Фашистское тоталитарное государство

Потрясшее XX век социальное явление, названное фашизмом, до сих пор вызывает широкие дискуссии в научном мире, и в особенности у историков и политологов.

«Фашизм (от итальянского fascio — фаши — пучок, связка, объединение) — это идеология и практика, утверждающие превосходство и исключительность определенной нации или расы, отрицание демократии, установление культа вождя; применение насилия и террора для подавления политических противников и любых форм инакомыслия; оправдание войны как средства решения межгосударственных проблем»^[10]. Уже в определении четко проявляются некоторые черты политической концепции фашизма. С довоенного периода для обозначения фашистского режима в Италии стал употребляться термин «тоталитаризм»^[11]. «В 1952 году в США была проведена конференция, где был сделан вывод, что тоталитарным можно назвать закрытое общество, в котором все – от воспитания детей до выпуска продукции – контролируется из единого государственного центра»^[12]. Однако понятия «тоталитаризм» и «фашизм» не тождественны. «Фашизм есть правая форма тоталитарного режима, которая характеризуется национальным ценностным критерием организации общества»^[13].

Тоталитаризм представляет собой принципиально новый тип диктатуры, в которой особую роль играют государство и идеология. Теоретик итальянского фашизма Дж. Джентиле раскрывал содержание «тотального государства» следующим образом: «Для фашизма все заключено в государстве. Ничто человеческое или духовное не существует само по себе, в еще меньшей степени это обладает какой-либо ценностью вне государства. В этом смысле фашизм тоталитарен, и фашистское государство как объединение и унификация всех ценностей дает толкование жизни всего народа, способствует расцвету и придает ему силы. Вне государства не должны существовать ни индивиды, ни группы (политические партии, общества, синдикаты и классы)»^[14].

Практически всё в политической доктрине фашизма основано на идее сильного государства. Государство – это тот центр, вокруг которого вращаются все и вся.

Уже в первой партийной программе итальянских фашистов (1921) особое место было отведено государству. «Партия рассматривает государство не как простую сумму индивидов, живущих в определенное время и на определенной территории, а как организм, содержащий в себе бесконечные ряды прошлых, живущих и будущих поколений, для которых отдельные индивиды представляются лишь переходящими моментами. Из этой концепции партия выводит категорический императив: индивиды и классы должны подчинять свои интересы высшим интересам национального организма»^[15].

К первому признаку^[16] тоталитарного фашистского государства следует отнести абсолютную концентрацию власти, реализуемую через механизмы государства и представляющую этатизм, возведенный в высшую степень. Такая концентрация власти с точки зрения формы правления непременно представляет собой автократию, для которой характерны: а) соединение законодательной и исполнительной власти в одном лице при фактическом отсутствии независимой судебной власти; б) принцип «вождизма» (причем вождь харизматического типа).

В фашистской Германии фюрер смог заместить ушедшего императора Вильгельма II в душах немецких граждан, что придавало устойчивость гитлеровскому режиму, в Италии Б. Муссолини этого сделать не сумел. Причиной тому было, надо полагать, существование в Италии всеми признанного монарха, хотя и не игравшего большой роли в итальянском обществе^[17]. Кроме того, справедливо будет указать на роль католической церкви и её центра – Ватикана^[18]. В католической Испании Ф. Франко через фалангу пытался возвыситься в общественном сознании испанцев до уровня свергнутого короля; однако это ему удавалось плохо. Поэтому каудильо вновь и вновь обращался к королю, пытаясь фактически восстановить монархию в приемлемой для Франко форме.

В сущности, тоталитаризм и монархия – взаимозаменяющие системы, для которых «вождизм» не является чем-то, пришедшим извне. Он возникает из низкого уровня развития демократического сознания и потребности людей в вожде как символе нации, особенно в период национальной нестабильности. В качестве примера «вождизма» можно привести принцип «фюрерства» в фашистской Германии. Фюрер стоит во главе государства и выражает его волю: сила государства исходит от фюрера. Верховный фюрер наделяет всех других фюреров определенными полномочиями в строго иерархическом порядке. Каждый из фюреров безоговорочно подчиняется своему непосредственному начальнику, но при этом, по сути, имеет неограниченную власть над своими подчиненными^[19]. Авторитет вождя, таким образом, покоится не на осознанном доверии, а связь вождя с массами носит скорее мистический, личностный характер и «…выдвигается идея о мессианской роли вождя, отмеченного печатью избранности. Фюрера покрывает ореол полной непогрешимости…»^[20]. «Фюрер нации стоит выше критики любого немца на вечные времена… Никто не имеет права задаваться вопросом: прав ли фюрер, верно ли то, что он говорит. Ибо, повторяю еще раз, то, что он говорит, всегда верно»^[21], - это слова Лея, лидера профсоюзов в фашистской Германии. Реализацию данных идеологических позиций легко подтверждает один известный факт: в апреле 1942 года Рейхстаг объявил Гитлера над законом и «провозгласил его неограниченным владыкой над жизнью миллионов немцев»^[22].

Второй признак - однопартийная политическая система, не допускающая никаких иных политических организаций. «Государство – это партия. Партия – это вождь плюс элита. … правление государством должно осуществляться через элиту для народа»^[23]. Такая политическая система тесно связана с двумя моментами. Во-первых, идеальной основой однопартийной политической системы обязательно становится единая, господствующая, не допускающая плюрализма, идеология, исходящая от правящей партии и не терпящая никакой оппозиции или критики. Основным методом такой идеологии является массовая пропаганда, базирующаяся на социальной, расовой, националистической или религиозной демагогии. При этом, используя монополию на информацию, идеологический аппарат через пропаганду формирует мифы, которые внедряются в общественное сознание и становятся второй реальностью для людей. «Фашистам не нужна была доктрина, рациональная и научная. Им нужна была идея, имеющая черты страсти, зовущая к действию»^[24]. «Мы создали миф. Миф – это вера, благородный энтузиазм. Он не должен быть реальностью. Он – импульс и надежда, вера и мужество» - сказал Муссолини^[25]. В соответствии с этим выстраиваются и функции идеологии: легитимизировать режим, мобилизовать массы и “морально обезболить” их, превратив в слепое орудие государства^[26].

Нужно отметить, что тоталитарный режим - детище XX века, он невозможен без достаточно высокого технического развития средств массовой коммуникации, транспорта. Вплоть до XX века политическая деятельность была, как правило, уделом интеллигенции, грамотных, слоев общества, умеющих читать и писать, обращаться через прессу к себе подобным. Научно-технический прогресс XX века значительно расширил возможности коммуникации, повысил социальную мобильность населения. Особая роль здесь принадлежит радио, повсеместное распространение которого позволило приобщить к политике широкие слои неграмотного населения, что весьма расширило массовую базу политической борьбы^[27]. Отличительной чертой тоталитарного режима является то, что он не ограничивается лишь захватом внешних рычагов власти - государственного управления и аппарата насилия. Режиму тоталитарного государства необходимо взять под контроль также и души своих граждан. И здесь важное значение имеет особая роль пропаганды в системе принуждения. Именно пропаганда в рамках общественно-политического движения дает тоталитаризму средства господства над мыслями и чувствами людей, позволяет привить человеку тоталитарное сознание.

Во-вторых, однопартийная политическая система сопровождается фактическим отсутствием демократических институтов, в результате чего происходит тотальное отчуждение индивида от политической власти. Возможное существование некоторых общественно-политических организаций не меняет сути, поскольку деятельность этих организаций подконтрольна правящей партии и полностью регламентируется государственными органами. Примером могут быть созданные фашистами профсоюзы, основной задачей которых было внедрение мифов в массовое сознание и контроль над ним.

Выделяется ещё одна важная черта фашистской однопартийности: сама партия политических функций не носит. Основные её задачи – это организационно-технические, пропагандистские или даже полицейские^[28].

Особо стоит сказать о роли церкви. Являясь более древним институтом, чем политические партии, обладая значительным весом в обществе и сильными традициями, церковь, стоящая между личностью и государством, стала тем «камнем преткновения», который не позволял полностью «тотализировать» индивида. Попытка тоталитарного режима устранить или, по крайней мере, снизить влияние этого института гражданского общества не везде приводила к успеху. В тех странах, где церковь сохранила свои позиции (Италия, Испания), отрицательные последствия тоталитаризма не были столь глубоки, как там, где она была подавлена (Германия).

Третьим признаком тоталитарного фашистского режима является наличие общественно-политического движения, составляющего массовую социальную базу режима.

Общественно-политическое движение (ОПД) формируется в рамках демократического общества, поскольку любая реакционная структура немедленно подавила бы его как оппозиционное. В характере тоталитарного режима фактор ОПД занимает определяющее место по нескольким причинам. Во-первых, именно через ОПД как социальную базу режима происходит формирование в общественном сознании широких масс населения «тоталитарной идеи». Во-вторых, через ОПД достигается полный контроль тоталитарного фашистского государства над всеми проявлениями общественной жизни, что и обеспечивает осуществление тоталитарного господства власти. При фашистском режиме организации (молодежные, профессиональные, спортивные) являются на практике ответвлениями партии-монополистки, с помощью которых она держит под контролем мышление и поведение граждан^[29]. В-третьих, ОПД позволяет осуществить не просто тоталитарный контроль над массами, но сформировать именно позитивное отношение масс к тоталитарному режиму.

Наличие общественно-политического движения – массовой социальной базы – создаёт видимость какого-то подобия «народовластия», демократии, отсюда и определенная устойчивость тоталитарных структур в сравнении с авторитарными. В Германии фашистский режим ограничивался 1933-1945 годами, а нацистское движение 1919-1945-ми. В Испании фашистский режим охватывает период от падения республики приблизительно до начала 1950-х годов, после чего он стал эволюционировать в сторону авторитарного. Фалангистское тоталитарное движение существовало с 1933 и примерно по 1958 год, затем постепенно стало терять тоталитарный характер.

Четвертым признаком тоталитарного фашистского режима является организованный государством террор, основанный на постоянном и тотальном насилии. Государство непрерывно терроризирует народ, порождая неуверенность и страх. Пропаганда является важнейшей частью государственного насилия над населением, только насилием не физическим, а умственным, духовным. В конечном счёте, такое давление со стороны государства ликвидирует не только всякую оппозицию, но и любую попытку инакомыслия.

Очень точно описывает состояние индивида в атмосфере террора, исходящего от государства, Ж. Желев: «Систематически совершенствуемый, деспотически осуществляемый государственный террор парализует волю отдельного человека, ослабляет и подтачивает всякую общность. Он въедается в души, как изнурительная болезнь, и - это его последний секрет - вскоре всеобщая трусость становится ему помощником и прибежищем, потому что если каждый чувствует себя подозреваемым, он начинает подозревать другого, а боязливые из-за страха еще и торопливо опережают приказы и запреты своего тирана»^[30].

Пятым признаком тоталитарного фашистского режима является экономическая автаркия при жесткой регламентации экономики и существенной доле внеэкономических форм принуждения. Появление тоталитарных тенденций в общественном развитии обусловлёно выходом ряда государств из патриархального состояния и включением их в новую систему стран с развитой экономикой. При этом развивающиеся государства вступают в конфликт с уже развитыми, занимая подчиненное положение, подобное положению полуколоний. Отсюда стремление к экономической автаркии в попытке создания собственной экономической базы как залога независимости.

С точки зрения внутреннего развития тоталитарному фашистскому режиму также требуется жестко регламентированная, замкнутая на государство экономическая структура. Более того, стоящей у руководства группировке нужна такая экономическая структура, которая бы не просто замыкалась на государство, но в значительной степени зависела бы от воли лидеров режима. Процесс формирования такой структуры был обращен в первую очередь к негосударственным секторам экономики и проходил в основном двумя путями.

Первый путь – это террор и вытеснение тех элементов промышленного и финансового капитала, которые отказывались от сотрудничества с режимом либо сотрудничали с ним, по мнению лидеров режима, недостаточно эффективно. Экспроприированные предприятия переходили в собственность государства или передавались лояльным режиму элементам (пример – экспроприация собственности евреев в гитлеровской Германии).

Однако в основном формирование экономической структуры тоталитарного государства шло по второму пути – мирного сотрудничества. Особенно это касается периода становления тоталитарного режима. Причиной тому была взаимная заинтересованность как тоталитарных режимов в монополиях, так и монополистов в режиме твёрдой власти. «Железная рука», наводящая порядок в стране, была для монополий, несомненно, предпочтительнее сложного механизма демократического государства. Кроме того, не терпящая никакой оппозиционной организации тоталитарная политическая структура, которая практически свела на нет роль профсоюзов, позволяла эксплуатировать труд самыми изощренными способами, широко используя внеэкономические формы эксплуатации, характерные для докапиталистических формаций (принуждение силой, широкое использование подневольного труда и т. п.). Жесткая централизация и террор со стороны режима в отношении всяких демократических тенденций позволяли тесно связанным с режимом монополиям извлекать максимальные прибыли при минимальных издержках. В свою очередь, монополии благодаря активной, прежде всего финансовой, помощи создавали для руководства тоталитарного движения экономическую базу. Позже, утвердив репрессивный режим, стоящая у власти группировка не просто участвовала в прибылях монополий, но выдвигала претензий, на все большую их долю. Так или иначе, на начальном этапе тоталитарного господства союз режима с крупным капиталом базировался на взаимной заинтересованности.

Шестой признак тоталитарного фашистского режима – антикапитализм. Если первые пять признаков являются формальными, то антикапитализм формально может и не проявляться, но внутренне присущ тоталитаризму. На самом деле полное отрицание капитализма имеется лишь в левых тоталитарных формах. Что же касается правой формы, то здесь этот признак проявляется как направление, политическая тенденция, но он непременно присутствует. Так, национал-социалистам в Германии антикапиталистические лозунги помогли прийти к власти. Хотя на практике существовало сотрудничество между нацизмом и капиталом.

По сути, тоталитаризм представляет собой реакцию страха за «национальную независимость». И в стремлении к «защите нации» тоталитарный режим направляет все свои усилия на централизацию, подчинение и контроль всех сфер жизни общества, чтобы не допустить никаких проявлений, направленных «против нации», а фактически против режима, поскольку тоталитарный режим всегда ассоциирует себя с нацией. А в таком процессе, конечно же, нет места ни конкуренции, ни экономической зависимости. Отсюда и происходит антикапитализм.

Идеальным государством теоретики фашизма считали государство всеобъемлющее, включающее в себя все сферы человеческой деятельности. А идеальной политической системой – ту, которая в состоянии полностью контролировать не только все действия своих граждан, но и их мысли, идеалы, стремления.

Можно долго рассуждать о перспективах развития подобных режимов. Была возможность демократизации итальянского фашизма: «В ноябре 1943 года Муссолини распорядился опубликовать Веронскую хартию, в которой провозглашалось «освобождение» фашизма от прежних политических пут и возврат к «революционным истокам». Хартия обещала демократическое избрание главы государства, демократический контроль за деятельностью правительства, социализацию предприятий и др.»^[31]. Возможно, в такой форме фашизм был бы более жизнеспособен. Известно лишь, что эта хартия стала исходным моментом для послевоенного развития неофашизма, который в Италии имел много приверженцев.

Фашизм опирается на массовую тоталитарную политическую партию (приходя к власти, она становится государственно-монопольной организацией) и непререкаемый авторитет «вождя», «фюрера». Тотальный, в т. ч. идеологический, массовый террор, шовинизм, переходящий в геноцид и ксенофобию по отношению к «чужим» национальным и социальным группам, к враждебным ему ценностям цивилизации – непременный элемент идеологии и политики. Фашистские режимы и движения фашистского типа широко используют демагогию, популизм, лозунги социализма, имперской державности. Фашизм находит опору преимущественно в социально обездоленных группах в условиях общенациональных кризисов и катаклизмов модернизации.