леплевского было сле­дующее: «На тройку дать дела действительно активных враждебных элементов, терроризирующих население, организаторов уголовно-бандитских групп в городе и на селе»⁴. Во время пребывания на по­сту народного комиссара он пытался, конечно, в зоне своей компе­тенции, придать деятельности «кулацких троек» акцент борьбы с организованной преступностью. После того как 15 августа 1937 г. Леплевский принял участие в двух заседаниях тройки в Одессе, он стал критиковать своих подчиненных за осуждение «по мелким уго­ловным преступлениям» значительного количества арестованных, которые подлежали рассмотрению милицейской тройкой или суда­ми⁵. Возможно, критика Леплевского основывалась на данных отчета «О выявленных ошибках в процессе работы тройки по Киевской об­ласти», подготовленного начальником УНКВД по Киевской области Н. Д. Шаровым в начале августа 1937 г.⁶

Борьба с организованной преступностью может рассматривать­ся в качестве основного кредо Леплевского в борьбе с криминалом. Это подтверждает и приказ наркома от 29 сентября 1937 г. о начале операции по «решительному искоренению вооруженных грабежей и налетов как в сельских районах, так и в городах и наведение револю­ционного порядка»¹.

Но в практике работы областных троек в Украине, как это было уже установлено на примере Харьковской области, на первое место выдвигался другой критерий — рецидив. В Харьковской области преследовались преимущественно уголовники и другие социальные «уклонисты», которые повторно обратили на себя внимание властей и уже были ранее осуждены судами или милицейскими тройками. Тяжесть преступления или степень его организованности играли вто­

¹ Речь идет о кулацких тройках.

² Речь идет о милицейских тройках.

³ См. в первом томе настоящего издания документ №51.

⁴ Там же.

⁵ Фамилия И. М. Леплевского приводится в заголовке соответствующих протоколов тройки УНКВД по Одесской области.

⁶ См. в первом томе настоящего издания документ № 130.

⁷ См. в первом томе настоящего издания документ № 58. Следует отметить, что выделенные курсивом слова были зачеркнуты самим И. М. Леплевским.

ростепенную роль. Преступления, которые квалифицировались как политические, приветствовались как при составлении следственного дела, так и как средство легитимации приговора к высшей мере на­казания, но они не были необходимой предпосылкой для пересылки дел уголовников на рассмотрение «кулацкой» тройки.

С помощью «кулацкой» тройки осуществлялось суровое и массо­вое наказание. И все же, в отличие от милицейской тройки, она дей­ствовала более дозированно и целенаправленно. Основной задачей милицейской тройки и судов было массовое преследование «соци­ально вредных элементов» без какой-либо политической «окраски», с меньшей степенью рецидива, или нарушивших закон женщин¹.

Чтобы подчеркнуть массовый характер арестов и осуждений ми­лицейскими тройками, приведем некоторые цифры. С началом Боль­шого террора деятельность милицейской тройки в Харьковской обла­сти резко активизировалась. Если в течение первой половины 1937 г. (с января по июль включительно) темп ее работы был умеренным и было осуждено 1697 чел., то в течение второго, «короткого», полу­годия — почти в пять раз больше². Так, за период с августа до конца декабря 1937 г. милицейская тройка в Харьковской области осудила 8227 чел.³ Всего же в течение 1937 г. эта инстанция вынесла приго­воры в отношении 9924 чел.⁴ Кроме этого, милиция дополнительно передала судам дела еще на 3731 арестованного уголовника⁵. Самую большую группу составили хулиганы (1436) и воры (1333)⁶. Воору­женный грабеж и грабеж без применения оружия, на первый взгляд более тяжкие преступления, инкриминировались только 299 чел. (23,7 %)⁷. Соответственно остальные осужденные уголовники совер­шили мелкие преступления⁸.

¹ В Кемерово мы получили возможность ознакомиться с 70 делами уголовников, осужденных «кулацкой тройкой». Разбор некоторых дел см.: Юнге М., Биннер Р. От «социально близкого» до «социально опасного элемента»: преступники и социальная чистка советского общества. 1918— 1938 гг. // Сталинизм в советской провинции: 1937-1938 гг.... С. 459-518.

² Подсчитано по документу № 93 в настоящем издании.

³ Подсчитано по: Там же.

⁴ Там же.

⁵ Цифры, приведенные в следующей справке, вводят в заблуждение, так как они характеризуют не период с 1 июня 1937 г. по 1 января 1938 г., как указано, а являются цифрами за весь 1937 г. См. в первом томе настоящего издания документ № 181.

⁶ Там же.

⁷ Там же.

⁸ Поджигатели — 12 чел. и другие преступления — 651 чел. См. там же.

Таким образом, в 1937 г. жертвами масштабной социальной чист­ки в Харьковской области, помимо осужденных «кулацкой тройкой», стали 13 633 чел.¹ Для сравнения: в 1936 г. милиция арестовала в Харьковской области 11 880 чел.² Однако неизвестно, какое количе­ство из них было осуждено в действительности.

О том, что масштабная социальная чистка в Харьковской области не была исключением, свидетельствуют цифры из других областей Украины. Например, в 1937 г. в Киевской области «кулацкой» трой­кой были осуждены 11 231 чел., из них 1957 уголовников (395 чел. по первой категории и 1562 чел. — по второй), в том числе бандиты-грабители, воры-рецидивисты, аферисты, скотоконокрады³. При этом число уголовников, осужденных милицейской тройкой, соста­вило 4753 чел., из них 4126 чел. были осуждены только в одном Кие­ве⁴. Таким образом, милицейская тройка осудила в три раза больше уголовников, чем «кулацкая».

Большой террор был не только политической, но и социальной чисткой. Жертвы социальной чистки в Харьковской области состави­ли почти половину всех жертв репрессий. Так, органами НКВД было арестовано 18 368 чел., которых отнесли к потенциальным шпионам, саботажникам, повстанцам и кулацким элементам, т. е. к категории политических врагов⁵. Из этого числа следует вычесть упомянутых выше 996 чел., дела которых были переданы на рассмотрение ми­лицейской тройки и судов, а также 1262 уголовников, осужденных «кулацкой» тройкой, так как их осуждение также было актом соци­альной чистки. Таким образом, остаются 16 110 чел., репрессирован­ных в рамках политической чистки. Число же осужденных в рамках социальной чистки составляет, по грубым подсчетам, 14 895 чел. (13 633 чел. осудила милицейская тройка и суды, а 1262 чел. — «ку­лацкая» тройка). Таким образом, в Харьковской области соотноше­ние политической и социальной чистки составляет 1 к 0,92.

В целом по Украине, включая Молдавскую АССР, складывается следующая картина: начиная с августа 1937 г. цифры осужденных уголовников резко увеличиваются по всем областям. Исключением является Донецкая область, в которой милицейская тройка нача­ла выносить приговоры в массовом порядке уже с мая 1937 г. Всего по Украине за 1937 г. милицейские тройки осудили 57 264 чел. Дела

¹ См. в первом томе настоящего издания документы № 181 и 205.

² См. документ № 91 в настоящем издании.

³ См. в первом томе настоящего издания документ № 188.

⁴ Предположительно за период с 1 июня 1937 г. до 27 декабря 1937 г. См. там же.

⁵ См. в первом томе настоящего издания документ № 182.

еще 9495 чел. были отправлены милицией на рассмотрение «кулац­кой» тройки. Таким образом, жертвами социальной чистки в Украи­не стали 66 759 чел.¹ В рамках политической чистки были осуждены 73 627 чел.² (соотношение 1 к 0,9), причем в случае с ними речь также может идти о проведении скрытой социальной чистки.

4.3. «КУЛАЦКАЯ» ТРОЙКА КАК ДОПОЛНЕНИЕ К МИЛИЦЕЙСКОЙ

Как уже упоминалось, самым необычным в письме Сталина от 3 июля 1937 г. было то, что в рамках одной операции предусматри­валось нанесение массированного удара не только по традиционным политическим противникам большевиков, но и по обычным уголов­никам³. Однако уголовники упоминались не «среди прочих», а обра­зовывали наряду с кулаками вторую целевую группу операции. Что же касается «других контрреволюционных элементов», то они были присоединены к ним только в течение июля 1937 г. В отношении ку­лаков и уголовников предусматривалось вынесение суровых мер на­казаний, включая смертную казнь.

Включение уголовников в операцию на таком «почетном» месте может рассматриваться как следствие изменения политики москов­ского руководства, очевидно, произошедшего в начале лета 1937 г. Теперь центр больше не считал милицейскую тройку инструментом, способным эффективно бороться с преступностью, поскольку она не имела права выносить приговоры к высшей мере наказания. Решаю­щим отличием было также то, что «кулацкая тройка» выносила свои приговоры под руководством начальника УНКВД, а милиция не мог­ла претендовать на членство в этой тройке. Ее участие заключалось в составлении следственных дел и подготовке резюме обвинения в отношении соответствующего лица для протокола тройки.

Необходимо отметить, что именно в рамках указаний Сталина от 3 июля 1937 г. о подборе персонала для новых троек в Украине произошла ликвидация центральной милицейской тройки на респу­бликанском уровне. Эта инстанция, в которой председательствовал народный комиссар внутренних дел УССР, была ликвидирована в

¹ См. документ № 93 в настоящем издании.

² По нашим подсчетам: 83 122 - 9 495 = 73 627. См. в первом томе настоя­щего издания документ № 157; Сведения начальника 8-го отдела УГБ НКВД УССР Л. Г. Мунвеза «Об оперативно-следственной роботе органов НКВД УССР за период с 1 июля 1937 г. по 10 января 1938 г.» от [не ранее 11 января] 1938 г. // ОГА СБУ. Ф. 42. Д. 33. Л. 44-48.

³ См. в первом томе настоящего издания документ № 1.

июле 1937 г. со следующим обоснованием: «Практика показала, что существование тройки при НКВД УССР, поскольку она не может вы­носить окончательных решений¹, нецелесообразно и, кроме излишне­го затягивания дел, ничего не дает. Считаем целесообразным тройку при НКВД УССР ликвидировать»². Народный комиссар внутренних дел УССР выполнил директиву Москвы 25 июля 1937 г., возложив всю ответственность за работу милицейских троек на начальников УРКМ областей³.

Таким образом, жесткий контроль за работой милицейских троек со стороны госбезопасности был ослаблен и эти тройки еще теснее, чем раньше, оказались привязаны к структурам милиции отдельных областей Украины.

Что же касается деятельности милицейских троек в краях и об­ластях, то относительно подробная информация имеется только по Алтайскому краю. Здесь госбезопасность продолжала осуществлять контрольные функции, но значительно их ослабила. В ходе первой фазы образования Алтайского края руководство милицейской трой­кой осуществлял начальник УРКМ НКВД И. И. Вайнберг. Членами тройки были, как уже упоминалось, те начальники отделов, к компе­тенции которых относились дела, переданные на тройку. В Алтайском крае это были, как правило, начальник отдела уголовного розыска (ОУР УРКМ НКВД) Ильин и прокурор Малышев. Важную долж­ность секретаря тройки в это время, вплоть до конца 1937 г., занимал представитель госбезопасности — младший лейтенант Михайлов. Но в декабре 1937 г. его также сменил представитель милицейской структуры — сержант милиции Скрыль. Только в середине 1938 г. со­трудники госбезопасности возглавили милицейскую тройку, а Вайн­берг был понижен в должности до простого члена тройки. В случае с новым председателем тройки речь шла, в отличие от предписаний инструкции 1935 г., не о начальнике УНКВД (в Алтайском крае это был капитан госбезопасности С. П. Попов), а о низшем по рангу на­чальнике 4-го отдела и помощнике начальника УНКВД по Алтайско­му краю, старшем лейтенанте госбезопасности Е. П. Никольском⁴. Тем не менее это назначение может расцениваться как усиление кон­трольных функций госбезопасности.

¹ Неясно, шла ли речь о высшей мере наказания.

² См. документ № 89 в настоящем издании.

³ См. документ № 90 в настоящем издании.

⁴ См.: Куденко Я., Разгон В., Юнге М. Милицейская тройка // Массовые репрессии в Алтайском крае 1937-1938 / Сост. Г. Д. Жданова, В. Н. Разгон, М. Юнге, Р. Биннер. М.: РОССПЭН, 2010.

4.4. ПЕРЕНЕСЕНИЕ ЦЕНТРА ТЯЖЕСТИ РЕПРЕССИЙ НА МИЛИЦЕЙСКИЕ ТРОЙКИ

Для преемника И. М. Леплевского на посту наркома внутренних дел УССР А. И. Успенского, которого Н. И. Ежов направил в Украи­ну 25 января 1938 г., поход против преступности в рамках «кулацкой операции» уже не имел такого значения, как в 1937 г. Об этом нагляд­но свидетельствует статистика.

Но изменение направления репрессивного удара не было автоном­ным решением украинских властей, а было следствием указаний Мо­сквы. В приказе Ежова «О недочетах подготовки и проведения мас­совых операций в Украине за период с конца февраля до начала марта 1938 г.» критиковались «вредная погоня за голыми количественными показателями выполнения и перевыполнения "лимитов" и арест рас­пыленной антисоветской низовки»¹. Уголовники в этой связи вообще не упоминались². Возможно, решающим фактором стало то, что Ежов подготовил для дальнейшего проведения операции в Украине новый перечень групп репрессированных. Нарком выделил 14 категорий с учетом специфики украинских условий: бывшие члены национали­стических украинских партий и организаций, лица, поддерживаю­щие контакты с украинской эмиграцией, представители петлюров­ской и гетманской администраций и т. д.³ Успенский отреагировал на новый для Украины курс Ежова телеграммой, отправленной 1 марта 1938 г. начальнику УНКВД по Полтавской области А. А. Волкову: «Уголовников [в] основном пропускайте через милицейские тройки, [на] судебных тройках рассматривайте только активных участников бандшаек, имея в виду, что по уголовникам дополнительных лимитов также не будет»⁴.

¹ См. документ № 5 в настоящем издании.

² См. там же.

³ См. там же.

⁴ См.: Лошицъкий О. Лаборатор1я-2: Полтава. Документальш матер1али про масов1 penpecii в Полтавськш облаеи у 1937-1938 pp. // 3 apxieiB ВУЧК-ГПУ-НКВД-КГБ. 2000. № 2/4 (13/15). С. 129-178. Указание А. И. Успенского осуждать в рамках приказа № 00447 только уголовников — членов банд — соблюдалось лишь до известной степени. Из 1611 осужден­ных за период с 21 февраля до 19 марта 1938 г. в пяти областях УССР только 90 чел. были отнесены к категории «участники бандгрупп и уголовники». По статистическим данным восьми областей УССР, по состоянию на 29 марта их количество незначительно увеличилось и составило 108 чел. При этом к ним еще добавились 43 контрабандиста и «разный элемент». См. документы № 62 и 65 в настоящем издании.

Возможно, аналогичные указания были отправлены и другим на­чальникам областных управлений НКВД УССР. В результате пере­несения функции борьбы с преступностью на другую инстанцию 27 марта 1938 г. последовала директива «Об ускорении работы мили­цейской тройки»¹. В августе 1938 г. Успенский подверг резкой крити­ке невыполнение этого распоряжения, а также директивы от 22 июля 1938 г.²

Несмотря на то что в 1938 г. борьба с преступностью уже не играла в Украине такой важной роли, как в 1937 г., именно при Успенском произошло самое беззастенчивое и чудовищное нарушение закон­ности в отношении этой группы жертв массовой операции. Специ­ально для информирования народного комиссара внутренних дел о криминогенной ситуации в Украине отделом уголовного розыска (ОУР) УРКМ УССР составлялась ежедневная сводка³. Объем свод­ки, содержащей сведения о наиболее громких преступлениях, состав­лял от шести до восьми страниц. Сводка составлялась только в трех экземплярах, предназначавшихся наркому внутренних дел, его заме­стителю и отделу уголовного розыска, и ежедневно отправлялась на­чальником УРКМ НКВД УССР в Народный комиссариат внутрен­них дел.

Каждая «суточная сводка» содержала описание шести - десяти наиболее громких случаев уголовных преступлений и зачастую со­общение об их успешном раскрытии милицией. Среди кратких опи­саний преступлений превалировали убийства и вооруженные грабе­жи, как правило, совершенные «грабительскими группировками», а также другие виды организованной преступности (воровские бан­ды, группы мошенников). Если упоминались биографии преступни­ков, то указывались социальное положение, предыдущие судимости и пребывание на оперативном учете. Также сообщалось о ходе рас­следования: «Меры к розыску и аресту преступников предприняты», «Следствие по делу ведется» или «Дело закончено и направлено на рассмотрение особой тройки УНКВД»⁴.

Народный комиссар внутренних дел УССР А. И. Успенский не удовлетворялся лишь ознакомлением с «суточной сводкой». На по­лях страницы или поверх текста многих сообщений, начиная с апреля и по июнь 1938 г., он от руки писал: «Расстрелять по тройке. У.»⁵

¹ См. документ № 94 в настоящем издании.

² См. документ № 97 в настоящем издании.

³ См. документы № 23 и 24 в настоящем издании.

⁴ См. там же.

⁵ См. там же.

Начальник секретариата НКВД УССР М. И. Бриль информировал соответствующего начальника УНКВД и председателя тройки той области, на территории которой было совершено преступление, о со­держании «резолюции наркома внутренних дел», повторял описа­ние дела из «суточной сводки» и печатал на левой стороне докумен­та: «Расстрелять по тройке. Успенский»¹. Среди лично вынесенных Успенским смертных приговоров один касался пятнадцатилетнего вора, два приговора — семнадцатилетних воров, четыре — содержа­телей притонов, два — убийц и подавляющего большинства членов «грабительских группировок»². Преступление одной группы афери­стов заключалось в том, что они во время своих разъездов по городам Советского Союза «выдавали себя за работников НКВД, производи­ли обыски у некоторых лиц и под этим предлогом забирали ценности и деньги»³. «Резолюционная» юстиция Успенского выглядит еще бо­лее чудовищной, если принять во внимание, что в «суточных сводках» описание почти всех случаев (за исключением одного) было снабже­но, как правило, пометкой: «Расследование по делу продолжается».

4.5. СОЦИАЛЬНАЯ ЧИСТКА

В целом преследование уголовников в рамках «кулацкой опера­ции» в Украине было сопроводительным (дополнительным) эле­ментом масштабной чистки, осуществлявшейся милицейскими тройками и судами в отношении «социально вредных» и «социально враждебных элементов», т. е. в отношении лиц, выпавших из совет­ского общества или, что более точно, вытесненных из него. В случае с «кулацкой тройкой» при УНКВД по Харьковской области это стано­вится очевидным при рассмотрении приговоров в отношении лиц, не занимающихся «общественно полезным трудом»⁴.

Следует отметить, что «кулацкая тройка» в контексте социальной чистки выполняла те же функции, что и Военная коллегия Верховно­го суда, через которую пропускалась элита или «политические» пре­ступники, т. е. была карательной инстанцией, выносившей в основном наиболее суровые приговоры, включая смертные. Так, в Харьковской области «кулацкая тройка» из 1262 уголовников приговорила почти треть из них — 392 чел. (31 %) — к высшей мере наказания⁵.

¹ См. документы № 21 и 22 в настоящем издании.

² См. документ № 24 в настоящем издании.

³ См. документ № 23 в настоящем издании.

⁴ См. в первом томе настоящего издания диаграмму № 13.

⁵ См. в первом томе настоящего издания документы № 158 и 205.

Исходя из того, что среди уголовников даже «кулацкой тройкой» не было установлено лиц, совершивших тяжкие преступления, или членов организованных преступных групп, можно с уверенностью предположить, что милицейская тройка также выносила абсолют­но несоразмерные суровые приговоры за практически не подле­жащие уголовному преследованию или недоказанные социальные отклонения¹.

4.6. ДОКУМЕНТЫ № 89-97

№89

Директива № 345 заместителя наркома внутренних дел СССР Л. Н. Вельского и заместителя прокурора СССР Г. М. Леплевского наркому внутренних дел УССР И. M. Леплевскому и прокурору УССР Г. А. Железногорскому о ликвидации тройки при НКВД УССР

2 июля 1937 г.

ЗАМЕСТИТЕЛЬ НАРОДНОГО КОМИССАРА

ВНУТРЕННИХ ДЕЛ

СОЮЗА СОВЕТСКИХ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ РЕСПУБЛИК «2» июля 1937 г.

Секретно

НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ УССР КОМИССАРУ ГОС. БЕЗОПАСНОСТИ 2 РАНГА

Тов. ЛЕПЛЕВСКОМУ

ПРОКУРОРУ УССР т ов. ЖЕЛЕЗНОГОРСКОМУ

Практика показала, что существование тройки при НКВД УССР, поскольку она не может выносить окончательных решений, нецеле­сообразно и, кроме излишнего затягивания дел, ничего не дает.

¹ Выборочное изучение авторами протоколов милицейской тройки в архивах ГУВД Кемеровской области и Алтайского края подтверждает эту гипотезу. См.: «Протокол милицейской тройки от 10 декабря 1937 г.» // Мас­совые репрессии в Алтайском крае 1937-1938...

Считаем целесообразным тройку при НКВД УССР ликвидиро­вать. Рассмотренные на областных тройках дела направлять непо­средственно на утверждение Особого Совещания НКВД СССР.

В НКВД УССР необходимо, однако, установить учет осужденных областными тройками.

Зам. наркома внутренних дел СССР комиссар гос. безопасности 2 ранга

Зам. Прокурора СССР № ЛБ-345

Вельский Леплевский

ОГА СБУ. Ф. 16. Оп. 30. Д. 133. Л. 123. Оригинал. Машинописный документ на бланке.

На документ наложена резолюция: «Дело директив НКВД. Копии направить тов. Бачинскому и тов. Умову для дачи указаний. Инсаров. 7/VII*.

№90

Директива наркома внутренних дел УССР И. М. Леплевского начальникам областных управлений НКВД УССР и начальнику управления РКМ НКВД УССР о порядке направления протоколов тройки и оформления учетных материалов на осужденных тройками

25 июля 1937 г. Совершенно секретно

ВСЕМ НАЧАЛЬНИКАМ ОБЛАСТНЫХ УПРАВЛЕНИЙ НКВД

НАЧАЛЬНИКУ УРКМ НКВД УССР Только_

В соответствии с директивой НКВД СССР и Прокуратуры Со­юза (ЛБ-345) Тройка НКВД УССР по рассмотрению дел о нару­шителях паспортного режима и об уголовном и деклассированном элементах - ЛИКВИДИРУЕТСЯ.

Впредь устанавливается следующий порядок направления прото­колов Областных Троек и оформления учетных материалов на осуж­денных Тройками:

1. Подготовка материалов к Тройке, составление протоколов за­седаний, а также заполнение учетных карточек (ф[орма] № 1) на каждого осужденного проводятся аппаратами Облуправлений РК Милиции.

2. Выполнение решений Тройки производится Областными Управлениями РК Милиции.

3. Облуправление Милиции в 3-дневный срок после заседания Тройки направляет протоколы — один экземпляр для утверждения Особым Совещанием при НКВД СССР непосредственно в ГУРКМ НКВД СССР, один экземпляр — в 8 отдел ГУГБ НКВД СССР и один экземпляр - в 8 отдел УГБ НКВД УССР.

К каждому экземпляру прикладываются учетные карточки на проходящих лиц.

4. В связи с организацией на транспорте железнодорожной мили­ции — дела ТО УГБ на уголовный, деклассированный элемент, изы­маемый на транспорте, рассматриваются на Тройке и оформляются по линии милиции на общих основаниях.

5. Начальнику УРКМ НКВД УССР установить тщательный кон­троль за своевременным представлением Облуправлениями РК Ми­лиции требуемых настоящей директивой материалов по Тройке.

Народный комиссар внутренних дел УССР комиссар государственной безопасности 2-го ранга

Леплевский

«25» июля 1937 г. № 2024/СН

ОГА СБУ. Ф. 16. On. 30. Д. 147. Л. 48-49. Оригинал. Машинописный документ.

№91

Справка заместителя начальника УРКМ УССР Я. 3. Каминского наркому внутренних дел УССР И. М. Леплевскому о количестве арестованных по делам

милиции

21 сентября 1937 г.

Сов. секретно С рочно

НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ УССР КОМИССАРУ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

2 РАНГА тов. ЛЕПЛЕВСКОМУ

СПРАВКА

О КОЛИЧЕСТВЕ АРЕСТОВАННЫХ ОРГАНАМИ РКМ УССР ПО ДЕЛАМ МИЛИЦИИ В 1936 г. РК Милиции было арестовано 69 458 чел. Отдельно по областям арестованные распределяются: