Во время своих лекций Гарвей впервые излагает убеждение о том, что кровь в организме непрерывно обращается – циркулирует, - и что центральной точкой кровообращения является сердце, опровергая таким образом господствовавшую до сих пор теорию Галена о печени как центре кровообращения. Однако, рассказав о своем открытии на лекции, он не торопится публиковать его и продолжает заниматься новыми опытами и наблюдениями. Он обстоятелен и нетороплив, и лишь в 1628 году, когда Вильяму Гарвею уже пятьдесят лет, не дома, в Англии, а во Франкфурте он публикует свой труд «Анатомическое исследование о движении сердца и крови у животных» (Exercitatio anatomica de motu cordis et sanguinis in animalibus), в котором он впервые формулирует свою теорию кровообращения, приводя экспериментальные доказательства в ее пользу. Измерив величину систолического объема, частоту сокращений сердца и общее количество крови в теле овцы, Гарвей доказал, что за 2 минуты вся кровь должна пройти через сердце, а в течение 30 минут через него проходит количество крови, равное весу животного. Таким образом он опроверг господствовавшее в медицине того времени утверждение Галена о поступлении к сердцу все новых и новых порций крови от вырабатывающих ее органов, доказав, что кровь возвращается к сердцу по замкнутому циклу. Не имея микроскопа, Гарвей не смог установить существования капилляров и полностью объяснить, каким образом это происходит, однако в его работе звучала идея о том, что артерии разделяются на все более мелкие веточки, а вены собирают кровь, соединяясь во все более крупные сосуды. Капилляры были открыты итальянским ученым Мальпиги в 1661 году, спустя 4 года после смерти Гарвея – но для Гарвея было ясно, что переход крови из артерий в вены нужно искать там, где находятся мельчайшие разветвления артерий и вен. Гарвей писал, что кровь движется по кругам, все время возвращаясь в сердце, и этих кругов два. В большом круге кровь движется от сердца к голове, поверхности тела, ко всем органам; в малом кровь движется между сердцем и легкими. Не знал Гарвей и о роли легких – в его время еще не существовало представлений о газообмене, и состав воздуха был неизвестен – Гарвей только утверждал, что в легких кровь охлаждается и изменяет свой состав. Воздуха в сосудах нет, они заполнены кровью. И в сердце, и в сосудах кровь движется лишь в одном направлении: клапаны сердца и клапаны в венах не допускают ее обратного тока. Выводы о кровообращении он сформулировал так: «…кровь течет по артериям из центра на периферию, а по венам от периферии к центру в большом количестве. Это количество крови больше от того, что могла бы дать пища, а также от того, что нужно для питания тела. Значит, надо сделать вывод, что у животных кровь находится в круговом и постоянном движении. И, конечно, движение сердца и деятельность, проявляющаяся как пульс, - одно и то же»[8]. Одновременно Гарвей объяснил истинное значение систолы и диастолы, которые к тому понимали неправильно. Разделяя взгляды своего товарища и соотечественника Френсиса Бэкона на роль опыта в изучении природы, Гарвей писал: «...анатомы должны учиться и учить не по книгам, а препарированием, не за догматами учености, а в мастерских природы». Тоненькая книжка – 72 страницы – в истории медицины сделала его бессмертным[9].
Один против всех
Рассуждения и доказательства, приводимые Гарвеем в своей книге, были очень убедительны. Однако, как только книга увидела свет, на него посыпались нападки со всех сторон. Слишком велик был авторитет Галена и других древних мудрецов. Среди противников Гарвея были и крупные ученые, и знаменитые врачи-практики. Одним из первых подверг Гарвея уничижительной критике «царь анатомов» того времени, личный врач Марии Медичи, Риолан. Вслед за ним Гюи Патен, Гоффман, Черадини – противников у Гарвея было намного больше, чем страниц в его книге. «Лучше ошибки Галена, чем истины Гарвея» - таков был их боевой клич. Не раз в последующем были попытки вообще отрицать открытие кровообращения Гарвея. Приписывали его римском профессору Андрею Цезальпино и Джордано Бруно, которого сожгла инквизиция[10]. В работах этих ученых действительно есть упоминание о круговом движении крови в организме, но без каких-либо обоснований, на которые так богат был эпохальный для науки труд Уильяма Гарвея. Гарвею пришлось перенести много неприятностей, однако с его учением постепенно считались все больше и больше. Молодые ученые и физиологи следовали теории Гарвея, и под конец жизни он дождался признания своего открытия. Революционные заключения Гарвея осуществили коренной перелом в развитии медицинской науки, поставив медицину и физиологию на подлинно научный путь развития.
