Действие второе и, конечно же, картина вторая

Тот же стол, заваленный хламом, та же обстановка. Прибавилась лишь оторванная люстра с привязанной верёвкой, сиротливо упокоившаяся в углу. Появляется Персонаж. В его руках два бумажных свёртка, на шее – фиксирующая шина. Он походит к столу, долго смотрит на него, понимая, что поставить покупки некуда. После долгих раздумий, он, ловким движением ноги, сметает часть хлама со столика и ставит пакеты. Потом достаёт из внутреннего кармана плаща бутылку водки, открывает, делает глоток, снова опускает бутылку во внутренний карман и, словно хирург, раскладывающий инструмент перед операцией, начинает методично сортировать на столике содержимое пакетов, комментируя покупки.

ПЕРСОНАЖ. Так… это у нас шаурма – лично убедился в том, что в течении недели никаких свежих продуктов в ларёк не завозили. Беляши, чебуреки и пирожки с мясом, купленные у самой грязной и стрёмной тётки на вокзале. Водка, самая дешёвая и подозрительная. (достаёт из кармана пресловутый будильник, ставит рядом) Надеюсь, в сей раз этот колокол таки отзвонит по мне…

Закуривает, выходит на авансцену.

ПЕРСОНАЖ. Да, я неугомонный…. Я поставил себе цель и я к ней иду. Если тебя миновал ботулизм и не выдержала люстра, - не стоит отчаиваться. На свете есть ещё очень много способов уйти из жизни. Какой-нибудь да выстрелит. Сейчас, возвращаясь домой, я специально переходил дорогу на красный свет в самом оживлённом месте. Не срослось – только маты от водителей да истерический свист гаишника. Последний гнался за мной три квартала. Но я быстрее. А всё оттого, что у меня есть цель! (пауза) Пожалуй, начнём…

Достаёт бутылку, делает глоток, направляется к накрытому столу. Застывает подле оного в нерешительности.

ПЕРСОНАЖ. С чего бы начать? – Всё такое вкусное... Есть идея! (достаёт из кармана монетку) Надо бросить монетку: орёл – шаурма; решка – беляши.

Бросает монетку, та, предательски звякнув, самым подлым образом укатывается в недоступное место.

ПЕРСОНАЖ. Блин!!!

Персонаж, бурча ругательства, долго пытается её отыскать. Потом, потеряв терпение, решительно двигается в сторону стола.

ПЕРСОНАЖ. Ладно…

Сооружает себе бутерброд из беляша, шаурмы и чебурека. Выходит на авансцену.

ПЕРСОНАЖ. Ну, понеслась!...

Страстно поглощает «блюдо», периодически запивая это всё водкой.

ПЕРСОНАЖ. (с набитым ртом) Надеюсь, это сработает. Острое пищевое отравление мне гарантировано. От палённой водки откажут почки и печень… Телефон обрезан… мобильный всё там же… старушки всё те же… (пауза, дожевав) Нет, я всё же – гастрономический мазохист! (делает большой глоток водки, кривится, закусывает) Я всю ночь бродил по самому криминальному району города в надежде встретить толпу гопников или хулиганов. Мало того – я надел женский парик, оставшийся от жены, и накрасил губы, чтобы наверняка… И что же вы думаете? – Ни хрена! Под утро за мной увязался один тип, слащавого вида. И после получасового преследования сделал мне неприличное предложение эротического характера. Я ответил ему в самой грубой форме, полагая, что раздосадованный содомит проломит мне кирпичом башку. Вместо этого он расплакался и, грациозно виляя бёдрами, скрылся в ближайшей подворотне. А я остался один – нетронутый и живой… Обидно, правда?... А, по большому счёту, чему я удивляюсь? Обиден уже сам факт моего существования. Незаметного и серого. Даже галька, согретая солнцем на морском побережье, приносит гораздо больше пользы. Ах, господа, как больно осознавать, что ты незаметное, серое нечто!

Делает большой глоток водки, дожёвывает «бутерброд», подходит к столу, заводит будильник, берёт пирожок, выходит на авансцену, садится в позу турка, ставит будильник перед собой, закуривает.

ПЕРСОНАЖ. Очередные пятнадцать минут… и… контрольный пирожок…

Запихивает дрянь себе в рот, запивает водкой, закуривает сигаретой.

ПЕРСОНАЖ. Надеюсь, что крыса, из которой намололи фарш, была больна чумой… Это удвоит мои шансы на успех… (смеётся) Успех! Успех… успех… Совершенно незнакомое мне слово! Никогда моё существование не ассоциировалось с этим понятием… Обидно, но даже моя одноклассница Варька, превратившаяся из отличницы в потаскуху, считает себя успешной леди. Все мои начинания терпели крах, все мои мечты благополучно устремлялись в направлении ануса. Сорок два года псу под хвост!!! В школе я был тихим троечником, не подающим никаких надежд, но и не вызывающим отрицательных эмоций. Как все! Как девяносто девять целых и девять десятых процента населения планеты. В институт я поступал на тот факультет, где был наименьший конкурс, чтобы увеличить шансы на успех. Вот видите, я соврал, успех был – я поступил… Если можно назвать удачей тот факт, что вышеуказанный счастливый случай скоординировал мою дальнейшую жизнь в направлении тотальной жопы. Я незаметно отучился, устроился на незаметную работу, незаметно женился, зато заметно развёлся. И то, сие событие так бы, по обыкновению и прошло стороной, если бы не бурная фантазия и титанические старания моей тёщи. Старая блядь с самого первого момента невзлюбила меня. Она, как и все тёщи, явно не грезила о зяте библиотекаре. Эта корова мечтала скрестить свою дочь с сыном своего одноклассника – крупного чиновника. Но её меркантильные планы потерпели сокрушительное фиаско. Вот тогда и началась партизанская война. Любой повод, любая мелочь и неприятность, с её лёгкой руки обращались в упрёки в мою сторону. Ежедневно, эта тварь, убеждала мою жену в моём ничтожестве и несостоятельности и, в ошибочности её выбора. Я терпел, я был вежлив, толерантен и молчалив… Но всему приходит предел. Последней каплей стал самый вероломный и подлый шаг с её стороны. По прошествии десяти лет военных действий, когда, казалось бы, отношения устаканились, страсти улеглись. Я с ужасом узрел тёщу и её боевую бригаду в составе всех местных сплетниц подъезда, в читальном зале библиотеки. Бабьё оккупировало столик и, раскинувшись на стульях, словно в шикарном ресторане, принялось наперебой орать в мою сторону дурными голосами: «Человек! Человек!» Мне ничего не оставалось делать, как подойти к этой компании. «Обслужите нас, юноша. – нарочито вежливо и презрительно кинула тёща, потом, обернувшись стайке провинциальных фурий, добавила. – Что будем заказывать, дамы?» В ответ посыпались довольно обидные тирады типа: «Что-нибудь о мужских профессиях….» и «Энциклопедию лохов и неудачников…» Это было выше моих сил! Я, еле сдерживая гнев, с милой улыбкой принял «заказ» и удалился в хранилище. Там, в отделе репринтной средневековой литературы, не без труда отыскал руководство по сожжению ведьм и, с наслаждением выложил оное пред бесстыжие очи тёщи и её клики…

Уже через неделю жирная мразь отмечала окончание бракоразводного процесса фейерверком и грандиозной пьянкой в ресторане. А через месяц, - моя бывшая жена благополучно выскочила замуж за сына тёщиного одноклассника. Семейное счастье я успешно просрал, как Москву в восемьсот двенадцатом.

Делает большой глоток, смотрит на будильник.

ПЕРСОНАЖ. Восемь минут… Четыреста восемьдесят секунд на то, чтобы вспомнить, что вспоминать нечего… Никаких ярких пятен, событий и картин… Жизнь банальна, как пирог с капустой… Я, даже ни разу не подрался, не выбил ни одного стекла в школе, не положил кнопку под зад училке…

Встаёт, идёт к столику, отыскивает среди хлама бумажную треуголку, одевает её себе на голову, становится в позу Наполеона.

ПЕРСОНАЖ. Я всю жизнь пытался пробудить в себе гения… А что? Я где-то читал, что возможности человеческого мозга неисчерпаемы. Если литература оказалась мне не по плечу, а полководцы в мирное время нужны лишь для истребления винно-водочной продукции, то художники способны воспеть мир во всей его красе. Я решил стать пейзажистом, поскольку портреты, написанные мною, не отличались портретным сходством с оригиналом. И вот, взяв мольберт, кисти и краски, я выехал на природу искать дивную натуру. Словно Шишкин, великий певец родных опушек, я несколько часов бродил по лесу, пока не осознал: что полянки все одинаковы, сосны кривоваты, а ваш покорный слуга безнадёжно заблукал. Незабываемая звёздная ночь, проведённая в весёлой компании сов, клещей и комаров, навсегда охладила моё стремление к живописи…

Но я не отчаивался…. Тогда, я ещё не отчаивался…. Можно было стать политиком или изобретателем. Я начал с последнего. Но, - отшелушеватель яичной скорлупы и глушитель собачьего лая не пошли в народ. Первый, тёща хотела применить как инструмент для моей же кастрации, а второй, превращал собачий лай в рёв медведя барибала в брачный период…

С политикой тоже как-то не заладилось. Выгоду от проекта закона «О корректировке направления, скорости и высоты полёта птичьих стай в осенне-весенний миграционный период» поняли не все. А зря! Ведь большинство птичьих перелётных путей лежит в самых оживлённых участках международных авиалиний.

Снимает бумажную треуголку, делает большой глоток водки, уныло бредёт к авансцене.

ПЕРСОНАЖ. Из меня не вышло ровным счётом ничего… Никаких героических поступков и сказочных приключений… (пауза). Даже сказки вызывают во мне нездоровые ассоциации…

Когда мне было десять лет, тёплым летним днём я играл во дворе. Ну, как играл, - месил грязь в луже после короткого ливня… Ко мне подошёл милый дядя с добрыми глазами и, ласково улыбнувшись, поведал великую тайну: «Знаешь, - сказал он, поглаживая меня по плечу. – а на крыше того дома живёт Карлсон. Хочешь, покажу?» Моей радости не было конца! Встреча с добродушным, летающим толстячком – предел детских мечтаний!

Мы поднялись на чердак, указанного дядей дома. В пыльном пространстве, лучи солнца, золотыми иглами пробивались сквозь дряхлеющий шифер крыши. Стайка голубей мирно ворковала на деревянных балках, не обращая на нас внимания. Повсюду громоздился строительный мусор, старые матрацы и прочая дрянь, забытая строителями и сносимая жильцами дома за ненадобностью. Мой пытливый детский взор тщетно пытался отыскать хоть какие-то следы пребывания человечка с пропеллером. Но, увы – никаких пустых банок от варенья, конфетных обёрток и сменных клетчатых штанов с подтяжками – ни хрена! «А где же Карлсон?» - удивлённо обратился я к доброму дяде. «Здесь, - лукаво улыбнулся тот. – Сейчас покажу…»

И дядя показал мне Карлсона!

Передёргивается. Делает большой глоток водки. Через паузу продолжает.

ПЕРСОНАЖ. Я не знаю, какую скорость развивал сказочный толстяк. Но уже через пять минут я сидел дома, забившись в угол, накрывшись одеялом и тщетно гнал от себя увиденное, которое никак не ассоциировалось с краснощёким, пухлым обладателем пропеллера.

Ещё два года я не смотрел мультиков, не выходил на улицу. А костюм Карлсона на новогодних утренниках воскрешал в моей памяти незабываемую картину – пыльный чердак, дядя с добрыми глазами и его дружелюбный Карлсон.

Звонит будильник. Персонаж вытягивает перед собой бутылку, словно это хрустальный фужер и торжественно вещает.

ПЕРСОНАЖ. Ну, вот… Слова прощания… Пробил мой земной час. Муки мои будут нестерпимы, но впереди – облегчение, несравнимое со всеми земными страданиями. Я ухожу, чтобы начать путешествие в вечность. Планете будет куда легче вертеться без меня – самого бесполезного и никчемного её обитателя. Ах, если бы все, чей удел серость, вдруг одновременно поняли это и сделали должный вывод! Поверьте, - уже через пару десятков лет, гениальное человечество, не обременённое ничтожествами, покорило бы время и пространство. Великие умы, вместо того, чтобы разводить геномодифицированную, сверхурожайную картошку, чтобы прокормить бесчисленную ораву, постигли бы все законы вселенной. Наша маленькая планета на отшибе космических дорог, стала бы центром передовых технологий и искусства среди тысяч миров, рождённых божественной материей. Мы бы искоренили болезни и войны, деньги и нищету, на всю Вселенную восславив чистый и абсолютный гений разума! Вот так то!

Делает большой глоток, принимает позу покойника. Долго лежит, покуда его не кусает комар. Персонаж с раздражением бьёт себя по щеке. Нервно встаёт.

ПЕРСОНАЖ. Да что ж это за свинство такое! У нас что, совсем разучились травить народ?! Сволочи, не способные даже втюхать беляши с летальным исходом! Ну, ничего, - всегда есть что-нибудь про запас!

Подходит к окну, открывает его. Ставит на подоконник бутылку, взбирается на него.

ПЕРСОНАЖ. Прощайте, господа! Я – Карлсон, который свалился с крыши!

С криком выпрыгивает из окна. Через пару секунд слышен треск ветвей, звук шмякающегося в палисадник тела и истошный крик Персонажа.

ГОЛОС ПЕРСОНАЖА. Твою мать!!! Жив, блин!!!

Затемнение. Конец второй картины и того же действия.