Цельное знание
Слово "философия", как известно, не имеет одного точно определенного значения, но употребляетсяво многих весьма между собой различных смыслах. Прежде всего мы встречаемся с д вумя главными, равно друг от друга отличающимися понятиями о философии: по первому философия есть только теория, есть дело только школы; по второму она есть более чем теория, есть преимущественно дело жизни, а потом уже и школы. По первому понятию философия относится исключительно к познавательной способности человека; по второму она отвечает также и высшим стремлениям человеческой воли, и высшим идеалам человеческого чувства, имеет, таким образом, не только теоретическое, но также нравственное и эстетическое значение, находясь во внутреннем взаимодействии с сферами творчества и практической деятельности, хотя и различаясь от них. Для философии, соответствующей первому понятию, - для философии школы — от человека требуется только развитой до известной степени ум, обогащенный некоторыми познаниями и освобожденный от вульгарных предрассудков; для философии, соответствующей второму понятию, - для философии жизни - требуется, кроме того, особенное направление воли, то есть особенное нравственное настроение, и еще художественное чувство и смысл, сила воображения, или фантазии Первая, занимаясь исключительно теоретическими вопросами, не имеет никакой прямой внутренней связи с жизнью личной и общественной, вторая, стремится стать образующей и управляющей силой этой жизни
Спрашивается, какая из этих двух философий есть истинная? И та и другая имеют одинаковое притязание на познание истины, но самое это слово понимается ими совершенно различно для одной оно имеет только отвлеченно-теоретическое значение, для другой - живое, существенное. Если для разрешения нашего вопроса мы обратимся к этимологии слова "философия", то получим ответ в пользу живой, философии. Очевидно, название «любомудрие», то есть любовь к мудрости (таков смысл греческого слова φιλοσοφία), не может применяться к отвлеченной теоретической науке. Под мудростью разумеется не только полнота знания, но и нравственное совершенство, внутренняя цельность духа Таким образом, слово "философия" означает стремление к духовной цельности человеческого существа - в таком смысле оно первоначально и употреблялось Но разумеется, этот этимологический аргумент сам по себе не имеет важности, так как слово, взятое из мертвого языка, может впоследствии получить значение, независимое от его этимологии. Так, например, слово "химия", значащее этимологически «черноземная» или же «египетская» (от слова «хем» - черная земля, или как собственное имя - Египет), в современном своем смысле имеет, конечно, очень мало общего с черноземом или с Египтом Но относительно философии должно заметить, что и теперь большинством людей она понимается соответственно своему первоначальному значению И доселе видят в философии более, чем отвлеченную науку, в философе - более, чем ученого. В разговорном языке можно назвать философом человека не только малоученого, но и совсем необразованного, если только он обладает особенным умственным и нравственным настроением. Таким образом, не только этимология, но и общее употребление придаст этому слову значение, совершенно не соответствующее школьной философии, но весьма близкое к тому, 'что мы назвали философией жизни. Но решающего значения и это обстоятельство все-таки не имеет: ходячее понятие о философии может не отвечать требованиям более развитого мышления. Итак, чтобы разрешить вопрос по существу, нам должно рассмотреть внутренние начала обеих философий и лишь из их собственной состоятельности или несостоятельности вывести заключение в пользу той или другой.
Все многообразие систем в школьной философии может быть сведено к двум главным типам или направлениям. Воззрения, принадлежащие к первому типу, полагают основной предмет философии во внешнем мире, в сфере материальной природы и соответственно этому источником познания считают внешний опыт, то есть тот, который мы имеем посредством нашего обыкновенного чувственного сознания. По предполагаемому им предмету этот тип философии может быть назван натурализмом, по признаваемому же им источнику познания - внешним эмпиризмом.
Признавая объектом философии природу, данную нам во внешнем опыте, натурализм, однако, не может приписывать такого значения непосредственно окружающей нас действительности во всем сложном и изменчивом многообразии ее явлений. Если бы искомая философией истина была тождественна с этою окружающей нас действительностью, если бы она была у нас, под руками, то нечего было бы и искать ее. И философия как особенный род знания не имела бы причины существовать. Но в том-то и дело, что эта наша действительность не довлеет себе, что она предстает как нечто частичное, изменчивое, производное и требует, таким образом, своего объяснения из другого, истинно-сущего как своего первоначала. Эта действительность явлений - то, что мы в совокупности называем миром, - есть только данный предмет философии, то, что требуется объяснить, задача для разрешения, загадка, которую нужно разгадать. Ключ этой задачи, ее "разгадка", и есть искомое философии. Все философские направления, где бы они не искали этой сущей истины; как бы ее ни определяли, одинаково признают, что она должна иметь характер всеобщности и неизменности, в отличие от преходящей и раздробленной действительности явлений.
Великая мысль, лежащая в корне всякой истины, состоит в признании того, что в сущности все, что есть, есть единое и что это единое не есть существование или бытие, но что оно глубже и выше всякого бытия, так что вообще все бытие есть только поверхность, под которою скрывается истинно-сущее как абсолютное единство, и что это единство составляет и нашу собственную внутреннюю суть, так что, возвышаясь надо всяким бытием и существованием, мы чувствуем непосредственно эту абсолютную субстанцию, потому что становимся тогда ею. Но, возражают обыкновенно, каким образом человек, сам существо относительное, может выйти из сферы своей данной действительности и трансцендировать к абсолютному? Но кто доказал, что человек есть то, за что принимает его школьная философия?
...Если бы на вечный вопрос "что есть истина?" кто-нибудь ответил: истина есть то, что сумма углов треугольника равняется двум прямым или что соединение кислорода с водородом образует воду, - не было ли бы это плохою шуткой? Очевидно, что теоретический вопрос об истине относится не к частным формам и отношениям явлений, а к всеобщему безусловному смыслу или разуму (Логос) существующего. Поэтому частные науки и познания имеют значение истины не сами по себе, а лишь в своем отношении к этому Логосу, т.е. как органические части единой, цельной истины. Но цельное знание по определению не может иметь исключительно теоретического характера. Оно должно отвечать всем потребностям человеческого духа, должно удовлетворять в своей сфере всем высшим стремлениям человека. Отделить теоретический (познавательный) элемент от элемента нравственного (практического) и от элемента художественного (эстетического) можно было бы только в том случае, если бы дух человеческий разделялся на несколько самостоятельных существ, из которых одно было бы только разумом, другое - только волей, третье - только чувством
Таким образом, истина, составляющая содержание настоящей философии, должна необходимо относиться к воле и чувству. Тогда исходная точка этой философии - абсолютно-сущее - не может определяться одной только мыслительной деятельностью, а определяется также необходимо волей и чувством. И действительно, абсолютно-сущее требуется не только нашим разумом как логически необходимая предпосылка всякой частной истины (то есть всякого ясного и четкого понятия, всякого верного суждения и всякого правильного умозаключения) - оно требуется также и волей как необходимая предпосылка всякого нравственного поступка, как абсолютная цель или благо, наконец, оно требуется также и чувством как необходимая предпосылка всякого полного наслаждения, как та абсолютная и вечная красота, которая одна может снять видимую дисгармонию чувственных явлений "и разрешить торжественным аккордом их голосов мучительный разлад".
Вл. Соловьев. Философские начала цельного знания
Мартин Хайдеггер
