Его прервал болезненный визг адского пса-альбиноса. Мы повернулись и увидели, как он забился в угол, зажав уши лапами.
— Наверное, тебе лучше подождать снаружи, — предложил Каламити. Я подозревала, что он сказал это не чтобы помочь гончему, а чтобы остаться с глазу на глаз со мной: Вельвет Ремеди уже осматривала бедненькую хныкающую живую мясорубку.
Я кивнула Лаенхарту. Я волновалась не столько о пони-точно-не-Смерти-с-косой, сколько о питомце, с которым он путешествовал. Мышь заполнила целый Хищник концентрированным Розовым Облаком менее чем за два часа. Эта зверушка наверняка убьёт всех в хижине, если случайно чихнёт.
— Давай-ка поговорим о "загадочных планах", — начал Каламити. — Почему ты не хочешь рассказать нам о наших действиях чуточку больше? И чё эт за большую встречу ты прячешь у ся за... рогом? — Пегас ржавого цвета покраснел. Судя по всему, это был какой-то фразеологизм пегасов, не подходящий к единорогам.
У меня было два варианта: либо по быстрому всё рассказать, но только лично ему, либо попытаться перевести тему разговора на "прятать у себя за рогом". Последний вариант был очень заманчивым.
— Как я уже говорила, у меня есть план, — начала я, — но мы не сможем осуществить его в одиночку. Я подсчитала, что нам понадобится помощь семи союзников, с которыми мы познакомились за эти два месяца. Двое на данный момент находятся в пещере Спайка. И еще один, Лайфблум, уже с нами. — Белый единорог с кудрявой гривой, лежавший в задумчивости около койки Ксенит, посмотрел на нас, когда упомянули его имя. — В Новой Эплузе, в ночь после сверхзвукового радиоактивного удара, я попросила Наблюдателя с помощью спрайт-ботов связаться с остальными и собрать в одном месте. — Я решила не упоминать, что один из этих важных союзников, моя дорогая Хомейдж, не успевал добраться вовремя. — Мы все соберёмся в его пещере менее чем через день, и я расскажу тебе всё остальное, как только мы прибудем туда. — Ну, почти всё. — Но есть ещё кое-что, что мы должны сделать в первую очередь.
— В пещере Спайка? — Каламити так высоко поднял брови, что уронил свою шляпу. — Хорошо, что у нас терь есть ещё пара крыльев. — Он вздрогнул, попытавшись махнуть своим травмированным, перевязанным крылом. — Корабли Анклава не рассчитаны на пилотов-грифонов, а на своих четырёх мы бы никогда не смогли туда добраться.
— Вы будете доставлены в мгновение ока! — раздался рёв снаружи, дверь со стуком распахнулась от этого взрыва. — Когда я служил Её Царскому Величеству, мне часто приходилось тягать королевскую колесницу! — Если, конечно, можно было использовать сильного и опасного союзника, в некотором смысле героя, как простого шофёра.
— Мда, он всё никак не успокоится, — проворчала Реджи, затыкая уши когтями. Адский пёс снова жалобно заскулил.
Каламити быстро переварил услышанное.
— Ладно, я подожду, — сказал он мне. Было видно, что он нервничает. — Мы доверяем тебе, Лил'пип.
— Это хорошо, — ответила я робко, — потому что следующий пункт нашего плана: "вывести из себя дракона".
Шокирующая тишина, усиленная лязгом чего-то уроненного на пол.
Тишина в стиле "что-она-только-что-сказала", к которой прибавился чей-то тихий писк.
— И снова, вы и правда давать составлять ей планы? По своей воле?
Прежде чем кто-либо ответил, тихий голос дрогнул позади нас:
— Я всё ещё зебра?
Ксенит! Она... она очнулась!
— Насколько я могу судить, — сказал Лайфблум, отвечая на вопрос закутанной в повязки зебры, — да.
— Ксенит! — радостно воскликнули все, включая меня, когда мы набросились на больную, едва восстановившуюся зебру.
— Они должны делать это? — спросил кибергончий-альбинос, прижав уши к голове и с тревогой смотря на Лайфблума. Он уже был на пол пути к двери, его зебринский плащ уже был накинут на спину. В связи с вновь прибывшим и пробуждением Ксенит, монстр решил, что, видимо, это хорошее время, чтобы занять свою не-оставаться-с-нами позицию.
— О да, — ответил он с весёлой улыбкой. — Как медпони, я могу подтвердить целебную силу групповых обнимашек.
* * *
Сегодня:
От пропитанных кровью, отравленных земель до приведённых в боевую готовность руин, звуки сражения и зловоние смерти пылали под грозными, окрашенными в красный облаками Филлидельфии, угрожая утопить последние лучики надежды или добра, что остались в этом чёртовом городе.
Вдруг яркий золотисто-зеленоватый свет ворвался в небо, устремляясь вверх прямо из Филлидельфиского кратера, как возродившийся феникс, сбивая кроваво-красный оттенок с неба Филлидельфии.
Но только на мгновение. Затем свет надежды моргнул, исчезая за почерневшими облаками. И Филлидельфия снова погрузилась в пучину ада.
Почти никто этого не заметил. Все были слишком заняты смертельной битвой за жизнь.
* * *
Два дня назад:
— Это... он?
Я наблюдала за тем, как Ксенит борется с кризисом веры.
Зебра уселась, с ненавистью уставившись на странный камень синеватого оттенка из сейфа Свити Белль. Лайфблум запинался рядом, вновь пытаясь убедить её в том, что из постели ей вылезать нельзя.
— И это величайший враг и проклятие моего народа? — прорычала она так, что адские гончие позавидовали бы. — И это то, из-за чего мы страдали, убивали и умирали сами? Это же просто камень!
Ксенит вскочила перед обломком метеорита, её тело тревожно затрясло из-за резкого движения.
— Тупой... бессмысленный... КАМЕНЬ!!!
Её копыто поднялось и нанесло по синеватому камню один точный, целенаправленный, сокрушающий удар.
Я видела, как копыта Ксенит наносили костедробительные удары адским гончим и убивали Стальных Рейнджеров сквозь броню. Несмотря на то, что моя подруга была очень слаба, у звёздного камня не было ни единого шанса. Метеорит рассыпался в мелкую синюю пыль под её копытом.
Ксенит стояла на месте, её грудь вздымалась от тяжёлого дыхания. А потом она закачалась и рухнула.
— Селестия милосердная! — воскликнул Лайфблум, подбегая к Ксенит. — Народ, вы хоть иногда своих врачей слушаете?
— Нет, — коротко ответила Вельвет Ремеди.
— Ты не в том состоянии, чтобы напрягаться, — сказал он серьёзно Ксенит. Потом, посмотрев в сторону Реджи, добавил: — И ты тоже.
— Так приведи нас в нужное! — раздражённо ответила та.
— Это не работает так, — заявил Лайфблум. Да и я сама не хотела, чтобы он это делал. Я едва стояла на копытах. Только приток адреналина от вида очнувшейся Ксенит удерживал меня от того, чтобы упасть на пол и уснуть (причём, скорее всего, в обратной последовательности).
Я продолжала убеждать себя, что у меня будет хороший, длинный, коматозный сон через несколько дней. Моему телу было наплевать, оно уже не слушалось меня.
— Может, твои заклинания сейчас не могут помочь, — медленно произнесла Ксенит, её богатый экзотический голос почти загипнотизировал меня, учитывая моё утомлённое состояние, — но здесь есть много трав и порошков, которые я могу смешать для получения таких эффектов.
Мы осмотрелись. Почти для всех нас хижина Зекоры была помойкой. Среди черепков от глиняной посуды и битых стёкол было много бутылочек, флаконов и банок с чем то, что нам казалось только сорняками и высушенным мусором. Но Ксенит видела больше. Намного больше.
— Эта хижина... она несомненно принадлежала величайшей зебре-алхимику, — сообщила нам Ксенит. — Чудеса, таящиеся в этих сосудах... — Она затихла.
— Значит... — с надеждой в голосе произнесла Реджи, — большую драку мы не пропустим, так?
Взгляд Ксенит упал на меня.
— Мы будем как новенькие к битве, малышка. Но для начала... не могла бы помочь мне передвинуться? — Она покраснела. — И встать?
* * *
Сегодня:
Стерн наблюдала с крыши здания Министерства Морали, где когда-то располагался штаб Красного Глаза, как кибердракон, окружённый шестью Хищниками, издал последний, предсмертный крик и, извиваясь в воздухе, рухнул на землю. Его тело обрушилось на руины зданий внизу, поднимая облако пыли и обломков, покрывавших собой улицы.
Чисто случайно хвост дракона задел одного из Хищников, уничтожив его винты по правому борту. Дракон забрал с собой последнюю жертву из числа этих чёрных монстров.
— Неплохо, — пробормотала Стерн.
За её спиной хлопнула дверь, ведущая на крышу. Грифина услышала перестук копыт.
— Что ещё? — раздражённо спросила она, явно недовольная неожиданным вторжением. Чёрная с прилизанным оперением грифина повернула свою украшенную белыми перьями голову к источнику беспокойства и замерла, увидев измождённую, окровавленную зебру в рваном плаще и с потрёпанной седельной сумкой. Зебра тяжело дышала, её изуродованное тело вздрагивало при каждом шаге.
Стерн отступила назад, рассматривая зебру.
— Подожди. Я знаю тебя, — сказала она спустя мгновение, её глаза озарились узнаванием. — Ты — тот боец из Ямы. Та, которую отпустил Красный Глаз.
Стерн была отнюдь не глупой грифиной. Она знала, откуда были родом те несколько рабов зебр, которых она захватила. А если бы и не знала, было невозможно не заметить жгучую ненависть в глазах этой зебры.
Захлопав крыльями, она поднялась в воздух, стараясь держаться подальше, так как знала, насколько впечатляюща у зебр дальность прыжка.
— Сожалею, что ты напрасно проделала весь этот весь этот путь домой, — резко сказала она зебре. — Но у меня есть более важные дела, которые нужно уладить, чем твоё, вне зависимости от того, что за счет ты хочешь мне предъявить. В случае, если ты не заметила, идёт война.
Чёрная грифина пренебрежительно махнула хвостом в сторону зебры, разворачиваясь к той части города, где хозяйничали Хищники. Два из которых уже были заняты тем, что выжигали её наземные войска и её город своими мощными плазменными пушками.
Ксенит фыркнула, глядя вслед улетающей грифине Когтей. Затем она вывернула шею назад и достала из сумки свой талисман кровокрыла. Ксенит бросила талисман через голову и застонала от мгновенной боли, отращивая свои собственные крылья.
* * *
Два дня назад:
День казался склеенным из разрозненных фрагментов, как при монтаже; я несколько раз засыпала и просыпалась, в основном во время полёта на борту «Черепахи». Ксенит потратила несколько часов, готовя снадобья, большая часть которых предназначалась ей и Реджи (хотя одно досталось и Каламити, чтобы укрепить его выздоравливающее крыло). Пара этих снадобий, насколько я знала из собственного опыта, имели не только оздоравливающий эффект. Как только Ксенит и Реджи достаточно окрепли для путешествия, мы отправились в путь.
Я едва помню посещение Башни Тенпони, и у меня осталось очень смутное воспоминание о доставке беженцев на узловую станцию Р-7. В память врезался лишь момент, когда я увидела там нашу Смотрительницу, которая доставила в Разбитое Копыто первый яблоневый сад из Стойла Два.
Хоть что-то, радостно подумала я, шло в соответствии с планом. И в будущем я возлагала большие надежды на это место.
Но мой самый длительный период бодрствования начался, когда Лаенхарт посадил «Черепаху» в Фетлоке.
— Сюда ты хотела попасть? Ты уверена? — болезненно громко прогремел голос кантерлотского гуля внутри небесного танка. — Я не вижу здесь ничего, кроме руин!
— Это потому, что самое интересное скрыто под землёй, — пояснил Каламити, потирая уши. — И... ой!
— Извини! — проревел Лаенхарт, ничуть не облегчая нам жизнь. Вельвет Ремеди и я спешно ретировались.
Могло быть хуже. Меня больше беспокоила мысль о совместной поездке с "мышью". Возможно, она не была больше огромным, ужасным, клацающим зубами, с острой чешуёй, рогатым, храпящим-розовым-облаком, способным-проглотить-пони-за-один-укус драконом, но она оставалась одним из самых опасных существ в Эквестрийской Пустоши. Возможно, сейчас, когда она была вызволена из Королевской Сокровищницы, она была даже более опасна, чем раньше, когда была заточена внутри в окружении золота, драгоценных камней и прочих ценностей. Из объяснения Лаенхарта я поняла, что "мышь" пережила разрушение и падение Кантерлота, просто будучи весьма прочной. Как будто трансформация каким-то образом взяла легендарную драконью прочность и ужала её до этой новой (и действительно милой) формы.
Это было не то, что должно было сделать с ней заклинание. Но с другой стороны, у драконов ведь была своя собственная магия.
Когда я заговорила об этой проблеме, бывший королевский страж в качестве ответа продемонстрировал мне то, что я сначала приняла за огромный кусок розового мрамора. При ближайшем рассмотрении я увидела стеклянный шар, который был когда-то своего рода прогулочным шаром для грызунов, стеклянная поверхность которого была так сильно деформирована розовым облаком изнутри, что оказалась полностью запечатанной.
— Как же она входит и выходит? — спросила я.
— Как она дышит? — задалась вопросом ошеломлённая Вельвет. Она быстро поправила себя: — Конечно же, ей это не нужно, не так ли? Она ведь была коренным кантерлотским гулем, я полагаю.
Худой как смерть пегас кивнул ей, отвечая загадочно:
— Драконья магия.
Я рискнула предположить, что он и сам ничего не знал.
Вельвет Ремеди и я осторожно шли через мрачные развалины Фетлока. Я внимательно следила за своим Л.У.М.ом, но компас не показывал никаких врагов. Ничего живого вообще.
Холодный ветер гонял хлопья пепла и мусор. Во всех направлениях разбегались руины, которые были когда-то яркими, счастливыми домами для семей пони. Когда мы приблизились к остановочному павильону «Небесных Бандитов», я заметила чёрную надпись на одиноко стоящей стене, многовековое граффити:
Никого не осталось.
Я застыла на месте, подавленная разорением, отчаянием Эквестрийской Пустоши.
Моя задумчивость была прервана скрежетом крышки люка по асфальту, которую сдвинула своим копытом Вельвет Ремеди. Она взглянула на меня сконфуженно, вероятно, понимая, что это была работа скорее для её рога, а затем исчезла в темноте подземелья.
Только я двинулась за ней, как услышала странный звук. Едва слышный... разговор?
Я осторожно двинулась в сторону убежища, где впервые схватилась с мантикорой. Когда я приблизилась, на моём компасе зажглись огни и я чётко расслышала голоса. Я вдохнула с облегчением, так как ни один из появившихся огней не был враждебным.
—...даже получили новую поставку Дэша прямо от Ангелов, — услышала я голос жеребца. — Просто скажи, что тебе нужно. У доброго доктора есть нужная доза.
— Э-э? — ответил пожилой голос. — Ты продавать роза? Мне не нужна роза. Особенно роза от поней.
— Нет, — повторил жеребец, умело скрывая малейший намёк на раздражение. — Доза. У меня есть доза. Наркотики, мой дорогой пёсик. Наркотики!
Завернув за угол, я увидела пони, одетого в нечто, что когда-то было светской одеждой (возможно, из Башни Тенпони), прежде чем стало таким... поношенным. Его сопровождали брамин и грифина. Последняя была одета в броню Когтей с незнакомыми мне знаками отличия (она не принадлежала ни к грифонам Гауды, ни к грифонам Стерн) с ракетной установкой за спиной.
Клиентом, которого жеребец пытался вовлечь в беседу, был тёмно-серый пожилой адский пёс, который держал модифицированную винтовку с оптическим прицелом.
Адский пёс сидел и продолжал с недоумением на морде внимательно глядеть на пони.
— Котики? Как ты хотеть котиками крылатых пони останавливать? — пролаял он. — Зашвырять их кошаками решил?
Я прочистила горло. Жеребец скосил на меня глаза, не желая полностью отворачиваться от опасного монстра, которому пытался сбыть свой товар. Явное облегчение появилось на его лице.
— Док Хуф к вашим услугам, — он нервно улыбнулся, делая небольшой шажок от адского пса. — Не обращайте внимания на этого приятеля, — добавил он, не желая, чтобы я спровоцировала его клиента или выстрелила в него сама. — Похоже, он... довольно приветливый. Но я думаю, у него серьёзные проблемы со слухом.
Баркин Соу. Наш белый "друг" действительно прислал кого-то, кто мог быть заинтересован в помощи нам. Адского пса, который видел, как Анклав поработил весь его город. Глухого и старого.
Йей?
Повернувшись к Доку Хуфу, я спросила:
— Есть у вас лечебные зелья или повязки? Медицинские принадлежности? — Я решила, что могла бы сделать что-то полезное с крышечками, которые были записаны на моё имя.
— Конечно! — гордо заржал жеребец. — С тех пор, как та девушка, Ремеди, вложила свой капитал, я смог обеспечить достаточные запасы.
Минутку, что? Вельвет? Когда? Я пораскинула мозгами, но единственное время, которое я смогла подобрать, совпадало со временем, когда я была за Стеной Филлидельфии. Моя маленькая пони упрекнула меня, что я не должна удивляться. Мои друзья не сидели сложа копыта, пока меня не было с ним.
— Ну, давай посмотрим, что найдётся у доброго доктора в его волшебной сумке.
То, что у него нашлось, действительно впечатляло.
* * *
Сегодня:
Гаудина стояла на сером облаке и наблюдала, как дыра в завесе над Мэйнхэттеном постепенно затягивается. Слёзы капали с её здорового глаза и стекали по клюву, зависая на его кончике лишь для того, чтобы потом сорваться вниз и исчезнуть в той же пропасти, что поглотила её дочь.
Патруль Анклава забрал с собой на тот свет двоих Когтей, включая Реджину, прежде чем Гауда его уничтожила. И судя по тому, что сейчас к ней приближалась ещё одна группа из шести бронированных пегасов, тот патруль перед смертью успел вызвать подкрепление.
Гауда проверила заряд своего магического дробовика. Едва заметная ухмылка тронула её клюв.
— Не двигаться, — объявил один из солдат Анклава, когда те приблизились к грифине. — Один неосторожный взамах хвоста, и вы обе превратитесь в пыль.
Гауда обменялась взглядом с Блэквинг. Перенебрежительная улыбка, пляшушая на клюве второй грифины, была более чем красноречивым ответом.
Они резко обернулись, нацеливая своё оружие, но вдруг оглушительный раскат грома сотряс небеса.
— ИИХ-ХААА! — завопила Реджи, разом разнося ошеломляющей мощью Малышки Гильды трёх из шести пегасов в прах.
Гауда, замерев, моргнула, не веря своим глазам, но взяла себя в лапы быстрее, чем это смогли сделать оставшиеся солдаты Анклава. Выстрел из её дробовика испарил одного из них. Блэквинг пристрелила второго, но не раньше, чем он успел открыть огонь. Луч света ударил в её левое крыло, оторвав от него больше половины.
Гауда рванулась, чтобы поймать покалеченную грифину, в то время как Реджи аннигилировала из своей суперпушки последнего пегаса.
— Блэквинг! — закричала она, бросаясь вперёд. — Только держись! У меня есть лечебные зелья.
— Откуда… — спросила грифина, пытаясь сосредоточиться. — Чёрт… откуда ты взялась? — Она была уверена, что этот яд должен если не убить Реджи, то как минимум парализовать. Всё остальное должно было сделать падение.
— Что? — Реджи сделала вид, будто не заметила взгляда матери, и продолжила копаться в своих сумках. — Неужели ты никогда не видела усиленную зеброй грифину?
Гаудина не была уверена в том, чего ей хотелось больше: обнять свою дочь или же дать ей хорошего пинка под зад.
— И не вздумай умирать мне тут, — обратилась Реджи к Блэквинг, вливая ей в клюв лечебное зелье. — Нам нужно убрать ещё целую кучу облаков.
* * *
Два дня назад:
— Я знаю, что это будет едва ли проще, чем превратить булыжник в цилиндр, — говорила Вельвет Ремеди Старейшине Кроссроадс, — но я абсолютно уверена, что тут нет ничего невозможного.
Пока я докричалась до Баркин Соу и выяснила, что адский пёс был нашим потенциальным союзником (что началось с объяснения псине того факта, что это я была той пони, которую он искал, а не Док Хуф), Вельвет Ремеди уже успела пройти в штаб-квартиру Рейджеров Эплджек, добиться аудиенции у их Старейшины и изложить свою просьбу.
Новый лидер Рейджеров Эплджек раздумывала над словами моей подруги.
— Друзья СтилХувза — наши друзья, — начала она. — И мы сочтём за честь помочь вам с чем угодно... кроме этого.
Вельвет Ремеди поморщилась, как будто только что проглотила лимон.
— Вы просите помощи в решении проблемы эквестрийских аликорнов, — продолжила коричневая кобыла с жёлтой гривой. — Надеюсь, вы не забыли, что СтилХувз был известен как "Охотник на Аликорнов". Небеспричинно, между прочим. И ваши аргументы…
— Они не монстры, — рявкнула Вельвет Ремеди. — Они жертвы. Жертвы Богини. Жертвы Красного Глаза. И теперь, когда им открылся путь к свободе и индивидуальности, вы говорите так, будто их надобно истреблять.
— Мы должны поступать лучше, — заметила я, войдя в комнату. Мои слова полностью повторяли слова Лайфблума. Моё сердце полностью разделяло его мнение. Он видел, насколько не хватало стараний Общества Сумерек, насколько ничтожными эти старания казались. Примерно так же я ощущала и свои старания, в особенности если речь шла об адских гончих. После того как я увидела Вельвет и Кроссроадс, я почувствовала, что не только мы двое смотрели на мир без иллюзий.
Старейшина Кроссроадс внимательно посмотрела на меня, потом на Вельвет.
— Право на исследование, к которому вы хотите получить доступ, принадлежит экс-писарю Рэттлу, — начала она. — Вам повезло, что он выжил после нападения на город Дружбы. Сейчас Рэттл находится на лечении в Башне Тенпони, под наблюдением доктора Хелпингхуфа. Если вы хотите получить доступ к записям об экспериментах, вам нужно всего лишь спросить у него разрешение.
Вельвет Ремеди была удовлетворена таким ответом. Более того, это дало ей повод посетить хорошего доктора. (Очень хорошего доктора, не блуждающего по Пустоши в попытках продать Дэш.)
— Мы переоборудовали Брыклинский Крест под заставу Рейнджеров Эплджек, — сказала Старейшина Кроссроадс. — Его исследования находятся там в главном мэйнфрейме. Если он собирается помочь вам, то без разговоров даст свои пароли. Остальное — наша забота.
Коричневая кобыла переместила свой взгляд на меня:
— Вы хотели чего-то ещё, или это было только светским визитом?
Собравшись с духом, я произнесла:
— Мне нужен каждый Рейнджер Эплджек, которого ты можешь мне дать.
Старейшина подняла бровь:
— Грядёт битва?
— Ещё какая, — кивнула я.
* * *
Сегодня:
Ксенит рухнула на остроконечную крышу со звуком ломающихся костей, заскользила по разбитым черепицам и ударилась об зубчатые остатки дымоходной трубы.
Стерн приземлилась на верхушке крыши, стоя на задних лапах. Она прижимала к телу раздробленную переднюю лапу и смотрела сверху вниз на зебру, посмевшую бросить ей вызов в небе. Ксенит полностью доказала, что она была превосходным бойцом, как она уже доказывала это в Яме. Но то, что ты превосходный боец, ничего не значит, если ты ввязался в "воздушный бой" против превосходного летуна.
А эта зебра пользовалась крыльями так, будто только что их отрастила.
— Эта битва была обречена на провал с самого начала, — зарычала Стерн, думая, как лучше всего прибить эту вшивую рабыню. Её любимый вариант — расстрел из анти-мех винтовки — не подходил из-за болевшей повреждённой лапы. И зебра это видела. — Да кем ты себя возомнила?
— Я — никто, — тихо сказала Ксенит, отхаркивая кровь. Глаза Стерн округлились. Разве эта рабыня не была немой? Может быть, я перепутала её с другой зеброй. Не, это невозможно.
— Тогда с чего ты решила, что сможешь разделаться со мной? — недоверчиво прошипела Стерн, аккуратно спускаясь по покатой крыше. Она была как тёмный силуэт на фоне пылавшего красного неба Филлидельфии.
— С того... — Ксенит снова закашляла и застонала от боли в попытке сдвинуться, что только разозлило её. —...Что я не одна.
— Чего? — Стерн с круглыми глазами проследила за тем, как вторая зебра появилась над её головой. Ветер скинул с неё капюшон плаща в тот момент, когда она нанесла сокрушительный удар копытами по спине грифины в районе позвоночника.
— Не. Трогай. Мою. МАТЬ!
* * *
Два дня назад:
Закат расстилался по всей Эквестрийской Пустоши, словно тяжёлое одеяло, усыпанное румяными цветами, заставляющими облачный покров пылать, подобно предупреждающим огонькам. Видок был такой, будто облака кровоточили.
Старейшина Кросс выделила нам целую дюжину Рейнджеров Эплджек и предложила нам полный доступ к их оружейной. Но я была вынуждена его отклонить; в этом бою пули не будут играть ведущую роль. Но я сама удостоверилась, что каждый Рейнджер был готов к сражению своей жизни.
— Паладин Строуберри Лемонэд?— спросил Каламити, выглядя впечатлённым.
— Младший Паладин, — застенчиво ответила кобыла. — Но да. И я, скорее всего, стану полным Паладином после этого. — Она даже не знала, чем "это" было, но это не поколебало веру в её голосе. Её бодрый голос стал немного более подавленным, когда она пояснила: — Повышения в звании в военное время быстро приходят.
— Какие новости с фронта? — скромно спросила Вельвет Ремеди.
— О, пальба между нами и Стальными Рейнджерами поутихла. Вторжение Анклава заставило Стальных Рейнджеров попрятаться по своим норам. — Исходя из того, что Кроссроадс сказала мне ранее, Рейнджеры Эплджек тем временем приложили свои усилия к помощи остальной части пустоши в борьбе против Анклава, укреплению позиций и зализыванию своих собственных ран. Но иного суждения от гордого молодого Паладина я и не ожидала. — Троттингем наш. Как и Мэйнхэттен. А в Филльдельфии сейчас невесть что творится, так что почему этот город нас должен сейчас волновать?
Потому что там сотни пони, нуждающихся в вашей помощи? Или как насчёт того, что там находится Штаб Стойл-Тек и их собственный мэйнфрейм? Или просто желание сделать что-то правильно?
Свои мысли я решила не озвучивать. Старейшина Кроссроадс имела в копытах более важные дела. Не было необходимости литься дождём на патриотический энтузиазм юного Паладина. Наслаждайся, пока можешь. Суровая реальность скоро заявит о себе.
Я подвинулась, вглядываясь в Эквестрийскую Пустошь через узенькое окошко небесного танка, позволяя моим глазам увидеть это в последний раз. За два месяца я навидалась ужасов, которых бы хватило на целую жизнь кошмаров, жестокости и безысходности, способных разрушить душу. Пустошь походила на труп — выглядела мёртвой и покинутой, не более чем пустая оболочка — который кишел ужасными тварями, питавшимися её гниющей плотью.
Тварями, с которыми я боролась. И боролась успешно, хоть победы и слишком часто давались большой ценой.
— Я Литлпип, — мягко объявила я, ведя беседу лишь между мною и Пустошью. — Ранена, но не побеждена… — Я искала что-то ещё, что могла бы сказать, но лишь одна вещь пришла из моего сердца: — И тебе не победить.
Мгновением позже мы разорвали завесу облаков над нами, и ночное небо открылось нам во всей своей красе, сверкая звёздами.
* * *
Сегодня:
Маленький огонек надежды возник в небе над Филлидельфией снова, пробиваясь вниз сквозь чёрно-красные облака, подобный падающей звезде. Эта звезда пульсировала, испуская потоки света ядовитых цветов, с каждой вспышкой становясь всё ярче и ярче.
КА-БУУУУУУУУУМ!
Огонёк надежды взорвался вспышкой ярче самого солнца Селестии, кольцо света невообразимых цветов разошлось из центра взрыва, гоня перед собой воздушную волну, уносящую отвратительные облака прочь.
Чистый и ясный солнечный свет пролился на отравленные улицы Филлидельфии с сияющего синевой неба.
Расширяющаяся токсичная радуга разорвала остававшиеся в воздухе Хищники и нанесла фатальный удар по уже вышедшему из строя «Рассвету». Падающая со страшным гулом массивная чёрная осадная платформа, казалось, разрушалась под собственным весом, разваливаясь на части и извергая из себя пегасов.
Крошечное пятнышко, бывшее совсем недавно сияющим огоньком надежды, продолжало падать, снижаясь на огромной скорости к Филлидельфийскому Кратеру, откуда оно и появилось ранее.
Нечто, похожее очертаниями на странного тощего пони с кожистыми, как у летучей мыши, крыльями, вырвалось из падающих останков «Рассвета» и помчалось наперерез падающему, чтобы подхватить его.
* * *
Два дня назад:
— НЕТ! — взревел Спайк, его могучий рык угрожал скинуть «Черепаху» с выступа рядом с его пещерой.
Гигантский фиолетовый дракон ударил кулаком по горе, загораживая вход в свой дом.
— Литлпип! Ты ведь знаешь, почему я не позволяю Стальным Рейнджерам заходить в мой дом! Так почему ты привела сюда целую дюжину их?
Вывести из себя дракона. Сделано.
— Спайк, — сказала я спокойно. — Это Рейнджеры Эплджек! Они хорошие ребята. И ты должен знать это, — разумно заметила я, указывая на него копытом. — Ты видел, сколько хорошего они сделали. Ты Наблюдатель.
Морда Спайка сменилась недовольной миной. Он скрестил лапы на груди, фыркая дымом.
— Ну я всё равно не понимаю, зачем ты привела их сюда.
Я глубоко вздохнула. Самое время, чтобы пустить в ход большие щенячьи глазки.
— Неужели ты мне не доверяешь, Спайк?
Дракон застонал.
— Агх. Только ради тебя, Литлпип. — Спайк опустил морду и уставился на самого первого Рейнджера. — Но вести себя хорошо. Никаких лишних хождений. Стоять в передней комнате. Ясно?
— Д-да, ваша ч-чешуйчатость, — стараясь прозвучать уверенно, ответила ему пони изнутри своей силовой брони; эта её слабая попытка оставаться жёсткой выглядела просто смешно, особенно если учесть, что она этому дракону была на пол-зуба.
Большинство из нас быстрым шагом направилось прямо в зияющую пасть Пещеры Дракона. Паерлайт и Реджи летели над нами, маленький розовый шар катился между нашими копытами, тень мыши внутри была едва заметна.
Темнота, царившая около входа, уступила место яркости внутренних помещений. Я просто задохнулась от удивления. Блеск пещеры Спайка был совершенно не таким, как я запомнила.
Залежи драгоценных камней были перенесены, но не далеко: они стали переливающейся мозаикой, покрывающей каждую стену, изображая картины с Кобылами Министерств в их счастливой юности. Я узнала некоторые сцены из историй, рассказанных нам Спайком, когда мы его навестили несколько недель назад. Строчки из драгоценных камней пронизывали потолок и проходили через множество книжных полок, как украшения. Драгоценные камни были зачарованы светиться мягким цветным светом. Стены блестели, отражая свет, словно вывернутый зеркальный шар.
— Вам нравится? — зазвучал голос Сильвер Белл, скачущей к нам. — Я сделала пещеру красивой!
Я потрясённо кивнула. Но это было не просто красиво, а ошеломляюще красиво.
— Ух ты, — замурлыкала Вельвет. — Даже я б так не смогла! — Она заключила маленькую кобылку в объятия. Я посмотрела вокруг и недалеко заметила улыбающуюся Дитзи Ду.
— Реджина!
Из группы пони, откуда раздался возглас, выскользнула Гаудина и воспарила через всю комнату навстречу дочери.
В пещере Спайка было не продохнуть от народу.
Семь. Мне нужно было всего семь союзников. Но здесь… Здесь их было намного больше семи! Среди толпы я разглядела Блэквинг с её отрядом Когтей. Потом, удивлённо моргнув, я осознала, что смотрю на знакомую белую шкурку и ярко-синюю гриву. Их обладательница — Морнинг Фрост — сейчас стояла рядом со своей подругой, подсолнухового цвета пегаской, которую звали Санлайт. Интересно, Трекер тоже был тут?
Как выяснилось, его тут не было, но перед тем как улететь, он, похоже, рассказал им всё.
— Мы слышали, что вы планируете что-то грандиозное, — неунывающим тоном сказала Санлайт. — И мы хотим помочь. То, что делает Анклав, просто ужасно. Это… неправильно. Пони не должны так поступать!
— Не могу с этим не согласиться, — донёсся до меня знакомый голос Крестоносца Пустошей с янтарной шкуркой.
У меня отвисла челюсть. Они тоже были тут?
— Поче… ээ… как?
— Наблюдатель рассказал нам, — объяснила она, топнув ногой. — Ты же не думала, что мы останемся в стороне и будем просто смотреть?
Ну, думала, вообще-то…
Это было... У меня не было слов. Чёрт, некоторых из этих пони я даже не знала.
— Ты пригласила мою дочь? — прошептала Ксенит мне на ухо, заметив ещё нескольких зебр, сосредоточенных на загадках книжных полок. Секундой позже я узнала среди них Сефир. А зебра, следующая за ней, была той самой, которая закрасила саму себя почти полностью в чёрный цвет с тоненькими белыми полосками — Глум.
Ксенит выглядела слегка подавленной.
Я метнула на Спайка гневный взгляд. Он только улыбнулся в ответ и пожал плечами, ловко перекладывая вину:
— Это больше идея Хомэйдж, чем моя.
Так вот оно значит как.
Я стала пробираться сквозь помещение. Через каждые несколько шагов меня останавливал какой-нибудь пони (или грифон, или зебра), который хотел поприветствовать меня. Жизнь вокруг меня буквально бурлила.
Тут на пол передо мной резко, с глухим звуком приземлилась Гауда, заслонив собой всё поле зрения. Подняв на неё глаза, я увидела, что по щеке грифины текут слёзы, а выражение её лица говорило о том, что наёмнице с трудом удавалось сохранять самообладание.
— Скажи мне, что он погиб достойно, — потребовала она низким голосом, в котором слышалась угроза.
Я застыла. О Богини. Она только что узнала о Кейдже.
— Он умер достойно, мам, — вмешалась Реджи, подлетая ко мне, прежде чем я придумала, что ответить. Гауда свирепо взглянула на свою дочь, но та даже не дрогнула.
— Кейдж… — Гаудина подавила крик, обливаясь слезами. — Он был бойцом, Когтем. Но в первую очередь он был моим сыном!
— И он умер, как Коготь, — промолвила я. Когда слова уже сорвались с моего языка, я осознала, насколько же глупо и неуместно они звучали. — Он был храбрым и стоял до самого конца.
Настроение Гауды, похоже, ничуть не улучшилось, и Реджи, сорвавшись с места, полетела и встала практически клюв-к-клюву с точной копией себя, разве что немного большей и седой.
— Кейдж умер, нанеся Анклаву смертельный удар, — сказала она своей матери. — Не моментально убивающий, но всё же смертельный. Такой, который убивает медленно, подобно удару отравленного клинка.
Гаудина, похоже, прислушалась к этим словам, но Реджи не успокаивалась:
— Сколько грифонов погибло, мама, когда Анклав вторгся в наши родные небеса? Сколько ещё, ты думаешь, погибнет, если мы их не остановим? — Реджина взъерошила перья у себя на голове. — Это была наша война задолго до того, как стала и их тоже.
Разговоры вокруг нас затихли. Все пони (и дракон, и зебры, и грифоны, и даже феникс) наблюдали за диалогом двух грифин. Реджи, взглянув на меня, едва заметно улыбнулась, а затем вновь обратилась к своей матери.
— И, похоже, что Каламити и его друзья сделали большую часть работы за нас. Неужели то, что Кейдж, твой сын, мой брат, был на острие этого удара, было чем-то бессмысленным? Чёрт подери, мама, он умер достойно!
Гаудина Грознопёрая, сморгнув слёзы с глаза, взглянула на свою дочь. Вся остальная комната, похоже, затаила дыхание. Но тишина эта продлилась недолго и вскоре была нарушена заливистым свистом. Повернув голову, я увидела, что янтарная кобылица, поднявшись со своего места, одобрительно топала. Вслед за ней со своих мест начали подниматься и все остальные, отчего создалось впечатление, будто пещера Спайка вдруг оказалась в эпицентре землетрясения.
— Что ж... тогда хорошо, — мягко сказала Гаудина. — Ты не должна кричать на меня. Я всё-таки твоя мать. — Реджи робко взглянула на свою маму и обняла её.
— А? Чего тут творится? — проорал мне на ухо Баркин Соу. — Чаго она грит?
* * *
Сегодня:
Мы вынырнули из облачной завесы непосредственно под базой Нейварро. Прямо перед двумя Хищниками.
С одним из них разобрался Спайк, дыхнув своим зелёным пламенем на его воздушные винты, когда пролетал мимо. Половина винтов была объята пламенем, остальные просто испарились. Горящий Хищник, потеряв управление, начал заваливаться на бок, погружаясь в облачную завесу.
"«Непобедимый»! Говорит Хищник «Серебристый!»" — закричал испуганный голос на военной частоте Анклава и в моём ухе. — "Мы атакованы! Это... это дракон!"
Спайк пролетел сквозь второй слой облаков, скрываясь из вида Хищников и их Циклона-носителя. Он завис, паря прямо за стеной синего света, защищающей Нейварро, его огромные крылья двигались еле-еле. Внутри из казарм и зданий выскакивали пегасы, взирая на фиолетово-зелёное существо, которое расположилось между ними и восходящим солнцем, укрывая своей тенью всю восточную часть базы.
Хищник «Серебристый» прорвался сквозь облачную гряду, поворачивая к Спайку стволы своих орудий, внутри которых уже зарождался яркий свет.
Спайк набросился на щит. Синяя энергетическая стена прогнулась, деформируясь, и рухнула под напором неистовой силы помощника Твайлайт Спаркл номер один.
* * *
Вчера:
Завтрак в пещере Спайка. Столов для пони у него, разумеется, не было, поэтому мы все расположились на полу, уплетая завтрак, предусмотрительно раздобытый для нас Лаенхартом прошлой ночью. Я не знала, где он мог достать столько еды (которая включала в себя свежее сено, овощи и цветы), хотя у меня и было несколько догадок, но я не собиралась спрашивать его об этом.
Большинство гостей Спайка проделало долгий и зачастую опасный путь, чтобы добраться до вершины его горы, и многие из нас страдали истощением различной степени. А учитывая, что следующее утро мы собирались провести в долгих важных обсуждениях и составлении планов, вскоре после сцены между Грознопёрыми большинство начало подыскивать себе место для сна.
Сейчас, как следует отдохнув, мы собрались дружной компанией и завтракали, насыщая себя жизненной энергией. Каламити был в прекрасном расположении духа. Благодаря заботе Вельвет и Лайфблума, а также хорошему ночному отдыху, его крыло наконец окрепло настолько, чтобы поднять его в воздух. Не очень хорошо и не очень быстро, но он носился повсюду, как профессионал.
— Этот мир слишком переполнен оптимистами, — пробормотала Глум. Её грива свисала ей на лицо, но не могла скрыть её угрюмого вида.
— Что у тебя припасено в арсенале? — янтарная кобылица обратилась к Глум с энтузиазмом, который явно не устраивал странную зебру.
— Ты слишком забегаешь вперёд, — упрекнул её приятель цвета хаки. — Мы даже не знаем, дойдёт ли дело до драки.
Янтарная кобылка вытаращилась на него:
— Разумеется, грядёт битва. Не похоже, что они планируют просто мило побеседовать с Анклавом. — Затем вновь повернулась к Глум: — Так ты снайпер? Медицинская пон... э-э, зебра? Умеешь драться копытами, как Ксенит (Правда, она потрясная?)
— Если мы ввяжемся в бой, то я буду драться, — серьёзно ответила Глум. — С ножом и ядом, пока жива. После этого, возможно, восстану духом мщения и буду преследовать тех, кто остался.
Янтарная кобылица приподняла бровь, слегка отодвигаясь от зебры.
— Ла-адненько.
— Если это будет битва, — произнесла Гаудина, сидя неподалёку от меня, — то мои Когти смогут многое одолжить для победы в ней. — Зная Гауду, слово "одолжить" нужно было понимать буквально. — За последние несколько недель мы собрали достаточное количество ресурсов и оборудования.
— Ага, это хранилище шаров памяти оказалось настоящей картой сокровищ, — заявила Бучер (которая сейчас была заместителем Блэквинг), не обращая внимания на недовольный взгляд Гауды. — На прошлой неделе мы проникли в старое убежище зебр и притащили оттуда целую кучу вооружения. Можете сами оценить некоторое из того экзотического оружия, которое мы нашли запечатанным в том месте! — Бучер с гордостью продемонстрировала некоторые из новых пушек Когтей.
— Эта мерзкая хреновина для ближнего боя — то, что зебры называют "цепной пилой", — пояснила Бучер. — Малышку Гильду она, конечно, никогда не заменит! Но... чёрт возьми!
Закатывая глаза, Блэквинг всё же решила также проигнорировать недовольство Гауды, демонстрируя обновы её собственного арсенала.
Ксенит моментально опознала странное оружие.
— Арбалет, — произнесла она. — Оружие убийц. Тихое и смертоносное.
— Как пердёж? — сострила Реджи. Затем её глаза загорелись. Она повернулась к матери.
Гаудина спрятала здоровый глаз за своей когтистой лапой.
— Не-ет.
— Что "нет"? — возразила Реджи. — Я не...
— Нет, — повторила Гауда. — Я не позволяю тебе иметь арбалет, который ты можешь обозвать Пердежом.
— Ну, мама! — заныла Реджи.
Я почувствовала, что краснею, поскольку мне напомнили, что героическая грифина, обвешанная оружием, была всего лишь подростком. Я сфокусировалась на пережёвывании своих цветов. Хорошие цветы. Да. Чудесные и вкусные.
—...только что нашли подземный исследовательский центр, где пони пытались применить к углю алхимические техники зебр, — рассказывала Блэквинг Каламити. — Похоже, они пытались создать вечный уголь. Это им не удалось, но они сумели создать алхимически обработанный уголь, который горит в два раза быстрее. И примерно в десять раз жарче.
— Имей в виду, — сказала Гаудина, наклонившись ко мне. — Если когда-нибудь решишь завести детей, будь осторожна. Как бы сильно ты их ни любила, в конце концов они станут подростками.
Каламити громко фыркнул. Я пробормотала, слегка не в себе:
— А... нет. Детей... вообще-то в планах нет. — Я имела в виду, даже если бы на это было время, и даже если бы Хомэйдж была здесь, это в любом случае не привело бы к беременности! На самом деле, я была абсолютно уверена, что беременность была невозможна с теми пони, с которыми я себя представляла. Или с грифонами... ох, до чего же вкусные цветочки. Правильно, смотри в свою тарелку. Ням, ням, ням... Йей завтраку!
— Ух ты, — нараспев произнесла Глум. — Литлпип любит кобыл. Это заметно.
Я чуть не подавилась.
— Что? Почему ты это сказала? Я ничего не делала. — Мои глазки бегали, пока я быстро соображала. Я не пялилась на Гауду. Или на её дочь. Или на кого-либо ещё. Я была уверена в этом!
— Ты ела цветы, — уточнила странная зебра.
— И что с того? — вмешалась Сефир. — Глум, я ем цветы. Ты ешь цветы.
— Но она ела их как-то по-лесбийски.
Что?!
— Это, — сообщила ей Сефир, — бессмысленно. — Повернувшись ко мне, дочь Ксенит сказала: — Не слушай её, Литлпип. Глум... странная.
Я кивнула, не в состоянии вымолвить ни слова, с лепестком, прилипшим к нижней губе.
Экзотический голос Ксенит прошептал за моей спиной:
— Только глянешь на мою дочь, я тебя парализую.
Аргх!
Я бы не стала! Никогда. Хотя... я ведь иногда тайком заглядывалась на саму Ксенит. Я почувствовала, что почти болезненно краснею, когда воспоминание о том, как Хомэйдж дразнила меня, намекая на тройничок, всплыло в памяти. Я обернулась, но Ксенит там уже не было.
И потому я просто отстранилась от происходящего и попыталась заставить себя думать о чём угодно, кроме кобыл (любого вида)... или цветов.
А вокруг меня тем временем продолжались другие разговоры. В дальнем углу я заметила Дитзи Ду, ведущую глубокомысленную беседу с Баркин Соу.
— Теперь ты хотеть знать? — спросил Баркин Соу. — Что это за вид...?
Пегаска-гуль вытерла свою доску и написала на ней что-то в ответ.
С другой стороны пещеры до моих ушей долетел жалобный драконий бас:
— Мама?
Паерлайт порхала перед Спайком, держа в своих когтях на уровне его глаз розовый мышиный шар. Огромный фиолетово-зелёный дракон взирал на грызуна внутри с весьма неоднозначными выражением лица.
— Ты не мама, — недовольно произнёс Спайк. — Ты не можешь быть ею. — Он протянул лапу и осторожно коснулся когтем шара.
Паерлайт кивнула с серьёзным видом. Мышь тоненько пискнула.
— Какого рода большие планы? — спросил Каламити у Гауды. Я пропустила момент, когда их разговор пошёл в этом направлении, но мне было всё равно. Я ухватилась за новую беседу, как за спасательный круг.
— Ну, учитывая, что сейчас у меня под крылом находится Разбитое Копыто, а вы, похоже, собираетесь построить новое общество вокруг него, думаю, для меня пришло время повесить кобуру на гвоздь, — призналась она. — Ремесло наёмника — занятие молодых. — Она посмотрела на свою дочь и пустое пространство рядом с ней, которое должен был занимать Кейдж. — Возглавляя Когтей, я сделала всё, что могла в этой области. И я должна быть слепой на оба глаза, чтобы не видеть, что здесь я могу добиться чего-то большего....И получить в процессе солидную прибыль, — добавила она.
Мои ушки приподнялись, а румянец начал быстро отступать. Это становилось интересным. Слова Гауды зажгли во мне искру надежды.
— Не нужно быть тактическим гением, чтобы понять, что Анклав планирует широкомасштабное вторжение в Филлидельфию, — уточнила Гаудина. — И я готова биться об заклад, что вы затеяли это маленькое собрание именно сейчас не случайно. Поэтому предлагаю сделку: я обеспечиваю вам полную поддержку своих Когтей и предоставляю все наши ресурсы. Но в обмен я хочу получить полную свободу распоряжаться ресурсами Красного Глаза в Филлидельфии по своему усмотрению.
— Что ты сказала? — спросил ошарашенный Каламити, в то время как я сосредоточенно пыталась поднять с пола свою челюсть.
— Сотрудничество, конечно, будет приветствоваться, — ответила Гаудина. — Но по крайней мере, от вас и ваших союзников требуется просто не препятствовать мне. Это касается и Рейнжеров Эплджек в том числе.
— Что… конкретно ты планируешь? — спросила я.
— Наконец заняться тем, о чём вы мне говорили ещё давно, — заявила Гауда. — Земли вокруг Разбитого Копыта и узловой станции Р-7 постепенно заселяются. Там уже есть сад, водный талисман… У нас есть всё, чтобы в ближайшем будущем стать одной из самых процветающих общин на Пустоши.
Ну что ж. Должна признаться, я тоже думала об этом.
— Но зачем останавливаться на этом, если можно пойти дальше? — спросила наёмница. — Захватив фабрики Красного Глаза, мы сделаем огромный скачок вперёд в плане возрождения Пустоши. Это будет настоящая Новая Эквестрия, без всякого дерьма типа "Единства", в которой Разбитое Копыто станет новым Кантерлотом.
Я моргнула. Да, план Гауды был несомненно амбициозен. Но было одно "но".
— Это, конечно, здорово, если ты захватишь всё, что осталось от Красного Глаза, — произнесла я, — но, я надеюсь, ты ведь не будешь действовать так же, как он? Всё это рабство, вся эта дикость…
Гауда махнула крылом.
— Успокойся, Литлпип. Я не собираюсь становится новым Красным Глазом. Пустошь и без этого повидала уже достаточно подобных вещей.
Я позволила непонятно откуда взявшемуся напряжению отступить.
— Новая Эквестрия? — размышляла я. — Новый Кантерлот? Но… кто же будет новой Принцессой?
— Неужто ль ты? — спросил Каламити. — "Богини, Гауду храните"?
Гаудина Грознопёрая покачала головой.
— Монархия — это удел пони. Я думала о чём-то более демократичном, более открытом для общества. — Она перевела взгляд на свою дочь. — Возможно, это будет республика, прообразом которой станет легендарный Совет Грифонов.
— Не будет Принцессы? — переспросила я, пытаясь свыкнуться с новой идеей. — Не будет даже Смотрительницы?
— Неа, — ответила Реджи. — Только Арбитр. На тот случай, если главы кланов не сойдутся во мнениях. Мама отлично подойдёт на эту должность.
Мы политикой не занимаемся и стороны не выбираем.
Клюв Гауды расплылся в широкой улыбке.
— Честно говоря, я уже отправила своих послов к буйволам и надеюсь, что Ксенит сможет стать моим представителем у Ангелов.
— Я? — едва слышно произнесла Ксенит, вновь демонстрируя своё умение появляться буквально из ниоткуда. Она, казалось, хотела сначала возразить, но прервалась и сконфуженно спросила: — Ангелы?
Я слышала это название раньше. И, кстати говоря, совсем недавно.
— Это она про нас, — пришла ей на помощь Сефир, которая до этого, вероятно, внимательно вслушивалась в нашу беседу. Трудно сказать, что больше встревожило Ксенит — появление дочери или же название. — После того, как мы стали готовить Дэш по твоему рецепту, некоторые из нас решили, что нашему племени нужно новое название. Мы больше не могли использовать отцовское.
Глаза Ксенит расширились.
— Они хотели что-то клёвое, хотели имя, которое вызывало бы уважение, — объяснила Сефир. — Ну, и раз уж мы живём под огромным Зайкой Смерти, то почему бы не назваться его именем?
— Ты… назвала племя… в честь Зайки Смерти? — Ксенит побледнела. (Что, стоит отметить, для зебры непростая задача.)
— А я даж не знал, что буйволы ещё существуют, — шепнул мне Каламити.
Тут в беседу вмешалась Вельвет Ремеди:
— На самом деле, далеко не всё то, над чем работал Красный Глаз, было какой-то дикостью, — заявила она. — Я бы даже хотела возглавить один из его проектов. — Нахмурившись, Гауда уже собиралась было возразить, но единорожица не дала ей даже начать: — Я про его планы по созданию школ и больниц.
— Вы делите шкуру неубитого медведя, — напомнил им Каламити.
— Я больше заинтересована в фабриках и заводах, — призналась Гауда. — И при этом у меня есть Когти и бывшие рейдеры Разбитого Копыта. Не обижайся, но как одна единственная пони будет строить школы и медицинские центры по всей пустоши?
— Я… — Вельвет Ремеди замялась, краснея. — Я думаю, у меня есть аликорны.
Гауда моргнула.
Ксенит тут же подскочила к Вельвет.
— Если ты действительно займёшься этим, то, пожалуйста, начни с Глифмарка. Ему нужна школа… и медицинский центр. — Она взглянула на Сефир. — Там уже есть врач. И…
Вновь переведя взгляд на Вельвет Ремеди, Ксенит с выражением решительности на лице произнесла:
— Я приняла решение. Я стану их учителем. Это то малое, что я могу для них сделать.
Глаза Вельвет расширились от удивления, а её рот расплылся в улыбке. Она потянулась, чтобы обнять зебру, но Ксенит была готова к таком повороту событий и, стукнув по земле, исчезла в густом облаке дыма. Не ожидав такого, единорожка шлёпнулась на круп и просидела так, потрясённая, добрых десять секунд.
— Ты права, Гаудина, — прийдя в себя, произнесла она. — Даже если у меня есть аликорны, мне всё равно потребуется помощь.
Грифина подняла бровь, давая понять, что внимательно слушает.
— Ты поможешь мне с этим, а я, в память о Кейдже, использую название, которое он придумал. И ещё назову Филлидельфийскую школу в его честь, — предложила Вельвет.
— Послушай, Вельвет… — Каламити вновь попытался образумить свою девушку, но потом, похоже, сдался. Наклонившись ко мне, он пробормотал: — Я искренне надеюсь, что твой план включает в себя разгром армий Анклава и Красного Глаза в Филлидельфии. — Пегас тревожно покосился на Гаудину и Вельвет.
— Название… которое придумал Кейдж? — спросила старая наёмница, а затем вопросительно взглянула на свою дочь.
— "Последователи Апокалипсиса".
* * *
Сегодня:
Ходить по облакам было... странно.
К несчастью, у меня не было времени по-настоящему перебороть это чувство. Мне просто пришлось принять его неправильность и ступить на облака.
— Ты уверена, что нам стоит так разделяться? — кричал Каламити сквозь ветер и грохот обороняющейся базы. Над нами крутился и танцевал Спайк, стараясь не попадаться под выстрелы защитных плазменных пушек, прячась от них за Хищниками, также оборонявшими базу.
— Не волнуйся обо мне, — ответила Вельвет Ремеди, улыбаясь. — У этой старой единорожицы есть ещё парочка новых трюков.
— Старой единорожицы? — отозвался Каламити. — Где она? Прячется за Вельвет?
Какофония разрываемого метала и взрывов обозначили, что второй Хищник попал под обстрел со стороны своих и был выведен из строя. К счастью, солдаты Анклава, оставшиеся охранять базу, не обладали достаточным мастерством, чтобы одновременно стрелять в Спайка и избегать огня по собственным кораблям.
К несчастью, некоторые их выстрелы всё же попадали по Спайку. И его прикрытие начало слабеть.
— Мы должны идти, — сказала я этой парочке, прежде чем ускакать.
— Те лучше быть в порядке, когда я тя снова найду, — сурово сказал Каламити Вельвет.
Прекрасная единорожка улыбнулась и кивнула.
— Конечно буду.
— Они придут за тобой, — не в первый раз сказал Каламити.
— Пусть, — ответила Вельвет. — Они недооценивают меня. Все недооценивают меня.
Каламити и Вельвет остановились, и, посмотрев в глаза друг другу, слились в страстном поцелуе.
Через минуту они оторвались друг от друга. Вельвет ускакала в своём направлении, а Каламити в своём.
* * *
Вчера:
— Прощу прощения за опоздание, — извинился самый прекрасный голос в Эквестрии. — Я не пропустила совещание?
Голос Хомэйдж озарил комнату, поднимая моё настроение. Это как если бы моё сердце взмывало вверх, окружённое стаей бабочек.
— Неа, — ответил Каламити спрайт-боту, из которого звучал голос моей любви. — Мы ток начали. Рад, что ты смогла добраться.
— О, спасибо, спасибо! — обрушила я свои эмоции на Спайка. Мои глаза наполнились слезами радости. Я в последний раз c Хомэйдж. Может, не физически, но это было даже больше, чем то, на что я рассчитывала.
Немного смущённый таким всплеском чувств с моей стороны, пригладив шипы, он произнёс:
— Пожалуйста. — Каждый в пещере глядел на нас. — Да мне это, вообще-то, ничего не стоило.
— Для тебя — ничего, — настаивала я, — а для меня это — всё!
Я ничего не могла с собой поделать. Я обвилась вокруг одной из его лодыжек.
— Спасибо! Спасибо! Спасибо!
— Если ты начнёшь целовать Спайка, — игриво сказала Хомэйдж, — я покину комнату.
Остановившись, я посмотрела на толпу и начала краснеть.
— Э-э, Лил'пип? Ты тут говорила, как Анклав зависит от облачной завесы, — тактично напомнил мне Каламити. — Ну, про план.
— А, да. Об этом.
Я снова собралась, убрала упавшую гриву с лица и окинула взглядом комнату, все смотрели на меня. Вот оно. Мой План.
Маленькая пони в моей голове всё никак не могла прекратить прыгать, как Пинки Пай, благодарить Спайка и кричать имя Хомэйжд.
— Анклав уничтожит всё живое в Филлидельфии и похоронит всё, чего там достиг прогресс, под оплавленными обломками, — напомнила я. — Если победят силы Красного Глаза, то выжившие пегасы либо будут порабощены, либо их головы украсят острия пик.
— А Когти Стерн не похожи на тех, кто может удовольствоваться одной победой, — добавила Гауда. — Теперь, когда с Красным Глазом покончено, она постарается взять на себя всю его операцию. Победить самое большой войско Анклава? Она вернёт линию фронта обратно в небо, едва лишь почует проблеск его слабости.
— Это та грифина, что уничтожила племя отца, верно? — спросила Сефир. Ксенит нахмурилась и утвердительно кивнула. — Что ж, тогда мы не позволим им победить, — уверенно сказала молодая зебра.
— У кого-нибудь есть идеи, когда Анклав начнёт атаку? — спросил один из Рейнджеров Эплджек.
— Да, — ответила я ему. — Завтра утром. — Новость вызвала несколько недовольных возгласов.
— Это будет самая большая и ожесточённая битва в истории Эквестрии со времён великой войны, — повторила я. — И, к сожалению, я пропущу её.
— ЧТО?! — прозвучал в ответ хор голосов.
— У нас есть шанс остановить это, — говорила я. — Не только битву, но и всю угрозу со стороны Анклава. Навсегда. Завтрашним утром я с отрядом проникну на базу Анклава в Нейварро, прорвусь к Проекту Одного Пегаса и разорву облачную завесу.
— Подождите, — сказала Морнинг Фрост, поднимая копыто. — Ты хочешь попасть в Нейварро? Ты знаешь, я была там. Это самая большая военная база, которая у нас... у них вообще есть! Знаешь ли ты, сколько войск находится там? Как насчет Циклона и Хищников? А Щит? А защитный массив?
— Анклав принёс войну к нам, вниз, — заявил Лаенхарт, заставляя Сильвер Белл глубоко вжаться под крыло Дитзи Ду, насколько это было возможно. — Мы вернём её к ним обратно, наверх.
— Большей части войск не будет в Нейварро, — заявила я. — У нас есть два преимущества. Первое — это элемент неожиданности. Анклав не ожидает сил снизу, которые нападут на их... землю? — Должно быть какое-то пегасье слово для этого. Я двинулась вперёд. — Это будет неожиданной стратегией.
— Можт, ещё разок скажешь "неожиданный"? — заржал Каламити.
— Суть второго преимущества заключается в том, что завтра утром на Нейварро останется только минимум персонала, — заявила я. — Каждый доступный пегас из Нейварро будет использован для пополнения войск, собравшихся атаковать Филлидельфию. Пока битва не закончится, на базе почти никого не будет.
Я посмотрела на Гауду.
— За эту информацию Кейдж отдал свою жизнь. Это единственная возможность, единственная слабость, которую мы можем использовать, чтобы взять контроль над П.О.П. и уничтожить Анклав окончательно.
Гаудина восприняла это без комментариев.
— Мы не можем рассчитывать на помощь П.О.П. в битве за Филлидельфию, потому что даже когда я попаду за щит, мне могут потребоваться часы на то, чтобы разобраться, как управлять этим местом. Итак, я нуждаюсь в помощи большинства из вас в битве при Филлидельфии. У меня есть план. Он... видите ли, я собираюсь просить вас о много большем, чем вообще можно кого-либо просить. Но ради тех, кто находится за пределами этой комнаты, на земле или над облаками, я прошу... нет, я умоляю вас помочь.
— Нас бы здесь не было, если бы мы уже не согласились, малышка, — объявил один из Рейнджеров Эплджек. — Мы в твоём распоряжении.
По всей пещере раздалось одобрительное ржание.
Я сделала глубокий вдох и изложила им свой план. Начиная с той части, которая нравилась мне меньше всего.
— Дитзи Ду, — голосом, полным мрачной серьёзности, произнесла я, обращаясь к пегаске-гулю. Она слушала меня со своего места в дальнем углу, обнимая одним крылом свою приёмную дочь. — Мне ненавистна эта часть плана намного сильнее, чем любая другая, но мне действительно необходимо поместить тебя в самое сердце битвы.
Моё сердце сжалось, когда я увидела, как испуганно распахнулись глаза Сильвер Белл.
— Мамочка? — произнесла он робко.
Я заставила себя продолжить:
— Нужно, чтобы ты исполнила свой сверхзвуковой радиоактивный удар ещё раз. На этот раз в самом центре противостояния. — И быстро добавила: — Но я хочу, чтобы ты сделала это с минимально возможным риском для себя. Если ты сумеешь сбить несколько кораблей Анклава, это будет замечательно. Но всё же основная задача — это расчистить облачный слой над полем битвы. Так что будет лучше, если ты сделаешь это на максимально возможной высоте, чтобы быть недосягаемой для вражеского огня.
Сильвер Белл смотрела на свою маму с испуганным выражением.
— Но... кто тебя поймает?
— Лаенхарт сделает это, — решила я. И, уже обращаясь к кантерлотскому гулю, продолжила: — Вы с мышью тоже отправитесь в Филлидельфию. Вашей задачей будет внести как можно больше хаоса в ряды Анклава, отвлекая внимание от Дитзи Ду. А потом поймать её, если будет такая необходимость. После того как сверхзвуковой радиоактивный удар расчистит небо над Филлидельфией, вам нужно будет убираться оттуда как можно быстрее.
Стоит признать, что сейчас, посылая Дитзи Ду в Филлидельфию, я уже переживала намного меньше, чем несколькими днями ранее, до того как к нам присоединились "Лев и Мышь".
— Но сейчас мне нужно, чтобы ты доставил Дитзи Ду в Филлидельфийский Кратер. — И, обращаясь к Дитзи: — Тебе придётся ждать там, пока не настанет нужный момент. Там тебя никто не побеспокоит, и ты снова засияешь в мгновение ока. — Как же мне это не нравилось. Но иного пути не было. Глядя на обожаемую пегаску-гуля, я тихо прошептала: — Мы не можем потерять тебя.
Я поняла, что ставлю ужасно много на способность Дитзи взрываться дважды.
Дитзи Ду забавно отсалютовала мне, а затем повернулась к Сильвер Белл, быстро написав что-то на своей доске. Малышка молча кивнула, глядя на свою новую маму глазами, полными слёз. Я вознесла молитву Селестии и Луне, чтобы они не позволили этим двоим разлучиться дольше, чем на один день.
Вельвет Ремеди обняла своим хвостом Сильвер Белл, когда Лаенхарт прошёл мимо них. Маленький розовый шар покатился через комнату вслед за двумя гулями, покидающими пещеру.
— Подождите! — окликнула я их. Оба гуля остановились, оглянувшись через плечо. Маленький розовый шар ударился о левую заднюю ногу Дитзи Ду и с писком отскочил назад. — Прежде чем вы уйдёте, мне нужно поговорить с Дитзи с глазу на глаз. — Я должна была задержать их ещё немного. — Не волнуйтесь. Это не займёт много времени.
Дитзи Ду терпеливо кивнула и снова села на своё место. Сильвер Белл тут же освободилась от хвоста Вельвет Ремеди и юркнула к своей матери.
Я напряжённо сглотнула и набралась решимости продолжить. Одна из худших частей уже пройдена.
— Гауда, нам нужно, чтобы вы с Когтями расчистили небо над Башней Тенпони и поддерживали это окно открытым.
Реджи возмутилась:
— Так мы в битве не участвуем?
Надеюсь, нет, подумала я в ответ.
— Вы крайне важны для неё, — озвучила я свой ответ. Однако грифину он, похоже, не особенно удовлетворил.
— А что ты предлагаешь взамен? — спросила Гауда. Послышался возмущённый ропот со всех сторон, но я-то знала, что грифина не намеревалась обдирать меня в пору трудностей. Ей всего лишь нужно было что-то взамен, хотя бы символически, дабы сохранить лицо. Когти, всё-таки, не рыцарством занимались. Они вели бизнес.
— Как насчёт возможности расширить сферу влияния и на Башню Тенпони? — предложила я. — У меня там как раз остался бывший сырный магазин. По-моему, отличное место для филиала Когтей Гауды или Нового Кантерлота.
Из спрайт-бота, слегка отдавая металлом, прозвучал голос Хомэйдж:
— О-о-о, Литлпип. Что же ты задумала? — Хотя, судя по тону её голоса, она уже догадывалась.
— Лайфблум... — я обратилась к одному из членов Общества Сумерек. — Ты должен будешь убедить своих друзей в Тенпони. Когда в обоих местах небо будет расчищено, нужно будет, чтобы Общество Сумерек направило всю мощь Селестии Один на поле битвы.
Лайфблум медленно моргнул. Затем кивнул.
— Можете на меня рассчитывать. То есть на нас.
— А что такое Селестия Один? — спросил кто-то из Крестоносцев Пустошей. Лайфблум рассказал им об этом. И хотя он и не вдавался в подробности, ситуация стала вполне очевидной. Башня Тенпони могла привести в действие мегазаклинание, обладавшее боевой точностью, а я собиралась ударить им сразу по обеим сторонам.
— Мы возьмём то, что они у нас украли, — благоговея произнесла янтарная кобылица, — и используем как оружие против них же.
— Именно. — Я позволила себе слегка улыбнуться в ответ на удивление, прозвучавшее в её голосе. — Тем временем наша группа атакует Нейварро. И как только мы доберёмся до центрального узла П.О.П., я проникаю внутрь, анализирую облачную завесу и вывожу из строя столько башен, сколько смогу, не оставляя при этом пегасов умирать с голоду.
Морнинг Фрост и Санлайт возразили.
Я переглянулась со Спайком и сообщила по секрету:
— У плана есть и заключительная стадия, которая восполнит нехватку урожая, но она потребует дополнительной подготовки. Возможно, месяцы подготовки. Но эта проблема будет решена.
Я взглянула на Морнинг Фрост.
— Ты ведь была на Нейварро? Так почему бы тебе и Каламити не описать нам в общих чертах, что нас там ждёт?
Морнинг Фрост подняла сво
