Краткий перечень и характеристика основных этапов развития мировой гостиничной индустрии с древних времен до конца XX в. 20 страница

Руководителем экспедиции был назначен датчанин, перешедший на русскую службу, Витус Ионссен Беринг, отлично зарекомендовавший себя как опытный моряк во время Северной войны, а его вторым помощником — Алексей Ильич Чириков.

Первая Камчатская экспедиция заняла около пяти лет. Потребовалось очень много времени, чтобы, во-первых, подготовить

ее, а во-вторых, совершить путь по маршруту Петербург —Камчатка — Петербург.

Выйдя в море из Ново-Камчатска, в августе 1728 г. моряки прошли пролив, отделявший Азию от Америки, но они не узнали этого. Было решено не идти дальше на север, а вернуться назад. Формально экспедиция не решила поставленных перед ней задач. Хотя и было проведено картографирование, которое впоследствии так восхищало Дж. Кука. «Я должен воздать справедливую похвалу памяти почтенного капитана Беринга, наблюдения его так точны и положение берегов означено столь правильно, что с теми математическими пособиями, какие он имел, нельзя было сделать ничего лучше. Широты и долготы его определены так верно, что надобно сему удивляться» [57]. Но эти измерения были проделаны А.И.Чириковым и П.Чаплиным.

По возвращении в столицу Беринг представил проект новой экспедиции, который был утвержден Адмиралтейств-коллегией.

Целями предстоявшей экспедиции было отыскание морского пути из Камчатки в Америку, из Охотска в Японию, из Оби в Лену, кроме того, надо было нанести на карту границы Российской империи от Белого до Японского моря. И вновь для осуществления этого нового грандиозного проекта во главе были поставлены В.Беринг и А.И.Чириков (рис. 3.11).

Подготовка Второй Камчатской экспедиции была еще более длительной и плохо организованной. Почти восемь лет из Петербурга доставляли снаряжение на Камчатку, а затем строили корабли-пакетботы, годные для плавания по океану. Местные влас-

Рис. 3.11. Карта плавания В.Беринга и А.И.Чирикова к берегам Северной Америки (1741)

ти Якутска и Охотска не столько помогали, сколько противодействовали подготовке похода. Начались трения между В. Берингом и некоторыми членами команды. Наконец, в начале мая 1741 г. два корабля стояли на рейде Петропавловской гавани. В.Беринг устроил совещание с командой относительно выбора курса. Он решил согласиться с предложением некоего Людовика Делиля, предложившего искать фантастическую «Землю Жуана де-Гаммы», которая как-то появилась на карте Восточного океана и считалась «островом сокровищ». А. И. Чириков пытался протестовать, но напрасно.

В результате этой авантюры было потеряно около трех недель. Разумеется, никакой «Земли Жуана де-Гаммы» обнаружено не было. Сильный туман стал виновником того, что корабли потеряли друг друга. В июле флагманский корабль, на котором находился В. Беринг, достиг американского берега. Но через три дня он, заторопившись, покидает американское побережье и, вопреки инструкции, держит курс на юго-запад, а не на север. Почти три месяца из-за непогоды их корабль носило по океану. Практически закончился запас продовольствия и пресной воды. Началась цинга, появились первые жертвы. Корабль прибило к острову, который был ошибочно принят за Камчатку. Здесь похоронили более тридцати человек экипажа, а также и самого командира, скончавшегося в декабре 1741 г.

Фигура В.Беринга и трагична и вместе с тем величественна. Он, подобно Колумбу, сделал открытие, но не узнал о нем. Но на картах навсегда сохранилось его имя — Берингов пролив, Берингово море, Берингов остров.

Но в то же время он был очень близок голландской дипломатической миссии в Санкт-Петербурге. Голландский посол заранее знал о готовящейся экспедиции. Известно, что перед своим вторым посещением Камчатки Беринг посетил посольство и передал туда секретную карту северо-восточных побережий России. До сих пор неизвестно, какие именно документы и в каком объеме получили голландцы от Беринга. Но на основе переданного материала вскоре в Европе стали создавать довольно точные карты этого региона. Возможно, его «несколько странное» поведение, связанное с «нежеланием» открытия Аляски, которое могло состояться в 1728 г., связано с тем, что на эти земли претендовала Франция, которая в тот период времени была союзницей Голландии на международной арене.

М.В.Ломоносов, осуждая В.Беринга, писал, что «одного жаль, что идучи обратно, следовал тою же дорогою и не отошел далее к востоку, которым ходом, конечно, мог бы приметить берега северо-западной Америки».

А. И. Чириков, командовавший одним из пакетботов во Второй Камчатской экспедиции (или Великой Северной экспедиции

1733— 1743 гг.), первым достиг северо-западного побережья Америки. Но его рапорт почти двести лет пролежал под спудом в секретных архивах Адмиралтейства. Опыт его со временем был оценен, его назначили начальником всех учебных заведений флота и произвели в капитан-командоры. И как бы в подтверждение слов историографа экспедиции Миллера, сказавшего о А.И.Чирико-ве, что «память его у всех... в забвенье не придет», ряд мест в северной части Тихого океана названы его именем.

Реальным же «открывателем» Берингова пролива можно считать Ивана Федорова, который в 1732 г. на корабле «Святой Гавриил» вышел от Камчатки к Чукотскому мысу. Обогнув его, он подошел к одному из островов из группы Диомида. С его северной оконечности путешественники видели на востоке «Большую землю», т. е. Америку. Картограф М. С. Гвоздев указал их путь, который лежал к западной части полуострова Сьюард американского побережья.

Великая Северная экспедиция была разбита на семь отрядов, которые, не считая академической группы, насчитывали 997 участников. Пять отрядов должны были исследовать берега Северного Ледовитого океана от Архангельска до Камчатки, а два отряда намеревались послать к берегам Америки и Японии. Это был беспрецедентный по масштабам и глубине научно-исследовательский эксперимент. В составе экспедиции кроме, разумеется, моряков были историографы, медики, ботаники, химики, естествоиспытатели, астрономы, художники, рисовальщики и статистики.

С. Г. Малыгиным в 1736—1737 гг. была сделана картографическая съемка побережья Северного Ледовитого океана от Югорского Шара до устья Оби. А экспедиция под руководством В. В. Прончищева и С. И.Челюскина в 1734—1736 гг. должна была заниматься картографированием побережья от устья Лены до устья Енисея. В результате этого похода была изучена дельта Лены. Во время зимовки недалеко от дельты реки Оленек В. В. Прончищев собирал сведения об эвенках и якутах, живущих в этих местах, об ископаемых этого края, о прибрежной полосе. Он проследовал мимо Хатангского залива, далее на север вдоль восточного берега полуострова Таймыр, но льды заставили экспедицию повернуть обратно. «За препятствием великих льдов, — писал мореплаватель, — для того, что в путь нам к Енисейскому устью не пропустило, понеже льды в море лежат далече к северу и от севера к востоку, и льды плотные и густые, и обойти и между ими пройтить невозможно, того ради сделав консилиум,...решили возвратиться назад к реке Хатанге, или где пристойнее будет зимовать» [57]. Моряки вновь возвратились на старую зимовку. С.И.Челюскин возглавил экспедицию после смерти В. В. Прончищева в 1736 г. Отослав в Якутск результаты исследований, он получил вскоре новое предписание от Адмиралтейства.

В 1741 —1742 гг. С.Челюскин с небольшим отрядом отправился из Туруханска. От устья реки Хатанги он прошел вдоль побережья полуострова Таймыра до устья реки Таймыр, пройдя самую северную оконечность полуострова. Съемка местности в этих высоких широтах была наиболее сложной из всех работ Великой Северной экспедиции. Самой северной оконечности Азии присвоено имя отважного моряка, она получила название мыса Челюскина.

Исследования русского Севера в XVIII вв. вели и кузены Хари-тон Прокофьевич и Дмитрий Яковлевич Лаптевы. В их задачу, по приказу Адмиралтейства, входило картографирование берега к западу и востоку от реки Лены.

Дмитрий Яковлевич Лаптев должен был идти на восток. Этот поход к малоизведанным землям имел двоякую стратегическую задачу, кроме картографирования побережья. Надо было выяснить, во-первых, имеется ли на востоке «Большая Земля», и, по возможности не озлобляя местных жителей, распространить на них российское подданство, а во-вторых, есть ли пролив, отделяющий Азию от Америки.

Экспедиция состоялась в 1736— 1742 гг. После нескольких походов и зимовок Д.Я.Лаптеву удалось составить карту северного берега Ледовитого океана между реками Леной и Колымой. Его отчеты и донесения содержали не только ценные сведения по картографии и гидрографии, но и наблюдения этнографического характера, описание народностей Крайнего Севера России, их истории, быта и хозяйства. Д.Я.Лаптев указывал в своей докладной записке, что для распространения грамотности среди народов Севера необходимо послать туда учителей и священников. Ратовал он и за уменьшение налога с местных жителей. Также в его докладной записке были предложены и меры экологического характера, направленные против хищнического разграбления богатств края.

Экспедиция под руководством X. П.Лаптева после длительной подготовки, которая заняла более двух лет, смогла начаться в июне 1739 г., когда дюбель-шлюпка «Якутск» двинулась из одноименного города вниз по реке Лене. Адмиралтейство, понимая всю сложность поставленных задач, указывало, что если невозможно было из-за льдов продвигаться морем, то тогда команда могла вести разведку и по суше.

Отряд под руководством Х.П.Лаптева исследовал побережье к западу от Лены, продолжая работу, начатую погибшим В. В. Прон-чищевым. Убедившись, что им не удастся обогнуть полуостров Таймыр по морю, они решили вести картографические работы с суши. Но сделать это можно было только зимой, т.к. летом по болотистому побережью нельзя было проехать ни на оленях, ни на собаках. Х.П.Лаптев выполнил поставленную задачу к августу 1742 г. Его отчеты содержали ценные сведения о продвижении отряда, о гид-

рографии побережья полуострова Таймыр, этнографическое и хозяйственное описание народностей полуострова.

В память о Харитоне и Дмитрии Лаптевых море, простирающееся от Таймыра до Новосибирских островов, берега которого первыми исследовали братья, назвали морем Лаптевых.

В 60-х гг. XVIII в. была сделана попытка добраться из Архангельска до Камчатки морским путем, удаляясь от берега на 500 — 700 км. Инициатором этой экспедиции был М. В.Ломоносов, который считал, что вдали от берегов Северный Ледовитый океан свободен от тяжелых льдов. «Могущество и обширность морей, Российскую империю окружающих, требуют рачения и знания. В Северном океане есть пространное поле, где углубиться может Российская слава, соединив с беспримерною пользою через изобретенное восточно-северное мореплавание в Индию и Америку» [58]. Дважды наши моряки под руководством Василия Яковлевича Чичагова пытались осуществить эту задачу, поставленную перед засекреченной правительственной «Экспедицией о возобновлении китовых и других звериных и рыбных промыслов», как ее условно называли. Секретность при снаряжении экспедиции В.Я.Чичагова была столь высокой, что Екатерина II даже не разрешила раньше времени ставить о ней в известность членов Сената.

Предполагалось, что она должна была встретиться с другой засекреченной экспедицией — Петра Кузьмича Креницына. Для встречи двух флотилий были даже специально выработаны особые знаки и пароли. Но флотилия В.Я.Чичагова, состоявшая из трех кораблей, из-за льдов смогла подняться до 82° 21' северной широты к северо-западу от Шпицбергена. Формально эта экспедиция своей задачи не выполнила. Но ценность ее заключалась в том, что морякам удалось проникнуть в центральные области Ледовитого океана, продолжить научные изыскания в Арктике.

Экспедиция П. К. Креницына главной своей задачей имела открытие и описание островов в Тихом океане, к которым, между прочим, относили и Аляску, колонизацию новых территорий, а также приведение алеутов (американцев) в российское подданство. Денег для этой экспедиции не жалели. Все согласившиеся принять в ней участие офицеры были повышены в звании. А за время экспедиции им выплачивалось двойное жалованье по распоряжению императрицы Екатерины II. П. К. Креницыну было разрешено лично выбрать себе помощника, которым стал Михаил Дмитриевич Левашев.

Экспедиция тронулась в путь из порта г. Охотска в октябре 1766 г. Несмотря на гибель трех судов (из четырех), трудности, связанные с зимовками, ее участниками были исследованы Алеутские острова. Географические результаты экспедиции использовались всеми позднейшими русскими и иностранными исследователями северо-восточной части Тихого океана. Материалы экспедиции не

были засекречены, они выдержали шесть изданий в 80 —90-х гг. XVIII вв. и были переведены на основные европейские языки. Особенную ценность представляли собой этнографические описания алеутов, сделанные М.Д.Левашевым.

Степан Петрович Крашенинников начал научное изучение Камчатки. Он также был участником Второй Камчатской экспедиции 1733 — 1743 гг. Для этой экспедиции специальной комиссией Академии наук было отобрано пять лучших студентов Московской славяно-греко-латинской академии. В течение нескольких месяцев им читались интенсивные курсы по естественным наукам. Затем началось необычное путешествие. В «академической свите Камчатской экспедиции» С. П. Крашенинников проехал через Урал. и Сибирь. Во время этого «тура» он активно занимался научными исследованиями: помогал натуралисту И.Г. Гмелину в сборе гербария, а во время следования по Алтаю ему поручили описывать Колыванские заводы. Ученый совершил труднейшую поездку через горные таежные хребты для изучения теплых источников на реке Онон, им был описан Баргузинский острог. С.П.Крашенинников побывал на Байкале, осмотрел остров Ольхон и таежными тропами добрался до Верхоленского острога. В Якутске экспедиция остановилась на зимовку.

Летом 1737 г., находясь в Охотске, исследователь активно занимался изучением Приморского края. Им была организована метеорологическая станция. Наконец, в октябре 1737 г. С. П. Крашенинников на маленьком судне «Фортуна» отбыл на Камчатку. Трудно переоценить значение его труда «Описание земли Камчатка», изданного в 1756 г. Ученым была составлена географическая карта полуострова, дана история жителей Камчатки до прихода сюда русских, на разнообразных и репрезентативных примерах продемонстрированы основные черты быта, жизни, верований и обычаев местных жителей. На Камчатке стали проводиться метеорологические наблюдения, исследоваться горячие ключи, в частности на притоке реки Бааню, реки Озерной. С. П. Крашенинников послал, в свою очередь, небольшую экспедицию для изучения Курильских островов. Исследователя интересовали землетрясения, северные сияния, приливы и отливы, он брал образцы флоры и фауны. Он без устали отправлялся в путешествия из одного конца полуостров в другой. Коряки и ительмены, не всегда понимая работу ученого, неизменно относились к нему с огромной теплотой. Ученый составил словари ительменского, корякского и айнского языков. Путешествие по Камчатке С.П.Крашенинников завершил в июне 1741 г. По возвращении в Петербург он в своем дорожном дневнике подсчитал пройденный им путь. Оказалось, что по Сибири и Камчатке он прошел и проехал 25 773 версты*.

* Верста — русская мера длины, равная 1,0668 км.

За выдающиеся достижения в области исследования «натуральной истории и ботаники» Степан Петрович был удостоин звания академика и назначен ректором академического университета. За годы работы в Академии наук, когда он обрабатывал материалы своих исследований и готовил публикацию трудов, С. П. Крашенинников подружился с М.В.Ломоносовым, по достоинству оценившим его титаническую работу.

Труд С.П.Крашенинникова «Описание земли Камчатки» вышел после смерти ученого, но он не потерял своего научного значения до сих пор.

Много путешествовал по Забайкалью, Восточной Сибири и Якутии, объездил Алтай, не говоря уже о просторах европейской равнины, такой замечательный путешественник-исследователь, как Эрик Лаксман (1737—1796). Стремление к путешествию в Сибирь становится мечтой его жизни, и он упорно и энергично добивается его осуществления. В первую свою экспедицию в Барнаул он отправился в качестве корреспондента Академии наук. Он находит каменный уголь в районе Томска и реки Чулым, посещает селитряные пещеры недалеко от Бийска, описывает местную флору и фауну. Изучает тангутские (так называли в то время северо-восточных тибетцев) письмена на высоких скалах по берегам река Джиды, притока Селенги, ведет активную научную переписку. Э. Лаксман пересек Байкал и посетил Алтайский край. Вернувшись в Москву, он обрабатывает собранный материал, пишет и публикует статьи не только в российской академической печати, но и в «Трудах Стокгольмской Академии наук».

Э. Лаксман по своему складу не был кабинетным ученым. Он был прирожденным путешественником. Он объехал Олонецкий край, совершил поездку из Москвы через Воронеж к Царицыну по Волге, а оттуда через немецкие колонии в Поволжье в Петербург. Ученый посетил Молдавию и Бессарабию, исследовал водоразделы на севере европейской части России. Не оставили его безучастным и древние памятники Новгорода. После путешествия в район Белого моря ученый почти на десять лет уезжает в Сибирь, осуществляя свои старые мечты о научных путешествиях. Э. Лаксман задумал путешествие в Бухарский эмират, но только смерть, настигшая его в дороге, помешала осуществлению этого замысла. Жизненный путь и научный подвиг Э.Лаксмана дает нам ярчайший пример неутомимого путешественника-исследователя.

Эстафета путешественников-первооткрывателей была подхвачена и в XIX в. К наиболее крупным и значимым экспедициям необходимо отнести первое в истории русского военного флота кругосветное путешествие, состоявшееся под руководством Ивана Федоровича Крузенштерна и Юрия Федоровича Лисянского в 1803-1806 гг.

Официальной целью экспедиции являлась доставка в Японию русского посольства во главе с Н.П.Рязановым, который по совместительству являлся и главой Российско-американской компании.

Торговая Российско-американская компания, создававшая в Русской Америке фактории, не в состоянии была продолжить научные исследования в районе Тихого океана, но ее представители понимали, что кругосветное плавание поднимет престиж не только России, но, разумеется, и компании, что повлечет за собой активизацию торговли, а соответственно и рост прибылей. Поэтому докладные записки, которые предоставлял на Высочайшее имя И. Ф. Крузенштерн, поддерживались не только представителями Адмиралтейства, но и российским купечеством. Компания взяла на себя и часть расходов по этому путешествию.

Комплектование экипажей проводилось на добровольной основе и желающих попасть в «кругосветку» было очень много. Поэтому проводился тщательный отбор не только офицеров, но и матросов. В экспедиции приняли участие Ю.Ф.Лисянский, М. И. Ратманов, П. Головачев, Ф. Ф. Беллинсгаузен и др.

Плавание началось от причала Санкт-Петербурга. Через 10 дней корабли «Надежда» и «Нева» прибыли в Копенгаген. Затем была Атлантика. В ноябре 1803 г. впервые в истории русского флота наши корабли пересекли экватор. С этим знаменательным событием члены экипажа поздравляли друг друга. Но осталась за кормой Бразилия, а также невольничьи рынки на острове Св. Екатерины, которые неприятно поразили наших моряков.

В феврале после ремонта кораблей флотилия миновала мыс Горн и вышла в Тихий океан. Погода не благоприятствовала плаванию. Штормы сменились туманами, и корабли потеряли друг друга из вида. Ю.Ф.Лисянский, как было оговорено заранее, при возникновении подобной ситуации должен был идти к острову Пасхи, где кораблям надлежало встретиться. Но И.Ф.Крузенштерн взял курс на Камчатку, чтобы быстрее доставить туда грузы, а затем идти к Японии.

«Нева», руководимая Ю.Ф. Лисянским, несколько дней простояла у острова Пасхи, напрасно дожидаясь экипажа «Надежды». За это время Ю.Ф.Лисянский не только картографировал побережье и занимался промером глубин, но описал природные особенности острова, а также быт и нравы островитян.

Встреча с «Надеждой» состоялась на одном из Маркизских островов, где И.Ф.Крузенштерном были внесены значительные исправления и добавления в карты. В частности, он обнаружил, что Вашингтоновы острова «открывались» не менее пяти раз различными мореходами. У берегов Японии «Надежда» попала в жестокий шторм. Чудом уцелевший корабль в сентябре 1804 г. бросил якорь в порту Нагасаки.

Посольская миссия Н.П.Резанова оказалась безрезультатной. Япония была в то время еще «закрытой» для иностранцев страной, и власти наотрез отказались вступать с Россией в дипломатические отношения. Через неделю корабль был вынужден покинуть порт Нагасаки.

В нарушение японских запретов, «Надежда» прошла вдоль западного побережья японских островов, была сделана картографическая зарисовка их побережья и исправлены ошибки, допущенные до этого Лаперузом. Были попутно открыты почти не выступавшие из воды четыре острова, названные за их чрезвычайную опасность Каменными Ловушками.

Разгрузившись на Камчатке, корабль вновь вышел в путь. Он направился к Сахалину. Описав восточное побережье острова, И.Ф.Крузенштерн чуть было не открыл Амур и Татарский пролив, но мелководье помешало ему в этом. Он вынужден был считать, что Сахалин является полуостровом. Г.И.Невельской вскоре исправит эти ошибки.

А «Нева», подойдя к Гавайским островам, осуществляла наблюдения и описания этнологического характера. Подойдя к Русскому побережью Америки, узнали, что наша фактория на острове Ситка разгромлена индейцами. Группа колонистов просила о помощи, которая и была им оказана. На острове была заложена новая крепость, получившая название Ново-Архангельская. Более года «Нева» пробыла в прибрежных американских водах, а потом, взяв на борт груз пушнины, направилась в Китай. В ноябре 1805 г. на рейде Макао корабли экспедиции вновь встретились. Здесь было выполнено поручение Российско-американской компании: проданы меха и закуплены китайские товары.

Ю.Ф.Лисянским был поставлен своеобразный рекорд: он за 142 дня совершил безостановочный переход из Южного Китая в Англию. В июле «Нева» бросила якорь на Кронштадском рейде, а через две недели подошла и «Надежда». Исторический тур вокруг света был завершен.

Многогранность их научных открытий трудно переоценить. Труды И. Ф. Крузенштерна и Ю. Ф. Лисянского переиздавались несколько раз в России и за рубежом, они были переведены на семь европейских языков. Академии Франции и Англии избрали И.Ф.Крузенштерна своим членом-корреспондентом. И именно он стоял у истоков русской экспедиции в Антарктиду. И.Ф.Крузенштерном была послана морскому министру докладная записка следующего содержания: «Сия экспедиция кроме главной ее цели — изведать страны Южного полюса, должна особенно иметь в предмете проверить все неверное в южной половине Великого океана и пополнить все находящиеся в оной недостатки, дабы она могла признана быть, так сказать, заключительным путешествием в сем море... Славу такого предприятия не должны мы допускать отнять у нас.» [57].

Открытие Антарктиды принадлежит русским военным морякам в ходе в 1818 — 1821 гг. второго кругосветного плавания на шлюпах «Восток» и «Мирный» под руководством Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена и Михаила Петровича Лазарева.

Экспедиция Ф.Ф.Беллинсгаузена и М.П.Лазарева подошла к берегам Антарктиды 16 января 1820 г. и исследовала прибережный ледяной шельф. Ф. Ф. Беллинсгаузен назвал Антарктиду «Ледяным материком».

Оба корабля от Антарктиды разными путями направились к Австралии и встретились в порту Сиднея. Из Сиднея экспедиция отправилась в Тихий океан, где в архипелаге Туамото открыла группу ранее неизвестных островов, названных в честь видных российских военных и государственных деятелей. Осенью 1820 г. флотилия вновь вернулась в Сидней, а откуда опять отправилась к берегам Антарктиды, но теперь уже в Западном полушарии.

Проделав за два года путь почти в 50000 миль*, экспедиция вернулась в Кронштадт, проведя обширные географические, гидрографические и климатические исследования. Ею были привезены ценные ботанические, зоологические и этнографические коллекции. Итоги экспедиции были изложены Ф. Ф. Беллинсгаузеном в книге «Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света в продолжение 1819, 1820 и 1821 гг., совершенные на шлюпах "Восток" и "Мирный"».

Тягу к путешествиям как никто лучше определил знаменитый военный исследователь, президент Петербургской Академии наук Федор Петрович Литке. В одном из своих трудов он писал: «Сделать дальний вояж... «сходить в безызвестную», как тогда еще говорили, было всегда моей мечтой». При этом не надо забывать, что все наши прославленные военные моряки выполняли государственные разведывательные программы.

Была создана под эгидой морского министерства глобальная научная программа по изучению полярных областей обоих полушарий. Ее задачи выполняли, кроме упомянутого плавания Ф.Ф.Беллинсгаузена и М.П.Лазарева, морские экспедиции под началом М. Н. Васильева и Г. С. Шишмарева, экспедиция под руководством А. П.Лазарева, а также сухопутные экспедиции П. Ф.Анжу, Ф. П. Врангеля и Ф. Ф. Матюшкина.

XIX век прославил Россию также именами Петра Петровича Семенова-Тян-Шанского, Николая Михайловича Пржевальского, Николая Николаевича Миклухо-Маклая, Григория Ефимовича Грумм-Гржимайло и десятков других ученых-путешественников, имеющих мировую известность.

* Миля — единица длины, имевшая распространение в национальных неметрических системах единиц и применяющаяся теперь главным образом в морском деле. 1 морская миля = 1,852 км.

Выдающийся русский географ, статистик, академик и вице-председатель Русского императорского географического общества П.П.Семенов-Тян-Шанский после окончания Петербургского университета был направлен в научную командировку в Германию, Швейцарию, Италию и Францию, где изучал географию и геологию этих стран. В 1856—1857 гг. занимался исследованиями Тянь-Шаня. Был инициатором экспедиций Н. М. Пржевальского в Центральную Азию и Н.Н. Миклухо-Маклая на Новую Гвинею. Руководил изданиями многотомных географических сводок о России.

Академик Н.М.Пржевальский руководил экспедицией в 1867 — 1869 гг. в Уссурийский край и четырьмя (!) экспедициями в Центральную Азию. Им были собраны ценные коллекции животных и растений, впервые описаны некоторые виды животных, в частности дикая лошадь (лошадь Пржевальского). Им был открыт ряд хребтов, озер и котловин в Куньлуне, Наньшане и на Тибетском нагорье. Первая экспедиция была осуществлена через Монголию, Гоби и западные районы Китая. Вторая — в район озера Лобнор и Джунгарии. Третья и четвертая экспедиции проходили в труднодоступных районах Тибета. Исследователь умер во время своей пятой экспедиции в Центральную Азию.

Русский этнограф и антрополог Н.Н.Миклухо-Маклай после исключения из Петербургского университета за участие в студенческом движении продолжил свое образование в Германии (в Гейдельбергском, Лейпцигском и Йенском университетах). С целью изучения морской фауны в конце 60-х гг. XIX в. посетил Канарские острова, Мадейру, Марокко, берег Красного моря. Изучал коренное население Юго-Восточной Азии, Австралии и Океании в 70 —80-х гг. XIX в., в том числе папуасов северо-восточного берега Новой Гвинеи, названного затем его именем.

Выступая против расизма и колониализма, он разработал в 1881 г. проект создания Папуасского союза на Новой Гвинее как независимого государства. В 1886 г. выступил с утопическим проектом создания русских поселений на Новой Гвинее, которые должны были в народническом духе воплотить идеал общин-артелей. Из своих многочисленных экспедиций Н. Н. Миклухо-Маклай привез богатейший материал по этнографии и антропологии, который был безвозмездно передан Этнографическому музею Петербурга. Остаток лет ученый-путешественник провел в Индонезии и Австралии.

Русский путешественник, зоолог, географ, этнограф Г. Е. Грумм-Гржимайло еще будучи студентом объехал многие области европейской части России. В сферу его научных интересов вошли исследования в Западном Китае, Памире, Тянь-Шане в 1884—1890 гг., и Западной Монголии, Туве, Дальнем Востоке в 1903 — 1914 гг. За многочисленные географические, геологические, биологические

открытия ему были присуждены медали и премии Российским Географическим обществом и Парижской Академией наук.

Путешествия с научными и образовательными целями в XVIII — XIX вв. стали составной органичной частью жизни российского общества.

Начиная с XVIII в. можно говорить и о лечебном туризме в нашем государстве. Различные целебные источники были давно известны на Руси, их называли в народе «святыми». Но только Петр I, неоднократно поправлявший свое здоровье на заграничных курортах*, решил отыскать в самой России целебные воды и организовать лечение на них. Он поручает «разыскать лечительные воды в землях его Царского величества». Известны были источники в Пятигорске и Брагунские теплые воды на Тереке, куда в 1717 г. для исследования «тамошних теплых вод» и был послан московский штадт-физик Г. Шобер. Ему и принадлежит первое описание кислых вод на Кавказе.

Чуть раньше, в 1714 г. при прокладке государственной дороги Санкт-Петербург—Архангельск, в 50 км от Петрозаводска были найдены железистые воды. До сегодняшнего дня существует деревня с названием Дворцы. В ней были возведены по личному плану Петра I деревянные строения как для царствующей фамилии, так и для ее свиты, кроме того, рядом были воздвигнуты жилые корпуса, где должны были проживать врачи и приехавшие лечиться. Основателем первого санатория был В. Гекинг, бывший до этого начальником олонецких заводов.

Сам Петр I с женой Екатериной выехал на марциальные воды (название получили по средневековому символу железа) первый раз в январе 1719 г. По возвращении им был издан Указ «О марци-альных водах объявление», где приглашали больных на этот курорт (что в дословном переводе с немецкого значит «лечебное место»), перечисляя болезни, от которых можно вылечиться благодаря местным водам. В указе четко оговаривалось, как должны вести себя больные до, во время и после лечения, какой соблюдать режим. Через год Петр I повторно приехал в Кончезерск, проведя там 16 дней. Его здоровье настолько улучшилось, что он на радостях не только произвел В. Гекинга в генералы (до этого у того было звание полковника), но и дал вольную и освободил ото всех налогов бывшего посессионного рабочего Ивана Рябова, который первый вылечился данными водами, т.е. открыл, по сути, курорт.