Функционирование фразеологических и паремиологических единиц с зоонимами в современном английском языке как отражение этнического менталитета

 

Менталитет – это одно из основных понятий современного гуманитарного знания. Оно включает в себя главные характеристики этноса и является одним из ведущих критериев при сопоставлении наций друг с другом.

Менталитет является предметом рассмотрения нескольких гуманитарных наук, изучающих этносы. Психологические и психические особенности наций рассматривает этнопсихология. Она сопоставляет народы, исходя из национальной особенности мышления. Сравнительные исследования социальных институтов, а так же социальных проблем жизнедеятельности этносов проводит этносоциология. Взаимоотношение этнической культуры и языка изучает этнолингвистика. Рассмотрение наций в контексте истории – прерогатива исторической науки.

Таким образом, проявления менталитета изучаются различными гуманитарными науками, каждая из которых вносит свою черту в определение данного понятия. В результате, логично предположить, что цельное, единое понятие «менталитет» как понятие гуманитарного знания, должно включать в себя все вышеприведенные аспекты. Однако, традиционное понимание менталитета противоречит данному предположению. Современный «Философский энциклопедический словарь» трактует менталитет как «образ мышления, общую духовную настроенность человека или группы» [22], ограничиваясь лишь изучением мышления. Энциклопедический словарь «Терра Лексикон» под данным понятием подразумевает «определенный образ мыслей, совокупность умственных навыков и духовных установок, присущих отдельному человеку ил общественной группе» [23, 349]. В такой трактовке отсутствует упоминание о языке как о важной составляющей менталитета, а из культурных особенностей, вероятно, учитываются только особенности поведения.

В отечественной науке понятие «менталитет», точнее некоторые его аспекты, также отражены. Так, для раскрытия духовной структуры общества часто использовались как синонимы такие категории, как «национальный характер», «национальная душа», «национальная сознание». Можем ли мы во всех данных случаях говорить о менталитете? Является ли так называемый «народный дух» или «национальное сознание» определяющей характеристикой этноса? Исследователи пользуются термином «духовный мир», но создается впечатление, что имелись в виду особенности мышления нации. Отражает ли духовный мир народа, изучаемый этими учеными, смысл понятия «менталитет»?

Культура народа формируется под влиянием национального мышления. В отдельных культурных памятниках, как вербальных, так и невербальных, отражаются особенности менталитета. Например, строгость и лаконичность немецкой культуры, чувственность и изящество Франции. В то же время мышление зачастую определяется культурными особенностями. Человек мыслит, исходя из понятий, сформированных в культуре нации. Особенности мышления также определяются традициями.

Именно поэтому нельзя определять менталитет только как национальное мышление. Культурные составляющие и, в особенности язык, не подразумеваются понятием «мышление», а являются самостоятельными характеристиками менталитета.

Другой подход в определении менталитета, подчеркивающий его историческую обусловленность, однако, опять возвращает нас к понятиям «сознание» и «мышление». Культурные и в особенности лингвистические характеристики понятия «менталитет» вновь будто оказываются забытыми.

Стоит отметить еще и тот факт, что практически никто из ученых не разграничивал понятия «менталитет» и «ментальность», используя для этого такие слова из западноевропейских языков, как английское «mentality», французское «mentalité» и немецкое «mentalitat». Аналогичная ситуация наблюдается и в современной отечественной и зарубежной науке. В то же время отдельные исследователи предпринимали попытки установить содержание и соотношение терминов «менталитет» и «ментальность».

В рамках социологического подхода различать термины «менталитет» и «ментальность» попытался В.В. Козловский. Менталитет, по его мнению, «выражает упорядоченность ментальности и определяет стереотипное отношение к окружающему миру, обеспечивает возможность адаптации к внешним условиям и корректирует выбор альтернатив социального поведения» [24, 134].

Менталитет имеет общечеловеческое значение, а ментальность можно отнести к различным социальным стратам и историческим периодам. Выводы были сделаны на основе того, что с помощью суффикса «-ность» от основ имен прилагательных образуются, как правило, существительные, обозначающие признак, отвлеченный от предмета, а также качество либо состояние. Из этого следует, что «ментальность» можно рассматривать как признак мыслящего человека, характерный для данного лица (коллектива) в конкретное время.

В определенном смысле сходную точку зрения высказали Е. А. Ануфриев и Л. В. Лесная, которые отметили, что «в отличие от менталитета под ментальностью следует понимать частичное, аспектное проявление менталитета не столько в умонастроении субъекта, сколько в его деятельности, связанной или вытекающей из менталитета … в обычной жизни чаще всего приходится иметь дело с ментальностью …, хотя для теоретического анализа важнее менталитет» [25, 57].

При этом исследователи сближают фразеологические единицыномены менталитет и ментальность настолько, что в одном случае индивид обладает ментальностью, а в другом – менталитетом.

Таким образом, обзор основных подходов к рассмотрению категорий «менталитет» и «ментальность» указал на диалектическую взаимосвязь указанных понятий. В то же время, в силу частой идентичности в употреблении данных понятий возможно использование их как синонимы.

Во всех вышеприведенных исследованиях менталитет определяется как фундаментальная особенность нации. Приписывая определенному народу какие-либо характеристики, авторы подчеркивают их устойчивость, принадлежность только определенной группе. Индивиды, принадлежащие другой группе, по традиционному мнению не могут перенять особенности менталитета.

Данная точка зрения может быть поставлена под сомнение. Менталитет формируется под воздействием социальных факторов, поэтому, индивид, оказываясь в группе, вопреки традиционному пониманию, невольно вбирает в себя ее характеристики.

Кроме того, формирование менталитета не зависит от индивидуальных особенностей личности, поэтому персональные качества человека уходят на второй план по отношению к групповым особенностям.

И язык, и культура, и мышление являются продуктами социального взаимодействия. Поэтому, менталитет, как характеристика, сформированная этими особенностями, также обусловлен социально и может быть присвоен индивидом, вошедшим в данный социум [26, 12].

Таким образом, менталитет можно охарактеризовать как единство образа мыслей, культурных особенностей нации и, в частности, национального языка, детерминированное экономическими и политическими условиями жизни в историческом контексте. Менталитет может быть присвоен в результате социального воздействия.

Тема национально-культурной специфики является достаточно традиционной для исследований в области фразеологии.

В.А.Маслова отмечает, что истинными хранителями культуры являются тексты. Не язык, а текст отображает духовный мир человека. Именно текст напрямую связан с культурой, ибо он пронизан множеством культурных кодов, именно текст хранит информацию об истории, этнографии, национальной психологии, национальном поведении, то есть обо всем, что составляет содержание культуры. Текст – набор специфических сигналов, которые автоматически вызывают у читателя, воспитанного в традициях данной культуры, не только непосредственные ассо­циации, но и большое количество косвенных. В свою очередь, правила построения текста зависят от контекста культуры, в котором он возникает. Текст созидается из языковых единиц низших уровней, которые при соответствующем подборе могут усилить культурный сигнал. Именно такими единицами в первую очередь и являются фразеологизмы [27, 202].

В.А.Маслова считает, что: «фразеологические единицы, отражая в своей семантике длительный процесс развития культуры народа, фиксируют и передают от поколения к поколению культурные установки и стереотипы, эталоны и архетипы» [28, 82].

При рассмотрении фразеологии Маслова выдвинула следу­ющие гипотезы:

- в большинстве фразеологизмов есть «следы» национальной культуры, которые должны быть выявлены;

- культурная информация хранится во внутренней форме фразеологические единицы, которая, являясь образным представлением о мире, придает фразеологизму культурно-национальный колорит;

- главное при выявлении культурно-национальной специфики – вскрыть культурно-национальную коннотацию.

Весьма важным компонентом во фразеологизмах является культурная коннотация. Культурная коннотация фразеологизмов определяется ценностями определенной культуры. Это то, что является специфичным для отдельной нации, культуры. Культурная коннотация возникает как результат интерпретации ассоциативно- образного основания фразеологические единицы через соотнесение его с культурно-национальными стереотипами, в результате чего мы и раскрываем их культурно-национальный смысл и характер фразеологические единицы, конструирующие время и характеризуемые, в зависимости от культурной ценности, как положительные и отрицательные, конструируются в языке с определенной коннотацие.

Лексико-семантическая группа слов-названий домашних животных, представляя достаточно замкнутую систему, обогащает наш язык новыми лексическими единицами.

Изучение отраслевой лексики в целом воссоздает картину мира носителей английского языка, а также откроет основные параметры, характеризующие их материальную и духовную культуру.

С названиями животноводческой терминологии в английском языке связано довольно большое количество сравнений, проклятий, свободных, устойчивых и идиоматических выражений пословиц и поговорок.

Зоологическая лексика английского языка полностью подчиняется фонетико-морфологическим и синтаксическим законам языка. Основная масса слов – это непроизводные (простые) основы. К ним примыкают производные слова, сложные и составные основы, словосочетания, а также отдельные устойчивые выражения, фразеологические и идиоматические обороты, некоторые фразовые примеры (пословицы, поговорки, крылатые выражения) с зоологической терминологией.

Зоологическая лексика, являющаяся одним из наиболее интересных пластов словарного состава языка, включает в себя такие лексико-семантические группы, как «млекопитающие», «птицы», «насекомые», «рыбы», «пресмыкающиеся», «земноводные» и т.д., которые отличаются древностью и богатством, многообразием и самобытностью входящих в их состав лексических единиц. Известно, что лексика, преимущественно ее словарный фонд, подвержена разнообразным изменениям. Эта особенность привлекает к себе внимание исследователей, поскольку она может дать богатейший материал, способный пролить свет на пути становления и развития данного, конкретного языка, свидетельствовать о связях и контактах между носителями как родственных, так и неродственных языков. А это, в свою очередь, имеет немаловажное значение для разработки вопросов истории носителей того или иного языка.

Как отмечалось выше, с названиями животноводческой терминологии в английском языке связано довольно большое количество сравнений, свободных, фразеологических и идиоматических выражений, пословиц и поговорок.

Фразеологизмы в английском языке в своём большинстве являются исконно английскими оборотами, авторы которых неизвестны. Исконно английские зооморфные фразеологизмы связаны с традициями, обычаями и поверьями английского народа, а также с реалиями, преданиями, историческими фактами, например, halcyon days – «спокойные, мирные дни, спокойное время» (по древнему преданию, зимородок выводит птенцов в гнезде, плавающем по морю, в период зимнего солнцестояния, и в этот период, около двух недель, море бывает совершенно спокойным); white elephant – «обременительное или разорительное имущество, подарок, от которого не знаешь, как избавиться, обуза» (происхождение связано с легендой о том, что король Сиама, желая разорить кого-либо из сових поданных, дарил ему священного белого слона, содержание которого обходилось очень дорого); a black sheep – «паршивая овца, позор в семье» (по старому поверью, чёрная овца отмечена печатью дьявола); as well be hung for a sheep as a lamb – «если суждено быть повешенным за овцу, то почему бы не украсть заодно и ягнёнка» (отголосок старого английского закона, по которому кража овцы каралась смертной казнью через повешение); an unlicked cub – «зеленый, желторотый юнец, молоко на губах не обсохло» (оборот связан со средневековым поверьем, по которому медвежата родятся бесформенными и медведица, облизывая их, придаёт им должный вид) [29, 212-215].

Зооморфизмы в различных языках описывают внешность, характер и стиль поведения, профразеологические единицыссиональную деятельность человека, его отношение к противоположному полу, семье, детям. Англbйский язык показывает человека как индивидуальность, личность, акцентируя такие положительные качества, как состязательность, самостоятельсность, осуждая мошенничество и недобросовестность, например, tiger – «опасный противник, сильный игрок», a lone wolf – «человек, действующий в одиночку», barracuda – «эгоистичный, нечестный делец, хищник», shark – «шулер, мошенник, вымогатель; таможенный чиновник; карманник»; weasel – «проныра, сколький тип, подхалим»; stalking horse – «подставное лицо, ширма».

В британской культуре человек чаще характеризуется по сфразеологические единицыре его профразеологические единицыссиональной деятельности, поэтому в английском языке много зооморфизмов среди слов профразеологические единицыссионального жаргона, описывающих политическую и деловую деятельность человека: bull – «спекулянт, играющий на повышение»; bear – «биржевой маклер, играющий на понижение»; stag – «биржевой спекулянт ценными бумагами, покупающий акции распродающейся компании, с намерением их затем перепродать»; lame duck – «означает политика, чей срок пребывания на избранном посту подходит к концу»; poodle – «прихвостень» (о партии, человеке, заискивающем перед власть держащими; человек, который хочет зависеть от или принадлежать к какой-либо властной структуре); a fat cat – «богатый и привилегированный человек». Профразеологические единицыссиональная деятельность женщин представляется с помощью следующих зооморфизмов: canary – «певичка»; bunny girl – «официантка в ночном клубе, одетая в специальный костюм кролика: ушки и короткий пушистый хвостик».

Особенный взгляд на мир проявляется в английском языке в виде маркировки исторических личностей с помощью зооморфизмов: the Hog – Ричард III, the Lion Heart – Ричард Львиное Сердце, the Swan of Avon – Шекспир.

Национально-культурные особенности (критичность и педантичность англичан) выражаются в таких зооморфизмах, как if wishes were horses? Beggars would ride – «будь желания лошадьми, нищие ездили бы верхом»; pigs might fly – «бывает, что коровы летают»; if the sky falls, we`ll catch larks – «если бы да кабы».

Существуют также зооморфические образы для обозначения преувеличения чьего-либо влияния, важности, небывалых рассказов, баек, нереальной временной картины: to have the wolf in the stomach – «быть голодным как волк»; cock and bull story – «невероятная история, рассказанная с целью обмануть кого-либо»; shoot (throw) the bull – «нести околесицу, молоть вздор»; no room to swing a cat – «яблоку негде упасть»; enough to make a cat laugh – «и мёртвого может рассмешить; очень смешно»; shaggy-dog story – «длинный анекдот с абсурдным окончанием».

Английской культуре не свойственно ограничивать права человека, личность ценится как цельная, независимая, например, bring yours own bears – «делайте, что хотите, я вас не боюсь», to be a bear for punishment – «не бояться наказания, идти напролом, не взирая на авторитеты».

На примере зоометафор, показывающих взаимоотношения женщин с мужчиной, выделяются модели их поведения. Английский язык подчёркивает прямой сексуальный аспект, рассматривал мужчину как производителя и потребителя: horse – «активный самец»; wolf – «бабник, волокита, сердцеед; мужчина, имеющий напряжённую сексуальную жизнь»; jolly dog – «бабник, дамский угодник, весельчак». Женщина показана в основном как мать, жена: tigress – «свирепая женщина (особенно защищающая своих детей)». Таким образом, подтверждается предположение о влиянии промышленного, демократического строя, городского стиля жизни в Англии на специфику представления о мужчине и женщине.

На английский язык колоссальное влияние оказали переводы Библии. В течение столетий Библия была наиболее читаемой и цитируемой в Англии книгой; не только отдельные слова, но и целые идиоматические выражения вошли в английский язык со страниц Библии. Библейские фразеологические единицы являются полностью ассимилированными и заимствованными. Среди них много зооморфных фразеологических единиц: can the leopard change his spots? – «разве может барс сменить свою пятнистую шкуру?» (ср. горбатого могила исправит); cast pearls before swine – «метать бисер перед свиньями»; a wolf in sheep`s clothing – «волк в овечьей шкуре».

Соответствующий фразеологизм библейского прототипа может создаваться в результате переосмысления его, например, оборот kill the fatted calf в притче о блудном сыне употребляется в буквальном значении «заколоть упитанного тельца». Позднее этот оборот приобрел новое значение угостить лучшим, что есть дома. Некоторые фразеологические единицы восходят к библейскому сюжету, в котором упоминается лишь один компонент фразеологизма. Например, фразеологическая единица a fly in the ointment – «ложка дёгтя в бочке мёда» основана на следующем библейском иносказании: dead flies cause the ointment of the apothecary to send forth a stinking savour, so doth a little folly him that is in reputation for wisdom and honour.

Фразеологизмы библейского происхождения не являются застывшими цитатами, не допускающими никаких изменений. В современном английском языке многие из них обрастают вариантами, подвергаются различным видам обновления, от них могут образовываться производные. Некоторые библейские идиомы имеют зоо-эквиваленты, что свидетельствует об исторической долговременности: as patient as Job = as patient as an ox – «о терпимости»; as poor as Lazarus = as poor as church mouse – «о нужде»; as wife as Solomon = as wise as an owl – «о мудрости».

Большое число английских зооморфизмов связано с античной мифологией, историей и литературой. Многие из этих фразеологизмов носят интернациональный характер, так как встречаются в ряде языков. К античной мифологии восходят, например, следующие обороты: man is a wolf to a man (Plautus) – «человек человеку волк» (Плавт). Выражением, связанным с троянской войной, является the Trojan Horse – «троянский конь, скрытая опасность».

Ряд выражений восходит к басням Эзопа и другим греческим сказкам и басням: kill the goose that laid (lays) the golden eggs – «убить курицу, несущую золотые яйца»; cry wolf too often (cry wolf) – «поднимать ложную тревогу» (из басни о пастухе, который развлекался тем, что обманывал людей, крича «Волк! Волк!»); the lion`s share – «львиная доля»; cherish (nourish или warm) a viper in one`s bosom – «пригреть змею на груди»; an ass in lion`s skin – «осёл в львиной шкуре»; a fly on the wheel – «человек, преувеличивающий своё участие в каком-либо деле» (выражение взято из басни Эзопа «Дилижанс и муха»); the mountain has brought forth a mouse – «гора родила мышь»; a dog in the manger – «собака на сене».

Некоторые фразеологизмы восходят к произведениям древнеримских писателей: a snake in the grass – «змея подколодная, коварный, скрытый враг».

Существуют также фразеологические единицы, заимствованные из различных языков. Многие английские фразеологизмы заимствованы из французского языка: Buridan`s ass – «буридванов осёл» (о человеке, не решающемся сделать выбор между двумя равноценными предметами, равносильными решениями и т.п.), (фр. L`ane de Buridan). Французскому философу XIV века Буридану приписывается рассказ об осле, умершем от голода, так как он не решался сделать выбор между двумя одинаковыми охапками сена. Этот рассказ якобы приведён Буриданом в качестве примера рассуждения о свободе воли. К этому же рассказу восходит зооморфизм an ass (или a donkey) between two bundles of hay). С басней Лафонтена «La Singe et le Chat» - «Обезьяна и кот» - связано выражение make a cat`s paw of smb. – «сделать кого-либо своим послушным орудием». В приведённых примерах английские обороты являются полными кальками с французского языка. Однако в некоторых случаях возможны те или иные изменения.

Фразеологические заимствоания с немецкого языка немногочисленны. И во многих случаях совпадения английских и немецких фразеологизмов отнюдь не означает, что английский оборот является переводом с немецкого. Скорее наоборот, так как английская литература оказала большое влияние на развитие немецкой литературы. К подобным оборотам относятся следующие: do to the dogs – «гибнуть, разоряться, разваливаться» (нем. Vor die Hunde gehen); let the cat out of the bag – «проболтаться, выдать секрет» (нем. Die Katze aus dem Sack lessen. Позднее также let the cat out).

В английском языке встречаются заимствования и из других языков:

- из датского языка: an ugly duckling – «гадкий утёнок» (человек, несправедливо оцененный ниже своих достоинств, проявляющихся неожиданно для окружающих; по заглавию Г.Х. Андерсена о гадком утёнке, который вырос и стал прекрасным лебедем).

- из итальянского языка: every dog is a lion at home – «всяк кулик в своём болоте велик» (итал. Ogni cane e leone a casa sua – «каждая собака – лев у себя дома»).

Следует проявлять большую осторожность при установлении факта заимствования того или иного оборота, так как параллельное существование в различных языках одних и тех же по значению и образности выражений может не иметь никакого отношения к заимствованию, а объясняется общностью общественно-политических условий жизни народов, говорящих на этих языках, общностью обычаев, традиций, элементов народной мудрости. Так, английский зооморфизм get on one`s high horse (тж. Ride the high horse) – «высокомерно держаться, важничать» взят из военного языка; это выражение возникло в связи с тем, что фразеологические единицыодалы, обычно сражавшиеся верхом, презрительно относились к пехоте, состоявшей из простолюдинов. Нет оснований утверждать, что английский фразеологизм является переводом немецкого sich auf hohe Pferd setzen или французского monter sur ses grands chevaux. Выражения возникли независимо друг от друга в сходных условиях европейского фразеологические единицыодализма.

Многие зооморфизмы совпадают в нескольких языках без какого-либо заимствования, например, англ. А bird of passage, рус. Перелётная птица, фр. Oiseau de passage, нем. Zuguogel.

Источники заимствования того или иного оборота всегда удаётся установить с достаточной точностью. Так, пословица a close mouth catches no flies – «слово – серебро, молчание – золото» является переводом итальянской пословицы in bocca serrate mai non entro mosca или испанской пословицы en bocca cerrada no entran moscas [30, 224].

Особый интерес представляют так называемые «образные сравнения», большинство из которых не совпадают в разных языках. То, что представители одной культуры выделяют и подчёркивают одни свойства животных, а представители другой культуры – другие свойства, нередко объясняется «мифологическим контекстом»: свойства, которыми наделены животные в сказках, мифах, легендах, былинах одной культуры закреплены в сознании носителей данной культуры, и тот или иной признак впоследствии ассоциируется с конкретным животным. Кроме того, существуют также параллельные варианты идиом сравнения одинакового смысла, но без зоонима: as cold as a frog = as cold as charity = as cold as stone; as dumb as fish = as dumb as statue.

Благодаря своей образности зооним может придавать всей идиоме сравнения определённую эмоциональную окраску: as fat as a pig, as sly as a church mouse, as greedy as a dog (pig), as happy as a lark, as harmless as a dove (kitten), as quiet as a lamb, as silly as a sheep, as brave as a lion, as free as a bird, as blind as a bat.

Языковая интерпретация определённого образа (лексемы) может иметь широкую вариативность. Например, сова (owl), согласно представлениям англоязычного индивида, может символизировать такие понятия как: as solemn as an owl – «торжественный, пышный, надутый, ирон. Глубокомысленный»; as stupid as an owl – «глупый»; as drunk as an owl – «вдребезги пьяный»; as blind as an owl – «совершенно слепой». Такая полифункциональность компонента, особенно характерная для английского языка, может свидетельствовать о стремлении фразеологической системы к относительной стабильности компонентной номенклатуры [31, 70].

Многие писатели обогатили английскую фразеологию своим словотворчеством. Среди них в первую очередь следует назвать Уильяма Шекспира, Редьярда Киплинга, Льюиса Кэрролла.

Уильям Шекспир: very like a whale – «так я вам и поверил! Ну конечно! Как бы не так!»

Редьярд Киплинг: the tail wags the dog – «хвост виляет собакой, подчинённый командует начальником» («The Conundrum of the Workshops»).

Льюис Кэрролл: grin like a Cheshire cat – «ухмыляться, улыбаться во весь рот», as mad as a March hare – «не в своём уме, спятивший, совсем ума лишился»(«Alice in Wonderland»).

Таким образом, исследовав теоретическую основу изучения паремиологический единиц с зоонимами как лингвистического явления, мы пришли к следующим выводам.

В системе языка названия животных образуют особое семантическое поле – зоонимы. Зоонимы – как отдельные лексические единицы и как компоненты устойчивых выражений – широко представлены во всех языках мира и относятся к самым древним и самым распространенным словам.

В лексике любого языка мира зоонимы представляют собой весьма специфический пласт. В процессе развития любой языковой культуры зоонимы содержат обильные эмоциональные оттенки. Следует отметить, что зооним является своеобразным носителем и зеркалом культуры. Именно зооним может отражать различия в национальных культурных представлениях, психологических, ментальных и социальных особенностей и разнообразных обычаев, присущих, определенному языковому сообществу.

Зоонимы представляют собой сложные языковые единицы, которым присущ значительный информационный потенциал.

Зоонимы достаточно часто употребляются не только в литературе, но и в живой речи. Зачастую зоонимы употребляются в так называемой эмотивной функции. При помощи зоонимов люди часто дают характеристики как человеку, так и тому же животному. Как показывают примеры речевого употребления зоонимов, зоонимы – эмотивы представляют собой метафору или сравнение, которые ориентированы на прагматический эффразеологические единицыкт.

Достаточно часто выбор уподобления человека животному делается с целью выделить для его описания какой-либо присущий ему положительный или отрицательный эмотивный фразеологические единицы.

Основная масса фразеологических единиц однозначна, тем не менее, они, подобно лексическим единицам, могут быть многозначны. Данный факт, безусловно, объединяет их, однако, между лексической и фразеологической полисемией существуют определенные различия. Во-первых, многозначных фразеологизмов значительно меньше, чем многозначных слов. Это объясняется тем, что фразеологическая номинация никогда не бывает первична, она всегда вторична или третична. Во-вторых, в отличие от лексических единиц, которые порой имеют несколько десятков лексико-семантических вариантов, у многих фразеологических единиц количество лексико-семантических вариантов чаще всего не превышает два слова.

Третье различие заключается в связи вторичных значений с главным и друг с другом. Между лексико-семантических вариантами в лексических единицах существуют как радиальные, так и цепочные, и смешанные отношения, а между лексико-семантическими вариантами многозначных фразеологические единиц существуют только радиальные отношения. Это вызвано тем, что каждый новый лексико-семантических вариант фразеологизма возникает на основе повторяющегося метафорического переосмысления одного и того же свободного словосочетания.

Также нами был рассмотрено и проанализировано функционирование фразеологических и паремиологических единиц с зоонимами в современном английском языке как отражение этнического менталитета менталитет. В отечественной науке понятие «менталитет», точнее некоторые его аспекты, также отражены. Так, для раскрытия духовной структуры общества часто использовались как синонимы такие категории, как «национальный характер», «национальная душа», «национальная сознание».

Культура народа формируется под влиянием национального мышления. В отдельных культурных памятниках, как вербальных, так и невербальных, отражаются особенности менталитета. Например, строгость и лаконичность немецкой культуры, чувственность и изящество Франции. В то же время мышление зачастую определяется культурными особенностями. Человек мыслит, исходя из понятий, сформированных в культуре нации. Особенности мышления также определяются традициями.

Именно поэтому нельзя определять менталитет только как национальное мышление. Культурные составляющие и, в особенности язык, не подразумеваются понятием «мышление», а являются самостоятельными характеристиками менталитета.