Вивиан: Придурок. Лучше бы тебе быть там сегодня.

ПРИТЯЖЕНИЕ-1

Ванесса Бук

Серия «Баталия миллиардеров#6»

Любое копирование текста без ссылки на группу ЗАПРЕЩЕНО! Перевод осуществлен исключительно в личных целях, не для коммерческого использования. Автор перевода не несет ответственности за распространение материалов третьими лицами.

Переведено для группы Life Style ПЕРЕВОДЫ КНИГ

Переводчик Елена Ковалева

 

Весь ваш мир может измениться за одно мгновение, за миг безрассудства, когда вы забываете осторожность и теряете контроль.

Я гордился тем, что никогда не терял контроль, но с ней, почему-то, я перестал себя контролировать.

Все началось с обещания. Переросло в поцелуй. И закончилось разбитым сердцем.

Меня зовут Тристан Найт и вот моя история. Я не отношусь к среднестатистическим нью-йоркским миллионерам. В действительности, когда эта история начинается, я являюсь никем для всех, кроме нее. Младшая сестренка моего лучшего друга — лучик света во тьме.

 

Книга содержит реальные сексуальные сцены и нецензурные выражения, предназначена для 18+

 

Книга 1

 

 

Ванесса Бук

 

ПОСВЯЩАЕТСЯ

Моему мужу, спасибо, что помогаешь моим мечтам сбыться – во многих смыслах.

 

С 30-летием тебя, любимый.

 

– Иногда у меня возникает странное связанное с вами чувство, особенно когда вы совсем рядом со мной, вот как сейчас. Словно под левыми ребрами у меня есть шнур, крепко и неразрывно соединенный с таким же шнуром в точно том же месте вашей фигурки. И если бурное море и двести миль суши разделят нас, я боюсь, что связующий шнур разорвется, и меня мучают нервные опасения, как бы у меня не началось внутреннее кровоизлияние.

Шарлотта Бронте, Джейн Эйр

ПРОЛОГ

 

 

ТРИСТАН

 

 

Ее горячее дыхание обдает мое ухо, в то время как она хватает мое запястье своими маленькими худенькими пальчиками, пытаясь разбудить меня. Уже далеко за полночь, но мне хорошо известно, кому принадлежат эти прикосновения. Каждую ночь она прокрадывается в мою постель и обнимает меня, крепко прижимаясь ко мне под одеялом. Ее присутствие стало своего рода ночным ритуалом, оставляя запах ее шампуня с ароматом лаванды, который навсегда въелся в мое постельное белье. Я открываю глаза и вижу ее ангельское личико всего в паре сантиметров от моего.

В лунном свете светлые пряди волос Эмили сияют и завиваются в золотистые локоны, которые ниспадают на ее плечи подобно водопаду. Ее розовые губки растягиваются в озорной улыбке, которая сразу же заставляет меня тихо рассмеяться.

За последние четыре года я приобрел семью, переехав со своей матерью в город. Семью, которая включает сестру и двух старших братьев Николаса и Александра. Моя мама работает домработницей на семью Стонхейвен с тех пор, как я пошел в седьмой класс. Несмотря на то, что переезд сюда принес большие изменения в нашу жизнь, не могу сказать, что сожалею об этом. Я никогда не понимал, как сильно хотел быть частью чего-то нормального. Жить в одном доме с нью-йоркским миллионером может быть и страшно, но мистер Стонхейвен всегда был добр к моей маме и ко мне.

Это абсолютная противоположность тем отношениями, какие были у меня с моим отцом. Его депортировали, когда мне было шесть лет, после анонимного звонка соседа в Иммиграционную и таможенную полицию США. И мне не было жаль, что он уехал. Он постоянно пил и оскорблял мою маму, но и дня не проходит, чтобы я не задумывался, а что бы было, если бы он остался.

— Что ты здесь делаешь, Лили-Цветочек? - спрашиваю я.

Она хихикает, услышав прозвище, которое я ей дал. Я поднимаю голову от подушки, чтобы лучше рассмотреть ее лицо в темноте. Она переплетает свои пальцы вместе, покачиваясь вперед-назад на пятках. Ее нервный жест задевает мое сердце. Чувствую, она еще задаст жару, когда подрастет. Она скользит своей ладонью по моей руке и пристально рассматривает линии на моей ладони, словно гадалка, заглядывающая в мое будущее.

— Не могу заснуть.

Ей всего лишь двенадцать, но через несколько лет, я знаю, мне придется помогать ее братьям отгонять других парней. Ее наивность настолько очаровательна, что может любого заставить желать вернуться в ее возраст.

— Почему? — спрашиваю я, протянув руку, чтобы взъерошить ее волосы. Она прикусывает губу, прежде чем слова слетают с ее языка.

— Я услышала, как мама с папой ссорятся.

Малышка Эмили смотрит на меня серьезно сквозь светлые ресницы. Чувство тепла заполняет мою грудь, пока она стоит, затаив дыхание, и ждет, чтобы я сказал что-нибудь.

— Я сожалею, Лили-Цветочек.

Я глажу ее по плечу, вздрогнув при виде слез, собирающихся в ее глазах. Она откидывает свою белокурую челку со лба. Напряженность ее взгляда практически выбивает из меня весь воздух. В отличие от ее братьев цвет глаз у Эмили – это смесь зеленого и голубого оттенков. Я пытался нарисовать их, но мне никогда не удавалось правильно подобрать цвет. Я сразу понял, что их невозможно воспроизвести. Они одни в своем роде, как и она сама.

— Тристан, я могу поспать рядом с тобой?

Я улыбаюсь в ответ на ее просьбу. Несмотря на то, что я живу здесь уже довольно давно, не думаю, что отцу или матери Эмили понравится, что их дочь спит в одной кровати с сыном прислуги. Я выскальзываю из кровати и жестом предлагаю Эмили забраться под одеяло.

— Давай я почитаю тебе, пока ты не заснешь? — спрашиваю я, включая лампу на прикроватной тумбочке.

— Ладно, — говорит она разочаровано.

Я подхожу к книжной полке и просматриваю названия сложенных стопкой книг. В этом доме даже чтение помогает. Думаю, так бывает, когда твоя мама работает на владельца издательской компании. К счастью для меня, здесь я не испытываю недостатка в поэзии.

— На что ты настроена? Китс? Байрон? Клифтон? Мелвилл?

— Байрон!

Ее восторженное выражение заставляет меня улыбнуться. Я сажусь рядом с кроватью и пролистываю страницы в поиске идеального стихотворения.

— Вот хорошее.

Эмили откидывается на мою подушку, повернувшись на бок ко мне лицом. Она моргает сонными глазами, изо всех сил стараясь не заснуть. Я прочитал несколько стихотворений Байрона, и только когда дохожу до Она идет во всей красе, внимание Эмили снова приковано ко мне.

— Она идет во всей красе – светла, как ночь ее страны. Вся глубь небес и звезды все в ее очах заключены. Как солнце в утренней росе, но только мраком смягчены…

— Тристан?

Я поднимаю глаза и вижу, что Эмили смотрит на меня усталым взглядом и слегка улыбается.

— Что такое, Лили-Цветочек?

— Ты думаешь, я красивая? — спрашивает она, выводя пальцем круг рядом с подушкой.

У меня комок в горле встает, когда она внимательно смотрит на меня в ожидании моего ответа. За последний год Эмили так быстро выросла. Каждый раз, когда я отвожу от нее взгляд, кажется, что она вырастает еще на пару сантиметров. Я люблю ее, как свою маленькую сестричку, которой у меня никогда не было, пусть даже она мне не сестра. Правда в том, что я сделаю для нее все.

— Ты самая красивая девочка, которую я когда-либо встречал, — говорю я, протягивая руку, чтобы снова взъерошить ее волосы.

Она опять улыбается, подается вперед и обхватывает меня за шею своими теплыми ручонками. Она крепко меня обнимает, притягивая ближе к себе, и прижимается щекой к моей груди. Ее такой знакомый запах лаванды овладевает моим разумом, он надолго останется на моей одежде. Не думаю, что когда-либо смогу избавиться от этого запаха, хотя это не имеет значения, потому что, если бы у меня был выбор, я бы в любом случае этого не сделал.

— Тристан?

— Да?

— Ты поцелуешь меня?

Я смеюсь в ответ на ее просьбу, ничего не могу с собой поделать. Она тянется вверх и хватает прядь моих черных волос. Я чувствую, как она слегка их тянет, закручивая между своими пальчиками, и внимательно рассматривает, как будто пытается прочитать какое-то секретное послание в моем ДНК. Она прижимается ко мне, и прежде чем я успеваю ответить на ее вопрос, ее глаза закрываются. Спустя мгновение я чувствую, как ее грудь вздымается и опускается. Я подсовываю под нее руки и поднимаю ее маленькое тело с моей кровати. Несмотря на то, насколько Эмили выросла за последний год, она намного легче, чем выглядит. Она обнимает меня за шею и теснее прижимается ко мне, пока я осторожно несу ее обратно в ее комнату. Она не просыпается даже после того, как я укладываю ее на бок, накрывая одеялом.

— Если ты все еще захочешь, чтобы я поцеловал тебя, когда ты будешь в моем возрасте, я сделаю это, — шепчу я ей в темноте. — Спокойной ночи, Лили-Цветочек.

 

 

***

 

— Стефан, пожалуйста, не делай этого.

Я на полпути по коридору из спальни Эмили, когда слышу срывающийся в мольбе голос, который эхом разносится по дому. Этот до жути знакомый голос подталкивает меня вперед по темному коридору. Луч света просачивается через дверь рабочего кабинета, отбрасывая тени на деревянном полу. Если быть точным два луча. Я тихо подхожу ближе, привлеченный голосами, доносящимися изнутри. Приближаясь к двери, я снова слышу голос. Осознание того, кому принадлежит этот голос, врезается в меня, как товарный поезд. Мама? Что она там делает так поздно? Я подхожу еще ближе, стараясь держаться за дверью. Дверь открыта ровно настолько, чтобы увидеть их размытые фигуры, стоящие близко друг к другу.

У меня занимает лишь мгновение, чтобы понять, что второй голос принадлежит Стефану. Я несколько раз слышал, как он разговаривал таким голосом, когда отдавал приказы на кухне. К моему удивлению, моя мама прижимается к нему теснее. От интимности этого жеста у меня кружится голова. Я в шоке. Какого черта здесь происходит? Я никогда не видел отца Эмили рядом с моей мамой. Он всегда держал с нами дистанцию. Я уже собираюсь войти, когда голос моей матери пронзает воздух.

В растерянности я наблюдаю, как она рыдает в пиджак Стефана и тихо колотит кулаками по его груди. Стефан хватает ее за плечи и медленно отступает назад, как я предполагаю, в попытке держать ее на расстоянии вытянутой руки.

— Мне жаль, Розалин. Если Эвелин обнаружит, она отберет у меня все, — говорит он, почесав затылок.

— Поэтому ты просто вышвыриваешь нас, как ненужный мусор?

— Вы можете остаться здесь, пока ты не найдешь себе новую работу где-нибудь в другом месте. Если хочешь, я могу найти тебе работу в другой семье.

— Ты придурок, — кричит она.

Вдруг я понимаю, что Эмили возможно слышала ссору не своих родителей, а моей матери и ее отца. Не может быть, чтобы я один это слышал. Я поворачиваюсь и смотрю в темноту коридора, внимательно прислушиваясь к шагам, но ничего не слышу.

— Розалин, перестань.

— Ты говорил, что любишь меня. Ты говорил, что бросишь свою жену, и что мы станем семьей.

— Я должен думать о том, что лучше для моих детей, — говорит он с досадой.

— Нет, ты просто думаешь о том, что лучше для тебя. Ты хотел позасовывать свой член во все дырки, а теперь ведешь себя так, будто все это совсем ничего для тебя не значило.

Я напрягаюсь от резкости слов моей мамы. Пока я рос, я ни разу не слышал, чтобы моя мама так грубо выражалась.

— Я действительно забочусь о тебе, но я не уйду от Эвелин. Я не могу разрушить эту семью.

— Тогда, все кончено?

— Я выплачу тебе годовое выходное пособие. Это поможет тебе встать на ноги. Если тебе потребуется больше, просто скажи мне.

— Не могу поверить, что все это происходит.

Я наблюдаю, как моя мама прикрывает рукой рот, сдерживая очередное рыдание. Ярость клокочет во мне, когда я вижу, что Стефан явно равнодушен к слезам моей матери. Как он может оставаться таким чертовски холодным? Думаю, это не должно удивлять, когда кто-то настолько богатый, надеется на быстрое решение проблемы, просто швырнув деньгами.

— Мне жаль, я не хочу причинить тебе боль, — говорит он, слегка дотрагиваясь до ее плеча.

— Слишком поздно.

— Я хочу помочь тебе.

— Оставь свои деньги себе, Стефан. Мне от тебя ничего не нужно.

Моя мама дает ему пощечину с такой силой, что даже я удивляюсь. Но еще более поражает спокойствие и выдержка Стефана. Он не вздрагивает от удара. Вместо этого, он просто одергивает свой пиджак и отходит, чтобы налить себе еще одну порцию бренди. Моя мать отворачивается от него, теребя в руках свой фартук, по ее щекам текут слезы. Мое сердце сжимается при виде отчаяния на ее лице. Я сдерживаю растущий гнев, который медленно просачивается в мои вены. Как долго это продолжалось? Я сжимаю зубы, видя, как Стефан стоит всего в полутора метрах от нее и кажется абсолютно безучастным к ее страданиям. Трудно поверить, что это тот же самый человек, на которого я равнялся последний год. Этот равнодушный ублюдок не тот, кем я его считал.

Вскоре моя мама заставляет себя выйти из кабинета. Прежде чем я успеваю уйти, она замечает меня, стоящим прямо за дверью. Словно слез было недостаточно, унижение, отразившееся на ее лице, разбивает мое сердце. Я чувствую острую необходимость утешить ее, но знаю, что не смогу подобрать правильных слов. Я не могу контролировать эту ситуацию, и это безумно пугает меня.

— Ты все слышал? — спрашивает она меня.

Я киваю, не в силах произнести ни слова из-за злости и разочарования, которые заполняют меня. Она приобнимает меня одной рукой, и я обнимаю ее в ответ. Горячие слезы капают с ее щек на мое плечо. Я шепчу в ее длинные черные волосы, что мне очень жаль.

— Нам нужно собрать вещи и уехать, — говорит она.

Уехать? Я оглядываюсь на коридоры белокаменного особняка, который уже научился называть своим домом. Моя мечта иметь нормальную жизнь испаряется в считанные секунды. Мои мысли возвращаются обратно к белокурому ангелу, находящемуся через несколько дверей от меня, и ее словам, которые она прошептала мне. Я надеюсь, ты останешься с нами навсегда. Полагаю, навсегда никогда не наступит.

 

 

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ТРИСТАН

 

 

Четыре года спустя....

 

Мой вечер начался также, как и любой другой в Ларце Удовольствий, я вел одну из своих саб в игровую. Хотя я предпочитаю короткие связи, каждой я обещаю, что любой опыт уникален. Женщины, которые приходят ко мне поиграть, необязательно ведут БДСМ стиль жизни, но они получают удовольствие от претворения в жизнь своих фантазий в спальне со мной. Большинство из них напряженные генеральные директора, биржевые брокеры и даже домохозяйки, которые желают расслабиться. Я не возражаю, если быть отшлепанными паддлом, это все что им нужно, чтобы выпустить пар, но я более чем счастлив угождать им.

Они всегда умоляют меня связать их, вставить кляп или довести их до оргазма теплом моего языка и давлением моей руки. Не имеет значения, какую игрушку или реквизит они хотят, чтобы я использовал. Я всегда выполняю поставленную задачу. Единственное, о чем я прошу, прежде чем мы начнем нашу игру, это условится о стоп-слове и о возможности использовать их в своих картинах. Это невероятно прекрасно, когда женщины рассыпаются в твоих руках на пике оргазма, и нет ничего лучшего в мире, чем наблюдать, как кто-то полностью теряет контроль над собой.

Когда я покидаю Ларец Удовольствия, я пахну латексом и вчерашней киской. После целой ночи сексуальных игр я желаю долгого горячего душа и сигаретки. Порыв холодного ветра врезается в меня, когда я прикуриваю свою последнюю замусоленную сигарету. Я вдыхаю теплый дым, позволяя ему просочиться в меня, пока холодный ветер хлещет по щекам. Сегодняшняя ночь была намного прибыльнее, чем я ожидал. Кажется, извращенцам из Ларца Удовольствий очень нравятся мои картины и, как и предсказывала моя подруга Вивиан, парочка Домов обратилась ко мне с заказом на частную сессию с их сабами. Я не мог желать лучшего подарка на свой двадцать первый день рождения, особенно, когда на моем счете имеется всего пятьдесят баксов.

Раздается сигнал моего мобильного, и я открываю его как раз в тот момент, когда на экране высвечивается имя Вивиан с сообщением:

Вивиан: Сегодня вечером я работаю на вечеринке в отеле Pearl Hotel, и менеджер банкетной службы только что позвонил мне, чтобы узнать, знаю ли я кого-нибудь, кто мог бы помочь обслужить этот банкет. Я упомянула тебя. Напиши мне, если ты согласен.

Обслуживать? Определенно мне нужны сейчас деньги, но иметь дело с богатыми ублюдками не в моем репертуаре. И хотя, я бы предпочел нищенствовать на улицах, мне необходимо заботиться не только о себе. Я должен присматривать за своей мамой, которая в последнее время совсем сдала. Я открываю клавиатуру на своем телефоне и пишу Вивиан ответ.

Я: Я подумаю об этом.

Мой телефон снова вибрирует в кармане. Она наверно рассердилась, что я не сразу подписался на эту работу, но как я могу? У меня даже нет костюма, не говоря уже о парадной обуви.

Вивиан: Придурок. Лучше бы тебе быть там сегодня.

 

***

Резкий запах алкоголя, сигаретного дыма и травки следует за мной, пока я поднимаюсь по лестнице трехэтажного жилого комплекса, в котором мы с моей матерью живем. Поднимаясь вверх, я прохожу мимо группы обдолбанных неудачников, тусующихся на верхних ступеньках. Двое подростков поднимают свои головы и кивают мне в знак признания, но их взгляд быстро возвращается в трубке, которую они держат в руках. Они не сдвинулись с места с тех пор, как я видел их последний раз, за исключением может, чтобы достать свою нычку.

Я напряженно всматриваюсь в темноту гостиной, когда захожу в нашу квартиру, площадью 56 м². Неважно сколько раз я отрываю жалюзи, они, кажется, всегда возвращаются в закрытое состояние. Если бы людям, живущим здесь, было до нас хоть какое-то дело, они бы подумали, что мы вампиры.

Я прохожу мимо стопки уведомлений, разбросанных на кишащем тараканами полу. К моему удивлению, на журнальном столике в куче пепла я вижу пачку билетов моментальной лотереи. Мама, должно быть, купила их в магазине спиртных напитков Джимми. Сколько бы раз я не просил владельца этого магазина не продавать моей матери выпивку и лотерейные билеты, он все равно это делает. Это наша жизнь – влачить жалкое существование между долгами и пустыми мечтами.

Проведя час за уборкой квартиры, мне наконец-то удается найти дорогу в спальню. Комната достаточно большая, чтобы вместить двуспальный матрас и комод, оставив небольшой проход. Я замечаю хрупкое тело моей матери, распластанное поперек кровати. Уже не впервые я нахожу ее пьяной в отключке, поэтому я не удивлен увидеть ее в этом бессознательном состоянии. Я подхожу и осторожно трясу ее за ногу, но она не двигается. Спустя несколько секунд я трясу сильнее. Как много она выпила на этот раз? Я начинаю паниковать при виде неподвижного миниатюрного тела своей матери.

— Мам, проснись, — требую я.

— Тристан?

— Почему ты все еще спишь?

Она не отвечает мне. Вместо этого она переворачивается на другую сторону подушки. От ее одежды исходит запах высохшей блевотины. Ее длинные темные волосы собраны в грязный пучок. Я поднимаю ее с кровати в надежде заставить встать и отправиться в душ, но ее хрупкое тело безвольно висит на моих руках, пока я несу ее в ванную. Она, наверно, уже не помнит, когда в последний раз мылась. Прямо за дверью я нахожу новую пустую бутылку Jack Daniels, которая является неприятным напоминанием, что прошлое никогда в действительности не остается в прошлом. Неважно сколько месяцев прошло, ей не становится лучше. Сняв с нее пижаму, я кладу свою маму в ванну под струи теплого душа. Тихий стон вырывается из нее, когда вода падает ей на лицо.

— Тристан.

Она приподнимает голову ровно настолько, чтобы посмотреть на меня затуманенным взглядом, воспаленных глаз.

— Мам, что ты с собой делаешь?

— Он не отвечает мне. Он не приехал за мной, — бормочет она.

Он, о ком она говорит с такой нежностью, мужчина, ставший причиной нашего нынешнего жалкого существования. Тот самый человек, который эгоистично разрушил наши жизни, выкинув мою мать и меня на улицу. Прошло четыре года с тех пор, как мы переехали из шикарного дома Стонхейвенов в грязный притон, который мы зовем домом. Четыре года с тех пор, как я потерял своего лучшего друга и единственную семью, которую в действительности когда-либо имел.

— Он сюда не приедет, мама.

— Приедет, — говорит она, дергаясь в моих руках. — Он любит меня.

— Мам, тебе нужно отпустить это. Чтобы он не говорил тебе, это ложь. Если бы он любил тебя, то не сделал бы этого.

Убитое выражение на лице моей мамы разрывает меня. Она поворачивается и заходится в истерике на моем плече. Ее сильная хватка не ослабевает, даже когда я вытираю влажной губкой ее лицо. Я делаю воду немного теплее и встаю на колени у ванны, чтобы вымыть высохшую блевотину с ее волос, тщательно вытирая губкой ее лицо. Она дрожит, хныкая, как маленький ребенок. Женщина, которая меня вырастила, которая когда-то была сильной, лежит сейчас, сломленная, в нашей ванной.

Я оставляю маму отмокать в ванне, пока шарю по всей квартире в поисках чистой пижамы. К своему ужасу под одеялом на кровати я нахожу скомканную газетную статью. Имя в заголовке сразу же привлекает мое внимание. Издательство Стонхейвен проводит презентацию новой книги в отеле Pearl Hotel. Великолепно. Так вот по какой причине моя мать ушла в очередной запой. Подождите, разве это не то самое место, где Вивиан просила меня помочь ей обслуживать вечеринку?

Я открываю телефон и нахожу предыдущее сообщение от Вивиан. К своему удивлению, название отеля совпадает. В считанные секунды я понимаю, что это возможность встретиться со Стефаном, и другого шанса, скорее всего, больше не будет. Я уверен, что он никогда не был в Бронксе, а я любой ценой избегал появления на Манхэттене, за исключением посещений Ларца Удовольствий.