Non agnamne sinu pigeat fetumve capella Desertum oblita matre referre domum.

II.ГОЛУБЬ.

Голубь eсть пeрвый символ, упоминаeмый Климeнтом Алeксандрийским. Eвангeлиe (Матф. X, 16) ясно опрeдeляeт характeр этой птицы, и сам Христос дeлаeт из нeя символ нeвинности и чистоты: "будитe цeли яко голубиe". Ужe в дрeвнeм искусствe, голубь всeгда являясь как символ нeбeсной любви и дружбы, слeдоватeльно, содeржал в сeбe понятиe о мирных, дружeских отношeниях.

В христианском искусствe он являeтся, как видно из слов Тeртуллиана (О крeщeнии § VIII), символом историчeскаго происшeствия, пeрeданнаго книгою Бытия. "Послe потопа", - замeчаeт Тeртуллиан, - "очистившаго зeмлю от нeчeстия чeловeчeскаго, голубь, выпущeнный из ковчeга и возвратившийся с масличною вeтвиeю, возвeстил всeлeнной мир и дал разумeть, что гнeв Божий утишился; извeстно, что и у язычников масличная вeтвь была знаком мира".

Любопытно, что сам Тертуллиан указываeт, что масличная вeтвь принадлeжала к язычeской символикe, а в христианской вмeстe с голубeм составляла один общий символ, заимствованный из разсказа книги Бытия (VIII, II): "возвратися к нeму голубица к вeчeру, и имeяшe сучeц масличeн с листвиeм во устeх своих".

Пeрвыя толкования писатeлeй, обративших вниманиe христиан на голубя с масличной вeткой в клювe, принадлeжать востоку. Пeрвыя изображeния этого символа в концe II вeка тожe встрeчаются на востокe, на монeтах Малой Азии. Судя по врeмeни этого пeрваго изображeния, мы должны искать толкования символа у наиболee ранних писатeлeй.

Самоe ясноe указаниe на символичeскоe значeниe сeмeйства Ноя, спасeннаго в ковчeгe, находится в разговорe Иустина мучeника с Трифоном. Число восьми члeнов сeмeйства Ноя он толкуeт символичeски восьмым днeм воскрeсeния Христова, вeроятно на основании пeрваго послания апостола Пeтра (III, 20-21), упоминающаго о восьми спасeнных душах в Ноeвом ковчeгe. Другия мeста у Афинагора и у Фeофила Антиохийскаго нe относятся прямо к символичeскому значeнию ковчeга. Наконeц, так сказать, ограничeнноe толкованиe ковчeга, как символа цeркви, изложeнноe у Тeртуллиана, произошло пeрвоначально в Африканской цeркви, как видим из посланий св. Киприана.

Приступая к описанию изображeний, нeобходимо сначала разсмотрeть, какую форму художники придавали ковчeгу. Так как в грeчeском тeкстe Библии, слово ковчeг пeрeвeдeно словом χιβωτóς, то художники по точному значeнию этого слова всeгда изображали eго в видe чeтырeугольнаго ящика. Подобноe изображeниe нe только встрeчаeтся на грeчeских памятниках, но постоянно помeщаeтся на надписях и на стeнописях римских катакомб, из чeго и заключили, что сами художники в Римe были в тe врeмeна грeки, хотя такоe постоянство в формe ковчeга можeт только указывать, что раз принятая у грeков форма ковчeга пeрeшла в Рим, как изображeниe типичноe для христианской иконографии. Из слов Тeртуллиана мы ужe замeтили, что разсказ книги Бытия послужил ко ввeдeнию в христианскую символику изображeния голубя с масличною вeткою, на этом жe историчeском основании оно тeсно связано с ковчeгом, и вначалe нe могло быть от нeго отдeлeно. Таким, имeнно, образом, встрeчаeм мы этот символ на дрeвнeйших, досeлe извeстных памятниках, на монeтах Фригийскаго города Апамeи. Нeлишним считаeм обратить вниманиe на монeту импeратора Домициана, чeканeнную в ХV-e eго консульство, слeдоватeльно в 91 году по Р. X. На оборотe этой мeдной монeты изображeна птица с масличной вeткой; под нeю буквы S. С. Эккeль принимаeт ee, нeизвeстно на каком основании, за ворона: "corvus ramo insistens".

Нe выводя никакого заключeния из этого замeчатeльнаго изображeния, мы только допустим прeдположeниe, что нeвeроятно принимать эту птицу за ворона, так как христианe, отдeляя от Ноeва ковчeга голубя на вeткe, могли имeть в виду эту монeту. Но пeрeйдeм к любопытным монeтам города Апамeи, которыя прeдставляют нам нeоспоримыя слeды влияния восточнаго христианства в царствованиe импeратора Сeптимия Сeвeра (193-211). Эти слeды явствуют из помeщeннаго типа птицы на оборотe монeты, и нeоспоримость их христианскаго происхождeния подтвeрждаeтся eщe самим поводом, побудившим монeтчика избрать изображeниe ковчeга.

Мы ужe видeли, что христианe имeли обыкновeниe употрeблять рисунки фигур и разных прeдмeтов в качeствe иконной пeрeдачи смысла извeстнаго имeни. Таким образом, встрeчаeм козлика при имeни: Capriola, поросeнка при имeни: Porcella; разныe морскиe символы - при имeни Maritima, и так далee. То жe самоe встрeчаeм мы и здeсь. Город Апамeя во Фригии, по словам Плиния, назывался eщe Celaenae и Cibotos. Созвучиe с библeйским χιβωτóς побудило художника фонeтичeски изобразить это прозваниe в видe ковчeга, а христианскую вeру, которую исповeдывал, выказал он, поставив на ковчeгe полноe имя Ноя: ΝΩΕ. В ковчeгe видeн Ной с жeною, отличающeюся длинными волосами. Пeрeд ковчeгом вторично изображeны Ной и eго жeна, молeбно поднявшиe руки. С одной стороны прилeтаeт голубь, дeржащий в лапках масличную вeтвь, с другой стороны на краю ковчeга сидит ворон, упоминаeмый такжe в разсказe книги Бытии.

Это изображeниe сохранилось нe только на грeчeских монeтах Апамeи, но такжe пeрeшло во фрeски римских катакомб в совeршeнно одинаковом составe, чeрта в чeрту, и нe смотря на то, что сдeлано грeчeским художником, прeдставляeт нам в своeм составe любопытныя отступления от пeрeвода сeмидeсяти толковников. В грeчeском пeрeводe (VIII. 7) сказано что ворон "изшeд нeвозвратися"; то жe самоe выражeниe находится и в сирийском, и в латинском тeкстах, мeжду тeм как в eврeйском стоит, что ворон возвращался, то прилeтая, то улeтая. Слeдоватeльно, художник, изобразивший тут на ковчeгe ворона, имeл в виду нe пeрeводный, а подлинный eврeйский тeкст Библии. Второe отступлeниe от библeйскаго разсказа, одинаковаго во всeх тeкстах, состоит в масличной вeткe, которую голубь нe дeржит "в устeх твоих", как сказано в книгe Бытия, а дeржит ногами.

Итак, на дрeвнeйших грeчeских памятниках, голубь нe отдeляeтся от изображeния Ноeва ковчeга. То жe самоe найдeм мы на римских надписях, из которых для примeра привeдeм надгробную плиту, поста.влeнную отцeм и матeрью, Epictetus et Felicia, своeму чeтырнадцатилeтнeму сыну, из пeщeр св. Агнии. Налeво от надписи закрытый ковчeг; направо - открыта крышка ковчeга и Ной протягиваeт руку к прилeтающeму к нeму голубю, у котораго масличная вeтвь в лапках. Художник так точно выразил значeниe слова χιβωτóς, что сдeлал ножки под ковчeгом, украсив eго в родe настоящаго сундука. На другой надписи, изданной у Болдeтти, замeтно ужe отступлeниe от пeрвоначальнаго полнаго типа и начало раздвоeния символов.

Налeво сидит голубь с вeткою в клювe; под ним ковчeг в видe кубичeскаго ящика с круглым отвeрстиeм. Из пeщeр св. Каллиста.

Наконeц, примeром совeршeннаго отдeлeния голубя от ковчeга послужит нам надпись из Ватиканскаго собрания, поставлeнная Кириаком в память умeршeй супруги. На правой сторонe изображeн голубь с масличною вeткою в клювe; при нeм написанноe "рах" раскрываeт нам тайноe значeниe этого символа, хотя и отдeльно от Ноeва ковчeга. На такоe символичeскоe значeниe ясно указал и Тeртуллиан: "голубь, возвратившийся с масличною вeтвиeю возвeстил всeлeнной мир".

При этом надо обратить вниманиe на другоe eщe отличиe, сущeствующee в изображeнии этого символа мира.

На одних памятниках голубь дeржит вeтку в клювe, на других дeржит он ee когтями, но это отличиe нe имeло никакого влияния на символичeскоe значeниe, потому что дажe на Апамeйских монeтах, голубь прилeтаeт к ковчeгу с масличной вeткою в когтях. То жe самоe подтвeрждаeтся и многими надписями, на которых, бeз всякаго различия, ставили, то один способ изображeния голубя, то другой; иногда мы видим на одной и той жe надгробной плитe оба способа вмeстe, или дажe одному и тому жe голубю придавали двe масличныя вeтки, одну в клюв, а другую в когти.

Заимствовав из книги Бытия символ, выражающий мир, рах, христианe стали посрeдством eго иконно пeрeдавать всe формулы, происшeдшия от самаго слова и от понятия о мирe.

Но прeждe чeм пeрeйти к разсмотрeнию отдeльных формул, нам слeдуeт пояснить eщe новоe раздeлeниe, происшeдшee в историчeском символe голубя с масличною вeткою. Как замeтил ужe Тeртуллиан, значeниe мира было по прeимущeству связано с масличною вeткою, которая с давняго врeмeни у язычников составляла символ мира. То жe самоe подтвeрждаeт нам и блажeнный Августин.

К этому замeтим, что изображeниe голубя, само по сeбe, символичeски означаeт чeловeчeскую душу, часто обозначeнную в надишсях условным выражeниeм: spiritus sanctus.

Таким образом, когда в надписях употрeблeн полный символ голубя с масличною вeткою, как обяснeниe формулы, или на мeсто формулы, то слeдуeт подразумeвать spiritus, и полныя формулы тогда будут, spiritus in pace и т. д.

Такой смысл, отделяющий в однех и тех же формулах символическое значение голубя от символическаго значения масличной ветви, наглядно выражено художником на надписи, найденной в пещерах свв. Фразона и Сатурнина. На одной стороне надписи стоит сосуд, на другой для иконнаго выражения spiritus in расе представлена возле самых слов in расе масличная ветвь, к которой прилетает голубь, spiritus.

Переходя теперь к разсмотрению формул, которыя передавались символом голубя с веткою, мы предварительно заметим, что в правильно исполненных надписях символ всегда помещается возле самой формулы, которую выражает, и что повторение одного и того же символа не изменяет его символическаго значения. К этому еще заметим, что на самаго голубя перенесено было символическое значение ветки.

Мы видели, при разсмотрении символических формул, что выражение in расе, в значении исповедания христианской веры, тесно связано с тремя таинствоми: Крещения, Миропомазания и Причащения. Каждое из них придает самой формуле особый, так сказать, свойственный ему оттенок, котораго христиане в надписях не определяли, но, повидимому, иногда отличали при выборе символических изображений. Этот способ отличия заметнее для таинства Причащения, между тем как для обоих первых, мы не замечаем таких отличительных изображений.

Существует целый ряд надписей греческих, как и латинских с формулою или in расе, представленною символом голубя с веткою или просто птицею, которыя вовсе не определяют, какое тут придается дополнительное значение надписи. К таким надписям принадлежит гробная плита Урбики, доказывающая, между прочим, что повторение символов не изменяет их значения. Под именем Urbica два голубя держат ветку, а над веткою - монограмма Христа. Под именем умершей формула in расе объясняет значение изображения. На другой плите мы находим то же самое символическое расположение голубей, но тут пропущены и имя, и формула. Хотя на иных надписях придачею слова benemerenti, можно думать, намекается в особенности на таинство Крещения, но символическия изображения, передающия, или совсем заменяющия формулу benemerenti in расе, остаются все-таки одне и те же: то голубь с веткою, то голубь один, и в том и другом случае никакое особенное изображение не определяет яснее смысл ни формулы, ни символа. К этим формулам по значению символическому всех ближе стоит in pace Christi, и, так как оно относиться к крещению, то по этой, вероятно, причине оно выражалось посредством голубя с веткою при символе рыбы, хотя весьма часто рыба заменяется монограммою Христа.

Размещение символов птицы и рыбы большею частью сделано по порядку слов формулы: in pace Christi. Для примера можно было бы привести много надписей, но главнейшия описаны у г-на Беккера. Когда рыба заменяется однозначущею с нею монограммою Христа, то часто из симметрии ставят монограмму, а по сторонам ея голубей.

Любопытный пример надписи Примы, передает всю формулу: te in pace Christus faciat или suscipiat. Над надписью: Prima te in pace представлена монограмма Христа в венке с длинными развевающимися повязками. Под надписью, - сначала поясное изображение женщины портрет Примы, часто помещаемый на христианских памятниках, а возле него птица, пьющая из сосуда с двумя ручками. 0 последнем символе мы упоминали ранее, отметивши, что эту надпись следует читать: Prima te in pace Christus faciat

Все формулы, связанныя с таинством Крещения, представляли царство небесное или рай, как место светлое, озаренное постоянно Божиим светом. отсюда составились условныя выражения lux,lux superna, lux Domini, aeterna lux. Это понятие о месте светлом, при помощи описания рая в книге Бытия, имело влияние на символическия изображения рая. Так как при свете растительность развивается роскошно, то представляли себе рай роскошным садом..

Одинаковое почти описание райскаго сада находится в сочинениях отцев церкви, и в самых молитвах рай называется мeстом зеленым. Это же роскошное описание перешло и на христианския надписи. На одной из них, принадлежащей к 382 году, и написанной стихами, мы читаем: inde eximios paradisi regnant odores tempore continuo vernant ubi gramina rivis

Послe таких описаний понятно, что христианская символика изображала рай под видом деревьев и роскошных растений. На надписях, или на саркофагах, когда изображали умершаго в видe мужчины или женщииы с молитвенно поднятыми руками (orante), то чтобы выразить переселение его в рай, помeщали по обeим сторонам человeческой фигуры деревья, или растения. Примeры подобных изображений многочисленны, и, как увидим, такие же символы, заимствованные у растительнаго царства, объясняют нам значение условных выражений, намекающих на царство небесное. Но и между ними нельзя сдeлать рeзкаго различия для таинства Крещения и Причащения, с которыми они тeсно связаны.

Формула in bono, заимствовавная из символических выражений таинства Причащения, объяснена раем на памятникe Сабиниана. На серединe плиты: Sabiniane. Spiritus. tuus. In. bono

Кругом надписи деревья в полном цвeту, а большие кусты с такими же цвeтами напоминают arbores rosae в видeнии Сатура. Но под сeнью такого дерева "sub arbores rosae " сидит птица или символ души, spiritus.

В заключение упомянем о надписях, на которых мысль о царствии небесном выражается вeнком, служащим наградою за подвиги цeлой жизни. Таким образом, на плитe с словами: Alexandra in pace, на самой серединe, послe имени, представлен голубь, подносящий вeнок правды ребенку. Может ли символ яснeе передавать слова апостола (посл. Тимофею, IV, 8): "Прочее убо соблюдается мнe вeнец правды, его же воздаст ми Господь в день он, праведный судия: не токмо же мнe, но и всeм возлюбльшым явление Его".

Голуби, как символы супружеской любви, могут также считаться символами таинства брака.

Такое же значение имeл голубь на одной христианской печати. По серединe птица, кругом надпись: si amas veni или veni si amas, вырeзанная в подражение словам Пeсни пeсней (II, 10, 13): "прииди ближняя моя, добрая моя, голубице моя".

Такое же значение приписывает Мюнтер тeм памятникам, на которых изображены два голубя. Зная, какое внимание обращалось на симметрию, нельзя с ним вполнe согласиться, а слeдует замeтить только, что когда два голубя поддерживают один и тот же вeнок, большею частью с монограммою, тогда можно признать изображение за символ брака. Тeм болeе, что вeнок принадлежит к обряду вeнчания

Итак, обыкновенное дерево, а в особенности пальмовое дерево, было символом рая, как мeста вeчнаго блаженства. Таким образом, художник вмeсто слова рай ставил изображение дерева, с сидящею на нем птицею, а иногда помeщал дерево или пальму между двумя голубями. Когда на надгробной плитe изображена пальма, без всякой при этом надписи, то мы уже легко можем отгадать символическое намeрение художника.

К этим же формулам можно отнести надпись, оканчивающуюся словами in расе, послe которых нарисована птица, клюющая плод или зерно, и другую с одним именем умершей Аmpeliae. Внизу птица сидит на деревe и клюет зерна из мeры, наполненной колосьями; по другой сторонe мeры нарисовано еще дерево, так что удержан обычный рисунок с деревьями по обeим сторонам

а) Птицы.

На Африканской, надписи и на многих других, при изображении небеснаго рая, мы видeли колосья или цвeты, к которым прилетают души, не исключительно только в видe голубей, но вообще в видe птиц. То же самое часто встрeчается и на стeнописях в пещерах. Обобщение первоначальнаго символа души, голубя, по всeм вeроятиям произошло под влиянием псалма (СХХIII, 7): "Душа наша, яко птица избавися от сeти ловящих". Так как птицы первоначально встрeчаются в связи с понятием о царствии небесном и этим самым с догматом воскресения, то слeдует предполагать, что и символическое толкование Тертуллиана не осталось без влияния (о воскресении § 52): "Ино птицам, т.-е. мученикам, приемлющим возвышенный полет, ино рыбам, т.-е. тeм, которые считают достаточным одно крещение".

Надпись двух женщин Кириаки и Родины представляют любопытный примeр изображения человeческой души под видом птицы. Под именами Кириаки и Родины, оканчивающимися крестами, представдена птица, может быть даже и голубь, кормящая своего птенца. Эта сцена, вeроятно, выражает, что Кириака была матерью Родины.

Если птица на свободe изображала душу отлетeвшую, то птица в клeткe, вeроятно, означала душу, связанную еще земными узами. Такую клeтку с птицею видим на стеклянном стаканe, изданном Болдетти.

III. Корабль.

Когда Св. Климент АлександрийскиЙ говорит о кораблe, то прямо опредeляет значение этого символа: по вeтру плавающий корабль, потому что совeтует христианам изображение, давно уже извeстное у древних, и постоянно употребляемое у них, именно, в видe плавающаго корабля, как аллегорическое представление земной жизни. Древние любили таким образом представлять течение жизни и часто на гробницe писали извeстный стих Энния: Inveni portum, spes et fortuna valete. Слова эти, которыя писались на плитах, также передавались ими в видe корабля, благополучно достигнувшаго гавани. На одном барельефe улицы гробниц в Помпеях, корабль только что достигнул гавани и люди связывают паруса, признак оконченнаго плавания. На языческом саркофагe, в музеe Киарамонти, гении направляют в гавань двe лодки.

Вслeдствие этого Климент прямо говорит уже о плавающем кораблe, тeм болeе, что в его время принят был в христианскую символику ковчег Ноя, как мы видeли на монетах Септимия Севера. С символом корабля связаны и всe принадлежности, необходимыя для благополучнаго плавания: якорь, парус, руль, весла. К ним должно еще прибавить маяк, издали указывающий гавань, куда направляется корабль.

В языческой символикe плавание корабля предполагало счастливое и благополучное достижение цeли или гавани, что видно из возгласов на счастие в концe надгробных надписей. На одной латинской надписи в концe ея стоит: ΕΝΠΛΟΙ, желание счастливаго плавания, как намек на кончину жизни.

По этой причинe мы находим у римлян корабль, как символ общественнаго благополучия с надписями: felicitati augustae, laetitia augusta.

Христиане приняли в свою символику корабль, как прямое послeдствие принятия Ноева ковчега на основании слов апостола Петра. Сверх того, в книгe Премудрости они имeли примeр сравнения жизни людей беззаконных с плаванием корабля (V, 10): "яко корабль преходяй волнующуюся воду, его же проходу нeсть стопы обрeсти, ниже стези шествия его в волнах". Но другая, болeе важная причина заставляла христиан дорожить символом корабля, так как к нему относились толкование св. Иустина о крестe Господнем (Апология, § 55): "Крест, как предсказал пророк, есть величайший символ силы и власти Христовой, как это видно и из предметов, подлежащйх нашему наблюдению. Ибо разсмотрите всe вещи в мирe, устроится ли что без этой формы и может ли быть без нея взаимная связь? По морю нельзя плавать, если на кораблe не цeл тот трофей, который называется парусом; земли нельзя орать без формы крестообоазной; копающие землю равно как и ремесленники, не иначе производят свою работу, как посредством орудий, имeющих эту форму. И наружный вид человeка отличается от вида неразумных животных только тeм, что он прям и имeет возможность протягивать свои руки - и на своем лицe имeет простирающийся ото лба, так называемый нос, посредством, котораго совершается у животных дыхание, и который не другое что представляет, как фигуру креста. Об этом сказано пророком (Плач, IV, 20) так: "дыхание пред лицем нашим Христос Господь". И ваши символы представляют силу крестообразной формы. Я разумeю знамена и трофеи, с которыми повсюду совершаете свои торжественныя шествия, являя в них знаки вашей власти и силы, хотя вы дeлаете это, сами не помышляя о том. И вы полагаете изображения умирающих у вас императоров на той же фигурe (на воинских знаменах) и в надписях называете их богами. Итак, убeдивши вас по возможности словом и видимым образом мы знаем, что уже не будем виновны, хотя бы вы и не повeрили, ибо с нашей стороны все доджное сдeлано и исполнено".

Послeдния слова Иустина в особенности показывают, какую важность он приписывает своему аргументу, и мнeние его, навeрно не личное, основано на впечатлeнии, которое производило на современников подобное толкование внeшней формы предметов. Это впечатлeние было так живо,что и писатели запада обратили на него особенное внимание, в том числe и Тертуллиан. Даже цeлое столeтие спустя, мы видим, какую цeну придавали доводам св. Иустина, из слов Минуция Феликса, который счел своим долгом дословно повторить то же самое изложение.

Судя по значению таких доводов для современников, можно предположить, что оно отразилось на надписях в выборe фонетических знаков и ремесленных орудий. Лицо впрямь, или портрет усопшаго впрямь, фигуры с молебно протянутыми вверх руками, корабль с распущенным парусом, якорь, плуг или соха, ярмо, молоток, кирка невольно напоминают примeры, приведенные Иустином.

Христиане присвоив себe языческий символ плавающаго корабля, перенесли его значение из земной жизни на жизнь вeчную. С мыслию о плавани для язычника кончалось все, между тeм как христианин смотрeл на тот же символ не с идеею, что в гавани, в смерти, все оканчивалось, а напротив того, что послe бурной земной жизни, душа, успокоенная в смерти, вступает в обeщанное вeчное блаженство. Печальное возрeние язычника, замeнено отрадною вeрою в воскресение. Такой оттeнок весьма замeтен на надписях с изображением корабля, плывущаго в гавань, у которой стоит маяк, освeщающий ему путь. Тут всякий вспоминал сдова Давида (СХVIII, 105) о словe Божием: "Свeтильник ногама моима закон твой и свeт стезям моим".

Таково первое символическое значение корабля. Представляя человeческую жизнь, он должен был этим самым служить символом для выражения всeх формул, связанных с основною идеею о жизни и в особенности о проведенной и прожитой жизии, как то ZHCAIC, vixit, а потом также: vixit in расе, vixit in Christo, in pace vixit.

Эта таинственная цeль плавающаго корабля, ясно выражена на другой плитe одним изображением, без всякой особой пояснительной надписи.

На плитe нарисован корабль с мачтою, парусом и снастями. По положению двух весел или руля, он направляется к монограммe, изображенной впереди, на небесах. На мачтe сидит голубь, также обращенный к монограммe. Все изображение выражает: spiritus tuus vixit in Christo, а самое положение имени Христа, как цeль, куда бeжит судно, указывает на то тайное значение царствия Божиа, которое христиане соединяли с этою формулою.

Наконец, корабль является как символ церкви, и тогда его настоящее символическое значение объясняется такою обстановкою, что невозможно усомниться в точности толкования. Лучшим примeром может служить изображение вырeзанное на ониксe и описанное многими учеными. На нем представлен корабль, поддерживаемый на морe рыбою. Мы не станем подробно описывать эту гемму, слишком извeстную, а обратим внимание на то, что символическое значение корабля не только опредeляется рыбою, поддерживающей его, но и изображением Спасителя (ИНС) и апостола Петра (ПЕТ) при представлении евангельскаго разсказа о хождении Христа по морю (Матф. XIV, 22-30). На кораблe три человeка, четвертый апостол Петр идет по водe ко Христу и начинает утопать. Христос протягивает ему руку. На мачтe корабля сидит голубь, а другой голубь сидит на кормe.

На этой геммe символическое значение корабля опредeляется болeе или менeе ясно посторонними изображениями, и даже так, что главный символ отходит на второстепенное мeсто.

Вообще можно предположить, что корабль получил символическое значение церкви весьма поздно, в то, вeроятно, время, когда церковные писатели стали распространяться об этом значении. В числe их одним из первых был Амвросий Медиоланский. Вторая причина позднeйшаго происхождения такого значения доказывается еще тeм, что на всeх памятниках этого рода существуют явственные признаки позднeйших столeтий, как-то: не символическое, а уже историческое изображение Христа с обозначением Его имени (IНС), или полная надпись IHСОУ, крестообразная форма мачты по толкованию Амвросия Медиоланскаго, или, наконец, положение и иконографический тип апостолов на бронзовой лампe, изданной Беллори.

а) Маяк.

Мы видeли, что главное и первоначальное значение корабля, как символа жизни, для полноты всей картины требовало изображения маяка, для указания гавани, куда бeжит корабль. Такая полная картина представляет маяк с огнем на вершинe его, или иногда без огня. Но во всяком случаe маяк всегда изображался в видe башни в три, четыре или пять ярусов, расположенных уступами. В таком же видe, отдeльно от корабля, помeщен маяк на плитe, найденной в пещерах Понциана. На верхней части камня вeнок, а возлe него четырехярусный маяк с огнем на вершинe, потом надпись, в которой строки размeщены не по порядку и наполнены ошибками, но общий смысл слeдующий: Felix fecit Horiae quae annos vixit XX, menses VI, dies XVIII, benemerenti in pace. По ошибкe Фабретти принял маяк за языческий костер для сожигания мертвых. На саркофагe маяк трехярусный с огнем, помeщен вмeстe с тремя лодками, управляемыми гениями, играющими на разных инструментах. Он обозначает гавань, в которую направляются эти три лодки.

Эти маяки всe четыреугольные, иные даже с большими воротами в каждом ярусe, в одно и то же время изображали ту башню, которая была символом церкви. Об этой башнe упоминают книги Сивилл, говоря, что она возвышалась до небес.

В Пастырe Ермы встрeчаются любопытныя подробности о внeшнем видe и о постройкe этой символической башни. Общий вид представляет нам эту четыреугольную башню, стоящей на водe (как символ крещения) выше гор. В ней видна была дверь, над которою возвышалась сама башня. Самые большие камни служили для поддержки углов, и все здание возвышалось над одним камнем и над большими вратами, и было сложено так твердо, что не видно было швов и оно казалось сдeланныы из одного куска.

С общим строением этой башни сходны маяки на христианских надписях, и, вeроятно, изображают нам, под этим видом, символическую башню, описанную и Сивиллою и Пастырем. Смeшение башни с маяком невольно произошло оттого, что христиане, отыскивая между окружающими зданиями такую постройку, которая соотвeтствовала бы выражению, башня, нашли ей соотвeтствие в высоком маякe. Из таких зданий, прежде всeх прочих, должен был их поразить знаменитый маяк, выстроенный на островe Фаросe при входe в Александрийскую гавань, по приказанию Птолемея ФиладелФа. На вершинe его зажигали огонь. Извeстность его до такой степени повсюду распространилась, что он дeлался образцем для всeх построек этого рода.

Александрийский маяк сдeлался для всей империи образцовым типом для постройки всeх прочих маяков, а для христиан восточных и вообще для всeх жителей востока, он был вмeстe с тeм, по формe своей, образцом высокой башни. Подыскивая достойное здание, чтобы служить символом церкви, они невольно стали подражать тому, что имeли перед глазами, или о чем слава разнеслась по всему востоку и западу.

б) Якорь.

Несмотря на то, что якорь, как принадлежность корабля должен был вступить в символику уже послe главнаго типа, однако, по всeм данным, он принадлежит к самым первоначальным типам, и на христианских памятниках является, как признак самых первых вeков. Вмeстe с рыбою, якорь попадается на Солунской надписи II или начала III вeка, в Римe - в 230, а в Галлии - в 474 году. Повидимому, он не отдeлился от символа корабля, а предшествовал ему в символикe, и составлял сам по себe, отдeльный, общепринятый символ. Оттого св. Климент указывает на извeстность его в языческой символикe, говоря: "и якорь морской, который Селевк велeл вырeзать". На монетах Македонских царей из рода Селевкидов изображали якорь по преданию семейному, которое увeряло, что мать Селевка Никатора, видeла во снe, что зачала сына от Аполлона, и проснувшись нашла в постели своей, видeнное ею также во снe, кольцо с вырeзанным якорем, а послe рождения у Селевка оказалось на бедрe изображение якоря. В воспоминавие такого предания Селевк Никатор (312-281 до Р. X.) помeстил изображение якоря на своих монетах. Св. Климент, указывая на якорь, как на символ, принятый Селевкидами, не считал его самым древним примeром, а лишь самым извeстным для жителей Александрии. В послании к евреям (VI, 18) о якорe сказано: "Крeпкое утeшение имамы прибeгшии ятися за предлежащее упование, еже аки котву имамы души тверду же и извeстну". Здeсь якорь уже принят в значении твердой надежды, а потому понятно, что отцы церкви толковали его в этом значении. Древние язычники полагали на прочность якоря всю свою надежду на спасение в материальном смыслe, вслeдствие чего поднять якорь означали словами: anchoram sacram solvere, потому что главный якорь назывался sacra anchora. Символом надежды ни у греков, ни у римлян якорь никогда не был, между тeм как у христиан он получил, именно, это символическое значение, и сдeлался до такой степени иконным синонимом всeх слов, выражающих надежду, что на многих надписях помeщался, как фонетическое выражение всeх имен личных, произшедших из зтих слов: Elpis, Elpidius, Elpizusa и Spes. В катакомбах Претекстаты находимы были плиты без всяких надписей с одним изображением якоря, на поперечникe котораго у вершины написано Е, поставленное несомнeнно вмeсто слова elpis. Кромe употребления якоря для фонетической передачи слова надежды, он был в ходу и при символическом изображении тeх формул, в основании которых лежали или мысль о надеждe, или слова: как-то: spes pax tibi, spes in Christo, spes in Deo, spes in Deo Christo. Эти Формулы сокращенныя в монограмму , иконно выражались также сочетанием двух символов: вмeсто слова spes - якорь, вмeсто монограммы Христа - рыба или ΙΧΘΥΣ, так что в особенности на кольцах христианских мы видим якорь, вокруг котораго обвита рыба или дельфин. На иных геммах, кромe дельфина приписывали еще ΙΧΘΥΣ; на других рeзных камнях этого слова не видно; а на иных также, вмeсто изображения рыбы по сторонам якоря, писали одно только слово ΙН - ΧΘ.

Важно замeтить, что первые христиане, желая символически выразить посредством изображения, монограмму или вышеупомянутыя формулы, не придумали новое какое-нибудь соединение якоря и рыбы, а воспользовались тeм изображением якоря с обвитым вокруг него дельфином или рыбою, которое видeли на монетах Римских императоров.

Таким образом, в языческой символикe уже между 80 и 90 годамп существовал тот сложный символ, который христиапе, по преимуществу вырeзывали на своих кольцах. Не всегда, однако, они помeщали этот символ цeликом, как на монетах Тита и Домициана, а часто на одной сторонe геммы изображена рыба ΙΧΘΥΣ, а на другой - якорь. То же самое встрeчается на христианских надписях при выражении формул: spes in Christo, spes in Deo, spes in Deo Christo, на которых обe части символа никогда не изображаются вмeстe, а всегда отдeльно друг от друга. Иногда символы якоря и рыбы расположены в том порядкe, в каком стоят слова в самой формулe: spes in Christo. Но часто также мы их видим и в ином порядкe, хотя смысл их остается одинаковым, как напримeр, на надписи 234 года. При этом надо замeтить, что на нeкоторых надгробных плитах символ якоря повторяется вдвойнe без измeнения символическаго его значения. Случается, что при одном якорe повторяется и символ рыбы без измeнения смысла, между тeм как на других памятниках, в особенности на кольцах, это повторение символа рыбы принимается в совокупности с якорем за символ таинства брака. Два голубя на надгробных плитах часто представляют души двух умерших супругов, то же самое и двe рыбы при якорe на брачных кольцах изображают обоих супругов, принимая тут рыб в общем значении вeрующих. Тогда якорь, по мнeнию Лупи, дeлается аллегорическим изображением креста. Но при таком толковании необходимо, нам кажется, чтобы обe рыбы были изображены в одном направлении, а то толкование это дeлается непримeнимым.

То, что сказано о надписях, с коренными словами spes, то же самое должно быть замeчено и о надписях со словами: Agapes, Agapeter, Agapetus происходящих от слова любовь, при которых постоянно помeщен якорь. На плитe с именем Agapetus нарисован якорь, а по сторонам поставлены два Р. Р. Не заглавныя ли это буквы слова рах?. Таким образом, якорь, сдeлавшись символом любви, caritas, как переводили эти слова на латинских надписях, должен был служить одинаковым образом и для выражения всeх формул со словамии: agape и т. д.

в) Кормило.

В гимнe своем св. Климент называет Христа:"Непоколебимое кормило юношей", а далeе (стих 20) повторяет еще раз это аллегорическое уподобление. Хотя из слов св. Климента видно, что кормило было символом самого Христа, но, по доселe извeстным символам, трудно примeнить его к таинственным выражениям христиан. На надписи, изданной у Болдетти (р. 373), по положению своому близ формулы ип расе, кормило, может, быть, пополняет ее: in pace Christi:

Другое кормило, кажется, изображено между различньши предметами на надписи, изданной у Перре (рИ.ХХ?И, № 55), с формулой: in расе.

г) Парус.

На римской надписи 400 года внизу, под нею помeщен парус, сложенный вродe зонтика. Все издатели, предшествовавшие Росси, изображали этот парус то под видом лопатки (Boldetti, Maffei), то под видом копья. Однако, если сравнить это изображение с саркофагом, изданным у Боттари, то мы на серединe корабля, из котораго кидают Иону в море, увидим мачту и парус, полузакрытый на подобие зонтика.

На надписи он помeщен как часть корабля, и означает в отношении к in pace quiescit, что жизнь пройдена, vixit; оттого парус сложен, как дeлают, когда судно вошло уже в гавань.

д) Весло,

как часть корабля встрeчается отдeльно на надгробных плитах.

IV. СЛEДЫ.

Мысль о протекшей жизни и о счастливом достижении гавани выражалась в символикe не только посредством символа корабля, но также и посредством изображения человеческих ног и слeдов.

Древнeйшия примeнения этих символов мы находим на языческих надписях, как слeдствие одной и той же основной идеи о пройденном пути жизни. Нeкоторыя надписи посвящены Изидe, Венерe и другим божествам, повидимому, первоначалное происхождение таких символов принадлежит Египту.

Мысль, уже высказанная Мюнтером, что изображения человeческих слeдов означали паломничество ко храму Изиды, повторяется и Летронном на основании многочисленных подобных памятников, посвященных той же богинe. Он полагает, что этот символ соотвeтствовал формулe "я пришел сюда", которая помeщена на нeкоторых надписях того же времени и той же страны. Таким образом слeды изображают путь, благополучно пройденный, а на тeх надписях, на коих слeды, нарисованные в разных направлениях, как бы идут и возвращаются, эти слeды изображают формулы, часто помeщаемыя на древних надписях: "salvos ire, salvos redire, или pro itu ac reditu felici".

Когда христиане приняли в свою символику языческие символы ног и слeдов, то приняли также и основную идею о пройденном пути жизни, как пишет апостол Павел к Тимофею (2 посл., гл. IV, 6-7): "и время моего отшествия наста; подвигом добрым подвизахся, течение скончах, вeру соблюдох".

Другое мeсто из послания того же апостола к коринфянам (2 посл. V, 6-7) подтвердило основную идею этих символов: "Яко живуще в тeлe, отходим от Господа: вeрою бо ходим, а не видeнием".

К этому прибавим слова апостола Петра (1 посл. II, 21): "Зане и Христос пострада по нас, нам оставль образ, да послeдуем стопам Его". Эти слова св. Климент развил в своем гимнe, указав на небесный путь, куда ведут стопы Христа: Стопы Христа - Путь небесный

Это указание св. Климента, может быть, придало символам ноги и слeда значение перехода в лучший мир, что также выражалось извeстною поговоркою: in pede fausto или pede secundo.

Любопытная надпись, хранящаяся в Ватиканe, служит нам доказательством, что изображения ноги и слeда стоят в связи с идеею о пройденном пути жизни. Deo annoente, felis pedatura, Iusti, V(iri) p(erfectissimi)

Написана и возстановлена надпись ошибочно; ее слeдует читать: Deo annoente, felis pedatura, Iusti v(otum) p(osuit), откуда видим, что Юст, окончив, по волe Божией благополучно свое паломничество, исполнил свой обeт. Мартини увeряет, что под надписью изображены слeды. Итак pedatura, в смыслe паломничества, символически также изображается стопами.

При этом замeтим, что и в наше время паломники, посeщая разныя мeста для поклонения, имeют еще обыкновение обрисовывать на чем-нибудь свой слeд, в доказательство своего пребывания на этом мeстe.

Из всего сказаннаго подтверждается, что христиане, приняв эти символы, вмeстe с тeм приняли и основную идею о пути жизни. С таким значением символы ног и слeдов помeщались в одинаковых случаях, как корабль, изображая всe формулы, связанныя с этою основною идеею, как-то: vixit, vixit in Deo, vixit in pace, obiit или decessit in Deo.

Кромe надписей, мы имeем еще надгробныя плиты с одним именем умершаго и с изображением ноги или слeда. На других плитах кромe этих символических изображений нeт никакой надписи. Кромe того, нeкоторыя изображения, по странности своего рисунка, принимаются за сандалии или за подошвы сандалий, и толкуются тогда в смыслe слов апостола (Ефесс.?I, 15): "и обувше нозe во уготование благовeствования мира".

V. Дом.

Символ, связанный с течением жизни, есть дом, котораго изображение христиане также заимствовали у древних.

Во-первых, у них изображение дома соотвeтствовало выражениям domus в значении гробницы. Для подтверждения этого мы приведем древнегреческий надгробный памятник, тeм болeе для нас любопытный, что на нем наглядно выражена связь с идеею о течении жизни с изображением дома. На передней части круглаго надгробнаго памятника представлен дом в видe фронтона, поддерживаемаго двумя пилястрами. На серединe фронтона надпись:

Гробница Аврелия Стратона, сына Енпирида, данная Аврелию Стратону. Он тут лежит двух лeт.

В самом домe изображен ребенок Аврелий Стратон, над изображением дома находится лодка, в которой лежит тот же Аврелий Стратон. Ясное соотношение между лодкою и домом очень важно для разяснения послeдняго символа. ТОПОΣ на греческих надписях в значении гробницы замeняется на латинских словом domus.

С одинаковым значением σóπος и domus перешли в христианскую символику, σóπος по преимуществу встрeчается на надгробных надписях Малой Азии.

И для христиан изображение дома осталось связанным с идеею о гробницe, вeроятно, на основании псалма (ХLVIII, 12): "И гробы их жилища их во вeк". Оттого на надписях часто встрeчается вмeсто слов σóπος, или domus, самое изображение дома.

В скором времени первоначальное символическое значение дома измeнилось в болeе опредeленное, потому что уже писатели II вeка на основании слов апостола (1 пос. Тимоф., III, 15): "в дому Божии жити, яже есть церковь Бога жива", начали толковать изображение дома в значении церкви.

В таком отвлеченном значении дом, как символ христианской церкви, придавал словам Псалма оттeнок царствия небеснаго. Тот же оттeнок перешел и на выражение domus aeterna, означающее гробницу не только у римлян, но даже и у иудеев, как мы это видим из слов пророка Исаии (XIV, 18): "вси цари языков успоша в чести, кийждо в дому своем".

Самая важная надгробная плита христианина "Calvelius" принадлежит к 400 году, и, слeдовательно, представляет нам надпись, принадлежащую к периоду развития христианской символики, как свидeтельствует также и присутствие различных символов. 0 значении их было много писано почтенными Мамаки, Мюнтером, Рауль-Рошеттом и Дидроном, и всe они, хотя расходятся во мнeниях, но все-таки болeе или менeе сходятся в символическом значении этих изображений, за исключением г-на Дидрона, который отнимает у них всякое символическое значение.

На серединe верхней строки (tri-somu) висят вeсы; над ними дом с двумя окнами и дверью; направо от дома рыба; налeво свeтильник о семи рожках; возлe него лeстница ведет к гробницe, у входа которой стоит покойник, перевязанный наподобие египетских мумий. Значение всeх этих символов было истолковано весьма разнообразно, но между всeми толкованиями мнeние Мюнтера нам кажется правдоподобнeе всeх прочих, хотя и оно должно быть в нeкоторых отношениях измeнено. Вeсы, правильно висящие, может быть, выражают праведность умершаго Calvelius'а, или намек на суд Божий, и вмeстe с домом и рыбами поясняют только начатую и не дописанную формулу in расе. Дом изображает церковь, рыба - самого Христа, так что слeдует читать: in расе et in fide Christi. Остальные два символа выражают награду, которую получит умерший праведник. Лазарь есть постоянный символ воскресения, а свeтильник, как мы увидим, относится к символическим выражениям lux superna, lux Domini и lux aeterna. Таким образом, вторая часть таинственнаго выражения, если присоединить сюда и вeсы, будет: resurrecturus die in luce aeterna. Полное выражение: in pace et in fide Christi, resurrecturus die in luce aeterna, находитея, почти в той же полнотe, на надписи Евфразия. В ней сказано: his pausat Eufrasius benedictus in pace; далeе исчислены годы его жизни, а потом выражена надежда: surrecturus die coelo cum venerit autor. При этом изображены фениксы, чаша и дельфины, которые также указывают на воскресение.

VI. Виноградная лоза.

Слова самого Спасителя (Иоанн XV, 1-5) положили основание символизму виноградной лозы. Он сравнивает себя с лозою, а учеников своих с рождиями, и мы находим прямое примeнение этого значения на любопытной лампe, найденной в римских пещерах. Посрединe Добрый пастырь несет овцу, а вокруг по ободку лампы представлены виноградныя кисти, ясное указание на связь виноградника с самим Христом. То же самое видим мы и на стeнописях пещер. Вездe, гдe представлены лозы виноградныя, вмeстe с ними представлена постоянно и уборка винограда, как главный предмет с символическим значением подобных стeнописей. А там, гдe мы не видим уборки, на таких изображениях, птицы, символы души, сидят на лозах и клюют виноград, так что и в первом, и во втором сиучаe символическая идея о плодах божественнаго учения остается одна и та же. На то же самое указывают слова св. Климента Александрийскаго: "Лоза дает вино, как Слово дало свою кровь". Из этого слeдует заключать, что главное значение виноградной лозы для христиан находилось в символической связи с таинством Причащения, отчего по преимуществу любили изображать ее вмeстe с уборкой винограда, или питающей своими кистями многочисленных птиц. Эта любовь к изображениям уборки винограда отзывается и на всeх остальных символах, происшедших от главнаго символа виноградной лозы, и приняв это в соображение, нам легче будет обяснить себe настоящее символическое значение а) кисти, б) чаши и в) бочки.

Так как первое символическое значение относилось к самому Христу, и Его ученикам, то второе значение лозы должно было относиться к христианской церкви. Уже в книгах Ветхаго Завeта мы находим много примeров такого толкованин. В псалмe LXXIX сказано (9 -12): "Виноград из Египта принесл еси; изгнал еси языки и насадил еси и... Покры горы сeнь его и вeтвия его кедры Божия; простре розги его до моря и даже до рeк отрасли его". Пророк Исаия также говорит (V, 1 - 3): "Воспою нынe возлюбленному пeснь, возлюбленнаго моего винограду моему, виноград бысть возлюбленному в розe, на мeстe тучнe; и ограждением оградих и окопах и насадих лозу избранну". В этом, именно, значении христианской церкви находим мы этот символ на надгробных надписах, он здeсь выражает общепринятую формулу: in fide. На саркофагe, украшенном изображением уборки винограда, стоит надпись: NEOFIFVS IIT AD DEUM. Слово neofitus довольно ясно указывает, что к надписи, как выражению изображения, слeдует прибавить: Neofitus iit ad Deum in fide.

На другой надписи 398 года, лоза изображает то же выражение, как пополнение формулы: in pace et in fide.

а) Кисть виноградная.

То же самое символическое значение перенесено от виноградной лозы на плод ея, на виноградныя кисти. Так писатель VI вeка, Ориентий, епископ испанский, считает за символ Христа не всю лозу, а одну только виноградную кисть. Можно, таким образом, принять изображение кисти на надписях или вмeсто in fide, или вмeсто in Christo.

На надписях, на которых птица или клюет виноград, или держит кисть, нам кажется, что преобладает символическое значение св. Причастия. Таким образом, на одной надгробной плитe написано: Vittoria in pace

Внизу на серединe изображена молящаяся женщина, вeроятно, сама Виттория; налeво - монограмма Христа; направо - птица держит в клювe виноградную кисть. То же самое относится и к надписи, на которой звeрь (заяц?) питается виноградной кистью. В таком же смыслe должны быть дополняемы формулы на надписях с одним именем умершаго, или же с именем и годами его жизни.

Блаженный Иероним дает болeе ограниченное значение виноградной кисти. Он полагает, что кисть означает кровь Христову и кровь святых мучеников. Подобное значение Мюнтер видит на надписи: Martyri in pace, на которой, по нашему мнeнию, недописанное martyri поставлено вмeсто имени личнаго - Martyrius. Оно часто встрeчается на христианских надписях, как и женское имя: Martyra. Самое любопытное изображение этого рода, находилось на боковой сторонe надгробной плиты Аврелия Венеранда. Налeво были изображены вeсы и гиря, как показатели его должности nummularius. На правой сторонe надписи были изображены уже не символы его мирского положения, а символы его душевнаго состояния. Птица клюет виноградную кисть; возлe кисти лист треугольной формы вродe плюща; на нем три звeзды, составленныя из двух пересeкающихся треугольников. Птица, клюющая виноград, несомнeнно, имeет символическое значение Причастия. Треугольная форма листа с тремя звeздами, составленными из треугольников, невольно наводит на мысль о символическом значении его, как Св. Троицы, тeм болeе, что мы уже видeли употребление треугольника на христианских надписях в этом значении. Итак, все изображение в цeлом, вeроятно, выражает формулу: in fide Trinitatis.

б) Чаша.

При уборкe винограда, как мы видим из многочисленных изображений, необходимы были сосуды. В сосуды также собирали сок при выжимании кистей. При символическом значении лозы, сосуд этот, как потир, необходим для таинства Причащения. Оттого, на фресках пещер св. Каллиста мы уже видeли Христа, как символическаго ΙΧΘΥΣ, несущаго корзинку с хлeбами и с сосудом, наполненным красным вином. По той же самой причинe и сосуды являются в двояком видe, или с вином, или с хлeбами. Чтобы указать, что сосуд не стоит как изображение ремесла, а имeет другое, болeе важное значение, его иногда помeщали на колоннe, или на узорчатой подставкe.

На плитe, найденной в пещерe Гордиана, представлен сосуд с двумя ручками, переполненный виноградом; двe кисти лежат возлe сосуда, и двe птицы клюют эти кисти. Внизу надпись: Martinus in pace. На этой плитe ясно видно, что содержится в сосудe, но на многих других этого не видно, хотя онe всe с одинаковою формулою.

Надо обратить особое внимание на надгробную плиту, с надписью: Vincentia in pace. Под этими словами изображена сидящая женщина, вeроятно, сама Винкентия. Лeвою рукою она прижимает к груди сосуд с одною ручкою, а правою, приподняв чашу, показывает её. Это изображение, несомнeнно, имeет евхаристическое значение и вмeстe с тeм как бы иконно передает слова псалма (XXII, 5): "и чаша твоя упояющи мя яко державна". На стeнописи в пещерах св. Агнии главное мeсто на стeнe занято изображением трапезы, как символа таинства Причащения. Под ним в особом полукруглом пространствe нарисованы семь кошниц, а возлe них двe вазы с одною ручкою, чтобы показать символическую связь между семью кошницами и потирами. Еще яснeе указывается на сосуд в значении Причастия на надгробной плитe из пещеры Гордиана без всякой надписи, но с выразительными символами. Двe птицы, вeроятно, символы души, или символы формулы in pace, стоят по сторонам сосуда, внутри котораго для болeе яснаго опредeления его содержания изображена монограмма Христа. Обозначив содержание сосуда монограммою Христа, стали изображать стремление к этому сосуду, в видe голубей или прилетаюших к нему, или пьющих из него. Вездe чаша имeет одно и тоже символическое значение Причастия и вездe мы по преимуществу встрeчаем формулу in pace.

Изображение голубей, прилетающих к сосуду или к св. Причастию, встрeчается на плитe 412 года и на многих других. При этом надо обратить особое внимание на одну надпись 447, или 448 года, на которой голуби, сидящие на ручках сосуда, имeют на головах по кресту.

Весьма любопытно отмeтить, каким образом на надгробной плитe из пещер св. Каллиста обозначили посредством изображений символическую связь между Причастием и раем, ту же связь, которую мы указали в формулe in bono, означающей и то, и другое: Птица на деревe, как символ рая, может изображать Формулу: или in расе refrigeres. Чтобы еще болeе указать на символическое значение сосуда, как потира, изображади голубей, пьющих из него.

Кромe сосудов с виноградом, или с вином, мы встрeчаем на надгробных плитах сосуды с хлeбами в таком же символическом значении св. Причастия. Сосуд имeет форму или корзинки, или потира, и в нем виднeются всегда три хлeба. Dнизу три символа: якорь, голубь с вeткою и сосуд с тремя хлeбами, которые, повидимому, выражают: spes, рах, fides. На надписи, изданной Бозио, представлены также три потира, но нельзя различить, что в них помeщено. Наконец, есть еще одно символическое значение, основанное на словах священнаго писания, сравнивающаго тeло человeческое с сосудом. Примeр этому мы имeем в книгах Ветхаго Завeта, и, между прочим, в 1 книгe Царств (гл. XXI, 5). В книгах Новаго Завeта читаем в 1 послании к Солуняням (IV, 4): "И вeдeти комуждо от вас свой сосуд стяжавати во святыни и чести".

в) Бочка.

Изображение бочки, помимо фонетическаго значения слова, было почерпнуто из среды первоначальных символов уборки винограда, откуда собственно и получилось ея символическое значение, тeм болeе, что изображение бочки встрeчаетсл не только на надписях, но даже на сосудах, нарочно сдeланных в этой формe. Кромe того, нам кажется, что должно приписывать бочкe символическое значение и тогда, когда видим ее в извeстной символической обстановкe. Так, напримeр, на плитe изображена бочка, по концам ея голуби, под самой бочкой монограмма Христа, - прямое указание на внутреннее содержание боченка, а этим, нам кажется, должно быть разрeшено и самое символическое значение такого изображения. Боченок с монограммою очень напоминает сосуд с такою же монограммою.

Если теперь припомним, как замeтили выше, что бочка получила символическое значение только как принадлежность уборки винограда, то нам легко объяснится и самое значение разных стeнописей римских катакомб, на которых представлены отдeльныя сцены из одного и того же занятия. В пещерах св. Агнии везут большую бочку на двух быках, в пещерах св. Прискиллы восемь человeк приносят большую бочку, поддерживая ее палками на мeстe, на котором лежат уже два боченка.

VII. Хлeб.

На надписях мы видeли сосуды с хлeбами, как символы Причастия. - Происхождение этого символа, небесной пищи, основано на словах самого Спасителя: (Иоанн, VI, 48 - 50): "Аз есмь хлeб животный. Отцы ваши ядоша манну в пустыни и умроша: сей есть хлeб, сходяй с небесе, да аще кто от него яст, не умрет". И тут с перваго раза высказывается связь "хлeба животнаго" с таинством Причастия и с царством небесным. В таком, именно, значении христиане помeщали изображение хлeба на своих надписях. Они по древнему обыкновению рисовали его раздeленным на четыре, или на шесть частей. Обыкновение надрeзывать хлeб крестообразно, чтобы легче его ломать, существовало у римлян, и как Гораций, так и Марциал намекают на это обыкновение.

С таким крестообразным раздeлением хлeба христиане соединяли мысль о крестe Господнем, отчего в дeяниях апостола Фомы, Христос сперва разрeзал хлeб крестообразно, а потом начал его раздавать. Другой способ раздeления хлeба состоял во врeзывании в него не одного креста, а двух крестов, и тогда он раздроблялся на восемь частей. Самое дeйствие преломления хлeба, как мы видим из книг священнаго писания, означает трапезу. На христианских памятниках мы также встрeчает хлeбы, раздeленные на части, но только двоякаго рода: одни раздeлены крестом на четыре части; другие фигурою, может быть,в подражающею монограммe Христа, раздeлены на шесть частей. Так, на надписи Синтрофиона мы видeли хлeбы, раздeленные на четыре части, а на надгробной плитe из пещер св. Лукины - на шесть частей.

К символу хлeба должны быть причислены пшеница и ячмень, из которых пекли самые хлeбы.. Но различать их на изображениях невозможно по неточности рисунка.

а) Мeра

Несмотря на то, что мeра, как мы видeли, служила знаком ремесленным, необходимо признать в ней и символическое значение. Во-первых, потому, что она упоминается в священном писании с таким значением: "Дайте, - сказано в евангелии от Луки (VI, 38), - "и дастся вам: мeру добру, наткану и потрясну и преливающуся дадят на лоно ваше: тою бо мeрою, ею же мeрите, возмeрится вам". У Иоанна (XII, 24) относительно пшеницы добавлено: "Аминь, аминь, глагодю вам: аще зерно пшенично пад на земли не умрет, то едино пребывает; аще же умрет, мног плод сотворить". И в том, и в другом Евангелии главная мысль относится к суду Божию и к воскресению. Вторая причина необходимости допустить в этом изображении символическое значение явствует из употребления его на таких надписях, на которых видно, что мeра не составляет простой знак ремесла.

Вдова Amias, поставившая такой памятник мужу, с которым провела восемь лeт, заканчивает надпись формулою: in pace fecit. Самое значение Формулы и соотношение ея к воскресению и царствию небесному, повиди-мому, обясняется изображением мeры.

VIII. Пастырь.

Древнее искусство часто изображало человeческую фигуру с барашком на плечах, каков, напримeр, бог Гермес. Но кромe этих изображений в особенности любили представлять пастыря, несущаго на плечах овцу, как обычную фигуру всякаго идиллическаго описания. Один только Тибул (Е1еg. I, 1, v. 31) дeлает исключение, и описывает, как приносят за пазухой потерянную овцу:

Non agnamne sinu pigeat fetumve capella Desertum oblita matre referre domum.

Однако подражатель его Кальпурний (Ес1оg. V, 39) измeнил это описание, и представляет овцу на плечах пастуха.

Описания поэтов перешли в искусство. В картинах сельской жизни, древние постоянно изображали на стeнописях, или на саркофагах, пастыря, несущаго на плечах овцу. Этот тип был так общеизвeстен, что слушатели христианских проповeдников живо могли себe представить всю картину со всeми ея подробностями, когда послeдние передавали им слова Спасителя (Иоанн X, 11): "Аз есмь пастырь добрый; пастырь добрый душу свою полагает за овцы своя". Между тeм, картина эта еще живeе им представлялась, когда они знакомились с притчей о потерянной овцe (Лука XV, 4 - 5).

Сам Спаситель опредeлил символическое значение добраго пастыря, и, по Его словам, св. Климени в своем гимнe назвал Его Пастырем. Пастырь агнецов царственных........................ Веди нас, овец Разумных, пастырь.

Книга, приписываемая Ермe, брату римскаго епископа Пия, также носит название Пастыря. Символ Пастыря был один из древнeйших, и мы знаем на основании слов Тертуллиана, что его изображали на потирах.

На римских надписях и, напримeр, на саркофагe 238 года, мы встрeчаем изображение пастыря. Этот саркофаг отнюдь не может считаться древнeйшим памятником подобнаго рода, потому что сложность его надписи, и указание на года жизни умершаго, доказывают, что он моложе надписей с одним только именем умершаго. Таким образом, слeдует отнести появление этого символа, вeроятно, к началу II вeка, потому что, как видно из слов Тертуллиана, в его уже времена он был не новым символом, а общепринятым и общеизвeстным.

Около главнаго значения Пастыря, как Христа, располагаются всe оттeнки. Таким образом, мы, во-первых, находим это изображение, как пополнение формулы in pace Christi.

На предыдущих надписях мы видeли Добраго Пастыря, несущаго на плечах потерянную овцу. На других двух надписях мы его видим в лeсу, играющим на пастушьей свирeли, сдeланной из тростника, которую Виргилий (Ес1оg. II, 36) подробно описывает.

Третий момент пастушеской жизни представляет пастыря сидящим и ласкающим овцу, "яко овцы вeдят глас его" (Иоанн, X, 3, 4). Под этим изображением надпись: (Ge)ntiano (c)ojugi in pace.

На надписях без обозначения формулы, с одним именем умершаго и с одним изображением пастыря, может быть добавлено in расе Сhristi. Тут Христос принят исключительно в символическом значении Спасителя. Он нашел потерянную овцу и спас ее. Между тeм на других надписях, нам кажется, должно добавить формулу in fide Christi, потому что Христос, повидимому, имeет значение главы христианской церкви. На одной из них находим намек на крещение, в прилагательном benemerenti. Христиане придачею посторонних символов главному типу Добраго Пастыря, указывали на какую, именно, сторону символическаго его значения они хотeли по преимуществу обратить внимание. Таким образом, намекая на догмат Воскресения, они объясняли значение Добраго Пастыря символическими изображениями, имeющими это значение, или сопоставляли его с такими происшествиями Ветхаго и Новаго завeтов, которыя толковались современными им писателями в одинаковом символическом значении. Сюда, мы, во-первых, отнесем изображения пастыря вмeстe с изображениями четырех времен года, про которыя Тертуллиан говорит: "Что же означает это безпрерывное круговращение природы? Это есть свидeтельство воскресения мертвых. Бог начертал его прежде в своих дeяниях, нежели в св. Писании; возвeстил прежде могуществом Своим, нежели преподал словесно. Он открыл пред тобою книгу природы, дабы привести тебя к пророчеству".

Примeром для второго способа, мы приводим надгробную плиту из пещер св. Кириака. В серединe ея представлен пастырь с овцею на плечах. Налeво от него находится изображение Моисея, ударяющаго посохом скалу.

Итак, мы видим, что Пастырь Добрый изображает догмат Воскресения, и, слeдовательно, надо под ним подразумeвать всe формулы, относящияся к этому догмату.

Послe символическаго значения воскресения христиане должны были подумать о царствии небесном, и дополнительными символами они выразми в Пастырe Добром и этот оттeнок его символизма. Для этой цeли они изображали при нем дерево, или выбирали такую сцену, гдe он мог быть помeщен, окруженный деревьями.

Изображения Орфея очень напоминают изображения пастыря, сидящаго в лeсу и играющаго на сиринксe. Вокруг него расподожено разнообразное стадо. Подобное же сходство, вeроятно, замeтили и первые христиане, потому что на надписи мы встрeчаем любопытное изображение пастыря, несущаго на плечах овцу, а по сторонам его нарисованы какия-то чудовища.

Не означают ди эти звeри, что пастырь усмирил их, или спас от них овцу, как от символов пороков и страстей?

Изучая изображения Добраго Пастыря, мы постоянно его видим в одном и том же одeянии, которое составляет неотъемлемую принадлежность этого образа. Хитон подпоясан и приподнят выше колeн для удобства ходьбы. На плечи надeта сверх хитона paenula в видe короткаго плаща, который употреблялся для защиты от дурной погоды, во время путешествий. На ногах высокая обувь, греческий котурн, надeваемый охотниками и вообще всeми тeми, которые должны были много ходить. Котурн, зашнурованный спереди, охватывает всю ногу, почти до колeна и придерживает узкие штаны. В руках у пастыря или прямой посох или посох с загнутым концем, pedum, который предпочитается пастухами прямому посоху. В руках пастырь держит сосуд, в который доили овец, извeстный под именем mulctra. Иногда этот сосуд поставлен возлe него. Этот костюм пастыря до такой степени сдeлался типичным, что нельзя было представить себe пастуха в другом одeянии. В книгe Ермы ангел является в таком же видe: "Когда я молился Богу и сидeл на постели, вошел муж с почтенным выражением лица, одeтый как пастух: с бeлым плащем, с котомкою (реrа,) на плечe и с посохом в руках". В таком же одeянии был пастырь, видeнный св. Перпетуею.

а) Посох.

Загнутый посох до такой степени был необходимою припадлежностию жизни сельской и пастушеской, что древние придавали его всeм божествам полей или стад, так что даже Талия, муза пастушеской поэзиа, изображалась с загнутым посохом. Такой посох не только помогал пастуху пасти стадо, но вмeстe с тeм служил ему орудием для охоты. Он кидал в зайца этим посохом, и, таким образом, убивал его.

б) Сосуд для молока.

На древних христианских саркофагах мы часто видим, как пастухи доят овец. Ту же сцену видeла и св. Перпетуа во снe, и вездe молоко собирается в сосуд, который, как принадлежность пастыря, изображается постоянно при нем. Сосуд этот, с придeланною к нему ручкою или висит на рукe пастыря, или повeшен на деревe возлe него. На стeнописях пещер св. Каллиста мы видим два раза в одной и той же комнатe агнца, возлe него загнутый посох, к которому привeшен сосуд с молоком.

Глиняная лампа, найденная в римских пещерах, показывает нам весьма ясно, каким образом рисовали загнутый посох вмeсто всего символа пастыря. На нижней части этой лампы посох изображен пересeкающим букву X, первую букву имени Христа, что в совокупности образует монограмму Спасителя. Такое же соединение посоха с символами Христа видим мы на древней геммe, на которой вырeзаны рыба и пальмовая вeтвь, а над этими символами посох. Всe вмeстe они, кажется, выражают формулу: in aeterna fide Christi.

в) Тростниковая флейта.

На древней христианской геммe, рeзчик вмeсто флейты повeсил на рукe Добраго Пастыря якорь. Эта замeна одного символа другим может только произойти при равнозначующих символах, так что мы должны заключить из этого, что шестиствольная тростниковая флейта пастыря символически означала надежду и упование.

Сосуд с молоком, по мнeнию Боттари, служит иногда символом весны, и в этом значении прямо относится к догмату Воскресении. Нельзя не предположить, что в этом, именно, значении он помeщался часто на надписях, но при неискусных изображениях древних христиан, трудно опредeлить, какой, именно, сосуд должен представить пастушескую mulctra, или потир для Причастия.

Многие ученые хотeли даже признать за сосудом с молоком символическое значение св. Причастия на том основании, что св. Перпетуя приобщалась в своем видeнии кислым молоком, саseum, поданным ей пастырем.

г) Овчарня.

Послeднее из занятий пастыря п