Воздушная армия приобрела опыт организации и осуществления круговой многозональной воздушной блокады, гибкого маневрирования силами авиационных соединений для отражения контрударов противника на внешнем и внутреннем фронтах окружения, массированного использования штурмовиков и бомбардировщиков для ликвидации окруженной группировки противника. Во время операции командование, штабы и политорганы воздушной армии и авиасоединений приобрели опыт организации боевых действий авиации при вводе танковой армии в прорыв и четкого взаимодействия в ходе ее продвижения в оперативной глубине. [187] Успех боя в воздухе во многом решался на земле.-Хоропю потрудился личный состав инженерно-авиационной службы, возглавляемой генералом А. Г. Руденко. Инженеры, техники, механики и мотористы обслужили 6322 боевых вылета, отремонтировали и восстановили 2468 поврежденных самолетов, проявляя при этом образцы самоотверженного выполнения воинского долга. Примером для личного состава были офицеры инженерно-авиационпой службы С. Г. Зехов, В. И. Катков, Д. Я. Колесников, А. И. Стародубцев, П. П. Черепахин. Благодаря четкой и слаженной работе личного состава инженерно-авиационной службы к концу операции в армии было 93,6 проц. исправной материальной части.
Большая нагрузка легла на плечи личного состава тыловых частей воздушной армии. Бойцы и командиры 26-го отдельного Краснознаменного и 68-го отдельного инженерно-аэродромных батальонов построили, восстановили и сдали в эксплуатацию 59 аэродромов. Гибко и оперативно действовали офицеры отдела аэродромного строительства Г. Н. Абаев, А. В. Алексеев, В. Н. Петров, А. П. Цыбасов, Д. М. Виноградов. Они вложили много сил и энергии, чтобы авиационные части имели всегда пригодную к работе и маневру аэродромную сеть.
Труженики тыла в напряженные дни боевой работы, в условиях значительного удаления базирования авиации от баз снабжения подвезли 2386 т горючего и смазочных материалов, 1276 т боеприпасов и большое количество других материальных средств{20}. Это в достаточной степени характеризовало деятельность сложного механизма тыла во главе с генерал-майором авиации П. М. Тараненко (23 августа Прокопий Михайлович Тараненко погиб, начальником тыла армии был назначен полковник Н. Г. Ловцов).
Хорошо работала на протяжении всей операции связь.
Проводные и радиосредства связи полностью обеспечили командование управлением частями и соединениями, четко обеспечивался вызов авиации на поле боя с командных пунктов командиров авиакорпусов и авиадивизий. Офицеры отдела связи воздушной армии И. С. Давыдов, Г. В. Горшенин, Л. В. Пархомовский и М. О. Гликлих умело руководили своими участками работы, проявляли инициативу, настойчивость и требовательность. Благодаря хорошо продуманной системе самолеты все время [188] находились в сфере наблюдения вспомогательных пунктов управления и пунктов наведения.
С первых дней наступления политорганы и партийные организации помогали командирам обобщить опыт боев, повседневно популяризировали подвиги летчиков, штурманов, воздушных стрелков, отличившихся при выполнении боевых задач. После возвращения экипажей с задания на командном пункте, на старте появлялись лозунги, плакаты и боевые листки, освещавшие высокое мастерство отдельных летчиков и групп.
Политотделы дивизий, корпусов и тыловых соединений выпускали в эти дни листовки-молнии, посвященные храбрым и мужественным летчикам. Вот заглавия нескольких листовок: “Слава героям! Герои Советского Союза Артамонов и Скляров, летчик Куншин сбили четыре фашистских самолета. Летчики, берите пример со своих боевых друзей!”, “Наши летчики бьют врага по-гвардейски. Только что вернувшаяся с боевого задания группа под командованием Безмельцева сбила шесть самолетов противника. Товарищи летчики! Бейте беспощадно фашистских захватчиков!”. Об успешном выполнении заданий рассказывали личному составу агитаторы, опытные летчики, имевшие на своем счету по нескольку побед. Они беседовали с молодыми пилотами, учили их воевать.
Несмотря на интенсивность боевых действий, политработники находили время для проведения партийных и комсомольских собраний. Уже на второй и третий день наступления во многих частях проводились партийные собрания, на которых были подведены первые итоги боевой работы коммунистов, обсуждались вопросы повышения эффективности боевых действий, намечались мероприятия по предупреждению небоевых потерь людей и материальной части. Коммунисты и комсомольцы словом и делом помогали командирам. Коммунисты в эскадрильях и полках накоротке обменивались мнениями о ходе боевых действий, анализировали недочеты в подготовке к вылетам, отмечали образцовую работу своих товарищей, говорили о помощи, которую нужно оказать молодым, неопытным летчикам и механикам. Проверенной формой тесного общения с авиаторами были боевые совещания. Они повышали ответственность коммунистов за успехи подразделения, за свою работу.
Ярким проявлением возросшего политико-морального состояния авиаторов 5-й воздушной армии явился рост числа коммунистов. В частях и соединениях в первые [189] два дня наступления в члены партии было принято более 140 авиаторов, 54 человека стали комсомольцами{21}.
Вылетая на боевые задания, экипажи нередко брали с собой вместе с бомбами листовки, которые сыграли большую роль в разложении войск противника в окруженной группировке. За время операции политорганами воздушной армии было распространено 778 тыс. листовок, в которых раскрывалась вся безвыходность положения немецких и румынских войск и бессмысленность их дальнейшего сопротивления.
В ходе боевых действий постоянным агитатором и советчиком воздушных бойцов являлась армейская газета “Советский пилот”. Она ежедневно звала летчиков в бой, рассказывала о наиболее ярких эпизодах, о результатах действий бомбардировщиков, штурмовиков, истребителей. Наряду с яркой оперативной информацией на страницах газеты помещались материалы из опыта боев. Например, командир эскадрильи старший лейтенант А. В. Долгих в своей статье обстоятельно рассказал, как лучше наносить удары с воздуха по фашистским танкам. Командир полка подполковник С. Д. Берман поделился с читателями опытом ведения воздушной разведки. В первые дни наступления газета опубликовала статьи: “Вместе с пехотой”, “Удары бомбардировщиков”, “Атака штурмовиков с “круга”.
Родина высоко оценила ратный труд генералов, офицеров, сержантов и солдат 5-й воздушной армии, наградив их орденами и медалями СССР. За проявленные мужество, отвагу и доблесть при выполнении боевых заданий звание Героя Советского Союза было присвоено майору Ш. Н. Кирия, гвардии капитанам В. Т. Веревкину, П. Я. Гусенко, Т. Г. Сенькову, гвардии старшим лейтенантам И. Ф. Гнездилову, Б. В. Жигуленкову, П. Л. Шмиголь, И. Ф. Якурнову, гвардии лейтенантам Н. И. Пургину, Г. М. Прощаеву, старшему лейтенанту А. С. Амелину; посмертно капитану Г. Г. Лядову. Каждый из них имел сотни боевых вылетов, десятки сбитых самолетов врага, уничтожил немало боевой техники противника. Например, штурман 151-го гвардейского истребительного авиаполка гвардии майор Шалва Нестерович Кирия к этому времени имел 189 боевых вылетов, провел 57 воздушных боев, в которых сбил 22 самолета противника лично и один в группе. Заместитель командира эскадрильи 178-го [190] гвардейского истребительного авиаполка гвардии старший лейтенант Борис Васильевич Жигуленков выполнил 184 боевых вылета, провел 46 воздушных боев и сбил лично 16 вражеских самолетов. На счету командира эскадрильи этого же полка старшего лейтенанта Алексея Степановича Амелина было 216 боевых вылетов. Он провел 70 воздушных боев и сбил 15 самолетов врага.
15 сентября 1944 года почетное наименование Ясских было присвоено 3-му гвардейскому истребительному авиационному корпусу, 218-й бомбардировочной авиационной дивизии, 511-му отдельному разведывательному авиаполку, 207-му отдельному корректировочному разведывательному авиаполку и 392-му ночному легкобомбардировочному авиационному полку.
Указом Президиума Верховного Совета СССР, объявленном в приказе Народного комиссара обороны 29 сентября 1944 года, за образцовое выполнение боевых заданий командования в боях за овладение городами Рымникул-Сэрат и Фокшаны и проявленные при этом доблесть и мужество 13-я гвардейская истребительная авиационная Полтавско-Александрийская дивизия была награждена орденом Кутузова II степени, а 14-я гвардейская истребительная авиационная Кировоградская дивизия — орденом Суворова II степени.
Далеко позади остались Яссы и Кишинев. Главные силы 2-го Украинского фронта при поддержке авиации 5-й воздушной армии, обогнув юго-восточный выступ Карпат, вышли в начале сентября на просторы Нижнедунайской равнины. Советские войска приближались к границам Венгрии — последнего союзника фашистской Германии в Европе.
При выполнении освободительной миссии
После разгрома немецко-фашистских войск под Яссами и Кишиневом войска 2-го Украинского фронта в составе 7-й гвардейской, 27, 40, 46, 53-й общевойсковых, 6-й гвардейской танковой армий, 18-го танкового корпуса, конно-механизированных групп генералов И. А. Плиева и С. И. Горшкова, 5-й воздушной армии, а также румынской добровольческой дивизии имени Тудора Владимиреску, продолжая наступление, в конце сентября — начале октября 1944 года вышли левым крылом на территорию Югославии и румыно-венгерскую границу. Правее, к востоку от Дуклинского перевала до границы с Румынией, вел боевые действия 4-й Украинский фронт. Слева на югославской территории действовали войска 3-го Украинского фронта.
Советское командование планировало развивать наступление не только на белградском направлении, но и в центральной части Венгрии, а также в Юго-Восточной Словакии. Главная роль в разгроме войск противника на венгерской территории отводилась 2-му Украинскому фронту, который насчитывал 40 дивизий, 2 укрепленных района, 3 танковых, 2 механизированных и 3 кавалерийских корпуса, другие части и соединения, 10 200 орудий и минометов, 750 танков и самоходно-артиллерийских установок{1}.
Войскам 2-го Украинского фронта противостояла группа армий “Юг” под командованием генерал-полковника Г. Фриснера, в которую входили 8-я и 6-я немецкие, 2-я и 3-я венгерские армии (всего 29 дивизий и 5 бригад) и 3 дивизии группы армий “Ф”, имеющие на вооружении 3500 орудий и минометов, 300 танков и около 550 самолетов 4-го воздушного флота{2}. [192] Немецко-фашистское командование понимало, что потеря Венгрии откроет Советской Армии путь в Австрию и Южную Германию. Венгрия была базой германской военной промышленности. Располагая крупнейшими месторождениями бокситов, она ежегодно поставляла Германии до миллиона тонн руды, питая авиационную промышленность гитлеровцев сырьем для производства алюминия. После того как фашистская Германия потеряла румынскую нефть, Венгрия оставалась для нее одним из основных источников горючего, она же была для фашистов щедрой продовольственной базой.
Все это и обусловило намерение немецко-фашистского командования сохранить Венгрию любой ценой. На ее территории силами войск, местного населения и тыловых частей спешно строилось несколько оборонительных полос. Первая из них оборудовалась на границе, вторая подготавливалась на правом берегу Тисы, третья — на правом берегу Дуная.
Подготовка войск 2-го Украинского фронта к наступлению шла в ходе предшествующих операций на территории Румынии. Из резерва Ставки Верховного Главнокомандования в подчинение командующего фронтом Маршала Советского Союза Р. Я. Малиновского были направлены два гвардейских кавалерийских корпуса, из 3-го Украинского фронта ому были переданы 46-я армия, 7-й гвардейский механизированный корпус и 7-я артиллерийская дивизия прорыва. Была усилена и 5-я воздушная армия. В начале сентября из 2-й воздушной армии на аэродромные узлы Бакэу, Роман, Галбений перебазировался 5-й штурмовой авиационный Винницкий корпус во главе с Героем Советского Союза генерал-майором авиации Н. П. Каманиным. В состав корпуса входили 4-я гвардейская штурмовая (командир полковник В. Ф. Сапрыкип), 264-я штурмовая (полковник Е. В. Клобуков) и 331-я истребительная (полковник И. А. Семененко) авиационные дивизии.
Командир авиакорпуса генерал Николай Петрович Каманин, один из первых Героев Советского Союза, прошел большой жизненный путь. Он окончил Ленинградскую военно-теоретическую летную школу, затем Борисоглебскую военную школу летчиков. Весной 1934 года во главе авиаотряда участвовал в выполнении правительственного задания по спасению участников экспедиции и членов экипажа затонувшего парохода “Челюскин”. После окончания командного факультета Военно-воздушной [193] инженерной академии имени профессора Н. Е. Жуковского командовал авиабригадой в Харьковском военном округе, участвовал в советско-финляндской войне. Во время Великой Отечественной войны командовал штурмовой авиадивизией, затем 5-м штурмовым авиационным корпусом. Авиаторы этих соединений оказали большую помощь наземным войскам в Великолукской, Белгородско-Харьковской, Киевской, Корсунь-Шевченковской и Львовско-Сандомирской наступательных операциях.
13 сентября 1944 года из резерва Ставки ВГК в 5-ю воздушную армию была передана 6-я гвардейская истребительная авиационная Донская дивизия (командир полковник И. И. Гейбо), имевшая 126 самолетов. Это соединение было сформировано в июне 1942 года на базе авиагруппы ВВС Юго-Западного направления и получило наименование 268-й истребительной авиационной дивизии. В ходе напряженных воздушных боев с превосходящими силами авиации противника летчики дивизии показали высокое мастерство, отвагу и мужество, уничтожили 229 самолетов противника. За успешное выполнение боевых задач и проявленные личным составом героизм и отвагу 18 марта 1943 года дивизия была преобразована в 6-ю гвардейскую, а 4 мая 1943 года удостоена почетного наименования Донской. В апреле 1944 года после трудных боев в Крыму дивизия была награждена орденом Красного Знамени.
В рядах дивизии сражались известные летчики А. М. Решетов, Ф. Н. Морозов, И. К. Нестеров, В. Н. Люсин, удостоенные звания Героя Советского Союза. Ее командир Иосиф Инанович Гейбо был умелым организатором воздушного боя и мастером смелых тактических маневров. Первый фронтовой экзамен он держал еще на реке Халхин-Гол, где совершил более 30 боевых вылетов. В воздушных схватках сбил три вражеских самолета, был награжден орденом Красного Знамени. Второе испытание на боевую зрелость старший лейтенант Гейбо выдержал в небе Финляндии. За успешное выполнение боевых заданий командования и проявленные при этом стойкость, храбрость и отвагу Гейбо был награжден вторым орденом Красного Знамени. Он и во время Великой Отечественной войны среди первых поднялся в небо и уже на двадцатой минуте войны записал на свой боевой счет первый сбитый самолет агрессора. На груди отважного летчика появился третий орден Красного Знамени. [194] Гейбо принимал участие в боях под Ленинградом, в Сталинградской битве, в освобождении Крыма, командовал 20-м авиаполком, а затем 6-й гвардейской авиадивизией.
В конце сентября из 5-й воздушной армии но приказу Ставки в 17-ю воздушную армию 3-го Украинского фронта убыла 10-я гвардейская штурмовая авиационная дивизия генерала А. Н. Витрука.
Новое наступление на южном фланге советско-германского фронта имело существенные особенности. Хотя оно готовилось в ходе предшествующих операций в обстановке непрекращающихся боевых действий, воздушная армия сумела в короткий срок пополнить личный состав частей и соединений. Полки и дивизии были перебазированы на аэродромы ближе к линии фронта.
Сложнее обстояли дела с материально-техническим обеспечением. Главная помеха заключалась в том, что доставлять боеприпасы в части и соединения приходилось от границы только на автомашинах. Колея румынских железнодорожных линий была несколько уже советской и не годилась для нашего подвижного состава. Цистерны с горючим, вагоны с боеприпасами и другими материалами доходили лишь до приграничных станций. Автотранспорт и стал основным средством доставки, а автомашин не хватало. Автотранспортные подразделения работали на пределе возможного. Политотдел армии, политорганы районов авиационного базирования направили в автотранспортные подразделения полковника М. Л. Короткевича, подполковников П. И. Строкопытова, Д. С. Шеина, майоров В. Г. Клещенко, И. А. Куранова, А. В. Пчелина, А. Я. Шаронова, которым было поручено не просто усилить политическую работу среди водителей, а словом, делом и личным примером мобилизовать воинов на выполнение нелегких заданий. Сутками не отдыхали водители и их командиры, сутками вместе с ними не смыкали глаз политработники. Наиболее напряженно трудились солдаты, сержанты и офицеры 111-го и 142-го автотранспортных батальонов, которыми командовали майоры А. Д. Нушикян и П. П. Попов. Отличились при этом командир автотранспортного взвода лейтенант В. Е. Дубенко, а также ефрейтор А. Шереметьев, перевезший 123 т горючего, рядовой Г. Антонов, который преодолел на своей: машине без аварий более 10 тыс. км и доставил на аэродромы 197 т бензина. Героическим трудом водительского состава удалось создать в авиационных [195] дивизиях и полках необходимый для наступления запас авиабомб, снарядов, горючего и смазочных материалов.
Важной особенностью было то, что авиаторам предстояло действовать над территорией трех стран. Поэтому партийно— политическая работа в подготовительный период была направлена на дальнейшее разъяснение исторической освободительной миссии Советских Вооруженных Сил, мобилизацию воинов на успешное выполнение боевых задач. Командиры и политработники, партийные и комсомольские активисты нацеливали личный состав на повышение боевой активности и бдительности, на укрепление дружбы с трудящимися освобожденных стран.
Отработка вопросов взаимодействия авиации со штабами общевойсковых объединений и соединений была закончена в течение двух дней. За это же время боевые задачи были тщательно изучены командирами полков, эскадрилий и летным составом, а затем в частях был проведен на картах розыгрыш предстоящих боевых действий. Истребительные дивизии были закреплены за штурмовыми и бомбардировочными соединениями на весь период операции. Авиадивизии и полки, взаимодействующие между собой, базировались, как правило, на одних или близко расположенных аэродромах. На передовых аэродромах находилась лишь часть авиации, необходимая для каждодневных действий. Основные силы воздушной армии располагались на тыловых аэродромах. 5-й штурмовой авиакорпус генерала Н. П. Каманина, базировавшийся на аэроузлах Бакэу, Роман и Галбений, должен был поддерживать соединения 6-й гвардейской танковой армии на пределе радиуса полета, полки 218-й бомбардировочном авиадивизии базировались на аэродроме Текучи.
По указанию Станки от 3 октября 1944 года командование 2-го Украинского фронта без оперативной паузы приступило к подготовке Дебреценской операции. Исходя из общего замысла, командующий фронтом решил нанести главный удар по противнику в направлении на Дебрецен. Нанесение вспомогательных ударов планировалось на правом крыле фронта, где предстояло овладеть населенными пунктами Клуж, Сату-Маре и Карей. На левом крыле предусматривалось разгромить противника на левом берегу реки Тиса.
Дебреценская наступательная операция началась утром 6 октября 1944 года. После короткой артиллерийской [196] и авиационной подготовки ударная группировка 2-го Украинского фронта перешла в наступление на главном направлении.
В соответствии с планом операции авиация 5-й воздушной армии в течение дня эшелонированными ударами групп самолетов 2-го штурмового авиакорпуса содействовала войскам 53-й армии и конно-механизированной группы генерал-лейтенанта И. А. Плиева в прорыве обороны противника на рубеже Дыола, Кетедьхаза, Кунагота, Орошхаза и развитию успеха на главном направлении, уничтожала живую силу и боевую технику врага в районе Чорваш, Тотксилош, Бекеш, Гадараш, вела разведку вражеских войск перед фронтом 53-й армии.
Истребительная авиация непрерывным патрулированием, со сменой патрулей в воздухе и наращиванием сил над полем боя, прикрывала боевые порядки частей и соединений 53-й армии и группы генерала Плиева в районе Дыола, Сокодор, Бекешчаба. Истребители вели также разведку передвижения войск и железнодорожного транспорта противника и его аэродромов в районе Бекешчаба, Мезетур, Сарваш, Сегед, Клуж, Кикинда. Методом дежурства на земле истребительная авиация прикрывала наши наземные войска в районе Турда и свой аэроузел.
Противник оказывал упорное сопротивление в районе Бекешчаба, Бекеш, Мезе-Берень, Орошхаза. Более ста штурмовиков нанесли небольшими группами бомбоштурмовые удары по скоплениям живой силы, артиллерийским батареям и танкам в опорных пунктах и помогли наземным войскам к вечеру занять эти города и железнодорожные станции. Боевые итоги дня показали, что летчики-штурмовики научились работать с большим напряжением.
Возросшее мастерство, самоотверженность и выносливость показали экипажи 1-й эскадрильи 188-го гвардейского штурмового авиаполка под командованием гвардии капитана В. С. Палагина. Его восьмерка успешно бомбила и штурмовала оборонявшегося противника, затем летчики эскадрильи нанесли точный бомбоштурмовой удар по вражеской автоколонне, содействуя наземным войскам в преследовании противника. За день штурмовики выполнили по четыре боевых вылета, нанеся большой урон гитлеровцам.
Семерка штурмовиков из 132-го гвардейского авиаполка под командованием гвардии старшего лейтенанта Е. В. Протасова в сопровождении четверки истребителей [197] обнаружила на станции Орошхаза 2 железнодорожных эшелона и 50 автомашин на дороге в двух километрах западнее Орошхазы. Перестроив группу в боевой порядок “круг”, Протасов и его ведомые с планирования разбомбили и обстреляли эшелон. На станции было отмечено несколько взрывов.
Вот свидетельство участника воздушных сражений в небе Венгрии дважды Героя Советского Союза генерал-лейтенанта авиации в отставке Г. Т. Берегового, в то время гвардии капитана, командира эскадрильи 90-го гвардейского штурмового авиаполка 4-й гвардейской штурмовой авиадивизии: “Однажды, — вспоминал он, — мы получили задание накрыть один из вражеских аэродромов подскока, расположенный вблизи венгерского города Мишкольц. Обычно основной аэродром со всей его вспомогательной техникой и обслуживающим персоналом размещают в местности, достаточно удаленной от передовой. Делается это для того, чтобы максимально его обезопасить. Аэродром подскока, наоборот, устраивают вблизи линии фронта, куда самолеты прилетают — “подскакивают” лишь на время активных боевых действий. Кончили — и назад, на основную базу. А на аэродроме подскока остаются только цистерны с горючим и немного боеприпасов. Вот такой аэродром — конечно, в момент, когда он не пустует, а полон немцев, — нам и предстояло накрыть.
Вылетели двумя девятками. Одну вел я, другую — Виктор Кумсков. Не знаю, кто здесь прохлопал (разведка или еще кто—на войне случается всякое), только аэродром, когда мы на него вышли, оказался пустым. Что делать! Не возвращаться же ни с чем! Тем более что по соседству с аэродромом крупная железнодорожная станция, битком забитая военными эшелонами.
— Шарахнем? — спрашивает Кумсков.
— Обязательно! — отвечаю я. — Только держать ухо востро! И аэродром, и станция наверняка защищены зенитным огнем.
Удар по станции застал фашистов врасплох. Зенитки начали бить, только когда мы уже выходили из пикирования. Слева от меня горы прорезала глубокая расщелина, подходы к которой конечно же были пристреляны немцами; справа лежала долина, откуда били вражеские зенитки. Я тогда сделал правый доворот — прямо на долину, да еще с резким снижением, — упал, образно говоря, на стволы зениток противника. И когда сбитые с [198] толку немцы перенесли заградительный огонь вперед по траектории моего предполагаемого курса, быстро отдал команду:
— Всем круто влево!
Девятка вслед за мной повторила маневр, и мы, целые и невредимые, оказались в спасительной расщелине. Девятка Кумскова ушла в противоположную сторону.
Конечно, повернуть в долину, на стволы бьющих по тебе зениток было страшновато: страх, если бы ему поддаться, направил бы прямиком на расщелину. Враг именно этого от нас и ждал, и в пристрелянном пространстве от станции до расщелины нашли бы гибель многие экипажи. А вот того, что, разделавшись с их эшелонами мы вновь повернем к ним в тыл, в ощетинившуюся стволами зенитных батарей долину, противник ожидать никак не мог. Нам же перспектива оказаться в дураках да в придачу еще рисковать быть сбитыми придала дерзости. Обе девятки, отвернув после пикирования не к расщелине, а прямо на врага, сделали не то, чего ожидал враг, а именно то, что и нужно было в данной ситуации сделать”{3}.
Вражеские бомбардировщики и штурмовики неоднократно пытались прорваться к боевым порядкам советских наземных войск, но им преграждали путь летчики 3-го гвардейского истребительного авиационного Ясского корпуса. Истребители хорошо знали стоящие перед ними задачи: ни одна вражеская бомба не должна упасть в расположение наступающих войск, ни один самолет противника не должен быть допущен к боевым порядкам наземных частей и соединений. И свои задачи они выполняли с успехом.
6 октября шестерка истребителей под командованием Героя Советского Союза гвардии капитана Н. С. Артамонова барражировала в районе Дъюла, Сокодор, Бекешчаба, когда в небе появились бомбардировщики в сопровождении Ме-109. Гвардии капитан Н. С. Артамонов по радио приказал паре гвардии старшего лейтенанта К. С. Мальцева связать боем “мессеров”, а сам со своей четверкой атаковал головную шестерку “юнкерсов”. В первой же атаке Артамонов сбил Ю-87, ведущий второй пары ударной группы гвардии старший лейтенант П. Я. Мордухович уничтожил еще один бомбардировщик. Третий вражеский самолет поджег ведущий сковывающей [199] группы гвардии старший лейтенант К. С. Мальцев. Преследуя бомбардировщики, гвардии капитан Н. С. Артамонов, гвардии старшие лейтенанты А. А. Дьячков и П. Я. Мордухович сбили по одному Ю-87. Всего шестерка Артамонова уничтожила за один боевой вылет семь вражеских самолетов.
Прикрывая наземные войска, группа истребителей 151-го гвардейского авиаполка, возглавляемая гвардии старшим лейтенантом Е. В. Василевским, встретила четверку ФВ-190. Вражеские истребители шли с превышением. Ведущий быстро оценил обстановку и, решив атаковать “фоккеров”, начал набирать высоту. “Фокке-вульфы” не приняли боя, попытались уйти. Однако советские летчики прижали фашистских пилотов к нижней кромке облаков и завязали схватку. Один из “фоккеров” начал пикировать на пару Василевского, но гвардии лейтенант В. И. Торубалко разгадал маневр врага и дал по нему прицельную очередь. “Фоккер” загорелся и пошел к земле. Другой ФВ-190 сбил Василевский.
В одном из боевых вылетов заместитель командира эскадрильи 178-го гвардейского истребительного авиаполка гвардии старший лейтенант П. А. Брызгалов во главе шестерки “лавочкиных” прикрывал с воздуха войска, вошедшие в прорыв. Брызгалов был два года в беспрерывных боях и знал, что это задание не легче других, поэтому отнесся к нему с чувством высокой ответственности. Он собрал летчиков, рассказал о полученной задаче, произвел розыгрыш полета. Все было предусмотрено: каким строем пойдут Ла-5, как будут действовать сковывающая и ударная группы в том случае, если произойдет встреча с вражескими самолетами. Обстановка подсказывала, что гитлеровцы попытаются бомбить наступающие советские войска.
И вот шесть советских истребителей в воздухе. Летчики всматриваются в линию фронта. Они видят извилистые траншеи, черные хлопья разрывов и людей, бегущих за танками. Это наступающие войска. И может, кто-то из солдат даже посетовал на летчиков, которые парили в небе, но ни разу не рванулись к земле для того, чтобы нанести штурмовой удар по окопам противника. Может, и Брызгалова подмывало бросить машины в крутое пике. Но их сдерживал боевой приказ — не допустить вражескую авиацию.
Вскоре Брызгалов заметил в небе черные точки. Около [200] двадцати бомбардировщиков противника в сопровождении истребителей шли двумя ярусами.
— Я — “Сокол”. Выполняйте задание, прикрою! — передал он по радио ведущему ударной группы старшему лейтенанту Е. А. Карпову.
Четыре истребителя ринулись на врага. Атаковали стремительно, яростно, расчетливо. Вскоре не стало строя бомбардировщиков — они расползлись по небу, а один из них, нещадно дымя, врезался в землю. Вражеские истребители бросились своим на выручку, но навстречу им устремилась пара, ведомая Брызгаловым. Два против восьми! Однако советские летчики захватили инициативу. Уже через несколько секунд в воздухе осталось семь Ме-109.
Два “юнкерса” обила в этом бою ударная группа Е. А. Карпова, еще две вражеские машины сбил лично П. А. Брызгалов. Понеся ощутимые потери, фашистские летчики предпочли выйти из боя.
В жарких схватках с врагом в воздухе и от огня зенитной артиллерии противника понесли потери и авиаполки воздушной армии. Так, в 178-м гвардейском истребительном авиаполку было сбито четыре летчика и среди них — помощник командира по воздушно-стрелковой службе Герой Советского Союза гвардии капитан Ф. Г. Семенов. Штурмовые авиакорпуса в эти дни в воздушных боях потеряли 18 экипажей. Основные причины потерь заключались в недостаточной подготовке молодых летчиков, в слабом, порой неумелом прикрытии штурмовиков истребителями. Большой процент потерь от истребительной авиации противника указывал на то, что процесс наращивания количества советских истребителей в воздушных боях был организован недостаточно четко, вызов дежурных групп был все еще не на должной высоте{4}.
За три дня боев ударная группировка фронта при поддержке воздушной армии прорвала оборону противника, разгромила противостоящие силы 3-й венгерской армии, продвинулась на 80—100 км и к исходу третьего дня вышла в район Карцага. К этому времени авиаторы 5-й воздушной армии совершили 1313 боевых вылетов и сбили 42 вражеских самолета. Они нанесли несколько мощных бомбовых и штурмовых ударов по опорным пунктам обороны противника и оказали большую помощь на- ступавшим [201] наземным войскам. В последующие дни наступления штурмовики 2-го и 5-го авиакорпусов отдельными группами по требованию наземного командования и по распоряжениям командующего 5-й воздушной армией уничтожали отходившие вражеские войска и боевую технику, продолжали наносить бомбоштурмовые удары по узлам сопротивления противника, не допускали его резервы к полю боя, вели воздушную разведку.
