Что произошло первого декабря 1996 года.

Худшую социально-экономическую и, как следствие, социально-политическую ситуацию, чем та, что сложилась перед выборами, трудно было себе представить. 1996 год оказывался крайне неудачным. Депрессия в экономике продолжалась, зарплаты и пенсии не выплачивались в селах по полгода, приднестровский конфликт зашел в тупик, а из районных организаций правящей Аграрно-демократической партии шли постоянные сообщения о массовом недовольстве правительством. Сейчас, по прошествии 7 лет, ясно, что главных причин было две – завышенные и не соответствующие реальным возможностям страны ожидания избирателей и откровенная некомпетентность правительства Сангели.

В этой ситуации Мирча Снегур имел существенное стартовое преимущество. Во-первых, он начал кампанию задолго до своих потенциальных оппонентов и уже был хорошо "раскручен" к официальному ее началу. Во-вторых, он заблаговременно дистанцировался от непопулярного правительства и в народном сознании приобрел образ борца за достойную жизнь своих граждан. В-третьих, ему почти удалось создать национальный блок из своей партии - ПВСМ, ХДНФ и других мелких партий. Если бы в этот блок вошла еще и ПДС (Партия демократических сил во главе с Валериу Матеем, автором Декларации о независимости, в той или иной мере являлась наследницей КИК и образовалась после окончательного распада АДР на составные части), то его преимущество стало бы подавляющим. Его оппоненты могли бы посчитать сопротивление бесполезным и сразу же, следуя молдавской политической традиции, сдаться на милость победителя.

Для Лучинского, за которого и так собиралось голосовать большинство избирателей - немолдаван, было важно, причем любой ценой, продвигаться на молдавском электоральном поле. Рассчитанными усилиями в СМИ его команде удалось повысить рейтинг кандидата среди избирателей - молдаван с 15 % в сентябре до 25 % в начале ноября. При этом его рейтинг среди избирателей-немолдаван снизился с 65 % до 45-50 %. Это была достаточно рискованная, но единственно возможная стратегия, и для того, чтобы выиграть, ее необходимо было довести до конца

Главной неожиданностью первого тура стал провал Андрея Сангели, занявшего только 4-ое место. Вследствие этого Снегур получил почти максимальное количество голосов, а разрыв между лидером и Петром Лучинским казался для спикера угрожающе большим.

На 3-ем месте оказался лидер возрожденных коммунистов Владимир Воронин. Именно Воронин был министром внутренних дел в памятном ноябре 1989 года, когда сторонники НФМ пытались взять штурмом здание МВД. После этого Воронин надолго ушел в тень, но очевидно, что события 1989 года осталась у него в памяти.

Малоизвестный факт, но в 1996 команда Воронина работала не только на себя, но и на Лучинского. То есть потенциально результат Воронина был уже тогда гораздо выше.

Раскололось на выборах и Соцединство. Причем совершенно ясно, что для блока это был первый и решающий шаг в политическое небытие. Большая часть фракции, включая председателя фракции Валерия Сеника, с самого начала была настроена поддержать президентские намерения премьер-министра Андрея Сангели. Причем никакие попытки объяснить, что это прямая дорога к тому, чтобы президентом стал Снегур, не помогали. В результате фракция и то, что осталось от блока, активно работали в команде премьера. Наиболее активная и продвинутая часть фракции оказалась в команде Лучинского и внесла существенный вклад в его победу. Третья небольшая группа выделилась в Партию социалистов и поддержала кандидатуру Вероники Абрамчук – директора департамента межэтнических отношений, которая впоследствии заняла последнее место среди 9 кандидатов. Безусловно, что уже в ближайшей перспективе раскол Соцединства расчистил для коммунистов значительную часть избирательного поля, прежде всего среди избирателей - немолдован.

В результате итоги первого тура оказались следующими. Мирча Снегур – 38,75 %, Петр Лучинский – 27,66 %, Владимир Воронин – 10,23 %, Андрей Сангели – 9,47 %, Валериу Матей – 8,90 %.

На второй тур это давало 47,65% (Снегур + Матей) против 47,36% (Лучинский + Воронин + Сангели). В принципе - полная ничья. Все зависело от того, какая будет явка, и сможет ли Снегур получить все голоса Матея.

Команда Снегура, несмотря на бойкие заголовки типа "Превратим выигрыш в победу", так и не смогли понять, достаточен или недостаточен для нее полученный результат. Они так и не смогли выбрать правильную стратегию на второй тур и определит, где находятся недостающие для окончательной победы 11 % голосов

Команда Снегура потратила много усилий на то, чтобы добиться поддержки со стороны Матея, совершив тем самым принципиальную ошибку. В сложившемся противостоянии они бы эти голоса с большой вероятностью получали и так, без декларируемой поддержки. На практике же получилось, что Снегур заблокировал себя на правонационалистическом фланге и отрезал себя от тех избирателей, которые колебались до последнего момента. Уже к 27-28 ноября опросы показывали, что хорошая явка избирателей принесет победу Лучинскому.

В день голосования было видно, что избиратели гораздо активнее, чем две недели назад, а когда стало ясно, что в Кишиневе, Бельцах и Гагаузии вышло голосовать на 10 % больше, практически в победе Лучинского можно было уже не сомневаться. Из примерно 100 тысяч избирателей, которые не голосовали в первом туре, но пришли на второй, 80 % голосов получил Лучинский и только 20 % - Снегур. Собственно, это и решило судьбу выборов. 54-46 в пользу Лучинского. Преимущество небольшое, но вполне комфортное.

Избиратели и в первом, и во втором турах вели себя вполне предсказуемо, более того – заданно. В связи с этим все разговоры о том, что в Молдове "неправильные" избиратели, которые от тяжелой жизни способны на всякого рода крайности, оказались мифом. Мифами оказалось и многое другое, о чем писали газеты и говорил телевизор.

Первый миф: Лучинского сделали президентом этнические меньшинства. В полной мере это действительности не соответствует, хотя в значительной мере именно им Лучинский обязан своему успеху. Среди избирателей, принявших участие в выборах, немолдаван было около 29 %. 3 % из них проголосовала за Снегура. То есть среди голосов Лучинского во втором туре голоса этнических меньшинств составили чуть более 50 %. Кливедж при голосовании между молдаванами и немолдаванами оказался огромным, максимальным с 1990 года. Молдаване проголосовали 66-34 в пользу Снегура (почти двукратное преимущество в голосах), немолдоване 97-3 в пользу Лучинского (вот к чему может привести союз с фронтом при еще свежих воспоминаниях о периоде национального возрождения).

Миф второй: Близкая к экс-президенту Снегуру пресса постоянно говорит о дьявольской роли СМИ и об их огромном вкладе в победу Лучинского. В этом есть определенная проблема. Выборы 1996 года были первыми остро конкурентными выборами в Молдове. Ни на советских выборах, ни на выборах 1994 года телевидение и пресса вообще сколь-нибудь заметной роли не играли. Электорат был весьма политизирован и без прессы, все и так торопились высказаться. В 1996 году политический ажиотаж спал, избиратель активно преставал вообще кому-либо верить, и роль политической рекламы заметно возросла. Большинство членов команды Снегура вообще о PR ничего не знали, в результате их общение с прессой и с избирателями носило излишне жесткий, ультимативный характер. Даже в предвыборных листовках на молдавском языке они использовали повелительное наклонение, предлагая голосовать за своего кандидата. Основной клип, который команда Снегура показывала во время платной рекламы, заключался в следующем. Сердитые люди на взводе оглашали, что произойдет, если Снегур проиграет. Подобный подход вообще отбирал голоса колеблющихся своей резкостью и нажимом, а некоторым как показали фокус-группы, даже внушал страх.

Не обошлось, конечно, и без злоупотреблений. Так, например, президент Гостелерадио Молдовы г-н Адриан Усатый публично заявлял о своей поддержке кандидатуры Лучинского, и это было политической ошибкой. Однако за все время избирательной кампании ничего, кроме личных симпатий и, может быть, тональности в подаче некоторых новостей TV, Лучинскому не помогло. В то же время радио, а оно в Молдове имело на тот момент более высокий рейтинг, чем телевидение, работало на Снегура 25 часов в сутки и без всяких ограничений.

Резюмируя: команда Снегура проиграла не в доступе к СМИ, а в умении пользоваться возможностями, которые СМИ предоставляют.

Избрание президентом Петра Лучинского - независимого кандидата, который был поддержан коалицией из различных не всегда совместимых между собой политических сил, открывал путь к большому политическому эксперименту, сущность которого может быть сведена к следующему тезису: проведение реформ при опоре на нереформистски настроенный электорат.

Сейчас принято считать, что эксперимент по всем статьям провалился. Отчасти это соответствует действительности. Однако можно предположить, что опыт под названием Лучинский, также как и нынешний коммунистический ренессанс, являются объективными вехами на современном этапе развития Молдовы. Именно во время президентства Лучинского бизнес стал влиять на политику, про Молдову перестали говорить, как про второе румынское государство, а круг принимающих решение стал очень напоминать то, что в России называлось "семьей".

Первые же отклики на победу Лучинского из многих западных СМИ были негативными. Сообщалось, что ностальгики и русскоязычные, объединившись, выбрали президента - антиреформатора и русофила, что для многих западных журналистов и политологов, несмотря на откровенный антикоммунизм нынешней российской власти, является синонимами.

Несмотря на явную ангажированность подобных утверждений, в них есть и часть правды, в которой и содержится смысл того политического выбора, который был сделан Молдовой. В определенном смысле верно, что Лучинского поддержал консервативный электорат с подозрением относящийся к рыночным реформам. Но также верно и то, что и те, кто голосовал за Снегура, вовсе не демократы, а сторонники закрытого общества с идеей перманентной национальной революции.

После президентских выборов Молдове предстояло пройти через крайне напряженный и трудный период своей короткой истории. Фактически же ни одну из принципиальных задач так и не удалось решить. Однако можно предположить и то, что таким сверхновым (в отличие от других стран Восточной Европы, например) государствам необходим процесс, который можно назвать "накоплением отрицательного опыта". Следующими шагами на этом пути стали формирование правительства Иона Чубука и парламентские выборы 1998 года.

Петр Лучинский – зеркало эксперимента под названием Республика Молдова.

 

1997 год – первый год президентства Лучинского – оказался весьма противоречивым. С одной стороны, экономические показатели оказались в порядке, а страна после политических бурь пришла во вполне равновесное состояние. С другой, правительство, составленное из друзей Лучинского по комсомольской молодости, оказалось не в состоянии даже понять стоящие перед Молдовой проблемы. Кроме того, во многих действиях нового президента чувствовалось отсутствие политической воли. Он легко согласился на сосуществование с оппозиционным по отношению к нему парламентом, хотя мог еще в начале года инициировать досрочные парламентские выборы. На вакантный пост спикера был избран лидер АДПМ Дмитрий Моцпан, а не основной на тот момент политический союзник Лучинского Дмитрий Дьяков. Все это порождало массу вопросов, обид и непонимания.

Именно в такой ситуации был дан старт очередным парламентским выборам, намеченным на февраль 1998 года.

Социально-экономическая ситуация в Молдове оставалась достаточно стабильной и прогнозируемой. Задолженности по пенсиям и зарплатам бюджетникам правительству удалось сократить примерно до двух месяцев. При этом их полная ликвидация к выборам, что планировалось как один из главных пропагандистских ресурсов власти, представлялась невыполнимой.

В конце декабря 1997 удалось принять бюджет, причем никому из лоббистов не удалось достичь своих целей. Таким образом, последнее перед избирательной кампанией политическое шоу никому из основных участников не принесло дополнительных очков.

Все вышли на выборы в примерно одинаково плохой позиции, о чем достаточно определенно свидетельствуют показатели социального самочувствия населения. По данным "OPINIA" для 15,4% опрошенных граждан Молдовы 1997 год оказался лучше, чем предыдущий; для 36,2% - таким же; для 48,4% - хуже. В целом, показатели оказались примерно такими же, как и в прошлом 1996 году. Это означает, что в общественном сознании власть не справилась с взятыми на себя обязательствами, и критика правительства и власти как таковой, должна была стать (и стала) основным агитационным приемом для всех оппозиционных партий.

Главная интрига следующего трехлетья (именно столько просуществовал второй молдавский парламент, не дожив год до статусного окончания своих полномочий), на наш взгляд, начиналась еще до выборов. И разворачивалась она не между властью и оппозицией, а внутри самой власти – Блока за Демократическую и Процветающую Молдову (БДПМ).

БДПМ как временная структура сформировалась из активистов предвыборных штабов в поддержку Петра Лучинского, и сразу же стало ясно, что только что избранный президент вовсе не в восторге от этой идеи. Лучинский вовсе не хотел становиться непосредственным действующим лицом парламентских выборов, предпочитая все свои вопросы ставить и решать за кулисами. Собственно это и было главной причиной, по которой он «сдал» Дьякова во время выборов на освободившееся место спикера. С другой стороны, Лучинский понимал, что во время предвыборной кампании он раздал массу авансов и обещаний. А в современной Молдове все это возвращается исключительно одним способом – хорошими должностями. В результате к концу 1997 все районные штабы в поддержку Лучинского уже стояли в очереди на теплые места, тихо роптали и требовали активных действий. Поэтому БДПМ была своего рода компромиссом между активностью низов и нежеланием верхов.

Лучинский предпочитал, чтобы на парламентских выборах 1998 года не победил никто. В этом случае БДПМ, Гражданский Альянс за Реформы (во главе с бывшим гендиректором молдавского ТВ Адрианом Усатым), Объединенные социал-демократы, ослабевшее Соцединство, деморализованные аграрники (а в случае острой необходимости и коммунисты с ПДС) составили крайне аморфную коалицию, которой никто, кроме самого президента, управлять бы не смог.

Увы, надеждам Лучинского не суждено было сбыться. Причем, в начале все, казалось, к тому и шло. Но затем ситуация потихоньку начала выходить из-под контроля. Главной причиной стал низкий рейтинг БДПМ. Собственно лидеры БДПМ (Дьяков, премьер Ион Чубук, предприниматель Ион Стурза) никогда не обладали высоким рейтингом, а собственный рейтинг Лучинского не превышал 20 %. Поэтому ничего неожиданного в действительности не происходило. Но ситуация становилось опасной, появлялась реальная возможность, что коммунисты и Демконвенция (ДК), в которую вошли ПВСМ Снегура и ХДНФ, получат на двоих большинство мест в парламенте, и ситуация станет практически неуправляемой. В результате Дьякову удалось убедить Лучинского, что против этого есть только одно средство – активно включиться в избирательную кампанию на стороне БДПМ.

Результат оказался противоречивым. Рейтинг БДПМ действительно заметно вырос, но в парламент не прошла ни одна из центристских партий. Собственно это пошло на пользу Дьякову, но не Лучинскому. В то же время ПКРМ и ДК набрали на двоих 66 (40 и 26) мандатов из 101, что было даже значительно больше, чем прогнозировалось по ходу кампании. При этом в Парламент прошли всего 4 партии, что в сложившейся ситуации полностью исключало возможность формирования устойчивой коалиции, основанной на предвыборных программах и заявлениях.

Первые итоги

Главных итогов выборов 22 марта оказалось два. Окончательное и теперь уже несомненное возрождение и возвращение на политическую авансцену коммунистов, которые полностью вытеснили Соцединство из немолдавской электоральной ниши. Коммунистам не удалось с первого раза получить абсолютное большинство мандатов, но 30 % голосов сами говорят за себя.

Второе – это провал аграрников, которые после 5,5 лет у власти не попали в парламент и фактически прекратили на этом свое существование как самостоятельная политическая сила. Причем первые предвыборные опросы давали АДПМ достаточно хорошие показатели, а в парламент они по всем опросам проходили до дня выборов. С АДПМ злую шутку сыграл традиционный молдавский менталитет. Когда дела ухудшились, значительная часть и активистов, и собственно электората, сразу же перебежали на сторону победителей – КПРМ и БДПМ.

На примере неудачи АДПМ наглядно проявился еще один феномен посткоммунистического установления в Молдове – качественная оценка избирателями предыдущего периода и поиск ответственного. Избиратели в большинстве своем уверены, что развитие идет в неправильном направлении, и аграрники были объявлены за все это виноватыми.

Утратив на президентских выборах функции партии власти, АДПМ превратилась в лоббирующую группу, и в этом качестве потеряла право на дальнейшее участие в политике.

Результат Демконвенции можно расценить как поражение. ДК набрала менее половины голосов от поданных за ее лидера Мирчу Снегура в первом туре президентских выборов в 1996 году. При этом ДК потратила на избирательную кампанию огромные по молдавским меркам деньги, надеясь тем самым взять реванш за поражение полуторагодичной давности. В полном смысле провалом результат в 19 % конечно не был, ДК получила вторую по численности парламентскую фракцию в составе 26 человек и осталась влиятельной политической силой. Однако неудача оказалась более чем существенной и поставила перед лидерами ДК несколько весьма неприятных вопросов.

1. Судя по структуре избирателей. ДК еще больше отдалилась на край политического спектра. Даже для себя лидеры ДК затруднялись в оценке перспективы, и, как оказалось, были совершенно правы. Очевидно, что повторение сегодняшней тактики приводило к еще более крупному поражению.

2. Харизма Мирчи Снегура, которая была главным предвыборным козырем ДК, существенно ослабла и не в состоянии обеспечить успех на выборах. Выиграть президентские выборы Снегур уже не в состоянии. Возникает естественный вопрос - зачем вкладывать серьезные средства в бесперспективное предприятие.

3. Избирательная кампания проходила в условиях резкой конфронтации между двумя конкурентами на национальном фланге - ДК и ПДС и закончилась относительной неудачей для обоих. Отсюда вновь встал вопрос об их союзе, но реализовать его практически невозможно. Неудача ПДС, которая в начале избирательной кампании шла вровень с ДК, а затем набрала всего 8,8 %, это естественное следствие усложненного предвыборного образа. В условиях сельской страны, о чем уже не раз говорилось, нельзя делать ставку только на интеллигенцию. Можно предположить, что результаты выборов стали для ПДС серьезным уроком. Претензии лидера партии Валериу Матея на роль национального лидера в очередной раз поставлены под сомнение. В дальнейшем ПДС не смогла решить свои проблемы и фактически прекратила свое существование еще до выборов 2001 года.

Выборы 1996 и 1998 года в полной мере можно назвать «выбором пути» для Молдовы. Произошла почти полная смена власти. Был избран новый президент. В Парламент не прошли оба победителя выборов 1994 года. «Выбор пути» в Молдове заключался в том, что силы, востребованные на волне «национально-демократической» революциии конца 80-х – начала 90-х, пытались удержаться наверху и обрести новую легитимность. На наш взгляд, учитывая итоги первой половины 90-х, для только что образовавшейся страны, эти силы были обречены. Разумеется, сыграл роль и субъективный фактор, но «социализация» электората, пришедшая на смену «национальной эйфории» расчистило политическое поле Молдовы для прихода коммунистов. В значительной мере процесс «денационализации» молдавского электората прошел между выборами 1996 и 1998 годов. В 1996 за Снегура голосовало около двух третей избирателей – молдаван, в 1998 за все национальные партии менее половины. После этого поведение молдавского электората совершает поворот на 180 градусов. Попытка создать правое правительство и отобрать у коммунистов победу после парламентских выборов 1998 года привело только к быстрому обрушению партии власти, сформировавшейся на рубеже 90-х. Остается только поставить риторический вопрос: «может это и есть специфический «молдавский путь?».

Несмотря на то, что в Парламент прошли всего 4 партии, выборы 1998 года оказались самыми дисперсными из всех, проведенных с 1990 по 2003 год. Второй парламент оказался пока единственным, где победившая партия не получила абсолютное большинство голосов. Во втором парламенте создавались и распадались союзы и коалиции, менялись правительства – 3 раза за один только 1999 год. И, наконец, это единственный пока постсоветский Парламент, который так и не дожил до предусмотренного конституцией окончания своих полномочий. В целом можно сказать, что неудачные попытки создать либеральную (национал-либеральную) альтернативу традиционалистскому курсу АДПМ, привели к сокрушительной победе коммунистов на внеочередных выборах в феврале 2001 года.

Основные электоральные разломы (кливеджи)

Этническое разнообразие Республики Молдова предопределяет весьма сложную политическую географию в маленькой стране.

Произведенные расчеты подтверждают, что корреляция между этничностью избирателей с учетом регионального фактора (север, юг, центр, Кишинев) и политическими симпатиями составляет почти 100% Факторный анализ отдает данным двум показателям около 85% общей дисперсии, оставляя 10% на конкретную конфигурацию админстративно-территориальной единицы и менее 5% на неопределенность.

Основные элементы молдавской политической географии можно свести к следующему.

1.Граница политических симпатий избирателей РМ проходит достаточно четко по линии север-центр-юг, по линиям восток-запад на севере и в центре и по линии Прут - Буджак- Днестр на юге.

2.Предпочтительное голосование за партии власти (БДПМ, АДПМ) носит точечный характер, однако и здесь заметны различия; у АДПМ имеется положительный тренд от запада к востоку (существовал и в 1994г., и у Андрея Сангели в 1996г.), а у БДПМ с востока на запад. Совершенно не случайно оба выигранных БДПМ района на выборах 1998 года - это районы центр-запад с небольшим количеством немолдавского населения, где у коммунистов присутствует отрицательный тренд.

3. Коммунисты переходят от процента больше среднего к меньше строго по линии Сорока-Флорешты-Бельцы-Фалешты, то есть по географической границе между севером и центром. На юге ситуация повторяется

4.Результаты ХДНФ (1994г.), Миpчи Снегуpа (1996 г.), Демконвенции (1998 г.), имеют по районам корреляцию более 90 %. Все данные национальных партий по районам имеют вид концентрических окружностей, у которых два несвязанных между собой центра. Центром большой окружности является Кишинев и малой - придунайские села бывшего Вулканештского района. По мере удаления от столицы (в различных направлениях неодинаково) результат снижается в 3-5 раз.