Менталитет- уникальная духовная сокровищница Знанияи Веры. 3 страница

Идеи не умирают, рукописи не горят... Не только ныне живущие, но и давно ушедшие от нас люди, которых в свое время мучили те же вечные вопросы Смысла жизни, предназначения Человека, его восхождения к вершинам Знания и Веры, могут, обязаны, преодолевая мрак физического небытия и, казалось бы, непреодолимое Время, силой своего гения, своего таланта, своей неумирающей духовной энергии и неумершей совести, помочь сегодняшней школе, помочь решению не только сегодняшних, но и будущих проблем развития цивилизации, ее спасению, ее защите...

И потому не столь уж бессмыслен и безнадежен призыв: Элита всех стран, времен и народов, объединяйся!

Важно, чтобы этот набатный призыв, при всей его экзотичности и даже утопичности в условиях сегодняшних реалий стремительной и безоглядной гонки за ускользающими миражами повседневности, был услышан. Важно осознать спасительную роль образования. Что же касается форм объединения всех интеллектуальных и нравственных сил общества, цивилизации в целом, то эта задача уже сейчас могла бы постепенно, но целенаправленно и настойчиво решаться на уровне наиболее влиятельных международных организаций, научных Центров и Фондов, прежде всего, на уровне Организации Объединенных Наций, ибо у и современного, и будущего человеческого сообщества нет проблем более важных в стратегическом плане, более сложных и, вместе с тем, более актуальных и неотложных, чем проблемы образовательные, нравственные, духовные.

2.8. Образование как религия третьего тысячелетия...

Философия образования призвана отрабатывать возможные сценарии развития образования глобального масштаба, выходящие за рамки жестко определенных и, тем более, прагматично сориентированных задач, и дающие общий абрис образовательной деятельности в идеале, в долговременной перспективе.

Подобные долгосрочные прогностические сценарии, конечно же, далеко не всегда могут быть результатом сугубо исследовательской деятельности с использованием конкретных методов обоснования тех или иных фрагментов развития образовательной сферы. В частности, к подобным сценариям вряд ли приложимы методы экстраполяции тенденций, своеобразных пролонгированных трендов, поскольку в долгосрочной перспективе вероятность сохранения тех или иных тенденций существенно уменьшается, а соответствующие прогностические суждения, претендующие на статус научно обоснованных прогнозов, оказываются недостаточно достоверными и надежными.

Более продуктивными представляются методы экспертных оценок и эвристического (т.е. основанного на этих оценках) моделирования. Однако совершенно очевидно, что разброс индивидуальных мнений экспертов, а следовательно, и вариативность моделей, будет расти прямо пропорционально периоду упреждения таких прогнозов и применительно к долгосрочной перспективе составить некое консолидирующее прогностическое мнение о столь многофакторном объекте, как сфера образования, чрезвычайно трудно.

Таким образом, и этого, конечно, следовало ожидать, строго научная достоверность философско-образовательного прогностического видения долговременных перспектив развития образования неизбежно снижается, что ставит под сомнение целесообразность таких "забеганий вперед" вообще. Не случайно, по-видимому, даже в самых

солидных прогностических разработках, посвященных глобальным проблемам развития цивилизации в XXI веке и, тем более, в третьем тысячелетии, образовательным прогнозам не уделяется практически никакого внимания - речь идет, главным образом, о проблемах экономики, техники и технологии, политики, медицины, экологии и т. п.⁸⁸.

Парадоксально, но именно та сфера, которая имеет самое непосредственное отношение к будущему, фактически закладывает основы этого будущего, выпадает из зоны прогностического внимания даже самых именитых футурологов, занятых междисциплинарными обоснованиями глобальных проблем развития цивилизации... Причины такого "провала" в пространстве прогностического поиска, надо полагать, состоят не только в многофакторной сложности образования как объекта прогнозных разработок. Все дело в том, что на образование привыкли смотреть как на некоторую прикладную, вспомогательную, обслуживающую сферу, которая не имеет своих собственных прогностических потенций, а лишь учитывает возможные тенденции и перспективы развития других сфер, преломляя и интерпретируя их в своих специфических целях.

Иными словами, на образование все еще не научились смотреть как на широкое социальное явление, выходящее далеко за пределы сугубо педагогической, преподавательской деятельности и предопределяющее, по сути, реальные, подкрепленные компетентным человеческим участием, возможности развития всех остальных сфер общественного бытия.

Образованию все еще отказывают в статусе "впередсмотрящего" любого социума и человеческой цивилизации в целом. И в этой недооценке реальных прогностических функций образования кроется, несомненно, большая ошибка современного глобального миропонимания.

Но нужны ли обществу сверхдолгосрочные прогностические сценарии вообще? Ведь вполне понятно, что они выходят за пределы обозримого будущего не только ныне живущих поколений, но и их ближайших потомков - детей, внуков, правнуков... Нужны ли подобные прогнозы в сфере образования? Какая польза от них?

Польза огромна...

Все дело в том, что долгосрочные прогнозы - это вовсе не досужие рассуждения о будущем. Непрерываемая связь времен - прошлого, настоящего и будущего, как это не парадоксально звучит, носит отнюдь не однонаправленный характер. Конечно, время нельзя повернуть вспять, но, изучая будущее, даже в чем-то идеализируя его, мы, тем не менее, влияем и на настоящее, более глубоко, всесторонне и трезво оцениваем пройденный путь и реалии сегодняшней жизни, стремимся осознать, сберечь и поддержать те ростки нового, которые хотелось бы продолжить и развить в будущем, и, напротив, - избавиться от уродливых пороков прошлого и настоящего, перед которыми

должен быть поставлен временной заслон, если это по силам человеческому разуму и человеческой воле.

Рефлексия будущего в настоящее, обратная связь между ними допускает и весьма популярное ныне, но кажущееся неправдоподобным словосочетание - "воспоминания о будущем..." Но это словосочетание при всей своей метафоричности имеет глубокий мировоззренческий смысл, отражая двунаправленность связи времен, целостность и единство не только материально-духовного пространства мироздания, но и "пространства" временнoго, в котором, собственно, и происходят все без исключения события развивающегося Мира.

Материал этого параграфа отражает итоги не только многолетних исследований автора, посвященных прогностическим аспектам развития образования. Это, - прежде всего, итог мировоззренческих размышлений. Размышлений, быть может, и не подкрепленных строгой исследовательской доказательностью, но и не оторванных от жизненных реалий. Кто может отказать ученому в подобных прогностических размышлениях, даже если они представляются, на первый взгляд, фантастическими и утопичными? Ведь, в конце концов, все начинается с идеи, с идеализированного видения тех или иных явлений, с построения мысленного образа желаемого развития явления, его трансформации и динамики во времени и в пространстве.

Утопия потому и утопия, что для нее не существует каких-либо табу, границ и условностей. В своем стремлении к логической завершенности, к кульминационной эффектности и антистереотипной парадоксальности она вправе (такова уж специфика жанра!) бесшабашно идти "на Вы", будоражить фантазию, активизировать критику и даже вполне умышленно вызывать огонь на себя...

Конечно, для каждой эпохи, для каждого времени существуют нравственно-этические нормы и запреты, преступать которые ни при каких условиях нельзя во избежание возможного массового падения нравов с трудно предсказуемыми последствиями. Но и нравственные критерии при всей их устойчивости, тем не менее, подвластны времени... Это создает крайне сложные этические проблемы в процессе долгосрочного и, тем более, сверхдолгосрочного прогнозирования, когда естественное требование системности в предвидении поведения любых, сколько-нибудь сложных и многоаспектных проблем допускает и даже делает неизбежными существенные вмешательства и в сферу морали. Ведь трудно себе представить, что какие-либо сверхотдаленные по времени коллизии в социуме будут проходить на фоне неизмененной морали и архаичных этических условностей давно прошедших времен...

Все сказанное имеет самое непосредственное отношение к вопросам, которые нам предстоит обсудить ниже. Речь пойдет о Религии. О ее статусе в будущем Мире. О сущностных канонах религиозной Веры, которые буквально для миллиардов людей в современном мире не

подлежат сомнению и, следовательно, каким бы то ни было посягательствам на их истинность. Проще всего, конечно, предположить, что сущность религиозной Веры, независимо от конфессионных различий и личностных предпочтений, принципиально не изменится и строит все иные прогностические суждения, исходя именно из такого предположения. Но мы обсуждаем глобальные вопросы мировосприятия и мировоззрения далекого будущего. Именно поэтому нам так или иначе придется вторгнуться в сокровенные таинства Веры, распространить содержание выдвинутой прогностической гипотезы и на основы основ любой религии - первоисточник Веры...

При этом мы вовсе не претендуем на какие бы то ни было богословские откровения или детальный анализ аргументов той или иной религии. Речь пойдет всего лишь о гипотетически возможном и, с нашей точки зрения, желательном варианте развития интегрального учения о Вере, которое, очевидно, не тождественно какому бы то ни было, пусть даже самому популярному и массовому ныне Вероучению... Кроме того, и это вполне естественно, нас будет интересовать, прежде всего, собственно образовательный контекст в заявленном ракурсе поиска гармонии Знания и Веры.

Неизбежность смены религиозных парадигм
на пути к будущей цивилизации

Человек и человечество никогда не утратят естественного, природосообразного стремления к Вере. Без Веры бытие человеческое превращается в томительное сидение на чемоданах повседневной жизни в ощущениях иллюзорности и бессмысленности происходящих вокруг событий, скоротечности, временности и бренности земного существования, в ожидании неизбежного прощального гудка уходящего в никуда поезда жизни, уносящего с собой главное - надежду... Да, надежда умирает последней. Но все-таки и она умирает... Для человека же, тем более, для человека знающего и мыслящего, познавшего не только преходящие радости своего физического существования, но и подлинное счастье человеческого общения, счастье высокой любви и искренней дружбы, счастье своей личной причастности к непрерывному процессу познания, к творчеству, к высшим проявлениям человеческого духа и интеллекта, невыносима, противоестественна и унизительна сама мысль о неизбежности ухода из жизни, ухода навсегда, безвозвратно, бесповоротно, бесследно.

Он надеется. Надеется всегда. Значит, верит... Во что?

Вечные вопросы Смысла жизни и Смысла смерти. Вечные вопросы любой религии, любой философии, культуры, искусства, литературы, науки... Но непостижимые до конца и неразложимые по полочкам сугубо рационального познания Смыслы Бытия, Вечности, Жизни,

Смерти, Бессмертия могут быть "схвачены" лишь целостно, в эмоционально-чувственном восприятии, в единстве Знания и Веры. Такое восприятие доступно, увы, немногим...

Проще всего, конечно, находить утешение в бездумном следовании канонам религиозной веры в ее традиционном понимании. Именно так поступают миллионы и миллионы людей во всем мире. Но постепенно высокое чувство индивидуальной, интимной по самой своей сути Веры, тем более не осложненной Знанием, перерастает в повседневную привычку, во внешнее соблюдение ритуально-обрядовых обязанностей и приличий общественно принятого поведения, в формальное следование, скорее, букве, чем духу Веры.

Религиозная вера, независимо от специфики той или иной конфессии, катастрофически быстро (разумеется, по масштабам историческим) теряет своих истинных приверженцев, истинных веропослушников, сумевших, и это главный критерий истинности и искренности их Веры, привести в соответствие свое повседневное поведение, что называется, в Миру с заповедями исповедуемой ими религии.

Сплошь и рядом мы наблюдаем нечто совершенно противоположное, когда и на уровне поведения отдельной личности, и на уровне поведения, казалось бы, преданных идеалам той или иной религии государства и общества происходят вопиющие нарушения самых существенных и гуманных религиозных заповедей типа "не убий", "не укради", "не прелюбодействуй", "люби врагов своих"и т. д., и т. п.

Религиозная Вера в ее современном понимании, все еще владеющая сердцами миллиардов (!!) так называемых простых людей во всем мире, все чаще оборачивается пустой формальностью, элементарным лицемерием и показным ханжеством в наиболее просвещенной и образованной части общества, среди людей, интеллектуально неординарных, способных самостоятельно и критически воспринимать действительность, сопоставлять благие религиозные ценности и заповеди с ужасающей по своей безнравственности прозой повседневного бытия и теряющих именно в связи с этим всякие нравственные ориентиры. Не только в поступках, но и в мыслях этих людей нет ничего от истинной религиозности, истинной Веры, а беззастенчивое попрание религиозных заповедей в угоду материальным приобретениям и сиюминутным жизненным удовольствиям становится для них нормой поведения, бессовестной, циничной игрой, оборачивающейся все большим обнищанием духа...

А ведь именно эти люди, занимающие подчас высокое государственное и общественное положение, определяют нравственные устои общества, выступают в качестве его духовных поводырей и пророков... Именно так, как видим, достаточно просто, происходит духовное разложение социума, появляется уродующая социум двойная мораль - одна для образованных, но фактически ни во что не верящих "верхов",

другая - для находящих единственное утешение в бездумной, "слепой" религиозной вере "низов"...

При всех упрощениях этой удручающей модели духовных устоев современного общества, при всех возможных исключениях, в какой-то мере ставящих под сомнение эту тенденцию, раскол в системе духовных идеалов и ценностей любого современного социума и цивилизации в целом просматривается все более явственно и, увы, нет никаких оснований надеяться на самопроизвольное устранение такого, чреватого самыми пагубными последствиями раскола..

Но только ли человек повинен в падающем общественном престиже ортодоксальной религии? Быть может, и сама религия в ее нынешнем архаичном виде уже не соответствует реалиям жизни, и это несоответствие будет еще заметнее в будущем?

Ведь людей просвещенных, людей, и фактически, и, тем более, формально весьма и весьма образованных, в мире становится все больше. И стремительный рост их числа сдержать невозможно, да и бессмысленно. Можно только приветствовать этот процесс, который, в конечном счете, направлен на возвышение человека, на поступательное движение человечества ко все более глубокому пониманию и освоению окружающего Мира во всем его многообразии, на самопознание собственной роли в его развитии.

Нельзя не видеть и реалий духовного порядка. В долговременной перспективе уже вряд ли можно рассчитывать на сколько-нибудь массовое безоговорочное наследование каждым последующим поколением религиозных традиций своих предков, их нравственных ориентиров и, что не менее важно, нравственных ограничителей. Кризис существующих ныне мировых религий поэтому предрешен, он неизбежен, и при всей своей внешней сокрытости уже сейчас вполне реально грозит миру не только опасностью глобальных военных конфликтов на религиозной основе, но и всеобщей потерей каких бы то ни было моральных устоев отдельных социумов и цивилизации в целом. Он грозит глобальным вакуумом духовности, который по своим разрушительным масштабам не идет ни в какое сравнение с периодически поражающим тот или иной социум, преходящим во времени вакуумом идеологии, вакуумом мировоззренческих ценностей или рукотворных правовых норм.

Именно образование, как это ни прискорбно констатировать, выступает в качестве главного детонатора вполне возможного в будущем апокалиптического по своим последствиям взрыва антирелигиозности, чреватого совершенно непредсказуемыми коллизиями, ибо трудно себе представить, на что может отважиться сорвавшееся с религиозной цепи сообщество роботоподобных яйцеголовых умников, все еще именуемых по старой традиции людьми...

Но в то же время именно образование и только образование способно и обязано не допустить духовной, а вслед за ней и физической

катастрофы человечества, упредить ее, дать миру новые ценности Веры взамен ценностей, увы, уже "отыгравших" свое, приобретающих все более очевидные реликтовые очертания и потому естественным образом сходящих в лету истории в качестве вполне заслуженных и почетных реликвий...

Рано или поздно, но человечеству с его, надо верить, естественным инстинктом самосохранения, понадобится новая глобальная Религия, новая глобальная Вера, апеллирующие, пусть и на новом уровне, но к столь же могущественным природозаданным и потому природосообразным сущностным качествам человека, наиболее устойчивым и сильным мотивам его поведения, к которым в свое время, и, подчеркнем это, время, даже по историческим меркам беспрецедентно продолжительное, с таким блеском и глобальным эффектом апеллировала Религия, понимаемая традиционно.

Практически все религии мира (при всем многообразии нюансов) держатся на двух наиболее существенных мотивах человеческого веропослушания. Первый из них связан с "пряником" обещаний вечной (в тех или иных формах) жизни после физической смерти. Разумеется, для праведников и только для праведников... Второй - с "кнутом" угрозы невыносимых страданий после смерти в случае отступничества от веры, со страхом неминуемого наказания и, прежде всего, лишения неправедно живущего вероотступника и вечного блаженства посмертного существования, и самого бессмертия души.

Конечно, с течением времени эти, крайне примитивные, но весьма эффективные возможности религиозного воздействия на человека, наполнялись более детальными, респектабельными и впечатляющими подробностями, но суть их, тем не менее, оставалась и остается поныне той же.

Что касается "кнута" всевозможных кар для нарушителя религиозных заповедей, то в связи с постепенным ослаблением и отмиранием инквизиторских методов прямой физической расправы над вероотступниками, его эффективность заметно поубавилась. Страх, конечно же, все еще остается весьма сильным оружием веры, но оружием, не достойным ее высших нравственных ценностей, противоречащим этим ценностям, предполагающим (в той или иной форме) свободу человека в выборе и самой веры, и следования ее заветам. Привлекательность же "пряника" - обещанного бессмертия души и всяческих наслаждений в райских кущах - тоже выглядит все более архаичной: никто из многих миллиардов смертных ни до, ни после смерти так и не получил сколько-нибудь убедительных свидетельств таких обнадеживающих телесно-духовных превращений...

Удерживать умнеющую, но утрачивающую духовные ориентиры паству в узде подобных примитивных канонов, вполне понятно, становится все труднее. Именно поэтому сила даже самых могущественных и пока все еще массовых мировых религий постепенно будет

снижаться. Она не может не снижаться, несмотря на отдельные всплески религиозного ренессанса и зигзаги, казалось бы, спасительных реанимационных акций, связанных с попытками ввести традиционно понимаемую религию в общее русло вполне рациональных, лишенных мистических предрассудков процессов культурообразования, поставить ее в один ряд с другими факторами формирования ментальности человека и социума.

Ностальгические стенания по некогда всесильной Религии и ничем не осложняемой Вере, однако, делу не помогут. Повернуть время вспять не удавалось еще никому. Да этого и не требуется. Но и без Веры человечество, даже в условиях, казалось бы, беспрепятственного триумфа Знания, жить не сможет. Рукотворными же идеями и политически окрашенными идеологическими доктринами внутреннюю, интимную, истинную и искреннюю Веру подменить невозможно.

Конечно, запустив маховик репрессий, не так уж трудно заставить, принудить человека имитировать веру в навязываемые ему жизненные ценности и идеалы, но, как и в медицине, процесс отторжения подобных инородных, искусственных, противоречащих самой природе человека духовных имплантантов неизбежен. Именно поэтому ни о каких силовых методах укрепления или возрождения Веры, даже если они, эти методы, используются с благими намерениями, не может быть и речи.

Нужен поиск действительно природосообразных способов возвращения Веры, но возвращения ее на принципиально ином, качественно новом уровне, учитывающем стойкость биологической природы и, вместе с тем, подвижность духовного Мира человека. Ибо, как уже отмечалось выше, даже столь осуждаемое ныне безбожие вовсе не означает неверия, безверия... А столь очевидно индивидуализирующееся и трансформирующееся ныне ключевое понятие любой религии - БОГ - будет со временем все более явственно отождествляться с понятием Смысла жизни, с теми высшими идеалами и духовными ценностями, которые, надо верить, всегда будут вести за собой Человека...

Вера как Знание Смысла жизни:
образовательные аспекты

Какие же внутренние, наиболее действенные и стойкие факторы человеческой природы могут послужить становлению новой, цивилизованной по понятиям будущего Веры, новой Религии, отражающей и сущностные качества человека, и реалии уже изменившегося и все более быстро меняющегося Мира? Попытаемся разобраться в этом, заранее предупредив читателя об ожидающем его балансировании на гранях реальности, фантазии и утопии, и, вновь и вновь напоминая, что речь идет (к сожалению!) не о сегодняшнем дне, а об очень отдаленном будущем...

Вера всегда обращена в будущее. В Вере человек ищет утешение и надежду. В предвосхищении будущего он пытается найти смысл и оправдание своим повседневным делам и поступкам, трудам и заботам, видит не только ближние, прагматичные и рутинные, но и дальние, вечные цели своего земного существования, своей жизненной миссии, ищет возможность своего продолжения во времени и в пространстве, надеется на это.

Продолжения...

Пусть в ином качестве, в иных измерениях, в иной субстанции, в ином проявлении - лишь бы не исчезнуть бесследно, не раствориться без остатка в кромешной тьме вечности, не умереть... совсем.

Коварный парадокс современной цивилизации состоит в том, что первыми отходят от традиционных ценностей Веры, лишаются Веры, отворачиваются от нее самые талантливые, творческие, глубоко и критично мыслящие люди. Исключения при этом - не в счет...

Мы все активнее и настойчивее призываем людей к творчеству, подчеркиваем важность непрерывно усложняющейся интеллектуальной деятельности, всячески стимулируем усилия по ликвидации неграмотности и обеспечению роста образовательного потенциала личности и общества в целом, ратуем за развитие культуры и искусства, возмущаемся и негодуем по поводу грозящего человеку коллапса окружающей природной среды и экологической катастрофы и... в то же время не обращаем абсолютно никакого внимания, не проявляем никакой заботы о внутреннем духовном комфорте того самого Нового Человека, появления которого ожидаем с такой надеждой и нетерпением, о духовных ориентирах, которыми он сможет руководствоваться.

Во что он будет верить этот загадочный и столь высокоодаренный и творческий Новый Человек, человек, пусть далекого, но нашего с вами общего будущего, будущего нашей цивилизации, будущего наших прямых потомков? Несем ли Мы ответственность за Него? Да, да, за того парня, за ту девушку, за те юные души, которые придут нам на смену? Что оставим им в качестве путеводных духовных ориентиров? Чем порадуем? Чем обнадежим? Чем утешим? Замшелым товаром примитивных религиозных предрассудков? Но Нового Человека на архаичной религиозной и идеологической мякине не проведешь... Туманными намеками на вечную жизнь в раю, обещанную Творцом за все их земные труды праведные? Но где он, Творец? И почему так долго и безразлично взирает он до сих пор на величайшие подлости, творящиеся в Мире, не воздавая по заслугам и делам их и праведникам, и злодеям? Или, упиваясь своей свободой и независимостью от любых кумиров, от любой Веры, от любых идей, будем искать высший смысл бытия в той вседозволенности, в тех иллюзорных утехах, которыми так изобилует бездумное и бессмысленное стадное или поштучное человеческое существование? И не найдем ничего более

возвышейного, чем духовное прозябание при материальном достатке, сытом желудке и растущем банковском счете?

И это все?

И ради этого должен появиться Новый Человек на планете Земля?

И этому Его будут учить в Школе?

Для Новых Людей нужна и Новая Вера, Новая Религия, Новый Смысл Жизни, Новые Заповеди и, конечно же, Новое Образование...

Иначе они просто не появятся, эти Новые Люди, "вымрут" еще до рождения...

Конечно, было бы наивно и просто нескромно из глубины далеких веков давать советы нашим отдаленным потомкам. Они, без сомнения, сами справятся со своими проблемами, сами найдут ту интегративную систему Знания и Веры, которая окажется наиболее целесообразной и эффективной с точки зрения новых, неведомых нам жизненных ценностей и приоритетов. Но не забудем о рефлексивной силе прогнозов, об их обратном влиянии на наши сегодняшние проблемы, сегодняшние поиски решения этих проблем. Не выстроив прогностических моделей, не предпринимая попыток предвосхищения будущего, мы не сможем уже сейчас шаг за шагом приближать это будущее, делать его все более реальным, корректировать наши представления о нем по ходу движения к нему..

Описать во всех деталях типовые личностные черты Человека далекого будущего, конечно же, невозможно. Но уже сейчас можно предположить, что это будет человек творческий, человек знающий и глубоко мыслящий, человек, верящий в свое высокое предназначение и знающий пути к воплощению этого своего предназначения в жизнь. Но и этот модельный и идеализируемый нами Новый Человек будет, прежде всего, живым Человеком со всеми его естественными устремлениями, интересами, надеждами и чаяниями, силой и слабостями. И, конечно же, он будет глубоко верующим Человеком, и Вера его, при всех изменениях в осознании ее истинных первоисточников, будет направлена на достижение высших и вечных гуманистических ценностей человеческой жизни.

Будет ли Новый Человек, как и все смертные, стремиться к продолжению своего неповторимого Я после смерти? Да, конечно. Его, несомненно, будет волновать этот извечный вопрос Веры. И ответ на него должна дать Новая Религия. Религия, основанная на раскрепощенном от иррациональных, мистических пут и догматов Знании. Религия, зовущая его в будущее и указывающая единственно возможный путь к нему - через Знания, через реализацию своих способностей, через Труд, освященный не только высочайшим профессионализмом и творчеством, но и высокими нравственными ориентирами и приоритетами, Труд, востребованный людьми и отдаваемый людям.

И в этом своем поиске уникальной личной траектории движения к наиболее полному раскрытию способностей, к максимально возможной самоотдаче и самовыражению, к всесторонней самореализации,

к продолжению собственного Я в благодарной Памяти своих любимых и близких, семьи, друзей, коллег и, конечно же, будущих поколений, которым еще предстоит включиться в бесконечную эстафету жизни, Он не будет видеть ничего предосудительного и нескромного. Напротив, признанный в человеческом сообществе высший приоритет личного самовыражения и возможно более полной самореализации каждым Человеком своих способностей, высший приоритет общественного признания Вклада каждого Человека в развитие материальной и духовной сфер социума, в его Культуру, Науку, Искусство, Образование, в вечное и непрерывно обогащаемое Ментальное Пространство - подлинный Источник духовного наследия, передаваемого будущим поколениям, будет лишь стимулировать Его в этих стремлениях.