Краткий перечень и характеристика основных этапов развития мировой гостиничной индустрии с древних времен до конца XX в. 19 страница

Но Р. Пири ни с кем не желал делить честь и славу фатального, как он сам определял, открытия. «Я долгие годы верил, что достичь полюса написано мне на роду.» Он выступал со следующими заявлениями: «Я положил всю жизнь, чтобы совершить то, что казалось мне стоящим, ибо задача была ясной и многообещающей... И когда, наконец, я добился цели, какой-то поганый трусливый самозванец все испакостил и испортил.» [51].

В свою очередь Ф. Кук направляет послание президенту США: «Если Вы подпишете указ о Пири, то тем самым Вы окажете честь человеку с греховными руками...» И все же президент подписал в 1911 г. резолюцию, которую приняла нижняя палата конгресса США, согласно которой Р. Пири не только присваивалось звание контр-адмирала, но и от имени конгресса объявлялась благодарность «за его арктические исследования, завершившиеся достижением Северного полюса.» [51].

Так кто же был первым? Не секрет, что на решение конгресса повлиял тот факт, что на стороне Р. Пири стоял Арктический клуб. А тот, в свою очередь, был создан самим путешественником и даже носил его имя. Члены клуба были весьма влиятельными и состоятельными гражданами США. Без большого труда им удалось с помощью своего влияния и капиталов привлечь на сторону Р. Пири сначала прессу, которая, в свою очередь, уже стала формировать необходимое им общественное мнение. Но много говорить о том, что пальма первенства, очевидно, должна принадлежать Р. Пири — еще не значит это доказать.

К сожалению, ни Р. Пири, ни Ф. Кук не провели на полюсе тех научных измерений, которые могли бы безоговорочно под-

твердить правоту того или другого. Не было ни замера глубин, что легко могли перепроверить последующие экспедиции, ни четкого многократного астрономического измерения их географического месторасположения. Ф. Кука сопровождали в его походе к полюсу два эскимоса, которые просто никогда не держали в руках измерительных приборов. А Р. Пири «снял с дистанции» всех тех, кто мог подобные измерения произвести. И с ним на полюсе также оказались эскимосы и слуга-мулат. Скорость продвижения по ледяным торосам была также слишком велика, чтобы не вызвать подозрения.

Так что же, покорение Северного полюса является одной из грандиозных мистификаций? Однозначно на этот вопрос можно будет ответить, лишь изучив все архивные материалы обеих экспедиций*.

Судьба открытия Южного полюса, к счастью, не носила характера скандала. Хотя там тоже было соперничество. Но оно окончилось трагически: гибелью участников английской экспедиции под командованием Робрета Скотта.

Первым Южного полюса достиг норвежский исследователь Руал Амундсен (1872— 1928). Р.Амундсен был опытным полярным исследователем. Именно он первым прошел Северо-Западным проходом из Атлантического океана в Тихий в 1903—1906 гг. Амундсен не скрывал, что еще с пятнадцатилетнего возраста он решил стать путешественником. На его жизненный выбор оказала большое влияние книга английского путешественника Дж. Франклина, который в 20-е гг. XIX в. пытался отыскать Северо-западный проход.

Первая антарктическая экспедиция, в которой участвовал Р. Амундесн, была крайне плохо подготовлена. Во время длительной, около года, зимовки двое членов экспедиции сошли с ума. Многие заболели цингой, были обморожения. Этот крайне жестокий, но наглядный урок путешественник запомнил на всю жизнь.

Р.Амундсен купил на собственные деньги яхту «Йоа» и начал тщательнейшим образом готовиться к предстоящему походу. Период подготовки занял три года. Амундсен обращал самое пристальное внимание на навыки и умения тех людей, с которыми ему предстояло идти в Арктику. И результат экспедиции превзошел все ожидания.

Семеро смельчаков прошли морем от берегов Западной Гренландии до Сан-Франциско, где это путешествие окончилось. В ходе экспедиции был собран значительный материал по метеороло-

* В 1962 г. советская атомная подводная лодка «Ленинский комсомол» совершила поход к Северному полюсу. А в 1977 г. советский атомный ледокол «Арктика» впервые в истории мореплавания также достиг этой точки планеты.

гии, географии, гидрографии обследованных районов, а также не были обойдены вниманием и этнографические исследования.

После триумфального завершения похода Амундсен стал готовиться к покорению Северного полюса. Но во время подготовки к штурму полюса, он узнал, что тот уже покорен, о чем заявили Кук и Пири. Но тем не менее судно, готовившееся для покорения самой северной точки планеты, вышло в море. План Амундсена заключался в том, что свой путь к полюсу он должен был начать от Берингова пролива, а далее по мере возможности дрейфовать в высоких широтах, после чего уже на лыжах и собачьих упряжках совершить марш-бросок к полюсу. В Берингов пролив от берегов Норвегии Амундсен собирался попасть, обойдя мыс Горн.

Когда они приблизились к южной оконечности американского континента, путешественник предложил членам своей команды изменить маршрут их следования. «Так как Северный полюс открыт, то идти на Южный.» Команда с воодушевлением пошла на этот рискованный шаг.

Подойдя к Антарктиде весной 1911 г., экспедиция в составе пяти человек, начала штурм шестого континента. Амундсен внимательно следил за тем, чтобы на каждом широтном градусе оставляли склады с продовольствием и другими припасами. В качестве тягловой силы и «живых консервов» он взял также 52 собаки.

Путь был необыкновенно сложен и труден. На 85° южной широты шельфовый ледник Росса с относительно сносной для передвижения поверхностью кончился. Теперь их путь круто пошел вверх по заснеженным склонам, где снег и лед скрывали глубокие трещины. Перед подъемом, сделав очередной склад, Р.Амундсен взял продовольствия на 60 дней, планируя за этот срок достигнуть цели и вернуться обратно.

Названия, которые давали путешественники новым горам, хребтам и ледникам носят двоякий характер. Они отражали желание увековечить память тех людей, которые были им особенно дороги, например Ф. Нансена, или же те трудности, с которыми они сталкивались — «Врата ада», «Танцевальный зал дьявола» и т.д.

16 декабря 1911 г. было определено, что они находятся на широте 89° 23', т.е. в 7 —10 км от полюса. Было решено разделиться на две группы и тщательно обследовать приполюсный район в радиусе 10 км. На следующий день они по приборам определили, что вышли на точку полюса. Боясь, что их могут обвинить в том, что на самом деле они не достигли полюса, два члена экспедиции — О. Бьоланд и X. Хансен — прошли еще несколько километров в южном направлении. На самом же полюсе была поставлена палатка, над которой развевался норвежский флаг и вымпел с названием их корабля — «Фрам». В палатке было оставлено письмо-отчет норвежскому королю, а также послание конкурирующей экспедиции Скотта, которая также стремилась к Южному по-

люсу. «Счетчики приборов дружно показывали расчетную точку — наш полюс по счислению. Цель достигнута, путешествие закончено. Не могу сказать, хотя знаю, что это прозвучало бы эффектно, что я достиг цели своей жизни. Это было бы уж слишком явной и откровенной выдумкой. Лучше буду честен и скажу прямо, что, по-моему, еще никто из людей не стоял в точке, диаметрально противоположной цели его стремлений в таком полном смысле слова, как я в этом случае. Район Северного полюса — чего там, сам Северный полюс манил меня с детства, и вот я на Южном полюсе. Поистине все наизнанку», — писал в своих мемуарах прославленный путешественник [53].

Путешествие по Антарктиде от побережья до полюса и обратно заняло у Р.Амундсена 99 дней. Мир узнал о новом достижении Амундсена в марте 1912 г., когда они подошли к Тасмании.

Р.Амундсен был путешественником по духу. В 1925 г. он решил совершить полет на самолете к Северному полюсу. Но авария еще на подлете к Шпицбергену помешала осуществлению задуманного. Но Р.Амундсен не хотел и не умел отступать от выбранной цели. Он отказывается от самолета и отдает предпочтение дирижаблю, куда на должность капитана приглашается создатель дирижабля — Умберто Нобиле.

11 мая 1926 г. начался этот полет дирижабля «Норге», на борту которого находилось 16 человек. Через 15,5 ч они были над Северным полюсом, куда были сброшены норвежский, итальянский и американский флаги: их экспедиция была интернациональной. Далее им предстояло по плану пролететь над Полюсом недоступности, равноудаленным от берегов окружающих Северный Ледовитый океан континентов. Эта точка находилась на расстоянии около 400 км от Северного полюса в сторону Аляски. Из-за обледенения корпуса дирижабля после того, как они попали в сильный туман, пришлось совершить вынужденную посадку на американском континенте. Их возвращение на родину в Норвегии праздновалось как национальный триумф.

Жизнь Р.Амундсена оборвалась где-то во льдах Северного Ледовитого океана. Он вылетел на поиски и спасение экипажа Нобиле, который на другом дирижабле — «Италия», достиг Северного полюса, но на обратном пути потерпел крушение. Самолет Р.Амундсена перестал отвечать на запросы с земли 20 июля 1926 г.

Если фортуна во многом благоволила Р.Амундсену, то другой полярный путешественник, англичанин Роберт Фолкон Скотт (1868 — 1912), не был столь удачлив.

Экспедиция в Антарктиду в 1900 г., во главе которой встал Р. Скотт, носила исследовательский характер. Задача покорения Южного полюса официально среди ее задач не стояла. В отличие от Р.Амундсена, у Р.Скотта не было опыта полярных походов и зимовок. Неподготовленность экспедиции сказалась в неподходя-

щем корме для собак, которые стали слабеть и умирать. У участников похода началась цинга. Очевидно, что одних консультаций с опытными полярниками, среди которых был и Ф. Нансен, оказалось недостаточно. После двух зимовок в Антарктиде английская экспедиция вернулась на родину. Ее итогом стал двенадцатитомный научный труд, посвященный географии, биологии, климату Антарктиды, в ее прибрежных водах были проведены гидрографические исследования. Р. Скотт за свои достижения, как указывалось в некоторых наградных листах — даже «за личное мужество», получил золотые медали от географических обществ Англии, США, Швеции и Дании.

Осенью 1909 г. Р. Скотт объявляет об организации новой антарктической экспедиции. «Главной целью является достижение Южного полюса, с тем, чтобы честь этого свершения досталась Британской империи», — заявил Р. Скотт. Он начинает свой путь по Антарктиде в ноябре 1911 г. Здесь он узнает, что Амундсен опережает его. «Не подлежит сомнению, отмечает он в дневнике, что план Амундсена является серьезной угрозой нашему. Амундсен находится на 60 миль ближе к полюсу, чем мы». Р. Скотт надеялся, что три его мототягача покажут преимущество техники перед живой силой. Но все они вскоре вышли из строя. Потом кончился весь фураж для маньчжурских лошадок. Последними были отправлены назад собачьи упряжки, и весь груз путешественники вынуждены были тащить на себе. На широте 87° 30' было решено, что на штурм полюса пойдут только пятеро, а троим участникам экспедиции придется возвращаться. Их отчаянию не было предела. «Бедный Крин расплакался», — записал Р. Скотт. Если бы они знали, что это спасает им жизнь, то реакция была бы, наверное, иной.

Выбиваясь из сил, сподвижники Р. Скотта продвигались вперед. Надо было торопиться, чтобы опередить Р.Амундсена. Но сил не было. Из-за недостатка топлива невозможно было просушить одежду, а тем временем наступила антарктическая зима. Температура упала до минус 40^оС, постоянно дул пронизывающий ветер. Люди не смогли выдержать сверхчеловеческого напряжения сил. Последняя запись в дневнике Р. Скотта помечена 29 марта 1911 г. Специальная спасательная экспедиция, спустя восемь месяцев, нашла их тела в полузанесенной снегом палатке.

Членов спасательной экспедиции потряс тот факт, что среди вещей полярников была коллекция ценных геологических образцов, весившая не менее 10 кг. Что заставляло этих рыцарей науки, идущих на грани человеческих возможностей, продолжать нести этот груз?

Сам Р. Скотт в «Послании к обществу» констатировал, что «причины катастрофы не вызваны недостатками организации, но невезением в тех рискованных предприятиях, которые пришлось предпринимать».

В связи с увеличением масштабов путешествий получает дальнейший импульс развития и гостиничное хозяйство. В 1829 г. в Бостоне открывается гостиница, где был посыльный, ключи от номеров для гостей, в каждом номере были ванна и туалет. Это стало своего рода стандартом для американских отелей на многие годы. Чаще всего отели возникали недалеко от железнодорожных станций, так как железные дороги являлись частью курортного бизнеса и курортной собственности.

С конца XIX в. начинают возникать гостиничные цепи. В Европе, например, Цезарем Ритсом в период с 1870 по 1907 гг. была сформирована цепь отелей Ритса, большинство из них были лицензированы для последующей работы под именем Ritz [54].

Таким образом, в XIX — начале XX вв. продолжают сохраняться и получают свое дальнейшее развития все те виды туризма, которые существовали в предыдущее время. Революционным же является возникновение массового туризма, что стало возможным благодаря коренному изменению в средствах транспорта и связи и появлению «среднего класса», а также повышению общего уровня и качества жизни в ведущих индустриальных странах мира. Кроме того, стали появляться фирмы, которые специализировались именно на реализации на рынке туристских услуг.

Контрольные вопросы и задания

1. Что способствовало становлению туристской индустрии в XIX в.?

2. Расскажите о туристском агентстве Дж. Кука.

3. Какие научно-исследовательские экспедиции в глубь Африки были предприняты в XIX в.?

4. Какими открытиями обогатилась наука в результате путешествий А.Гумбольдта и Ч.Дарвина?

5. Как англичане исследовали полуостров Индостан и прилегающие к нему территории в XIX в.?

6. Какие путешественники исследовали внутренние районы Австралии?

7. Что Вам известно о покорении Северного и Южного полюсов?

Литература

Берн Ж. История великих путешествий: В 3 кн.: Пер. с франц. — М., 1993. — Кн. 3. Мореплаватели XIX века.

Гумбольдт А. Картины природы. — СПб., 1900.

Дарвин Ч. Путешествие натуралиста вокруг света на корабле «Бигль». — М., 1983.

Квартальное В. А. Гуманитарные проблемы развития туризма: история и современность. — М., 1998.

Крючков А. А. История международного и отечественного туризма. — М., 1999.

Магидович И. П., Магидович В. И. Очерки по истории географических открытий: В 5 т. - М., 1985. - Т. 4.

Немоляева М.Э., Ходорков А.Ф. Международный туризм: вчера, сегодня, завтра. — М., 1985.

Новая история стран Европы и Америки: Первый период: Учебник / Под ред. А.В.Адо. — М., 1986.

Новая история (1870 — 1918 гг.) / Под ред. И.С.Галкина. — М., 1989.

Шаповал Г. Ф. История туризма. — Минск, 1999.

3.3. Генезис туристско-экскурсионной деятельности в Российской империи (XVIII — начало XX вв.)

Новый этап в развитии Российского государства наступает в правление императора Петра I. Именно с его реформаторской деятельностью связано начало перехода России от традиционного аграрного общества к индустриальным отношениям. Модернизации в Российской империи подверглись все стороны жизни: начиная от социально-экономических отношений до некоторых аспектов быта подданных Его Императорского Величества.

Петр I, обладая универсальным мышлением, хотел, чтобы Россия имела выход к морям, позволявший активизировать торговлю нашего государства и сделать ее независимой от государств-перекупщиков. За этим он правильно прозревал не только увеличение нашего экономического потенциала, но и рост политического авторитета. Поэтому с первых же лет своего правления он уделяет огромное внимание развитию флота. Первые верфи при нем появились в Архангельске.

Петр I отдает приказ строить на казенных верфях отныне только «новоманерные» корабли, отказавшись от поморских «кочей». Кроме того, построенные в Белом море корабли направлялись в Балтийское в обход Скандинавии, что было прекрасной школой для наших моряков. Сам царь в качестве шкипера плавал на парусниках по Белому морю. Известно, что он также лично принимал участие в осаде Азова в 1696 г.

Именно Петр I начал демонтаж «железного занавеса», который в средневековье отделял Россию от других государств. При этом он сам подал блестящий пример. До него ни один русский царь не покидал границ своего государства. В 1697 — 1698 гг. состоялось большое заграничное путешествие, названное «Великим посольством». Цели этого вояжа были многочисленны. Во-первых, внешнеполитические: надо было найти союзников среди европейских стран в задуманных войнах с Османской империей за выход в Черное, а затем и в Средиземное моря. Во-вторых, экономико-познавательные: необходимо было увидеть уровень развития науки и техники в Европе, чтобы по возможности перенять

и внедрить в России новшества, способствующие укреплению ее военного потенциала в первую очередь. И наконец, в-третьих, знакомство с жизнью западных народов, их культурой и нравами. Таким образом, «Великое посольство» можно рассматривать как туристическую поездку сразу по нескольким показателям.

Петр I посетил Курляндию, Пруссию, Голландию, Англию, Австрию и Польшу. Академик С. Ф. Платонов охарактеризовал значение этого заграничного вояжа Петра I следующим образом: «Пребывание в чужих краях в течение полутора лет окончательно выработало личность и направление самого Петра. Он получил много полезных знаний, привык к культурным формам европейской жизни, умственно созрел и сам стал европейцем по духу. Кроме того, путешествие московского царя на Запад оживило сношения Москвы с Западом, усилило обмен людей между Русью и Европой. Много русских с тех пор стало жить и учиться за границей; сотни иностранцев приглашались в Россию и сами туда стремились. Петр за границей узнал действительные отношения держав, и вместо несбыточных мечтаний об изгнании турок в Азию усвоил себе трезвый план борьбы со Швецией за Балтийское побережье, утраченное его предками.» [55].

Но и после возвращения из-за границы Петр I не прекращал своих путешествий. В 1699 г. он плавает в Азовском море в чине капитана, командуя кораблем «Отворенные врата». В 1702 г. осуществляет плавание в Белом море, в следующем году измеряет фарватер у острова Котлин. В 1709 г. вновь состоялось плавание в водах Азовского моря, а в 1710 —1713 гг. он неоднократно руководил кораблями в чине контр-адмирала. И в главном морском сражении Северной войны у мыса Гангут в 1714 г. он также не остался в стороне, за что и был произведен в вице-адмиралы.

В 1717 г. царь побывал во Франции, где был любезно встречен Людовиком XV. По всей вероятности, Петра I можно называть и одним из первых гидов в нашем государстве. Он очень любил водить экскурсии иностранцев по Санкт-Петербургу, показывая им городские постройки и дворцы, Кунсткамеру и храмы, а также давая пространные объяснения о планах градостроительства на ближайшую перспективу.

Но «объять необъятное» император был не в состоянии. И для осуществления своих планов, связанных с модернизацией России, он проводит ряд грандиозных мероприятий. Сюда следует отнести в первую очередь «импортирование» дворянских недорослей на учебу за границу. Надо оговориться, что Петр 1 не был пионером в этом начинании. «Уже давно был обычай посылать русских молодых людей в Константинополь учиться там по-гречески; теперь царь (Борис Годунов. — М. С.) хотел сделать то же относительно других стран и языков; выбрали несколько молодых людей и отправили одних в Любек, других в Англию, некоторых

во Францию и Австрию учиться. Ганзейские купцы, бывшие в Москве в 1603 г., взяли с собой в Любек пять мальчиков, которых они обязались выучить по-латыни, по-немецки и другим языкам, причем беречь накрепко, чтоб они не оставили своей веры и своих обычаев. С английским купцом Джоном Мериком отправлены были в Лондон четверо молодых людей "для науки разных языков и грамотам"», — указывает историк С.М.Соловьев [59]. Правда, ученый не добавляет, что из посланных полутора десятков молодых людей на родину возвратился всего один (!).

Итак, проблема с кадрами, имеющими высокий образовательный ценз, в России стояла очень остро. Кроме того, одним из самых сильных впечатлений, вынесенных Петром из первой заграничной поездки, если не сильнейшим, было чувство удивления: «Как там много учатся и как споро работают, и работают споро именно потому, что много учатся!» [40]. Поэтому в первую половину его царствования, когда еще мало было школ, главным путем к образованию служила «заграничная посылка русских дворян массами для обучения».

К сожалению, насильственное внедрение образования принимало нередко уродливые формы. «Труден и малоплоден был этот образовательный путь. Неподготовленные и равнодушные, с широко раскрытыми глазами и ртами, смотрели они на нравы, порядки и обстановку европейского общежития, не различая див культуры от фокусов и пустяков, не отлагая в своем уме от непривычных впечатлений никаких помыслов», — с горечью констатирует В. О. Ключевский. Даже наиболее культурные и не лишенные образования люди, как, например, князь Б. Куракин, учившийся в свое время в Венеции и неоднократно бывавший за границей, выдавали «перлы», описывая свои впечатления о заграничных турах или памятниках культуры. «Сделан мужик вылитой медной с книгою на знак тому, который был человек гораздо ученой и часто людей учил, и тому на знак то сделано.» Мало кто сможет догадаться, что речь идет о величайшем европейском гуманисте Эразме Роттердамском. Но были, конечно, и такие среди посланных учеников-дворян, кто по назначению использовал возможность получения образования за рубежом.

Партии учеников были рассеяны по многим европейским культурным центрам: Парижу, Амстердаму, Лондону, Тулону, Марселю, Кадису, Венеции, Флоренции и др. И если первоначально, в основном, молодежь должна была изучать морское дело, навигационные науки, то со временем к европейских университетах и академиях стали учиться «живописному искусству, экипажеству, механике, навигации, инженерству, артиллерии... как корабли строятся, боцманству, артикулу солдатскому, танцевать, на шпагах биться, на лошадях ездить и всяким ремеслам, медному, столярному и судовым строениям» [40].

Петр I, посылая молодежь учиться за рубеж, выплачивал ей стипендии. Среди тех, кто оправдал надежды императора, можно назвать имена выдающихся художников: Ивана Никитина и Андрея Матвеева. В XVIII в. были посланы для обучения за границу многие деятели науки и культуры. Родоначальник исторического жанра в русской живописи А. П. Носенко также получил стипендию для продолжения своего образования в Риме и Париже.

Композитор М. С. Березовский по окончании Киевской духовной академии учился в Болонской филармонической академии, где выдержал экзамен на звание композитора-академика. Младшим современником и земляком М.С.Березовского (они оба из г. Глухова на Украине) был Д. С. Бортнянский. Восемнадцатилетний певчий Придворной капеллы был отправлен в Италию для обучения музыке. Он настолько преуспел в своей профессиональной деятельности, что некоторые из его опер были поставлены в Венеции и Модене. Со временем Д. С. Бортнянский прославился не только как композитор — им написано более 200 музыкальных произведений, — но и как руководитель главного хора России — Придворной певческой капеллы.

Е.И.Фомину советом Болонской академии, которую он с отличием закончил, было присуждено звание «иностранного маэстро - композитора».

Архитектор В. И. Баженов, по чьим проектам были созданы дом Пашкова, подмосковная императорская усадьба Царицыно, для завершения образования был послан во Францию и Италию. Архитектор А.Н.Воронихин был крепостным графа А. С. Строганова, возглавлявшего в то время Академию художеств. Юного А. Н. Воро-нихина сначала отправили учиться в Москву, а потом он едет изучать архитектуру, механику, математику, естественные науки во Францию и Швейцарию. Наиболее известным его творением является Казанский собор в Петербурге. Классик русской архитектуры А. Д. Захаров также был «пенсионером» Академии художеств в Париже. Им было построено более 600 зданий, к наиболее известным относится здание Адмиралтейства в северной столице. Придворный архитектор Франческо Бартоломео Растрелли, приехав вместе с отцом в Россию, ставшую ему родиной, все же пять лет провел в учебных заведениях Италии, где совершенствовался в живописи.

Скульптор М. И. Козловский долгое время жил и работал в Риме и Париже. Скульптор И.П.Мартос, ставший со временем ректором Академии художеств, во второй половине 70-х гг. XVIII в. был российским стипендиатом в Риме. Скульптор Ф.И.Шубин получил за одну из своих работ большую золотую медаль Академии художеств, дававшую право на заграничную поездку. Он воспользовался этой возможностью и на несколько лет уехал в творческую командировку в Париж, а затем в Италию.

Естествоиспытатель и путешественник И. И.Лепехин закончил Страсбурский университет и после защиты диссертации получил там степень доктора медицины. Поэт, переводчик и филолог, академик Петербургской Академии наук В. К. Тредиаковский прослушал курсы лекций по математике, философии и богословию в Сорбонне.

Юрист С. Е.Десницкий изучал в университете Глазго математику, метафизику, философию, юриспруденции. Был удостоен в Англии степени доктора права. Юрист и историк А. Я. Поленов для обучения «древностям и истории, юриспруденции и общенародному праву» был направлен в Страсбурский университет. Известно, что он слушал курс и в Геттингенском университете.

В значительной степени благодаря реформаторской деятельности императора в России создается Академия наук (1725) и подготавливается почва для открытия светского высшего учебного заведения общегосударственного значения, чем и становится, открытый в 1755 г. в правление дочери Петра I императрицы Елизаветы Петровны Московский университет.

Знаковой фигурой как в «путешествии за знаниями», так и определенной открытости миру Российской империи, становится Михаил Васильевич Ломоносов (1711 —1765).

«Гражданином мира» можно назвать другого деятеля Российского Просвещения — Антиоха Дмитриевича Кантемира (1708 —1744). Сын господаря Молдавии, переселившегося в Россию в 1711 г., он почти полтора десятка лет был полномочным представителем России в таких европейских странах, как Англия и Франция. Ан-тиох Кантемир был не только талантливым дипломатом, но интересовался французской и английской философией, литературой, общественной мыслью, был дружен со многими передовыми людьми своего времени. Его научная и литературная деятельность отличалась многосторонностью.

Учились в европейских странах и «отец русской истории» В.Н.Татищев (1686—1750), и не менее выдающийся историк Н. М. Карамзин (1766 —1826). Свои «Записки русского путешественника» Н.М.Карамзин опубликовал в 1791 — 1792 гг. в «Московском журнале».

Импульс, данный Петром I, получил огромное развитие. В Российской империи стали почти обыденными «походы за знаниями», научный туризм. Знаменательно, что практически не было «невозвращенцев». Те, кто получал «пенсии» (стипендии), по окончании курса стремились приложить свои знания и умения в родном Отечестве. Но, например, наш видный дипломат и ученый князь Д.А.Голицын, бывший почти десять лет послом во Франции, уйдя в отставку, остался жить в Западной Европе, посвятив себя науке. Его можно назвать «космополитом от науки», чьи научные достижения были очень высоко оценены. Он являлся дей-

ствительным членом не только Петербургской Академии художеств и Петербургской Академии наук, но и Голландского общества наук, Брюссельской Академии наук, Шведской Академии наук, Лондонского Королевского общества.

Деятельность Петра I определила и практические географические изыскания в Российской империи в XVIII в. Он назначает большую награду за открытие морского пути на Камчатку. Дальневосточный регион представлял немалый интерес для исследований. В 1711 г. экспедиция Данила Анциферова и Ивана Козы-ревского перебралась с Камчатки на северные Курильские острова, а годом позже были сделаны во время повторного похода на Курилы первые схематические карты и даны комментарии к ним. Были ими собраны и сведения о Японии и о морских путях к ней.

В 1716 г. Кузьма Соколов и Никифор Треска совершили плавание из Охотска на Камчатку. Была составлена карта этого плавания. Для составления точных карт на Камчатку были посланы два досрочно выпущенные из Морской Академии геодезиста — Иван Евреинов и Федор Лужин. Ими были описаны четырнадцать Курильских островов. Но император хотел освоить северный морской путь и искать, где Азия «сошлась с Америкой».

В 1724 г. была организована Первая Камчатская экспедиция. К сожалению, челобитная С.Дежнева с извещением о плавании через пролив была «заложена» где-то среди груды «отписок» в Якутском архиве. И в то время, когда европейцы оспаривали само существование пролива, в России была предпринята очередная попытка его «открытия».

Петр I писал В.Берингу: «Я вспомнил на сих днях то, о чем мыслил давно, и что другие дела предпринять мешали, то есть о дороге через Ледовитое море в Китай и Индию.» [56]. Инструкция Петра I, написанная им за пять недель до смерти, о подготовке экспедиции гласила: «1. Надлежит на Камчатке или в другом та-мож месте сделать один или два бота с палубами. 2. На оных ботах возле земли, которая ведет на норд, и по чаянию (понеже оной конца не знают), кажется, что та земля часть Америки. 3. И для того искать, где оная сошлась с Америкой; и чтоб доехать до какого города Европейских владений, или ежели увидят какой корабль Европейской, проведать от него, как оной кюст (берег) называют и взять на письме, и самим побывать на берегу, и взять подлинную ведомость, и поставя на карту, приезжать сюды.» [56].