Ну это и есть одна из важнейших черт стандарта.

Свое мнение об этом выскажет заслуженный учитель России, кандидат педагогических наук Лев Соломонович Айзерман, который к моменту беседы уже провел 60 учебных лет в школе.

«Война и мир» за 30 минут ( «Эксперт-ТВ» 17 июл 2012, 20:25 )

О преподавании литературы в школе

видеоролик аудио

«Когда говорится о знании содержания произведения, то это литература без литературы. В этом есть главная фундаментальная беда преподавания литературы. Процент учащихся, которые прочитывают то, что содержится в программе, падает», - Лев Айзерман, учитель русского языка и литературы гимназии № 1539, аслуженный учитель России.

Каковы главные итоги прошедшего недавно в Москве Всероссийского съезда учителей-словесников? От чего больше зависит преподавание литературы в школе: от стандартов или от квалификации учителя? Как вернуть детям мотивацию к чтению длинных текстов? Насколько изменился уровень подготовки молодых учителей русского языка и литературы за последние 20 лет?

Здравствуйте, господа. В начале июля в Москве прошел Всероссийский съезд учителей русского языка и литературы. Этот съезд выказал явное недовольство собравшихся тем, что происходит в школе вообще и с преподаванием русской литературы и русского языка, в частности, принял достаточно жесткую резолюцию, в которой, в частности, категорически отрицает возможность работать по недавно утвержденному государственному стандарту для старших классов, ну, и много чего еще, с чем не согласны учителя, собравшиеся на этом съезде. У нас в студии сегодня один из участников этого съезда, человек, чрезвычайно известный среди словесников (я думаю, что за последние 50 лет нет ни одного словесника уж точно в Москве, который бы нашего сегодняшнего гостя не знал), человек, который к настоящему моменту провел 60 учебных годов в школе, у нас в студии Лев Соломонович Айзерман. Здравствуйте, Лев Соломонович.

- Добрый день.

Какое ваше впечатление от съезда?

- Ну, я бы сказал так, был очень трудный официозный первый день, и как-то было в этом смысле тяжело, но, начиная со второго дня, когда уже стали говорить учителя, и второй, и третий день это было насыщено, это было интересно и, во всяком случае, мне за участие в этой работе не стыдно.

В одной из публикаций по поводу этого события, я прочел примерно такие слова, что учителя констатировали смерть русского языка и литературы в школе. Это преувеличение?

- Ну, понимаете, у меня сейчас… я в несколько таком любопытном положении. Дело в том, что это такой случай беспрецедентный в моей жизни и вообще. К открытию съезда два издательства выпустили одновременно мои книги, которые там продавались. Одна книга – это «Сочинение жизни и жизнь сочинений», в которой я рассказываю, что из себя представляет современный школьник, на основании 50-летней работы над сочинениями учащихся. А вторая книга, вышедшая в издательстве «Время», она как раз позавчера и вчера поступила в московские магазины, называется «Педагогическая непоэма» с подзаголовком «Есть ли будущее у уроков литературы в школе?» Я там не говорю слово смерть, там очень такой диагноз суровый на большом огромном материале, но я все-таки последнюю главу назвал «Возможность спасения». Хотя…

То есть если и смерть, то клиническая.

- Да. Во всяком случае… но стандарт, который мы обсуждали, сразу оговоримся, речь пойдет только о стандарте по литературе, он такой возможности не предусматривает, потому что…

Насколько я понимаю, это была одна из основных точек критики. ЕГЭ по литературе и собственно ФГОС.

- Но, наверное, да. Ну, нет… ну и стандарт. Дело в том, что первое, самое главное, что было… там были, конечно, споры, расхождения, но был один вопрос, в котором было 100-процентное единодушие полностью - и чиновников, и учителей, - это ликвидации литературы как самостоятельного учебного предмета.

Ну это и есть одна из важнейших черт стандарта.

- Да, стандарт предусматривает такой предмет, который называется Русский язык и литература, и предусматривает, там, в конце есть, ну, в какой-то части есть перечень экзаменов, экзамен называется Русский язык и литература. Но поскольку экзамены в современной школе проходят в форме ЕГЭ, то, в общем, можно себе представить такой гибрид, что первые два вопроса по грамматике, ну, а третий какой-нибудь там вопросик по литературе. Вот это соединение русского языка и литературы, кстати, об этом достаточно резко говорил и Садовничий в своем большом выступлении. Это было единодушно осуждено, и здесь, пожалуй, это тот самый вопрос, в котором было полное единодушие всего съезда, что это неправильно и противоречит интересам и русского языка, и литературы.

А если на секунду представить себе, что господа в Минобре сочтут возможным пойти навстречу гневной публике и разъединят опять русский язык с литературой с сокращение часов на то и другое, это кого-нибудь устроит?

- Я думаю, часы они оставят те, которые есть сейчас. Уже, когда я начал работать в школе, и в классе 9-м, это нынешняя программа 10-го, было 8 часов, сейчас 3, там уже некуда сокращать.

Ха-ха, почему ж некуда?

- Я только хотел сказать, эта вещь, так же как в книжке, о которой я сказал, одна из главных: наивно думать, что достаточно разъединить, достаточно отменить ЕГЭ, и все будет хорошо. Дело в том, что все равно преподавание литературы находится в серьезном критическом состоянии, и думать, что вся беда в ЕГЭ или вся беда в том, что вот сейчас сольют, нет. Там поколеблены фундаменты, и в этом вся проблема.

Что за фундаменты?

- Я хотел бы немножко… я подойду к этому через чуть-чуть, с одного вопроса. Понимаете, есть вещи спорные. Ну, можно спорить, в общем-то говоря, о ЕГЭ. Там есть аргументы за, против, можно думать. Меня поразил стандарт по литературе свой бесспорностью, бесспорным непрофессионализмом. Ну, вот, я возьму два примера, потом еще к одной вещи выйдем. Ну, вот, скажем, там всего полторы странички, я медленно прочту. Скажем, нужно, там говорится о том, что ученики должны уметь. Они должны овладеть умением анализировать текст с точки зрения наличия в нем явной и скрытой, основной и второстепенной информацией. Но дело в том, что в литературе, в искусстве нет такого понятия второстепенная информация. Там все в слове, в детали. Ну, скажем, «Незнакомка» - где там главное, тлетворный дух – это второстепенное или главное? Это профессионально невежественно. Я вспоминаю такой случай, у меня когда-то ученица обратила внимание на то, о чем я никогда не думал, и, кстати, ни в одной книге я этого не читал. Мы говорили о сцене, где Лопахин возвращается после торгов, и она процитировала фразу, которую я наизусть, «настроим мы дач, и наши внуки и правнуки увидят здесь новую жизнь». И вдруг сказала то, о чем я никогда не думал. Она сказала: не мы и даже не наши дети – внуки и правнуки. И Лопахин открылся совершенно по-другому, он понимает трагизм всей этой вещи. И вся литература, все искусство на этом – на детали, на слове, на частности. Сказать, что в «Войне и мире» это главное, а вот это, там, второстепенное, это невозможно. Это какой-то непрофессионализм это выдает. Теперь о самом главном, о самом основном. Пожалуй, это… я сейчас все-таки… давайте я сейчас прочту вот это самое. Читаю по стандарту. Значит, что требуется. Я медленней почитаю, это очень важно. Знание содержания произведения русской родной и мировой классической литературы, историко-культурного и нравственно-ценностного влияния на формирование национальной и мировой культуры. Ну, я снимаю последнее, думать, что школьник может сказать о влиянии «Евгения Онегина» и «Войны и мира» на мировую культуру, это вообще абсурдно. Но давайте медленно прочитаем главное. Итак, знание содержания произведения. Но знать содержания произведения можно по учебнику…

Ну да.

- … знать содержание произведения можно по рассказу учителя и, кроме того, в любом книжном магазине…