Для начала хочу сделать особый акцент на том, насколько важно, чтобы мы видели эти типичные симптомы травмы такими, какие они есть на самом деле. Когда организм оказывается в затруднительном положении, он сообщает вам об этом при помощи особых посланий. Цель этих сообщений — информировать вас о непорядках, происходящих внутри него, и привлечь к ним ваше внимание. Если такие послания на протяжении какого-то времени остаются без ответа, они перерастают в симптомы травмы.
Также важно заметить, что не все болезненные симптомы порождены исключительно травмами, и не каждый человек, подверженный одному или нескольким таким симптомам, действительно травмирован. Например, во время гриппа может возникать ощущение дискомфорта в животе — такое же, как возникает в результате травматических переживаний. Однако между этими явлениями есть существенная разница. Симптомы, вызванные гриппом, в большинстве
случаев проходят за несколько дней. Симптомы, вызванные травмой, — нет.
К числу первых симптомов, которые вероятнее всего могут развиться сразу же после запредельно тягостных событий, относятся перевозбуждение, спазмы, диссоциация и реакция избегания, так же как чувство беспомощности, неспособность активно действовать и оцепенение. Давайте рассмотрим все их по порядку.
Перевозбуждение. Оно может выражаться в форме физических симптомов: учащением сердцебиения, потливостью, затруднением дыхания (оно может стать слишком быстрым, поверхностным, прерывистым и т. п.), появлением холодного пота, покалыванием в теле и напряжением мышц. Также оно может проявить себя как ментальный процесс — в форме беспокойства, спутанности сознания, бесконечном повторении или мельтешении одних и тех же навязчивых мыслей.
Если мы позволяем себе осознать все эти мысли и ощущения, иными словами, даем им возможность пройти естественным образом, они постепенно успокаиваются, затем начинают угасать и наконец совсем нас покидают. Пока идет этот процесс, мы можем испытывать дрожь, подчас очень сильную (нас может в буквальном смысле трясти), и чувствовать, как волнами накатывает жар. Затем наше дыхание становится более наполненным, сердечный ритм замедляется, по телу разливается приятное тепло, мышцы расслабляются, и к нам приходят облегчение, ощущение комфорта и чувство защищенности.
Спазмы. Когда мы реагируем на угрожающую жизни ситуацию, перевозбуждение изначально сопровождается спазмами в теле и своеобразной ограниченностью восприятия (сужением поля зрения). Усилия нервной системы максимально сфокусированы на том, чтобы противостоять опасности, то есть обеспечить оптимальный в данных условиях образ действия. При спазмах меняется характер дыхания, мышечный тонус и даже сама поза человека — все ради того, чтобы увеличить силу и боеспособность организма. Кровеносные сосуды в коже, на периферии тела и во внутренних органах сжимаются, благодаря чему больший объем крови проходит через мускулы, которые, в свою очередь, напрягаются, готовясь к активным оборонительным действиям. В то же время вся система пищеварения как будто замирает. Находясь в таком состоянии, мы можем даже временно онеметь и застыть в полной неподвижности.
Диссоциация и реакция избегания. Вуди Аллен* сказал: «Я не боюсь умереть. Я просто не хочу при этом присутствовать». Эта мрачная шутка вполне точно отражает ту роль, которую играет диссоциация. Она защищает нас от перегрузок, связанных с нарастанием страха и боли. Она «смягчает» боль, причиняемую серьезными ранами, стимулируя внутри организма секрецию естественных наркотиков — эндорфинов. При травме диссоциация, похоже, является самым предпочтительным средством, которое делает человека способным вынести и пережить то, что в данный конкретный момент могло бы стать для него невыносимым.
Реакция избегания — это, вероятно, особая разновидность диссоциации, для которой характерна меньшая энергоемкость. Может произойти обрыв связи между человеком и его воспоминаниями о конкретном событии (или череде событий) или между человеком и его чувствами, возникшими в связи с этим болезненным опытом. Мы можем отказываться признавать, что такие события имели место в нашей жизни, или вести себя так, словно они не представляют для нас никакой важности. Например, если умирает кто-то, кого мы любили, или если мы получаем увечье, или если подвергаемся жестокому нападению, мы можем в дальнейшем повести себя так, будто «ничего и не было», потому что эмоции, которые охватят нас, осмелься мы посмотреть правде в глаза, будут мучительно болезненными.
Помимо прочего, при диссоциации мы можем утратить связь с какой-либо частью своего организма — до такой степени, словно она вовсе у нас отсутствует. Очень часто хроническая боль в буквальном смысле представляет интересы таких, выключенных из нашей жизни частей организма.
Ощущение беспомощности, неспособность действовать и оцепенение. Если перевозбуждение можно сравнить с работой установленного в нервной системе акселератора, то ощущение полнейшей беспомощности подобно действию тормоза. Беспомощность, которая охватывает нас в критические моменты, — это совсем не то же, что обычное смущение или чувство растерянности, которое время от времени может посещать любого человека и которое мы также привыкли называть беспомощностью. Мы ощущаем себя поверженными, полностью лишенными надежды на помощь, обессиленными и даже неспособными пошевелиться. И это не наваждение, не игра воображения и не самовнушение — это реальность.
* Выдающийся американский кинорежиссер и сценарист, известный также своими остроумными афористичными высказываниями.
