Источники права. Развитие китайского средневекового права проходило главным образом по линии разработки норм уголовного права, регулирования сословно-ранговых различий, налоговых повинностей населения, обязанностей различных категорий держателей государственных земель, а также лиц, ответственных за сохранение государственной собственности, за пополнение государственной казны. Все эти тесно связанные между собой нормы и составляли содержание многочисленных правовых памятников, ди-настийных сводов законов, получивших название кодексов.
В династийных сводах законов костяк норм создавался основателем династии (эти нормы со временем приобретали черты божественного установления), а его преемники расширяли, дополняли этот костяк своими законодательными постановлениями, совершенствуя их.
Начиная с Хань, сборники законов неизменно строились на закреплении стабильного ядра традиционно-правовых норм— люй, которые дополнялись новыми — лин. Постепенно между люй и лин произошло разделение по сферам правового регулирования: люй включали уголовные законы, а лин — административные постановления и пр.
Большая работа по систематизации законов была проведена в суйском (VI в.) и танском (VII в.) Китае. При династиях Суй (581— 618 гг.) и в первый период правления Тан кодексы подвергались пересмотру каждое царствование. Первым дошедшим до нас сводом законов был кодекс VII в. династии Тан ("Тан люй шу-и").
Новая активизация законодательной деятельности китайских императоров имела место в период правления всекитайской династии Сун в связи с усилением власти центрального правительства. В 960—963 гг. было составлено "Исправленное и пересмотренное собрание уголовных законов", почти целиком повторяющее тан-ский кодекс.
В связи со значительным увеличением текущего законодательства работа по классификации законов и постановлений продолжалась и в последующие годы. В конце XI в. в Китае было создано специальное бюро по пересмотру и классификации законов, которое, в частности, подготовило "Свод законов из 900 статей". В конце XIV в. увидел свет "Свод законов династии Мин", воспроизводивший многие положения предшествующих кодексов. Характерно, что эта практика не была изменена и после установления в Китае маньчжурской династии Цин (1644—1912 гг.). Уже в 1644 году, после захвата маньчжурами Пекина, началась работа по изучению минского кодекса, одной из целей которой было внесение в него исправлений и изменений в соответствии с новыми политическими реалиями.
В результате работы маньчжурских придворных сановников и судей в 1647 году был создан кодекс, подавляющее большинство положений которого было заимствовано из старого кодекса династии Мин (1369—1644 гг.), причем часть из них в виде основных, коренных положений (люй), которые не разрешалось изменять. Более трехсот положений цинского кодекса было взято из дополнительных постановлений минского кодекса, в который, в свою очередь, вошли без всяких изменений многие положения танского кодекса. Составленные на основе старых кодексов, маньчжурские кодексы XVII в. почти без изменений действовали в Китае вплоть до начала XX в., определяя содержание принципов и норм традиционного китайского права.
Уголовное право. Средневековое право Китая, его династий-ные кодексы создавались в условиях сложившихся в древности стереотипов массового правосознания китайцев, воспринявших идеологию ортодоксального конфуцианства с его синтезом конфуцианства и легизма.
Один из этих стереотипов исходил из веры китайцев в исключительную эффективность взаимодействующих друг с другом моральных норм (ли) и жестких правовых норм (фа). В танском кодексе, закрепившем законченную нормативную основу традиционного права, прямые ссылки на моральные нормы ли, на конфуцианские произведения встречаются более чем в 60 случаях. Вместе с тем кодекс исходит из легистских требований о коллективной ответственности, о поощрении доносов и пр. Правда, при этом под прямым воздействием высказывания Конфуция, осуждавшего донос на родителей и родственников как нарушение священного принципа "сяо", в кодексе предусматривалось наказание смертной казнью за донос на прямых родственников в первом и втором поколениях.
С действием этого стереотипа связана и другая черта массового сознания, восходящая к легизму. Главная цель закона — не регулирование сферы свободы личности, а репрессия, санкция, дополняющая традиционные принципы повиновения старшим, воле правителя. Более того, с правом в массовом сознании стало ассоциироваться лишь уголовное право, которое и получило наибольшее развитие в китайской правовой культуре. Доминирующие нормы китайского уголовного права применялись не, только в случае совершения преступления, но и при простом нарушении морали. Примером торжества традиционного правосознания может служить одно из показательных положений танского кодекса, предусматривающее наказание в виде битья палками за абстрактное нарушение моральной нормы, "за то, что не следует делать".
Жесткая правовая градация людей, непосредственно воздей-ствующая на оценку тяжести любого аморального поведения в зависимости от пола, возраста, места в иерархии родственных отношений и в социальной иерархии, затушевывала социально-классовые различия в традиционном праве, формировала устойчивые представления об уголовном праве как о защитнике общенациональных интересов, требующем неукоснительного соблюдения.
Преступник как субъект преступления мог быть и свободным, и рабом. В тех случаях, когда в кодексах не было специальных указаний, лично несвободный буцуй привлекался к суду как свободный. Но это обстоятельство не исключало сугубо сословного принципа применения наказания за многие виды преступлений, а к вещам как объектам преступления могли относиться и лично несвободные люди.
Говоря об общих принципах уголовного права, следует отметить, что китайский законодатель учитывал в ряде случаев формы вины: умысел и неосторожность, — но не всегда последовательно. Формальная неопределенность, размытость границ моральной нормы ли и как следствие этого отсутствие сформулированного в законе правового понятия, определения препятствовали четкому разграничению в праве форм вины, приводили к частому использованию при вынесении наказаний таких категорий, как неведение, неумышленность, небрежность, забывчивость, ошибка. Эти понятия широко применялись еще в древности в качестве оснований для помилования.
В III—IV вв. правовая доктрина главным показателем преднамеренности преступления стала считать составление плана его совершения. Предумышленное преступление по танскому кодексу отличалось не только составлением плана, но предварительным оговором двух или более человек.
Законодательство, в том числе и танское, не знало и разработанного института необходимой обороны, но освобождало от ответственности ближайших родственников — сына, внука и пр., защищавших от нападения отца, мать, деда, бабку, ибо негативные пй-следствия этих действий, вплоть до убийства нападавшего, не были продиктованы их преступной волей. В этом же ключе, например, оценивалось и преступное деяние слуги, совершенное по приказу хозяина. Требование "сыновьего благочестия" неизменно диктовало закрепление вышеуказанных норм в китайском законодательстве вплоть до XX в., также как и норм о признании преступным доноса на своих ближайших родственников и об освобождении от ответственности за укрывательство членов семьи, совершивших преступление.
По танскому кодексу смягчались, как правило, наказания за преступления по трем категориям лиц: "старым и малым", а также инвалидам. Но часто детям преступника грозила продажа в рабство. Женщины могли быть казнены, но не могли быть сосланы, а казнь беременной женщины отсрочивалась на 100 дней после рождения ребенка.
Классификация преступлений в зависимости от их общественной опасности в свете конфуцианской морали покоилась в традиционном праве на концепции "10 зол", сложившейся в глубокой древности и пережившей века. При этом объектом преступного посягательства выступал ритуал, нарушение которого в форме непокорства, сыновьей непочтительности, несогласия и пр. определяло крайнюю расплывчатость уголовно-правовой нормы, дающей возможность самому судье оценивать тяжесть преступления, относить к той или иной ритуальной категории практически любое преступление. Это свойство "10 зол" во все века ценилось в Китае, где не испытывали уважения к писаному закону, не допускающему расширенного толкования правовой нормы.
К первому из "10 зол" относился "заговор о мятеже против государя", в категорию которого мог быть отнесен сговор о любом причинении вреда императору. Главное в этой категории преступлений — направленность преступного посягательства против императора, "сына неба", естественных "небесных" установлений. В том же плане трактовались последующие две формы зла. "Великое непокорство", бунт против существующих порядков и морали, — конкретно к этой категории преступлений был отнесен умысел с целью разрушить, попытка разрушить или разрушение храма и могил предков императора или императорской резиденции. Третье зло — "заговор, измена", означающие измену императору, госу-дарству, переход на сторону его врагов, мятеж, бегство из страны или попытка побега из осажденного города.
Все лица, совершившие эти преступления, а также члены их семей считались "неисполнившими долг подданных". Преступники, их отцы и сыновья старше 16 лет подлежали смертной казни через обезглавливание, женщины семьи (матери, незамужние дочери, жены, наложницй — вместе со слугами) конфисковывались в качестве рабов.
В логической связи с первыми тремя формами зла находились и последующие преступления. Четвертое зло — "неподчинение, непокорство" — охватывало преступления против близких родственников, убийство или избиение деда, бабки, родителей, умысел убить их, убийство старших братьев, сестер, близких кровных родственников мужа (но не жены): его родителей, бабки или деда.
Следующее, пятое зло — "несправедливость, порочность" — означало поведение, противоречащее естественному порядку вещей, преступления, совершенные с особой жестокостью, злобностью. Конкретно сюда были отнесены убийства в одной семье трех человек (если они не совершали преступлений, за которые полагалась смертная казнь) или совершение преступления с особой жестокостью, например с расчленением трупа, а также все виды колдовских магических действий, приготовление, хранение и передача другому лицу ядов и пр.
Шестое зло — "выражение великого непочтения", В его основе была группа преступлений, связанных с нарушением особо значимых запретов ли, к числу которых были отнесены, например, кража предметов культа, а также вещей, используемых императором (императорской печати, печатей его жены, матери, бабки), а также оплошности, допущенные при приготовлении ему пищи, лекарства, злословие в его адрес. Все лица, совершившие действия, угрожающие здоровью императора или причинившие ему моральный или физический вред (например, не выполнившие или подделавшие его указ), подлежали удавлению. При этом речь шла о такой исключающей умысел форме вины как небрежность, ошибка. В противном случае преступления относились к первому злу, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Седьмые, восьмые, девятые и десятые формы зла так или иначе были связаны с защитой нравственного порядка в семье, рассматриваемого в качестве основы социального порядка. Седьмое зло — "выражение сыновьей непочтительности", неподчинение родителям. К нему относились, например, обвинение в неблаговидных действиях деда, бабки, родителей, ругань в их адрес, их плохое содержание, выделение из семьи и раздел имущества без их согласия, вступление в брак во время ношения траура или ношение в это время нетраурной одежды и пр.
Восьмое зло — "несогласие, разногласие" между кровными родственниками. К этой категории относился широкий спектр преступных действий: от умысла убить или продать в рабство близкого родственника до избиения женой мужа и доноса на родственников старшего поколения.
Девятое зло — "несправедливость, неправедность" — включало в себя преступления, совершенные друг против друга лицами, связанными не семейными, а официальными, социально-иерархическими узами, например, убийство подчиненным своего начальника, командира, учителя-наставника в конфуцианской морали, т.е. члена той группы лиц, которая, как и семья, скрепляла социальный порядок. Сюда же были отнесены различные формы выражения женой непочтения к мужу, например неношение по нему траурной одежды и пр.
Десятое зло — кровосмесительные половые связи, которые приравнивались к поведению "птиц и зверей" и включали в себя половые отношения не только с кровными нисходящими и ближайшими боковыми родственниками, но и с наложницами деда и отца.
"10 зол" не покрывали все преступные действия. Они были своеобразным мерилом отношения к другим преступлениям, среди которых во все времена выделялись преступления против конкретного человека, посягательство на его жизнь, здоровье и пр. Наказания при этом определялись в традиционном китайском праве с учетом ряда факторов: социального статуса, отношений преступника и потерпевшего в системе кровнородственных и служебных связей, наличия и интенсивности преступной воли и др. Преднамеренное убийство влекло за собой самое тяжелое наказание — обезглавливание. От ответственности свободного за убийство "по ошибке", во время игры например, можно было откупиться. Только сговор рабов и буцуев убить хозяина влек за собой высшую меру наказания, убийство же хозяином своего раба и буцуя наказывалось по танскому кодексу 100 ударами толстыми палками, если они провинились перед ним, если нет — то одним годом каторги. Убийство же "по ошибке" в этом случае вообще не наказывалось.
Те же условия учитывались при нанесении телесных повреждений, но мера наказания была меньшей. Муж, причинивший ранение жене, наказывался менее строго, чем в случае ранения постороннего человека. За ранение наложницы он вообще не наказывался.
К преступлениям против личности танским кодексом относились многовариантные ситуации продажи в рабство свободного (с учетом возраста, пола, родства потерпевшего и преступника), входящие в категорию "незаконного перемещения вещи с присущего ей хозяйского места", вместе с хищением и присвоением различного рода имущества. Эти преступления классифицировались и с учетом того, были ли они совершены против частного или казенного имущества, а также частным или должностным лицом — чиновником. Учитывались при этом и способы незаконного приобретения имущества: ограбление, кража, взятка, приобретение имущества с использованием административных прав (т.е. в сфере административной деятельности чиновника) и незаконное приобретение имущества, связанное с использованием служебного положения. Кража, наказуемая, как правило, битьем толстыми палками, определялась как тайное хищение имущества, грабеж — как открытое хищение с помощью угроз или силы.
Особую группу преступлений доставляли различные формы незаконного обогащения, получение имущества обманом, с помощью запугивания, покупки с применением силы или.чрезмерным получением выгоды. Таким образом, стиралась грань между преступлением и нарушением легальных ограничений договоров, что было характерной чертой традиционного права, не проводящего, как правило, четких различий между сферой публичных и частных интересов.
Учитывалась при вынесении наказания и стоимость похищенного. Кража в особо крупных размерах наказывалась по танскому кодексу ссылкой с дополнительными каторжными работами и компенсацией стоимости похищенной вещи в двойном размере. Кража казенного имущества увеличивала меру наказания. Кража у родственников уменьшала ее. К краже приравнивалось и причинение ущерба чужому имуществу. Сурово карался поджог, затопление чужого участка.
Принципы тотальной личной зависимости, подчиненного от начальника, простого смертного от должностного лица являлись благодатной почвой для различных видов должностных преступлений и прежде всего взяточничества, мера наказания за которое варьировалась в зависимости от того, нарушил ли чиновник закон при получении "подарка", раскаялся или нет, а также в зависимости от стоимости, величины взятки. Виновными в преступлении при этом считались обе стороны.
О суровой, но безуспешной из-за массы правовых лазеек борьбе государства против должностных преступлений свидетельствуют и другие примеры. Должностным преступлением, например, считалось по танскому кодексу любое получение подарка чиновником от своих подчиненных, даже если он был в отставке. Однако такие знаки благодарности подчиненных, как подношения в дни "траура и горя", даровой труд "с соблюдением меры", не считались преступными.
Китайское право не разделяло административного и уголовного наказания. Любое нарушение в сфере деятельности администрации влекло за собой уголовное наказание, будь то опоздание или невыход на работу чиновника или разглашение государственной тайны. При этом чиновник не нес наказания за противоправное действие, если оно было совершено по приказу начальника.
Особую группу преступлений составляли различные нарушения моральных устоев в семье, половые преступления, важнейшим критерием негативной оценки которых выступал также пол преступника и его место в системе родственных связей с потерпевшим. Наряду с преступлениями, входящими в "10 зол", традиционное право сурово карало прелюбодеяние, совращение,.чинов-ником женщины, если она находилась в сфере его административной власти, изнасилование, особенно если раб насиловал свободную женщину, и пр. Закон не считал при этом преступлением половые связи хозяина с рабыней или дочерью буцуев.
При династии Северный Вэй (V в.) традиционная система наказаний включала в себя обезглавливание, удавление, каторжные работы со ссылкой, каторжные работы без ссылки, тогда же в качестве наказания стало применяться битье палками. В период Суй (VI в.) толстые палки были дополнены тонкими. Танский кодекс более чем на тысячелетие упорядочил систему пяти основных наказаний: удары тонкими палками (пять степеней: от 10 до 50 ударов), толстыми палками (пять степеней: от 60 до 100 ударов), каторжные работы (трех степеней: от 1 до 3 лет), ссылка (трех степеней в зависимости от отдаленности местности: от 2 до 3 тыс. ли') и смертная казнь в двух формах (путем обезглавливания и удушения). В 623 году была введена ссылка с дополнительными каторжными работами, которой могла быть заменена смертная казнь. в Х - XI вв. смертная казнь была дополнена расчленением трупа преступника.
Китайское право, таким образом, не знало пожизненной каторги, но каторга на определенный срок превращала фактически свободного человека в раба. Чиновники в связи с этим не наказывались каторжными работами. Осужденные оставались на месте ссылки пожизненно, только при династии Тан они могли возвращаться домой по амнистии. Не ссылались казенные рабы, вместо ссылки их били палками.
В династийные кодексы из конфуцианского источника Ли цзы были перенесены "восемь правил" применения наказания к лицам высокого социального статуса. Восемь категорий знатных лиц (первая — родственники, вторая — верные друзья императора, "служившие ему в течение длительного времени", третья — "благородные люди, слова и поступки которых могли служить образцом", четвертая — "способные, талантливые в военных и государственных делах", пятая — заслуженные военнослужащие, шестая — знатные чиновники высших рангов и должностей, седьмая — "усердные чиновники" и восьмая — "гости", т.е. потомки царских династий) в случае совершения ими ряда преступлений, наказуемых смертной казнью, не подпадали под юрисдикцию обычных судов. Они отдавались на откуп императору при определении Наказания, его смягчении или помиловании преступника.
При решении вопроса о наказании за преступления пользовались преимуществами и другие категории чиновников благодаря системе заменяющих наказаний, когда каторга или ссылка заменялись потерей должности, ранга, титула. Чем больше было у чиновника титулов, чем выше был его ранг, тем больше было возможностей "погасить" основное наказание. В случае серьезных преступлений, когда титулов и рангов не хватало, оставшаяся часть наказания могла быть погашена штрафом.
Господствующее положение бюрократии в обществе определяло наличие в традиционном праве Китая и другого весьма специфического института — "тени", на основании которого родственники чиновника ("тенедателя") получали ряд особых социальных и правовых преимуществ в зависимости от "силы тени", измеряемой рангом чиновника и степенью родства с ним "тенеполучателей" (что определялось конфуцианскими критериями по срокам ношения траура по умершему родственнику). "Тень" давала возможность получения должности на государственной службе, а также освобождала от ответственности или смягчала наказание при совершении уголовного преступления. Последствия ее действия были подробнейшим образом зафиксированы в танском кодексе. Самой мощной была "тень" императора, которая распространялась на большой круг его родственников. Но даже самый мелкий чиновник имел возможность "прикрыть" своей "тенью" деда, бабку, отца, мать, жену, сыновей, внуков.
Принцип коллективной ответственности, лежащий в основе всего китайского правопорядка, трансформировался в течение столетий не только за счет более четкого закрепления круга лиц, подлежащих ответственности, но и изменения форм наказания. К коллективной ответственности стали привлекать лиц, связанных не только родственными и служебными узами, но и узами территориальными, административными (соседи, местные власти) — за преступления, совершенные на подведомственной территории и пр. Все больше усложняется и детализируется и система наказаний при коллективной ответственности, которая стала включать в себя не только смертную казнь, но и другие наказания.
Регулирование имущественных отношений. Средневековое право Китая складывалось в условиях непрекращающегося противоборства социально-классовых сил, интересы которых были пре-имущественно связаны или с государственной, или с частной собственностью на землю. Общинное землевладение было уничтожено в Китае еще в древности. Коллективная собственность на землю долго продолжала существовать в форме неразделенной семейной собственности, родовой собственности, выделенной на поддержание культа предков и на общинные кладбища. Особый вид собственности представляла собой собственность буддийских и даосских общин. Первоначально отчуждение большесемейной собственности допускалось лишь в случае крайней нужды с правом последующего выкупа. Эти ограничения и определили широкое развитие института заклада земли, особенностью которого было то, что залогодатель длительное время не терял на заложенную землю права собственности, сохраняя право выкупа земли после истечения срока уплаты долга. По указу 962 года право выкупать землю даже по истечении срока уплаты долга передавалось и потомкам залогодателя.
Залогодержатель не мог перезаложить землю, даже если в договоре займа под заклад земли (этот договор обязательно оформлялся письменно) оговаривалась возможность продать землю. В случае неуплаты долга продаваемая земля должна была быть предложена сначала родственникам, затем соседям залогодателя. В это время особенно часто закладывали людей, прежде всего рабов. При отработке долга стоимость рабочего дня одного человека устанавливалась на том же уровне, что и стоимость эксплуатации в течение дня быка, лошади, телеги. Практиковался и заклад лично свободных, которые, не считаясь рабами, попадали фактически в рабские условия. На работу их гнали палками, плетьми, хотя кодексы и устанавливали уголовную ответственность за продажу и заклад свободных членов семьи. Дело в том, что на местном уровне в сфере отношений, связанных с арендой земли, ее закладом и пр., действовало, как правило, обычное право, на котором основывалась и испольщина, наиболее распространенная форма продуктовой ренты в Китае.
В обычном праве Китая, как и в обычном праве Индии, Японии и пр., сложился, например, такой принцип, что рост процентов по долгам не мог превышать суммы самого долга.
При залоге движимого имущества также исключалось самовольное распоряжение им, даже если исполнение договора было просрочено. Отдать в залог семейное имущество мог только глава семьи, в крайнем случае старший сын.
Китайское право отличало от договора займа договор ссуды, передачу в пользование конкретно-определенной вещи, невозвращение которой влекло за собой уголовную ответственность. Особо оговаривалось в кодексе запрещение заключать договор ссуды чиновникам, в ведении которых находились казенные рабы, скот, когда вещь ссужалась самому себе или другому лицу, а также предоставление себе или другому лицу беспроцентного займа из казенных средств.
В китайском обязательственном праве особое место отводилось договору купли-продажи, при котором соглашение сторон являлось главным условием его действительности. Купля-продажа обычных вещей отличалась от купли-продажи не только земли, но людей и скота. При продаже людей необходимо было свидетельство, что продаваемый человек с рождения был лично свободен. С эпохи Хань китайское традиционное право знало продажу в кредит. Купля-продажа обычных вещей, так же как рабов и скота, требовала составления купчей, отказ от чего грозил штрафом. Несвоевременное составление купчей наказывалось битьем толстыми палками.
Бдительно следя за состоянием рынка, китайское государство создало систему контрольных окружных, уездных органов. Специально назначенные чиновники следили за деятельностью торговых рядов (хан). Администрация каждые десять дней устанавливала рыночные цены, регистрировала все лавки торговцев, все сделки по продаже недвижимости, людей, скота, контролировала систему мер и весов. Виновные в заключении торговых сделок без добровольного взаимного согласия сторон, с применением силы или по завышенным ценам наказывались битьем толстыми палками. Существовала государственная торговая монополия на ряд товаров: соль, чай и др. При заключении договора купли привлекались поручители и свидетели. При продаже земли специально оговаривалось, что продаются и недра, и то, что над поверхностью земли.
того привлечения к ответственности невиновных. До суда преступника держали в тюрьме, женщин отдавали на поруки в дом мужа.
В судах кроме судей и чиновников, расследующих преступление, были стряпчие, делопроизводители, посыльные, стражники, экзекуторы. За неявку в суд свидетелю полагалось 40—50 ударов палками. Судьи проводили допросы, очные ставки, назначали пытки, которые применялись к тем, кто не сознавался. Они исходили из презумпции виновности обвиняемого, ставили своей главной целью добиться признания последнего. Если признание вины не было вырвано после троекратного допроса под пытками, то пытки могли быть применены к обвинителю, чтобы уличить его в лжесвидетельстве. Рабы не могли давать показаний против своих хозяев. Приговор записывался. Обвиняемый в танском Китае мог быть оправдан, осужден или его дело могло быть признано сомнительным.
Об отходе от жестких легистских методов в танском суде свидетельствовало следующее. При вынесении приговора о наказании каторжными работами (или более суровом) требовалось согласие обвиняемого. Если он не соглашался, дело подлежало пересмотру. Если доказательств было недостаточно и обвиняемый не признавался, приглашали поручителей и его отпускали на свободу. При сомнительном решении обвиняемому давалась также возможность откупиться. Приговор к смертной казни утверждался императором. Тела и головы преступников, подвергшихся смертной казни, выставлялись для публичного обозрения. Простолюдинов казнили на рыночной площади, а чиновников дома.
