Перестройка и постперестройка

Особенной взвешенности требует анализ вопроса об очередном драматическом повороте отечественной истории на витке «перестройки» и «постперестройки». Относительно молодые лидеры «перестройки» обнаруживали способности к конформизму с мировым сообществом гораздо легче, чем их политические предшественники, воспитанные на идеалах сталинизма. Знакомые не понаслышке с образом жизни правящих кругов Запада, они стремились добиться легальной эксплуатации преимуществ своей власти в России. Пробным камнем их карьеры на мировом поприще становилась смелость в обнаружении оппозиционных настроений по поводу советских идейных и политических ценностей. Это особенно поднимало политический капитал таких лидеров в глазах зарубежных поли­тиков. Так, М.С. Горбачевеще до «перестройки» приобрел извест­ность за рубежом открытыми критическими высказываниями от­носительно советских военных действий в Афганистане.

Пришедшее к власти в 1985 году новое поколение советских руководителей во главе с М.С.Горбачевым с 1987 года начало осуществлять концепцию перестройки, экономическим стержнем которой выступала идея перевода централизованного планово-государственного хозяйства на рыночную, товарно-денежную основу в рамках социалистического типа отношений. Децентрализация управления экономикой привела к разбалансировке старого хозяйственного механизма, не скомпенсированного, однако настройкой на новые рыночные основания. Стабилизационная программа не включилась в силу резкого упадка народного хозяйства и отсутствия в стране свободных товарных и денежных потоков. Рыночные стимулы экономики тормозились ростом ажиотажного спроса на самые необходимые товары, усилившейся инфляцией, дефицитом госбюджета. Неизбежным побочным продуктом всех этих деструкций стала легализация капиталов «теневой экономики» в рамках легитимации индивидуальной трудовой деятельности. Частная инициатива оказалась направленной не на производство, а в сферу услуг и товарооборота, где ежегодно отмывалось до 90 млрд. рублей.

Сценарии будущего

Каков же выход из сложившегося положения? История, как всегда, сужает реальный выбор до альтернативны, определяя её актуальностью наличествующих внутренних (социально-экономических и политических) и внешних (геополитических) ограничителей. Один из таких вполне возможных сценариев – это деиндустриализация страны с последующей потерей ею экономической и политической суверенности. Ведь совершенно наивно было бы предполагать, что в условиях беспощадной схватки государств XXI века за источники сырья и в рамках существующего пикеобразного тренда падения национальной экономики шансов даже на простую консервацию нынешнего положения дел в России просто нет, особенно если учитывать тот факт, что она располагает 30% природных ресурсов планеты, а производит при этом только около 1% мирового валового продукта.

Другой сценарий – разработать государственный план промышленного рывка на ближайшие 10 лет. Современный вызов России сродни вызовам первых пятилеток и Великой Отечественной войны, поскольку с ним невозможно справиться в рамках «естественного хода вещей», по терминологии Адама Смита. Для преодоления неблагоприятного хода развития событий стране необходимо использовать свои доходы от продажи сырья и энергоносителей на финансирование строительства новейших предприятий обрабатывающего сектора экономики, а затем постепенно возрождать тяжелую и оборонную промышленность на дивиденды, полученные от отраслей группы «Б». В отличие от Казахстана, приступившего в 2010 году к новой индустриализации, ориентированной на развитие обрабатывающего сектора экономики, Россия не может остановиться на стадии возрождения легкой промышленности. Для нас уместнее применить вариант широкомасштабного возрождения с поэтапным глубоко эшелонированным запуском всей матрицы экономических отношений, нацеленных на обеспечение военно-хозяйственной самодостаточности страны.

Очевидно, что на путях реализации либеральной доктрины развернуть подобную программу в предполагаемые сжатые сроки невозможно. Оказавшись вновь в опасной близости от критической точки альтернативного выбора, нам не остаётся ничего иного, как только вспомнить об апробированном в советское время безотказном экономическом инструменте по выходу из чрезвычайных ситуаций - мобилизационном плане. А он, как известно из истории СССР, всегда начинался с государственного целеполагания, то есть постановки актуальной стратегической задачи, разработки программы её идеологического обеспечения с центрацией на интересах трудящихся. Само по себе экономическое планирование советской эпохи, упоминание о котором в годы постперестройки стало жупелом, не являлось панацеей, ибо выступало лишь средством целеполагания. Так что экономический успех, в конечном счете, всегда происходит из метаэкономической сферы постановки государственных целей.

В СССР мобилизационный план, как минимум, трижды спасал страну от, казалось бы, неминуемой гибели. В годы назревания Второй мировой войны была реализована сверхзадача достижения технико-экономической независимости СССР от Запада и обеспечения обороноспособности страны в комплексе с программой построения основ справедливого социалистического общества. В начале Великой Отечественной войны благодаря сверхусилию народа, его доверию к власти и общности цели народа и власти по изгнанию врага стала возможной беспрецедентная по срокам, напряженности и качеству осуществления эвакуация промышленности на восток страны и её перестройка на военный лад. Кредит доверия народа к власти сыграл свою определяющую роль и после окончания Второй мировой войны. Тогда СССР, потерявший 27 млн. людей и треть национального богатства, тративший гигантские средства на поддержание своих политических союзников в Европе и Азии, включившийся в гонку ядерных вооружений, сумел в восемь раз быстрее, чем предполагали его недавние партнёры по антигитлеровской коалиции, восстановить довоенный промышленный потенциал. И всякий раз чудо не объясняется одними репрессиями и действиями административно-командной системы управления, как это стало модным утверждать в наши дни. Определяющую роль в выходе из чрезвычайных ситуаций играл неисчисляемый и неэкономический ресурс, особое состояние людей – степень мобилизации народа, его способность к сверхусилию.

В последнее двадцатилетие, развиваясь без стратегии и расчета национальных ресурсов, боясь самого термина «экономическое планирование», Россия как государство не только не пришла к ожидаемому автоматическому процветанию, но и стала жертвой невиданной внутренней коррупции и агрессивных внешних сил, действующих под прикрытием целого комплекса благовидных проектов. Последний из них сродни избиению лежачего, и для России он может наступить с минуты на минуту с её вступлением в ВТО и НАТО. Слабые остатки экономической и военно-политической независимости страны – соломинка для утопающей современной России. Но есть у нас и спасительное бревно, только его стремятся оттолкнуть от себя эгоистически мыслящие политики, опасающиеся за свои состояния, внушающие молодёжи панические страх от возможности возврата старого режима и рассматривающие человеческий фактор лишь как оперативное средство политического пиара.

Способность народа к сверхусилию, трудовой энтузиазм не включается сегодня как фактор экономического роста не потому, что россияне измельчали, как нередко пытаются убедить общественность СМИ. Причина в другом - непроходимой пропасти, образовавшейся между народом и властью. Как её ликвидировать? Государственные программы социальной защищенности населения принимать в сложившихся условиях бесполезно, ибо финансовые вливания в очередной раз осядут в частных карманах. Надеяться на то, что российские миллиардеры и миллионеры начнут делиться с обществом и урезать свои потребности, нелепо. Ужесточение деятельности правоохранительных органов в их борьбе с коррупцией и криминалитетом приведет лишь к усилению способности теневого мира мимикрироваться. Куда не кинь, везде клин. Может быть, просто нет выхода из сложившегося положения?

Народная мудрость гласит, что безвыходных ситуаций не бывает, а из тупика нередко открывается начало нового пути. Как его можно представить? Как напряженное ожидание близкого конца. По стихийным народным представлениям, именно война в корне меняет жизнь, людей, экономику и делит время на разные эпохи. Что невозможно в состоянии мира, достижимо в годы войны. В русской истории отечественные войны ярче всего демонстрировали способность народа к сверхусилию, а гражданские – к глубине его самопознания. Неужели нашей стране нужно новое кровопускание, чтобы выбраться из очередной выгребной ямы истории и ещё раз вспомнить узнанное и усвоенное?

Во-первых, очевидно, российским политикам необходимо определиться в понимании современного состояния страны: нормальное оно, приемлемое, или чрезвычайное, близкое к состоянию войны или подготовки к ней.

Во-вторых, допуская неприемлемость сложившейся ситуации, следует инициировать широкое обсуждение этой проблемы в СМИ по всей стране.

В-третьих, необходимо использовать верховные полномочия власти для установления государственного контроля над экономикой, распределением доходов в стране и незамедлительно начать программу возрождения народного хозяйства и достойной жизни трудового населения.

В-четвёртых, власть должна нормализовать нравственный климат в России.