Письма без установленной даты 43 страница

От нас ожидали, что мы разрешим обращаться с оккультными силами так же, как обращаются с их коркой – физическими силами природы. Нас бранят за то, что мы не выдаём всем учёным, примкнувшим к Теософскому Обществу, плодов, добытых поколениями исследователей оккультистов, которые посвятили этому свои жизни и которые часто теряли свои жизни, силою добывая секреты из сердца природы. Если бы мы этого не делали, оккультизма не признали бы – он должен остаться в пределах магии и суеверий, как спиритуализм в глазах некоторых и как обман – в глазах других. Кто задумывался на мгновение, что оккультный закон, будучи раскрыт и передан широкой публике, перестаёт быть оккультным, если только он не дан оккультисту, который скорее умрёт, чем выдаст свой секрет.

Какое недовольство, какая критика по поводу Дэва-Чана и родственных ему тем из-за неполноты и кажущихся противоречий! О, слепые глупцы! Они забывают или никогда не знали, что тот, кто имеет ключи от тайн смерти, также обладает ключами жизни? Что если бы каждый мог стать творящим Богом в этой расе, так легко приобретая знание, то не было бы надобности в 6-й и 7-й расах? И что мы, мы извратили бы программу Бытия, перетасовали бы счета Книги Жизни, нарушили бы, одним словом, Вечную Волю!

Мне осталось немного сказать, если вообще осталось. Я глубоко сожалею о своей неспособности удовлетворить честные и искренние устремления некоторых избранных среди вашей группы, по крайней мере в настоящее время. Если бы ваше Л.Л. могло понять, или хотя бы подозревать, что нынешний кризис, потрясающий Теософское Общество до самого основания, является вопросом или гибели или спасения тысяч, вопросом прогресса или регресса человеческой расы, её славы или бесчестья, а для большинства этой расы – вопросом быть или не быть уничтоженными, в самом деле, возможно, что многие из вас заглянули бы в самый корень зла, и вместо того, чтобы руководствоваться ложной внешностью и научными заключениями, взялись бы за работу и спасли бы положение, раскрывая позорные деяния вашего миссионерского мира.

Пока что примите мои лучшие пожелания.

К.Х.

Полагаю, что лучше мне ещё раз сказать вам, что я хотел бы, чтобы вы всегда помнили. Я был бы рад, если бы на каждый вопрос можно бы так же легко ответить, как на ваш вопрос о «прискорбном событии». Почему сомнения и грязные подозрения, как кажется, осаждают каждого, стремящегося к ученичеству? Мой друг, в масонских ложах старого времени неофит подвергался серии устрашающих испытаний постоянства, отваги и присутствия духа. Психологическими воздействиями, дополненными механикой и химическими веществами, его доводили до мысли, что он падает в пропасть, низвергаемый скалами, идёт по мостам, сотканным из паутины и висящим в воздухе, проходит сквозь огонь, тонет в воде и атакован дикими зверями. Это было воспоминание и программа, заимствованная из Египетских мистерий. Запад, потеряв тайны Востока, должен был, как я говорю, прибегнуть к искусственности. Но в эти дни вульгаризация науки сделала подобные пустячные испытания устарелыми. Стремящийся осаждается теперь исключительно с психологической стороны его природы. Его курс испытания в Европе и Индии следует системе Раджа Йоги и результатом её, как уже было объяснено, развитие в нём, в его темпераменте каждого зародыша добра и зла. Правило это непоколебимо и никто не избегнет его, напишет ли он нам письмо или же в тайнике сердца сформулирует сильное желание оккультного знания и сообщения. Подобно тому, как ливень не может оплодотворить скалу, так и оккультное учение не имеет следствий на невосприимчивый ум. И как вода развивает жар в негашёной извести, так учение вызывает к ярому действию каждую неподозреваемую потенциальность в ученике.

Не многие европейцы выдержали это испытание. Подозрение, следующее за самосплетённым убеждением в обмане, по-видимому, сделалось порядком дня. Я говорю вам, за очень малым исключением, мы не были успешны в Европе.

Отсюда вытекает необходимость для Т.О. соблюдать абсолютный нейтралитет в оккультных учениях и феноменах: что бы ни сообщалось, должно передаваться индивидуальными членами от индивидуальных членов. Например, если мадам Б. найдёт в себе необходимую силу, чтобы жить (а это зависит всецело от её воли и силы, её напряжения) и захочет под водительством своего Гуру или даже меня служить в качестве писца для вас (для Синнетта, не для группы), она сможет, если хочет, еженедельно или ежемесячно посылать вам наставления. Мохини мог бы делать то же самое, но под обязательством, что ни наши имена, ни имена посылающих никогда не будут опубликованы; также Теософское Общество не должно нести ответственности за эти учения. Если Восточная группа выдержит, что-нибудь ещё можно будет для неё сделать. Но впредь никогда Обществу в Индии не будет позволено опять компрометировать себя чудесами, которые повсеместно объявлены обманом. Доброе судно тонет, друг мой, ибо его драгоценный груз был предложен широким массам; часть его содержимого была осквернена обращением нечестивцев, и золото его принято за медь. Впредь, я говорю, никакие нечестивые глаза не увидят его сокровищ, а его внешние палубы и оснастка должны быть очищены от нечистот и мусора, накопившихся на них вследствие неосторожности его собственных членов. Старайтесь исправить причинённое зло. Каждый шаг, предпринятый кем-либо в нашем направлении, заставляет нас делать шаг навстречу ему. Но путешествие в Ладак не является средством, приводящим к нам, как м-р Лейн Фокс воображает.

Ещё раз примите моё благословение и прощальный привет, если им суждено быть последними.

К.Х.

Письмо 131

К.Х. – Синнетту

Получено в Лондоне 10 октября 1884 г.

По причинам весьма достойным, хотя и без надобности вдаваться в детали, я не мог ни ответить на ваше письмо в Эльберфельде, ни переслать вам его через Л.К.Х. Так как стало невозможным использовать главный канал – Е.П.Б., через которую я до сих пор общался с вами, из-за ваших личных и взаимных отношений с нею, я прибегнул к обычной почте. Даже это потребовало от одного друга большей траты сил, чем вы в состоянии вообразить.

Было бы недостойно друга умолчать о правде, когда речь о ней может принести пользу, поэтому я должен сказать, что вам надо очень следить за собою, если не хотите навсегда прервать нашу переписку. Незаметно для вас самого вы поощряете в себе тенденцию к догматизму и несправедливым неправильным представлениям о лицах и побуждениях. Я хорошо осведомлён о ваших идеях о том, что вы называете «ханжеской» абсурдностью; и у меня тягостная уверенность, что так как в вашем мире никому не позволяется читать нравственные наставления другому, то и вы, возможно, будете возмущены этим, и эти слова, вероятно, пишутся напрасно. Но я также знаю ваше искреннее желание, чтобы наша переписка не оборвалась; и зная это, я указываю вашему вниманию то, что может иметь этот результат.

Так вот, остерегайтесь немилосердного несострадательного духа, ибо он встанет на вашем пути, как голодный волк и пожрёт лучшие свойства вашей натуры, начавшие появляться. Расширяйте, вместо суживания, ваши симпатии; старайтесь отождествлять себя с вашими собратьями, нежели чем сокращать круг родства. Чем бы ни вызван – ошибками ли Адьяра или Аллахабада, небрежностью ли или ошибочностью Е.П.Б. – кризис настал, и настала пора для крайнего, какое только осуществимо, распространения вашей нравственной силы. Теперь не время для упрёков и мстительных взаимообвинений, но для борьбы соединёнными силами. Кто бы ни посеял семена нынешней бури, но вихрь сильный, и всё Общество пожинает эту бурю, которая скорее раздувается, чем подавляется из Шигадзе. Вы смеётесь над испытанием – это слово кажется вам смешным в применении к вам? Вы забываете, что тот, кто приближается к нашим преддвериям даже в мыслях, уже втягивается в водоворот испытания. Во всяком случае, ваш храм шатается, и если вы не подопрёте его стены вашими сильными плечами, можете разделить участь Самсона. Гордость и «полное достоинства презрение» не помогут вам в нынешних затруднениях. Существует нечто, аллегорически понимаемое как сокровища, охраняемые верными гномами и бесами. Сокровища – это наше оккультное знание, приобрести которое стремятся многие из ваших – вы больше всех. И, может быть, не Е.П.Б. или Олькотт или ещё кто-нибудь индивидуально разбудили тех стражей, но вы сами и притом больше чем они и Общество коллективно. Такие книги, как «Оккультный Мир» и «Эзотерический Буддизм» не проходят незамеченными в глазах этих верных стражей, и абсолютно необходимо, чтобы те, кто устремляются к такому знанию, были тщательно испытаны и проверены. Выводите из этого что хотите, но помните, что мой Брат и я единственные среди Братства, кому дорого распространение (в известных пределах) нашего Учения, и Е.П.Б. была до сих пор нашим единственным орудием и понятливым агентом. Допуская, что она является всем тем, какою вы её описываете, причём я вам уже говорил, что иногда это расшатанное старое существо положительно становится опасным, я заявляю, что это всё ещё не может служить извинением в малейшем ослаблении усилий, чтобы спасти положение и тем скорее двинуть работу вперёд (и в особенности охранять нашу переписку). Подумайте, какое это положительное преимущество для остальных из вас, что она была тем, что она есть, так как этим она дала вам величайший стимул к завершению, несмотря на затруднения, которые вы ей приписываете. Я не говорю, что мы предпочли бы её, если бы нам был доступен более подходящий агент; всё же, поскольку вы сами были заинтересованы, это было преимущество, но вы сами уже надолго, если не навсегда, отдалились от неё и тем создали огромные препятствия на моём пути. Помните, что я вам сказал года два тому назад – «если бы Е.П.Б. умерла прежде, чем мы нашли ей заместителя», – силы, которыми мы пользуемся для сношений с внешним миром, позволили бы нам переслать вам два-три письма, затем всё это угасло бы и больше писем от меня не поступило бы. Ну, она, в сущности, мертва, и это вы сами – простите мне ещё одну правду – кто убил этого грубого, но верного агента, тем более такого, который действительно был вам предан. Оставим эту тему, если она вам противна. Я делал всё, что мог, чтобы пресечь зло, но у меня над ней нет ни юрисдикции, ни власти, и также мои шансы с миссис X. не лучше. Она великолепный субъект по природе, но до того недоверчива к себе и другим, до того способна принимать действительность за галлюцинацию и vice versa[129], что потребуется долгое время, прежде чем она сможет даже собою управлять. Она далека от готовности, тем более, что не понимает ни себя саму, ни нас. Истинно, наш образ действия не есть ваш образ действия, следовательно, на Западе мало надежды для нас.

Не приписывайте, пожалуйста, вышесказанное к какому-либо влиянию Е.П.Б. Несомненно, она горько жаловалась своему Учителю и открыто об этом говорит, но это не меняет Его мнения о вас и также ничуть не задевает моего отношения к вам. Не только мы двое, но даже она знает, какое важное значение для благосостояния Общества имела ваша деятельность, и никакие её личные огорчения не могут препятствовать в отдаче вам полной справедливости так же, как и ей. Её Учитель и я направили её и велели ей сделать всё, что она сделала в отношении миссис X. Любые, возникшие в результате этого неприятности, обязаны своим происхождением тому, что она выполнила приказания. Миссис X. была найдена нами в Америке. Мы воздействовали на неё, чтобы подготовилась к писанию книги, которую она написала с помощью Мохини. Если бы она согласилась остаться в Париже ещё на несколько дней, как её просили, и переехать в Англию с Е.П.Б., то позднейшее осложнение могло бы быть отражено. Следствие её приезда в ваш дом уже описано ею вам раньше; и возмущаясь тем, что Мохини и Е.П.Б. говорили вам и м-с Х., вы просто возмущались нашими личными желаниями. Вы будете возмущены моими словами даже теперь, когда я скажу вам, что вы – несознательно, я согласен – мешали мне развивать её. И всё же вы были бы первым, кто извлёк бы из неё пользу. Но, не понимая нашего образа действий и оккультных методов, вы настаивали на том, что вы должны знать причины всего совершаемого, особенно в вещах, которые вам не подходят. Вы даже требовали, чтобы вам во всех подробностях объяснили причину, почему вас просили приехать в Эльберфельд. Это неразумно с оккультной точки зрения, мой друг. Вы уж доверяйте мне или не доверяйте. И я должен откровенно сказать вам, что мои дружеские чувства к вам испытали шок, когда я услышал о вашем «ультиматуме», который может быть вкратце изложен так: «Или миссис X. проведёт около недели в нашем доме, или я (вы) ухожу из Л.Л., и пусть оно делает, что может». Это почти означает следующее: «Что бы ни хотели "Учителя", я должен и покажу Л.Л., что всё, что они могли услышать об этом деле – неправда, и что "Учителя" никогда не согласятся на какое-либо деяние, задевающее мою гордость: она должна быть охранена во всяком случае». Мой друг, это – вхождение в опасную зону. Здесь, в наших горах, в опасных местах на тропах, часто посещаемых нашими учениками, Дуг-па кладут обрывки старых тряпок и другие предметы, наилучшим образом рассчитанные на привлечение внимания неосторожных; эти тряпки и предметы насыщены их злобным магнетизмом; если наступить на них, сильный психический шок сообщится наступившему путнику, так что он не сможет устоять на ногах и, прежде чем опомниться, упадёт в бездну. Друг, опасайтесь гордости и эгоизма, двух величайших западней, уготованных для стремящегося вскарабкаться по крутым тропам Знания и Духовности. Вы открыли щель в стыке нашей брони для Дуг-па, и поэтому не жалуйтесь на то, что они нашли её и ранили вас. Миссис Х., в действительности, не хотела поехать в ваш дом, ибо, как она сама вам весьма доверчиво сказала, я сказал ей этого не делать по причинам, которые вы сами теперь должны знать. Вы также должны были знать, что если мы чего-нибудь да стоим как индивидуальности, а не бессильные марионетки, то мы не могли поддаваться влиянию Е.П.Б., и никакие угрозы не в состоянии заставить нас совершить что-либо идущее в разрез нашему суждению и необходимостям Кармы. Мне очень жаль, что вы не припомнили этих фактов прежде чем заговорить, и это ещё более затрудняет моё положение перед моим Владыкой, который, конечно, зарегистрировал ваш «ультиматум». Вы отрицаете, что вы когда-либо предлагали себя в качестве ученика: о, мой друг, с такими «слабыми струнками», таящимися в вашем сердце, вы даже не могли бы стать «мирским учеником». Но я ещё раз говорю, давайте бросим эту тему. Слова не могут погасить деяния, что сделано, то сделано. Мой брат М., у которого больше власти, чем у меня, только что написал обещанное письмо «Внутреннему Кружку». Ваша «честь», добрый друг, спасена, но какою ценою – об этом читайте и вы увидите.

Некоторые мои недавние письма и записки, включая и письмо к казначею Л.Л., вы находите «нефилософскими» и не в моём обычном стиле. Едва ли этому можно помочь: я писал только по делу данного момента, как и теперь пишу, и у меня нет времени для философии. Когда Л.Л. и большинство других западных филиалов Т.О. находится в таком плачевном состоянии, философию можно призвать в качестве средства, сдерживающего нетерпение, но главное требование момента теперь – выработать практический план, как справиться с положением. Некоторые пытаются, весьма несправедливо, свалить всю ответственность за нынешнее состояние дел единственно на Х.С.О. и Е.П.Б. Эти двое, скажем, далеки от совершенства и в некоторых отношениях даже прямо-таки – наоборот. Но у них имеется то, (простите это постоянное повторение, но на это так же постоянно не обращают внимания), что мы так чрезвычайно редко находим у других – неэгоистичность и горячая готовность самопожертвования в пользу других. Какое «множество грехов» не покроется этим! Это труизм, всё же я его повторяю – только в невзгодах можно познать истинную сущность человека. Это истинное мужество, когда человек смело принимает свою долю коллективной Кармы той группы, с которой он работает, и не позволяет себе огорчаться и видеть других более чёрными, чем они на самом деле есть, или во всём обвинять какого-то «козла отпущения», специально выбранного. Такого правдивого человека мы всегда будем защищать, несмотря на его недостатки, поможем ему развивать то хорошее, что в нём есть. Такой человек возвышенно неэгоистичен: он погружает свою личность в то дело, которому он служит, и не обращает внимания на неудобства или личные оскорбления, несправедливо бросаемые на него.

Я кончил, мой добрый друг, и мне нечего больше сказать. Вы слишком разумны, чтобы не видеть ясно, как американцы говорят – «переплёта, в который попал», а также и того, что лично я мало что могу сделать. Нынешнее положение, как вы это узнаете из письма М., постепенно создавалось всеми вами постольку же, поскольку и несчастными «Основателями». Всё же, мы едва ли сможем обойтись без кого-либо из них в течение ближайших нескольких лет. Вы слишком жестоко обошлись с этим старым человеком, и теперь настал его день. С этим вы со мною никогда полностью не согласитесь, но это, тем не менее, факт. Всё, что я лично смогу для вас сделать, сделаю, если вы не ухудшите положения, переменив ваше поведение. Кто хочет, чтобы ему давались высшие наставления, тот должен быть истинным теософом душою и сердцем, не только внешностью.

Пока что примите моё скромное благословение.

К.Х.

ПИСЬМА БЕЗ УСТАНОВЛЕННОЙ ДАТЫ

Письмо 132

К.Х. – Синнетту

Имейте терпение. Через день или два я смогу взяться за ваши письма и ответить на них. Я нахожу, что лучший план – это действовать через нашего общего друга. Вложите свои письма в её карман или положите под её подушку. Вижу, что наш общий друг всё ещё считает свои первоначальные основания утверждения неоспоримыми, как говорят клерки.

В спешке К.Х.

Письмо 133

К.Х. – Синнетту

Не будьте нетерпеливы, добрый друг. Я отвечу завтра. Когда вы когда-нибудь узнаете трудности, стоящие на моём пути, вы поймёте, как вы временами ошибались в своём понимании моих действий.

К.Х.

Письмо 134

К.Х. – Синнетту

Разве я не предупреждал вас в моём письме, что он сделает какой-то скверный комплимент, и что это будет единственной благодарностью, какую вы можете ожидать от медиума?

К.Х.

Письмо 135

К.Х. – Синнетту

P.S. Чрезвычайно трудно устроить получение писем через Пенджабский адрес. Но Б. и я не очень рассчитывали на молодого человека, сентиментализм которого мы нашли неподходящим для полезного выполнения должности посредника. Всё же я не прекращу попыток – надеюсь послать вам название почтовой конторы и в Пенджабе или в Северо-западных провинциях, где один из наших друзей будет проезжать один или два раза в месяц.

К.Х.

Письмо 136

К.Х. – Синнетту

Моему почтенному другу А.П.Синнетту с уважением приносится просьба тщательно прочесть содержание двух приложенных писем и дать своё честное и сокровенное мнение о них с английской точки зрения, оказывая этим весьма большую услугу своему другу

К.Х.

Письмо 137

К.Х. – Синнетту

Мой дорогой друг!

Я смертельно устал и полон отвращения из-за всех этих пререканий. Пожалуйста, прочтите это, прежде чем передать м-ру Хьюму. Если бы он в благодарность требовал фунт плоти, я бы ничего не возразил, но фунт бесполезного многословия, это действительно больше, чем даже я могу выдержать!

Всегда ваш К.Х.

Письмо 138

К.Х. – Синнетту

Это мошенническое вторжение в личную переписку. Нет времени даже ответить на ваши вопросы – сделаю это завтра или послезавтра. Уже несколько дней я заметил в мыслях вашей супруги что-то похожее на беспокойство за «Дэна». Детские болезни редко опасны, даже если они немного запущены, если у ребёнка по природе крепкое телосложение. Изнеженные дети, естественно, становятся жертвой заразы.

На днях я заметил в доме м-ра Хьюма её боязнь перенести с собою домой заразу, так как «Лишённый Наследства», который был на дозоре, обратил на неё моё внимание. Не бойтесь ни в коем случае. Я надеюсь, что вы меня простите, если вам посоветую зашить приложенное в маленькую ладанку – хватит частички его – и повесить на шею ребёнка.

Так как я неспособен принести в ваш дом полный магнетизм моей физической личности, то я делаю самое лучшее, что могу, посылая вам локон, как проводник для передачи моей ауры в концентрированном состоянии. Не разрешайте никому другому брать его в руки за исключением м-с Синнетт. Вы поступите хорошо, если временно не приблизитесь к м-ру Ферну на слишком близкое расстояние.

Ваш К.Х.

Не говорите никому ничего об этой записке.

Письмо 139

К.Х. – м-с Синнетт

Прилагаемые при сём волосы носите на себе в хлопчатобумажной тесьме (или, если предпочитаете, в металлическом браслете) немного ниже вашей левой подмышки под левым плечом. Последуйте совету, который даст вам Генри Олькотт. Совет хороший, и мы не будем возражать. Не питайте дурных чувств (неприязни, враждебности, обиды) даже против врага и человека, причинившего вам зло, ибо ненависть действует, как противоядие, и может повредить воздействию даже этих волос.

К.Х.

Письмо 140

Правило истолковано правильно. Ни один член одного Общ. не имеет никакого права голосовать в другом Обществе. Также человек не может состоять в двух или нескольких ложах, если только относительно этого не имеется специальной просьбы Совета. Буддисты, например, не могли бы быть вовлечены в качестве членов в какое-то Браминское Общ.

М.

Письмо 141

К.Х. – Синнетту

Спасибо, мой друг. Ваша программа, составленная и написанная, как мне хорошо известно, для своего рассмотрения, зафиксирована, и мы обсудим её в один из этих дней. Не порицайте меня за откладывание, ситуация ввергнута в серьёзную опасность недавними нелепыми безрассудностями, и Хобилган глубоко разгневан; каковы бы ни были результаты я останусь верным своему слову вам, но время для наших новых усилий ещё не настало. Делайте всё, что вы можете, чтобы избегнуть дальнейших ошибок.

Всегда искренне ваш, К.Х.

Письмо 142*

В конце письма для «Теософа» от N.D.K. Получено 24 июля.

Отошлите это м-ру Синнетту. Получив теперь все необходимые объяснения от меня, он не откажет мне в личной услуге, какую я сейчас прошу у него. Пусть он в свою очередь просветит своих собратьев теософов ответом на это в следующем «Теософе» и подпишется – «Светский ученик».

___________________________________

* Заметка написана почерком К.Х. – Ред.

Письмо 143

К.Х. – Синнетту

Расскажите ему, что вы только что услышали от Упасики. Я был с вами. Члены, которые оказались желающими, после избрания Президента, должны будут полностью переорганизоваться, и им следует послать новый Устав на новом принципе, как задумано вами. Напишите и посоветуйтесь с Олькоттом. Новая организация весьма скромная по членам, но всё же даже менее 50 пригодно для совместного труда! Напишите м-ру Мэсси и поблагодарите его от меня. Он будет знать, за что. Что я могу сказать? Ваше присутствие в Бомбее спасло бы всё, и всё же, видя, какую неохоту вы испытываете, я не буду настаивать. Сегодня вечером, я надеюсь, у меня будет больше времени для ответа.

К.Х.

 

Письмо 144

К.Х. – Синнетту

Не сможете ли вы подобрать для меня три камешка гальки? Они должны быть взяты с берегов Адриатики – предпочтительно из Венеции и как можно ближе к Замку Дождей, а самое желательное – под мостом Вздохов (если только не помешает грязь веков). Эти камешки должны быть трёх разных цветов: один – красный, другой – чёрный, третий – белый или сероватый. Если вам удастся их достать, храните их отдельно от всяких влияний и соприкасаний, за исключением вас самих, чем вы весьма обяжете всегда вашего

К.Х.

Письмо 145

М. – Синнетту

Так же хорошо как и всё, что он пишет. Имеете ли вы какие-то возражения, чтобы спросить его – нет ли у него самого каких-либо возражений против опубликования этого в «Теософе»? Спасибо за написание тех двух статей.

М.

Письмо 146

К.Х. – Синнетту

Правда на её стороне. Ваши обвинения чрезвычайно несправедливы и тем более болезненны мне, что исходят от вас. Если после этого утверждения вы всё же будете придерживаться той же самой позиции, мне придётся выразить своё глубокое сожаление по поводу этой новой нашей неудачи и пожелать вам от всего моего сердца успехов у более достойных учителей. У неё, несомненно, не хватает милосердия, но, действительно, вам не хватает проницательности.

С сожалениями ваш К.Х.

Письмо 147

К.Х. – Синнетту

(Оригинал повреждён, так что некоторые слова отсутствуют или неразборчивы. – Ред.)

... не имею вообще никаких возражений против того, что вы говорите... картинах, которые, как предполагается, изображают мою скромную персону. Всё же... каковы они, они достаточно представляют меня, чтобы... испытывать неудобство, если чужие руки, не ваши, касаются их. Я посмотрю, что можно сделать для... en fасе. Пожалуйста, присмотрите за той рецензией на труд Мэйтленда. У меня имеются основательные причины желать, чтобы это было сделано так, чтобы привлечь внимание... спиритуалистов.

К.Х.

Письмо 148

М. – Синнетту

(Заметка написана почерком М. – Ред.)

Человек, которого я вчера вечером послал, был ладакский ученик, и не имел никакого отношения к вам. То, что вы только что сказали о «посвящении», правильно. Любой член, который искренне и чистосердечно раскаивается, должен быть принят обратно. Как видите, я постоянно с вами.

Письмо 149

Мужество, терпение и надежда, мой Брат.

К.Х.

Письмо 150

Космологические Заметки из рукописи А.П.Синнетта.

Вопрос 1. Каковы различные виды знания?

Ответ. Действительное (Dgyu) и недействительное (Dgyu-mi). Dgyu становится Фохатом, когда в активности – активный посредник воли – электричество – нет другого названия.

Вопрос 2. Каково различие между этими двумя видами знания?

Ответ. Действительное знание занимается вечными истинами и первоначальными причинами. Недействительное знание – только иллюзорными следствиями. Dgyu не зависит от веры или неверия человека. Dgyu-mi требует веры – основывается на авторитете.

Вопрос 3. Кто обладает действительным знанием?

Ответ. Лха, или Адепт, лишь он один обладает истинным знанием, его ум находится en rapport[130] со Всемирным Разумом.

Лха создал совершенное слияние своей души со Всемирным Разумом в его цельности, что делает его на время божественным существом, существующим в сфере абсолютного разума, знание естественных законов или Dgyu. Профан не может стать Данг-ма (очищенной душой), ибо он лишён средств восприятия Сhhag, Генезиса или начала вещей.

Вопрос 4. Существует ли какое-либо различие между создающим первоначальные причины и создающим их окончательные следствия?

Ответ. Никакого. Всё в оккультной вселенной, охватывающей все первоначальные причины, основано на двух принципах – Космической энергии (Фохат или дыхание мудрости) и Космической мыслеоснове.

Thyan Kam (= знание вызывания) даёт импульс Космической энергии в правильном направлении.

В Фохате всё, что существует на земле как ultimates, существует как primates.

Вопрос 5. Что есть единое вечное во Вселенной, независимое от всего другого?

Ответ. Пространство.

Вопрос 6. Что сосуществует с пространством?

Ответ.

I. Продолжительность.

II. Материя.

III. Движение, ибо это есть нетленная жизнь (сознательная или бессознательная, смотря по обстоятельствам) материя, даже во время Пралайи, или ночи разума.

Когда Сhyаng или всезнание, и Сhyаng-mi-shi-khon – неведение, оба спят, эта латентная бессознательная жизнь по прежнему поддерживает материю, которую она оживляет, в неутомимом беспрестанном движении.

IV. Акаша (Bar-nang) или Космическая атмосфера, или Астральный свет, или небесный эфир, которая, либо в своём латентном, либо активном состоянии, окружает и проникает всю материю в движении, результатом которой она является и одновременно посредником, посредством которого Космическая энергия воздействует на её источник.

V. Пуруш, или 7-ой принцип вселенной.

Линг Шарир состоит из эфирных элементов его организма, никогда не покидает тело, кроме как при смерти и остаётся вблизи.

Вопрос 7. Должны ли мы понимать Пуруш как другое название пространства, или как нечто иное, занимающее каждую частицу Пространства?

Ответ. То же самое. Сваямбу занимает каждую частицу Пространства, которое само беспредельно и вечно, потому должен быть пространством в одном смысле. Сваямбу становится Пуруш, когда соприкасается с материей.

Вопрос 8. Есть ли всемирный разум совокупность всех разумов Дхиан Коганов или Планетных Духов, результат воздействия Пуруш на материю, точно так же как духовная душа в человеке есть воздействие духа на материю?

Ответ. Да.

Вопрос 9. Должны ли мы рассматривать семь принципов как все-материя и всё-дух-единое; с духом, так сказать, на одном полюсе, и материей – на другом?

Ответ. Да, именно так.

Вопрос 10. Если так, должны ли мы рассматривать их как различные состояния материи или духа, или иначе?