Видеть, знать, стать и реализовать Его в наших внутренних я и во всей нашей внешней природе всегда было тайной целью, а сейчас становится сознательной задачей нашего воплощенного существования. Осознавать его во всех частях своего существа, равно как и в том, что разделяющий ум видит как внешнее по отношению к нашему существу, и есть завершение индивидуального сознания. Быть в его владении и обладать им в нас самих и во всех вещах – есть условие всего владычества и господства. Наслаждаться им во всем опыте пассивности и активности, покоя и силы, единства и различия и есть то счастье, которое jŸva, индивидуальная душа, проявленная в мире, неосознанно ищет. Вот полное определение цели интегральной Йоги; это – переживание личным опытом той истины, которую вселенская Природа сокрыла в себе и которую она открывает в тяжелых родовых муках. Это конверсия человеческой души в божественную душу, и обычной жизни в божественную жизнь.
* * *
Самый надежный путь к этому интегральному осуществлению – это найти Владыку тайны, который пребывает внутри нас, навсегда открыть нас самих божественной Силе, которая так же является божественной Мудростью и Любовью, и вверить ей осуществление конверсии. Но эгоистическому сознанию очень трудно сделать это, особенно в начале. И, если это однажды и сделано, все равно это трудно сделать в совершенстве и в каждой части нашей природы. Сначала это трудно из-за того, что наши эгоистические привычки мысли, ощущения, чувства блокируют каналы, по которым мы можем приблизиться к необходимому восприятию. Это трудно и потом, ибо вера, самоотдача, мужество, необходимые на этом пути, не легки для души, затемненной эго. Божественная работа это не та работа, которую эгоистичный ум желает или одобряет; ибо она использует ошибки для того, чтобы достичь истины, страдание, чтобы достичь блаженства, несовершенство, чтобы достичь совершенства. Эго не видит того, куда его ведут; оно восстает против руководства, теряет уверенность, теряет мужество. Эти потери не имели бы значения; ибо божественный Руководитель внутри нас не оскорбляется нашим восстанием, не теряет мужества вследствие нехватки в нас веры и не отвращается вследствие нашей слабости; он обладает полнотой материнской любви и безграничным терпением учителя. Но, лишая это руководство нашего согласия, мы теряем сознательность и, хотя и не всю, актуальность – но, конечно, ни коим образом не возможность – его пользы. И мы не даем свое согласие потому, что нам не удается отличить наше высшее Я от низшего, через которое он готовит свое самооткровение. Как в мире, так и в самих себе мы не можем увидеть Бога из-за его деяний и, особенно, потому что он работает в нас через нашу природу, а не через последовательность произвольных чудес. Человек требует чудес для того, чтобы иметь веру; он хочет быть ослепленным для того, чтобы смочь увидеть. И это нетерпение, это невежество может обратиться великой опасностью и бедствием, если в своем мятеже против божественного руководства мы призываем другую искажающую Силу, более удовлетворяющую наши порывы и желания, и просим ее вести нас, и даем ей Божественное Имя.
Но покуда человеку трудно поверить в нечто невидимое внутри себя, ему легко верить во что-то, что он может представить себе как нечто внешнее по отношению к нему самому. Духовный прогресс большинства людей требует внешней поддержки, предмета веры вне нас. Он нуждается во внешнем образе Бога; или нуждается в человеческом представительстве – Инкарнации, Пророке или Гуру; или же он требует и то, и другое, и он получает их. Ибо соответственно нужде человеческой души Божественное проявляет себя как божество, как божественного человека или в простых людях,– используя этот толстый грим, который весьма успешно скрывает Божество,– в качестве средств передачи его руководства.
Духовное учение Индуизма предоставляет для этого концепции Ишта Девата, Аватара и Гуру. Под Ишта Девата, выбранным божеством, подразумевается не некая подчиненная Сила, но имя и форма трансцендентного и вселенского Божества. Почти все религии либо имеют в качестве основы, либо используют некоторое такое имя и форму Божественного. Его необходимость для человеческой души очевидна. Бог есть Все и больше, чем Все. Но как может понять человек то, что больше, чем Все? И даже Все сначала слишком трудно для него; ибо он сам в своем активном сознании является ограниченной и избирательной формацией и может открыть себя лишь тому, что находится в гармонии с его ограниченной природой. Есть вещи во Всем, которые слишком трудны для его понимания, или кажутся ужасными его чувственным эмоциям и сжимающим ощущениям. Или же он просто не в состоянии постичь [что-либо] в качестве Божественного, не может рассматривать или не может признать нечто, что слишком не вписывается в круг его невежества или пристрастных концепций. Ему необходимо постичь Бога в его собственном образе или в некой форме, которая выше его, но созвучна и гармонирует с его высшими тенденциями и досягаема для его чувств или его интеллекта. Иначе ему будет трудно войти в контакт и единение с Божественным.
И даже тогда его природа взывает к посреднику для того, чтобы он мог чувствовать Божество в чем-то совершенно близком к его собственному человеческому облику и ощущаемом в человеческом влиянии и примере. Этот призыв находит свое удовлетворение в виде Божественного, проявляющего себя в человеческом облике, в Инкарнации, Аватаре – Кришне, Христе, Будде. Если же и это ему слишком тяжело понять, Божественное проявляется через менее чудесных посредников – через Пророка или Учителя. Ибо многие, кто не может постичь или не желает принять Божественного Человека, готовы открыться высшему человеку, называя его не инкарнацией, а мировым учителем или божественным представителем.
Этого тоже недостаточно; требуется живое влияние, живой пример, сегодняшняя инструкция. Ибо лишь немногие способны сделать Учителя прошлого и его учение, прошлую Инкарнацию и ее пример и влияние живой силой в своей жизни. Вследствие этой нужды учение Индуизма привносит отношения Гуру и ученика. Гуру иногда может быть Инкарнацией или Учителем Мира; но достаточно того, что он должен представлять для ученика божественную мудрость, передать ему что-то от божественного идеала или заставить его чувствовать осознанное взаимоотношение человеческой души с Вечностью.
Садхака интегральной Йоги извлечет пользу из всех этих видов помощи в соответствии со своей природой; но ему необходимо избежать их ограничения и отбросить от себя исключительную тенденцию эгоистического ума, который кричит: «[Это] Мой Бог, моя Инкарнация, мой Пророк, мой Гуру», и противопоставляет ее всем иным реализациям в духе фанатизма или сектантства. Всякое сектантство, всякий фанатизм должны быть отметены; ибо они несовместимы с целостностью божественной реализации.
Напротив, Садхака интегральной Йоги до тех пор не удовлетворится, пока не включит все иные имена и формы Божества в свою собственную концепцию, не увидит своего собственного Ишта Девата во всех других, не объединит всех Аватаров в единстве Того, кто нисходит в Аватара, не объединит истину, присутствующую во всех учениях, в гармонию Вечной Мудрости.
Не должен он также забывать цель этих внешних помощников, состоящую в том, чтобы разбудить его душу к Божественному внутри него. Ничто окончательно не завершено, если это еще не завершено. Недостаточно поклоняться Кришне, Христу или Будде вовне, если отсутствует проявление и формация Будды, Христа или Кришны в нас самих. И все иные помощники равно не имеют никакой иной цели; каждый – это мост между непреобразованным состоянием человека и откровением Божественного внутри него.
* * *
Учитель интегральной Йоги будет следовать, насколько это только для него возможно, методу Учителя, находящегося внутри нас. Он будет вести ученика через природу ученика. Учение, пример, влияние – вот три инструмента Гуру. Но мудрый учитель не будет стремиться навязать себя или свое мнение пассивному приятию восприимчивого ума; он заронит внутрь лишь продуктивное и надежное – как семя, которое прорастет под действием божественного вскармливания изнутри. Он будет стремиться скорее разбудить, нежели дать инструкцию; он будет нацелен на рост качеств и переживаний через естественный процесс и свободную экспансию. Он даст метод в помощники, как полезное приспособление, а не как императивную формулу или жесткую рутину. И он будет начеку против любого превращения средств в ограничение, против механизации процесса. Все его дело заключено в том, чтобы пробудить божественный свет и включить в работу божественную силу, чьим средством и помощником, телом или каналом он сам является.
Пример гораздо сильнее, чем инструкция; но не пример внешних действий, и не пример личного характера является самым важным. Эти [примеры] имеют свое место и свое предназначение; но больше всего будет стимулировать стремление в других главный факт божественной реализации в нем, управляющей всей его жизнью, внутренним состоянием и всеми его деяниями. Это универсальный и существенный элемент; все остальное принадлежит индивидуальной личности и обстоятельствам. И именно эту динамическую реализацию Садхака должен ощущать и воспроизводить в себе сообразно своей собственной природе; ему нет необходимости стремиться к внешней имитации, которая может скорее оказаться стерилизующей, нежели приносящей правильные и естественные плоды.
Влияние более важно, чем пример. Влияние не есть внешний авторитет Учителя по отношению к ученику, но сила его контакта, его присутствия, близости его души к душе другого, проникновение в нее – даже в молчании – того, чем он является сам и [того,] чем он владеет. Это высший знак Мастера. Ибо величайший Мастер – гораздо менее Учитель нежели Присутствие, проливающее божественное сознание и составляющие его свет, силу, чистоту и блаженство на всех, кто восприимчив вокруг него.
И также будет знаком учителя интегральной Йоги то, что он не причисляет себя к Гуру в человеческом тщеславии и самоэкзальтирующем духе. Его работа, если она у него есть, это вера сверху, он сам – канал, сосуд или представитель. Он – человек, помогающий своим братьям, ребенок, ведущий детей, Свет, возжигающий другие огни, проснувшаяся Душа, пробуждающая души, в высшей точке – Сила или Присутствие Божественного, призывающее к себе другие силы Божественного.
* * *
Садхака, имеющий всех этих помощников, уверен в достижении своей цели. Даже падение будет для него лишь одним из средств восхождения, а смерть – переходом в направлении реализации. Ибо ступив на путь, рождение и смерть становятся лишь процессами в развитии его бытия и этапами его путешествия.
Время – оставшийся помощник, необходимый для эффективности процесса. Время предстает пред человеческим усилием в виде врага или друга, как сопротивление, посредник или инструмент. Но на самом деле оно всегда является инструментом души.
Время – это поле обстоятельств и сил, встречающихся и вырабатывающих результирующую последовательность, чье течение оно измеряет. Для эго оно тиран или сопротивление, для Божественного оно инструмент. Таким образом, пока наше усилие личностно, Время представляется сопротивлением, ибо оно создает для нас все препятствия сил, конфликтующих с нашими собственными. Когда божественная работа и личная скомбинированы в нашем сознании, оно предстает в качестве посредника и условия. Когда они сливаются в одно, оно предстает как слуга и инструмент.
Идеальная позиция Садхака по отношению ко Времени заключается в том, чтобы иметь беспредельное терпение, как будто обладаешь вечностью для своей реализации, но развивать энергию, которая реализуется сейчас и со всевозрастающим господством и давлением быстроты до тех пор, пока она не достигнет чудесной моментальности верховной божественной Трансформации.
|
1. Тройственный путь Звания, Преданности и Трудов.
2. My zeal for the Lord has eaten me up.
Глава II. Самопосвящение
В СЯ Йога по своей природе есть новое рождение; это рождение из обычной, ментализированной материальной жизни человека в высшее духовное сознание и более великое и божественное бытие. Ни одна из Йог не может успешно практиковаться, если нет сильного пробуждения к необходимости этого большего духовного существования. Душа, призванная к этой глубокой и обширной перемене, может прийти к первоначальному толчку самыми разными путями. Она может прийти к нему через свое собственное естественное развитие, которое подсознательно привело ее к пробуждению; она может достичь его через влияние религии или увлечение философией; она может приблизиться к нему через постепенное просветление или совершить прыжок благодаря внезапному прикосновению или потрясению; она может быть подтолкнута или приведена к нему благодаря давлению внешних обстоятельств или внутренней необходимости, благодаря одному единственному слову, которое ломает печати ума, или длительному размышлению, благодаря отдаленному примеру того, кто уже прошел путь, или через контакт [с ним] и ежедневное воздействие. Призыв придет сообразно природе и обстоятельствам этого.
Но каким бы путем он ни пришел, необходимо еще решение ума и воли и, как результат, полное и действенное самопосвящение. Принятие новой духовной идеи-силы и направленности бытия вверх, просветление, превращение или конверсия, управляемая волей и стремлением сердца – это моментальное действие, которое как в семени содержит все результаты того, что должна принести Йога. Просто идея или интеллектуальный поиск чего-то высшего запредельного, не зависимо от того, как крепко бы за них ни держалась заинтересованность ума, остаются неэффективными, если только сердце не приняло это как единственно желанное, и воля как нечто единственно должное быть сделанным. Ибо истина Духа должна быть не просто продумана, но прожита, а такая жизнь требует единой однонаправленности бытия 3; великая перемена, которая предполагается Йогой, не может быть достигнута действием разделенной воли, или небольшой порцией энергии, или сомневающимся умом. Тот, кто ищет Божественное, должен посвятить себя Богу и только Богу.
Если перемена наступает внезапно и решительно благодаря всепобеждающему воздействию, то более не существует какого-либо существенного или продолжительного затруднения. Выбор следует непосредственно за мыслью, или одновременно с ней, и самопосвящение следует за выбором. Ноги уже встали на тропу, даже если поначалу они вроде бы ступают неуверенно, даже если сама тропа видна неясно и знание цели несовершенно. Тайный Учитель, внутренний Руководитель уже принялся за работу, хотя он, возможно, еще не продемонстрировал себя или еще не проявился в личности своего человеческого представителя. Какие бы трудности и колебания ни проистекали, они не имеют возможности перевесить силу переживания, изменившего течение жизни. Призыв, однажды решительный, остается; то, что было рождено, уже нельзя подавить. Даже если сила обстоятельств нарушит равномерное продвижение или полное практическое самопосвящение в самом начале, все же ум уже склонился в нужную сторону и упорствует в этом, и возвращается со всевозрастающим усилием к этому ведущему направлению. Существует неотвратимая настойчивость внутреннего бытия, и против нее обстоятельства в конечном итоге оказываются бессильны, и никакая слабость в природе не может оставаться препятствием надолго.
Но не всегда это начинается таким образом. Часто Садхака ведется постепенно, и существует большой разрыв между первым поворотом ума и полным согласием природы с тем, к чему он обратился. Может быть, вначале будет только живой интеллектуальный интерес, ощутимая тяга к идее и некая несовершенная форма практики. Или, возможно, есть усилие, не поддержанное всей натурой, решение или поворот, навязанное интеллектуальным воздействием или продиктованное личным пристрастием и восхищением кем-либо, кто сам посвящен и предан Всевышнему. В подобных случаях возможна необходимость в длительной подготовке, прежде чем наступит окончательное и необратимое посвящение; и в некоторых случаях оно может не наступить. Возможно некоторое продвижение, сильное усилие, возможно даже большое очищение и богатые переживания, отличные от тех, которые являются главными или высочайшими; но жизнь будет потрачена на подготовку или, если достигнута определенная ступень, ум, толкаемый недостаточной движущей силой, может удовлетворенно успокоиться на границе доступного ему усилия. Или же здесь возможен даже откат к низшей жизни,– что на обычном языке Йоги называется отпадением от пути. Это отпадение случается в результате дефекта в самом центре. Интеллект был заинтересован, сердце привлечено, воля напряглась в усилии, но вся природа не была пленена Божественным. Она лишь неохотно согласилась с интересом, привлекательностью или усилием. Был проведен эксперимент, возможно даже, пылкий и энергичный эксперимент, но не полная самоотдача императивной потребности души или идеалу, от которого уже нельзя отречься. Но даже такая несовершенная Йога не была напрасной; ибо ни одно усилие, направленное вверх, не бывает бесполезным. Даже если оно терпит сейчас поражение или приходит лишь к некой подготовительной стадии или предварительной реализации, оно уже определило будущее души.
Но если мы мечтаем максимально воспользоваться возможностью, предоставленной нам в этой жизни, если мы хотим адекватно ответить на призыв, который получили и достичь цели, чей проблеск уловили, не просто чуть-чуть продвинуться в ее направлении, то полная самоотдача совершенно необходима. Секрет успеха в Йоге заключается в том, чтобы воспринимать ее не как одну из существующих целей жизни, но как саму суть жизни.
* * *
А поскольку Йога в своей основе является поворотом от обычной материальной и животной жизни, которую ведут большинство людей, или от более ментального, но все же ограниченного образа жизни, практикуемого немногими, к более великой духовной жизни, к божественному пути, каждая часть наших энергий, отданная низшему существованию в духе этого существования, является противоречием нашей цели и нашему самопосвящению. С другой стороны, каждые энергия или действие, которые мы можем преобразовать из приверженности низшему и посвятить служению высшему, являются приобретениями на нашем пути, и отнимаются у тех сил, которые противодействуют нашему прогрессу. Именно трудность такого полного преобразования является источником всех преград на пути Йоги. Ибо вся наша природа и ее окружение, все наше личное и все наше вселенское я полны привычек и влияний, направленных против нашего нового духовного рождения и действуют против чистосердечности 4 нашего стремления. В определенном смысле мы есть не что иное как сложная масса ментальных, нервных и физических привычек, удерживаемых вместе несколькими управляющими идеями, желаниями и ассоциациями,– амальгама многих мелких самоповторяющихся сил с несколькими главными вибрациями. То, что мы намереваемся сделать в нашей Йоге, это не больше не меньше как разбить всю формацию нашего прошлого и настоящего, и создать новый центр видения и новую вселенную действий в нас самих, что создаст божественное человечество или сверхчеловеческую природу.
Первое, что необходимо – это разрушить центральную веру и видение ума, которые удерживают его внимание на его развитии, удовлетворении и интересах в старом внешнем порядке вещей. Совершенно необходимо поменять эту поверхностную ориентацию на более глубокую веру и видение, которые видят лишь Божественное и стремятся только к Божественному. Вторая необходимость в том, чтобы заставить все наше низшее бытие воздать должное этой новой вере и великому видению. Вся наша природа должна совершить полную самоотдачу; она должна принести себя в каждой своей части и каждом своем движении тому, что кажется не обновленному духовно чувственному уму чрезвычайно менее реальным, нежели материальный мир и его объекты. Все наше бытие – душа, ум, чувство, сердце, воля, жизнь, тело – должно все свои энергии посвятить настолько полно и таким образом, чтобы оно стало подходящим сосудом для Божественного. Это не простая задача; ибо все в этом мире следует устоявшейся привычке, являющейся для него законом, и сопротивляется радикальному изменению. И ни одно изменение не может быть более радикально, чем революция, предпринимаемая интегральной Йогой. Все в нас должно быть постоянно призванным к главной вере, воле и видению. О каждой мысли и импульсе необходимо помнить, что, на языке Упанишад, «Это божественный Брахман, а не то, чему здесь поклоняются люди». Каждый виталический элемент необходимо убедить принять полное отречение от всего, что до сих пор представляло для него его собственное существование. Ум должен перестать быть умом и должен засверкать чем-то, находящимся за его пределами. Жизнь должна преобразиться в нечто огромное, тихое, напряженное и могучее, что более не может признавать свое старое охваченное страстями слепое узкое я или мелочные порывы и желания. Даже тело должно подчиниться мутации и более не будет шумливым животным или мешающей кучей плоти, как сейчас, но вместо этого станет сознательным слугой и сиятельным инструментом и живой формой духа.
Трудность задания естественно вела к поиску легких и ясно определенных решений; она породила и прочно закрепила тенденцию религий и школ Йоги к разделению мирской жизни и жизни внутренней. Силы этого мира и их действительная деятельность, и это чувствуется, либо совсем не принадлежат Богу, либо, по какой-то неясной и загадочной причине, являются Майей или, хуже того, темным противодействием божественной Истине. И на своей собственной противоположной стороне силы Истины и их идеальные действия видны как принадлежащие к совершенно другому уровню сознания, чем те темные, невежественные и извращенные в их импульсах и силах, на которых основана жизнь на земле. Сразу же появляется противостояние между блистающим и чистым царством Бога и темным и нечистым царством дьявола; мы чувствуем противоречие нашего пресмыкающегося земного рождения и существования возвышенной духовной Богосознательности; мы с готовностью убеждаемся в несовместимости подчинения жизни Майе с сосредоточением души в чистом существовании Брахмана. Самый легкий путь – это отвернуться от всего того, что принадлежит одному, и удалиться путем неприкрытого и крутого восхождения к другому. Таким образом возникает привлечение и, казалось бы, необходимость принципа исключительной концентрации, которая играет такую важную роль в специализированных школах Йоги; ибо путем этой концентрации мы можем достигнуть, через бескомпромиссное самоотречение от мира, полного самопосвящения Единому, на ком мы сосредотачиваемся. На нас больше не лежит обязанность подчинять все низшие действия трудному признанию новой и более высокой духовной жизни и приучать их быть ее агентами или исполнительными силами. Достаточно убить или усмирить их, и сохранить лишь несколько необходимых энергий, с одной стороны – поддерживающие тело, с другой – необходимые для общения с Божественным.
Сама цель и концепция интегральной Йоги лишает нас права принимать этот простой и требующий напряжения процесс «вертикального взлета». Надежда интегральной трансформации запрещает нам выбирать кратчайший путь или полностью облегчаться для гонки, устраняя с пути все наши препятствия. Ибо мы намерены завоевать полностью самих себя и мир для Бога; нам предопределено отдать ему наши становления, так же как и наше бытие, а не просто принести чистый и обнаженный дух как скудное предложение далекой и таинственной Божественности в находящихся где-то небесах, или уничтожить все, чем мы являемся, во всесожжении недвижимого Абсолюта. Божественное, которому мы поклоняемся, это не только далекая сверхкосмическая Реальность, но полузавуалированное Проявление, присутствующее и близкое нам здесь во вселенной. Жизнь – это поле еще не завершенного божественного проявления: здесь, в жизни, на земле, в теле,– ihaiva, как настаивают Упанишады,– нам необходимо убрать завесы, скрывающие Бога; здесь мы должны сделать его трансцендентное величие, свет и любовь реальными для нашего сознания, обладать им здесь и, как только возможно, выражать его. Таким образом мы должны принять Жизнь в нашу Йогу для того, чтобы трансмутировать ее; нам запрещено уклоняться от трудностей, которые могут прибавиться к нашей борьбе с этим приятием. Наша компенсация при этом состоит в том, что хотя путь и более извилист, усилие более комплексное и неблагоприятно сложное, но после прохождения нужной точки мы приобретаем огромное преимущество. Ибо как только наш ум прочно закрепится в центральном видении, и наши воли целиком преобразованы в единое стремление, Жизнь становится нашим помощником. Полные решительности, бдительные, целиком сознательные, мы можем взять любую деталь ее форм и любой случай из ее движений в качестве пищи для жертвенного Огня внутри нас. Побеждая в борьбе, мы можем заставить саму Землю быть помощником в нашем совершенстве и можем обогатить нашу реализацию добычей, вырванной у противоборствующих нам сил.
* * *
Существует другое направление, в котором обычная практика Йоги приводит к помогающему но ограничивающему упрощению, которое отвергается Садхакой интегральной цели. Занятия Йогой сталкивают нас лицом к лицу с необычной сложностью нашего собственного бытия, стимулирующим, но и смущающим многообразием нашей личности, богатым бесконечным беспорядком Природы. Для обычного человека, который живет на своей собственной бодрствующей поверхности, невежественного в отношении глубин своего я и обширности [находящегося] за завесой, его психологическое существование крайне просто. Маленький но настойчивый набор желаний, несколько властвующих интеллектуальных и эстетических стремлений, некоторые вкусы, несколько ведущих или выдающихся идей среди огромного течения бессвязных или плохо связанных и в большинстве своем банальных мыслей, несколько более или менее насущных жизненных потребностей, чередование физического здоровья и болезни, разрозненная и несогласованная последовательность радостей и печалей, частые тревоги и превратности судьбы и редкие сильные искания и сдвиги в уме и теле, и через это во всей Природе, частично при помощи мысли и воли, частично без них или вопреки им, организующей все эти вещи в некоторой грубой практической манере, в некотором терпимом беспорядочном порядке,– является материалом его существования. Среднее человеческое существо даже сейчас является таким же грубым и неразвитым в своем внутреннем существовании, каким был вымерший примитивный человек в его внешней жизни. Но как только мы глубоко уходим внутрь себя – а Йога означает погружение во все многочисленные уровни глубин души,– мы субъективно находим себя, как человек в процессе своего роста обнаружил себя объективно, окруженными целым сложнейшим миром, который мы должны узнать и завоевать.
Наиболее приводящее в замешательство открытие заключается в том, что любая наша часть – интеллект, воля, чувственный ум, нервное я или я желаний, сердце, тело – каждое само по себе обладает комплексной индивидуальностью и естественной формацией, не зависящей от других; оно не соглашается ни с собой, ни с другими, ни с представительным эго, которое является тенью, отбрасываемой некоторым центральным и централизующим я на наше поверхностное невежество. Мы обнаруживаем, что мы составлены не из одной, но из многих личностей, и каждая имеет свои собственные требования и отличающуюся природу. Наше бытие – это грубо скомпонованный хаос, в который мы должны ввести принцип божественного порядка. Более того, и мы обнаруживаем это внутренне не менее, чем внешне, мы не одиноки в мире; резкая отделенность нашего эго была не более чем обманом и заблуждением; мы не существуем в самих себе, мы не живем на самом деле отдельно во внутреннем уединении и одиночестве. Наш ум – это принимающая, развивающая и модифицирующая машина, в которую постоянно проходит от момента к моменту непрекращающийся внешний поток, текущая масса в корне различающихся вещей сверху, снизу, извне. Больше чем половина наших мыслей и чувств не наши собственные в том смысле, что они принимают форму вне нас; вряд ли о чем-либо вообще можно сказать, что оно действительно изначально принадлежит нашей природе. Большая часть приходит к нам от других или из окружающей среды, либо как сырой материал, либо как уже нечто сформировавшееся; но все же в наиболее большом количестве они приходят из вселенской Природы здесь, или из других миров и уровней, от их существ, сил и влияний; ибо мы переполнены и окружены другими уровнями сознания, умственными уровнями, виталическими уровнями, тонко-материальными уровнями, от которых питаются наша жизнь и действие, или [наша жизнь и действие] питают их, находятся под действием их давления, под их властью, используемые ими для проявления их форм и сил. Трудность нашего отдельного спасения в огромной степени увеличена этой сложностью и многоуровневой открытостью и зависимостью от втекающих энергий вселенной. И это все мы должны принимать во внимание, иметь с этим дело, узнать тайный состав нашей природы и ее составляющие и результирующие движения, и создать из всего этого божественный центр, истинную гармонию и просветленный порядок.
На обычных путях Йоги метод, использующийся для взаимодействия с этими нашими конфликтующими принадлежностями прям и прост. Та или иная из основных психологических сил в нас выбирается в качестве единственного средства достижения Божественного; остальные успокаиваются и становятся инертными, или оставляются без подпитки в их нынешних незначительных размерах. Бхакта, используя эмоциональные силы бытия, интенсивные действия сердца, остается твердо сосредоточенным на любви к Богу, собранной подобно единому остронаправленному языку пламени; он безразличен к действиям мысли, отбрасывает назойливость рассудка, не прислушивается к умственной жажде знания. Все знание, которое ему нужно, это его вера и вдохновение, бьющие ключом из сердца в общении с Божественным. У него нет необходимости в воле к работам, которые не являются прямым поклонением Возлюбленному или службой в храме. Человек Знания, самоограниченный намеренным выбором до силы и действия различающей мысли, находит освобождение в направленном внутрь стремлении ума. Он концентрируется на идее я, преуспевает посредством тонкой внутренней проницательности в выделении его молчаливого присутствия среди вуалирующих активностей Природы, и через идею восприятия достигает конкретного духовного опыта. Он безразличен в игре эмоций, глух к голодному зову страсти, закрыт для действий Жизни,– чем более он благословен, тем скорее они отпадут от него и оставят его свободным, спокойным и безмолвным, вечным бездействующим 5. Тело – его камень преткновения, виталические функции – его враги; если их требования могут быть сведены к минимуму – это его великая удача. Бесконечные трудности, которые возникают из окружающего мира, отбрасываются путем прочной установки против них защиты внешнего физического и внутреннего духовного одиночества; невредимый за стеной внутреннего молчания, он остается безмятежным и незатронутым миром и другими. Быть наедине с самим собой или с Божественным, идти отдельно с Богом и его преданными ему, закрепиться в едином направленном в себя стремлении ума или в страсти сердца, направленной к Богу,– вот что является тенденцией этих направлений Йоги. Проблема решена путем удаления всего кроме одной основной трудности, которая преследует только одну выбранную мотивирующую силу; в центре разделяющих призывов нашей природы властно приходит принцип исключительной концентрации, приводящий к нашему спасению.
