Глава XIII. Национальное разделение труда и ассоциация производительных сил страны

Своему знаменитому основателю обязана школа открытием того естественного закона, который она называет разделением труда, но ни Адам Смит и ни один из его последователей не вникли в сущность этого закона и не проследили его в его важнейших последствиях. Уже самое выражение «разделение труда» неудовлетворительно и должно вызывать неправильное или, по крайней мере, неточное представление.

Разделение труда будет тогда, когда дикарь в один и тот же день идет на охоту и на рыбную ловлю, рубит дрова, поправляет свой шалаш и готовит стрелы, невод и одежду; но будет также разделение труда и в случае, указываемом самим Адамом Смитом, когда десять различных лиц разделяют между собой различную работу при выделке одной и той же иглы. Первое — объективное разделение труда, второе — субъективное; первое вредно отражается на производстве, второе отражается полезно. Существенное различие заключается в том, что в первом случае одно лицо делит свой труд для производства разнообразных предметов, между тем как во втором случае несколько лиц участвуют в производстве одного и того же предмета.

Обе операции, с другой стороны, могут быть с одинаковым правом названы объединением труда: дикарь объединяет различные роды труда в своем лице; при выделке иглы различные лица образуют ассоциацию для общего производства.

Сущность того естественного закона, которым школа объясняет важнейшие явления в социальной экономии, состоит не в простом разделении труда, но в подразделении между несколькими лицами различных операций какой-либо промышленности и в то же время в ассоциации различного рода деятельности, знаний и различных сил для достижения общего производства. Значение производительности таких операций не зависит только от разделения, но также существенно и от ассоциации. Адам Смит сам чувствовал это, так как он говорит: «Предметы жизненной необходимости низших членов общества суть продукты объединенного труда (joint labour) и общей деятельности (cooperation) массы индивидуумов». Как жаль, что он не остановился на исследовании так ясно выраженной им идеи общинного труда!

Если мы остановимся на примере игольной фабрики, который приводится Адамом Смитом для выяснения выгод разделения труда, и исследуем причины того явления, что десять лиц, соединившись на фабрике, в состоянии выделать несравненно большее количество иголок, нежели в том случае, когда каждый из них самостоятельно занялся бы этим производством, то мы заметим, что разделение операций труда без ассоциации производительных сил с одной общей целью лишь в незначительной степени содействует этому производству. Чтобы достичь совершенных результатов, необходимо, чтобы различные индивидуумы были объединены умственно и материально и находились во взаимодействии. Тот, кто делает головки для игл, должен принимать в расчет работу того, кто выделывает острие, если он не желает, чтобы его головки пропали даром. Работа каждого из них должна быть соображена с работой прочих, рабочие должны находиться наивозможно ближе друг к другу, их взаимодействие должно быть обеспечено. Предположим, например, что каждый из этих десяти рабочих живет в другой стране: как часто их взаимодействие будет прерываться войнами, разрушением путей сообщения, торговыми кризисами и т.д.! Как сильно будет возвышаться ценность продукта, а следовательно, и уменьшаться выгода разделения операций труда! Исчезновение или отделение от ассоциации одного из рабочих разве не остановит работы всех прочих?

Школа, указывая на разделение труда как на существенный признак этого естественного закона, допустила ту ошибку, что указала на приложение его лишь к отдельной фабрике или отдельному сельскому хозяйству; она не видела того, что действие того же самого закона распространяется на всю совокупность мануфактурных и земледельческих сил и вообще на все экономическое положение страны.

Подобно тому как игольная фабрика может развиваться лишь благодаря комбинации производительных сил индивидуумов, так и каждая фабрика какого бы то ни было рода 83 может развиваться лишь посредством комбинации своих производительных сил с производительными силами всех других фабрик всякого рода. Для обеспечения успеха машинного завода, например, необходимо, чтобы горное производство и металлические заводы доставляли ему необходимые материалы и чтобы другие многочисленные фабрики, работающие при помощи машин, предъявляли спрос на его произведения.

Без машинных заводов нация во время войны подвергается опасности лишиться наибольшей части своей фабричной промышленности.

Точно так же успех промышленности в ее целом зависит от успеха сельского хозяйства вообще, а успех этого последнего — от успеха промышленности; и то и другое тем более развивается, чем теснее они сближаются, чем менее препятствий их взаимодействию. Выгоды их объединения под одной и той же политической властью во время войны, национальных раздоров, торговых кризисов и т. д. не менее очевидны, как и выгоды объединения под одной и той же крышей лиц в игольной фабрике.

Смит утверждает, что разделение труда менее применимо в сельском хозяйстве, чем на фабриках и заводах; но он имел в виду только отдельную фабрику или завод и отдельное только земельное хозяйство. Он упустил из вида расширение своего принципа на целые страны и провинции. Нигде разделение операций труда и ассоциация производительных сил не оказывают столь сильного влияния, как там, где каждая отдельная страна и каждая отдельная провинция чувствуют себя способными посвятить себя исключительно или, по крайней мере, преимущественно той отрасли сельскохозяйственной промышленности, которая обусловливается самими естественными условиями местности. В одной местности может преимущественно развиваться культура хлеба и хмеля, в другой — виноделие и плодоводство, в третьей — лесоводство и скотоводство и т. д. Если каждая местность станет развивать все эти отрасли производства, то, очевидно, ее труд и ее почва не окажутся настолько производительными, как если бы каждая местность посвятила себя преимущественно развитию той отрасли производства, которая более всего вызывается ее естественными условиями, и если бы каждая провинция стала избыток в продуктах, преимущественно ей свойственных, обменивать на избыток тех провинций, которые поставлены в более выгодные естественные условия для производства других пищевых продуктов и сырых произведений. Это разделение операций труда, это ассоциация проявляющихся в сельском хозяйстве производительных сил может иметь место лишь в тех странах, в которых все отрасли фабрично-заводской промышленности достигли наивысшего развития; ибо лишь в такой стране существует большой спрос на различные продукты, и спрос на избыток сельскохозяйственной производительности настолько обеспечен и настолько значителен, что производитель может быть уверен в сбыте в том же или, по крайней мере, в следующем году всего количества избытка в производстве по подходящим ценам; только в такой стране значительные капиталы могут затрачиваться на спекуляции продуктами земли и на устройство складов этих продуктов, могут быть с пользой применены для их перевозки усовершенствованные пути сообщения, каковы каналы и железные дороги, пароходные линии, хорошие шоссейные дороги, и только при такой усовершенствованной транспортной системе в состоянии каждая местность или провинция доставлять избыток ей преимущественно свойственных продуктов в другие, даже самые отдаленные, провинции, обменивая их на избыток продуктов, свойственных этим последним провинциям. Где каждый производит то, что потребляет, там мало случаев для обмена, там не существует потребности в затратах на облегчение перевозочных средств.

Заметьте, как увеличение производительных сил вследствие разделения операций промышленных и комбинации индивидуальных сил начинается с отдельной фабрики и затем распространяется до национальной ассоциации. Фабрика будет работать тем успешнее, чем более в ней подразделены занятия, чем более рабочие связаны между собой и чем более обеспечено содействие целому со стороны каждого отдельного лица. Производительная сила каждой отдельной фабрики тем значительнее, чем более развиты промышленные силы страны во всех ее отраслях и чем теснее эта фабрика связана с другими отраслями промышленности. Производительная сила земледелия тем значительнее, чем теснее сельское хозяйство соединено посредством местных, коммерческих и политических отношений с развитой во всех отраслях фабрично-заводской промышленностью. По мере развития фабричной промышленности в земледелии усиливается разделение операций труда и комбинация производительных сил, поэтому сельское хозяйство достигает высшей степени совершенства. Таким образом, та нация будет обладать наибольшей производительной силой, следовательно, будет самой богатой, которая развила на своей территории до совершенства все отрасли фабричной промышленности и в которой территория и сельскохозяйственная производительность достаточно велики для того, чтобы обеспечить фабричному населению наибольшую часть потребных ему пищевых продуктов и сырья.

Рассмотрим обратную сторону этого аргумента. У нации, которая располагает только земледелием и самыми необходимыми промыслами, недостает первого и важнейшего разделения операций труда между ее жителями и самой видной половины ее производительных сил; так, ей недостает даже полезного разделения операций труда в отдельных отраслях сельского хозяйства. Столь несовершенная нация будет даже не наполовину только менее производительна, чем нация совершенная; при одинаковой и даже при гораздо обширнейшей территории, при одинаковом и даже при гораздо большем количестве населения ее производительная сила будет в состоянии создать едва пятую, может быть, даже едва десятую долю тех материальных богатств, которые в состоянии создать нация совершенная, и это по той же самой причине, по какой на хорошо устроенной фабрике десять человек производят не в десять раз, а, может быть, в тридцать раз больше, чем один человек; по той же самой причине, по которой человек с одной рукой может сработать не вдвое, а несравненно меньше, чем один человек с двумя руками. Эта потеря в производительной силе будет тем значительнее, чем более усиливается фабричная производительность при помощи машин и чем менее применимы машины к земледелию. Часть производительных сил, которые таким образом теряет нация земледельческая, составит выигрыш той нации, которая обменивает свои фабрикаты на земледельческие продукты. Однако потеря этих сил оказывается действительной лишь тогда, когда земледельческая нация достигла уже необходимой для создания фабрично-заводской промышленности степени цивилизации и политического роста. Но если она этой степени еще не достигла, если она находится еще в варварском или полуцивилизованном состоянии, если ее сельскохозяйственная производительная сила не вышла еще из первобытного состояния, если ввоз чужеземных фабрикатов и вывоз сырых продуктов еще может значительно увеличивать из года в год ее благосостояние, возбуждая и развертывая ее умственные и социальные силы вообще, если эти сношения не прерваны иностранным запрещением ввоза сырых продуктов или войной или если территория этой земледельческой страны лежит в жарком поясе — тогда выгоды с обеих сторон будут одинаковы и естественны, так как под влиянием такого обмена туземных продуктов на чужеземные фабрикаты подобная нация достигнет цивилизации и развития ее производительных сил гораздо скорее и вернее, чем если бы она была предоставлена исключительно самой себе. Но если земледельческая нация достигла кульминационного пункта своего сельскохозяйственного развития, того пункта, до которого она могла дойти под влиянием внешней торговли, или же если мануфактурная нация отказывается принимать продукты земледельческой нации в уплату за свои фабрикаты и если при этом вследствие счастливой конкуренции мануфактурной нации на рынках нации земледельческой последней полагаются препятствия к созданию своих фабрик, то производительной силе нации земледельческой грозит опасность быть изуродованной.

Изуродованным земледелием мы называем такое состояние, при котором вследствие недостатка цветущей или постепенно развивающейся фабрично-заводской промышленности весь прирост населения обращается к сельскому хозяйству, потребляя избыток сельскохозяйственных продуктов, а достигая зрелого возраста, или эмигрирует, или разделяет земельные участки с существующими уже земледельцами до тех пор, пока эти участки на каждую семью не уменьшатся до того, что население в состоянии будет производить пищевых продуктов и сырья лишь в мере своей потребности, не производя избытка, который бы оно могло обменивать на потребные ему изделия фабрично-заводской промышленности. При нормальном развитии производительных сил большая часть избытка населения земледельческой нации, раз она достигла известной степени развития, должна переходить на фабрики, а избыток сельскохозяйственных продуктов, с одной стороны, должен служить для удовлетворения потребностей фабричного населения в пищевых продуктах и сырых произведениях, с другой стороны, для потребления земледельческого населения и для увеличения их производительности посредством приобретения на этот избыток необходимых для них фабрикатов, машин и сельскохозяйственных орудий.

Если эти отношения установятся своевременно, то сельскохозяйственные и промышленные производительные силы будут поддерживать одна другую и развиваться бесконечно (in infinitum). Спрос на сельскохозяйственные продукты со стороны промышленного населения будет при этом настолько значителен, что в сельском хозяйстве не будет ощущаться избытка в рабочих силах, и раздробление земельных участков не пойдет дальше того, сколько нужно для производства необходимого избытка продуктов. Население, занятое сельским хозяйством, будет в состоянии предъявлять спрос на продукты фабричного труда соразмерно с этим избытком сельскохозяйственных продуктов.

Дальнейшее увеличение избытка сельскохозяйственных продуктов вызовет дальнейшее увеличение спроса на фабрикаты. Излишек сельскохозяйственного населения, таким образом, постоянно будет находить себе занятия на фабриках, и фабричное население наконец не только сравняется по количеству с сельскохозяйственным, но далеко превысит его. Последнее замечается в Англии, первое — в части Франции и Германии. Англия достигла такого нормального разделения операций труда между обеими основными ветвями промышленности главным образом благодаря овцеводству и шерстяной промышленности, которая возникла у нее в огромных размерах ранее, чем в других странах. В других странах земледелие было изуродовано преимущественно вследствие господства феодализма и кулачного права. Земельная собственность обеспечила почет и могущество лишь настолько, насколько сюзерен мог поддерживать своих вассалов, обязанных принимать участие в его распрях. Чем больше вассалов, тем больше ратников. Кроме того, при грубости эпохи средних веков земледелец должен был тратить свои доходы на содержание огромного числа слуг, которых он мог иметь и удержать при себе только раздачей им земельных участков для обработки под условием личной службы и самых незначительных натуральных повинностей. Таким образом, произошло искусственное чрезмерное раздробление земельных пространств, и если в настоящее время государственная власть пытается изменить это положение искусственными мерами, то она восстанавливает лишь естественный порядок вещей.

Чтобы задержать дальнейшее изуродование земледельческой промышленности нации, обусловленное прежними учреждениями, помимо поощрения эмиграции, нет лучшего средства, как создание внутренней фабрично-заводской промышленности, которая постепенно будет отвлекать прирост населения на фабрики и создавать больший спрос на продукты земледелия, а следовательно, возвысит выгодность эксплуатации поземельной собственности и будет побуждать землевладельца к извлечению из своей земли возможно большего избытка продуктов.

Производительная сила землевладельца и земледельца будет тем больше или меньше, чем больше или меньше будет облегчен обмен сельскохозяйственных продуктов на фабрикаты и продукты различного рода. В этом отношении внешняя торговля оказывается особенно полезной для отставшей нации, как мы это доказали в одной из предшествующих глав на примере Англии. Но нация, сделавшая уже значительные успехи в цивилизации, владеющая капиталами и значительным населением, признает развитие свойственной ей промышленности бесконечно более выгодным для своего земледелия, чем самую цветущую внешнюю торговлю без собственных фабрик и заводов, потому что это обеспечивает ее от всяких потрясений, которые могут быть вызваны войной или иностранными торговыми ограничениями и торговыми кризисами, так как при этом условии она сберегает наибольшую часть перевозочных издержек и торговых прибылей, происходящих вследствие вывоза своих продуктов и привоза фабрикатов; она в таком случае приобретает огромные выгоды из усовершенствованных путей сообщения, которые необходимо вызываются возникающей фабричной промышленностью: ибо этим способом возбуждается масса дремавших до сих пор личных и естественных сил; наконец, вообще взаимодействие фабрично-заводской и земледельческой промышленности тем значительнее, чем ближе друг к другу живут земледелец и фабрикант и чем менее обмен их разнообразных продуктов подвергается остановке от случайностей всякого рода.

В своих письмах в 1828 году к г. Ингерзолль, президенту общества поощрения искусств и промышленности в Филадельфии, я следующим образом старался выяснить выгоды соединения фабрично-заводской промышленности с земледелием в одной и той же стране, под одной и той же политической властью: «Предположите, что вам неизвестно искусство размалывать зерно, что в свое время, наверное, было большим искусством; предположите далее, что вы незнакомы с искусством печения хлеба, подобно тому, как, по свидетельству Андерсона, англичане еще в XVII веке не были знакомы с действительными способами соления сельдей; предположите поэтому, что вы должны посылать свое зерно в Англию для размола в муку и для печения хлеба: сколько этого зерна станут удерживать англичане в вознаграждение за размол и печение? Сколько этого зерна потребят перевозчики, моряки, купцы, которые займутся вывозом зерна и привозом хлеба? Какое количество зерна будет попадать обратно в руки тех, которые сеяли его? Нет слов, внешняя торговля при этом будет очень оживлена, но сомнительно, чтобы такие торговые сношения были особенно выгодны для благосостояния и независимости нации. Вообразите только себе, в каком положении при вспыхнувшей между этой страной (Северная Америка) и Великобританией войне окажутся те производители, которые поставляли зерно на английские мельницы и в английские пекарни, и каково будет положение тех, которые привыкли уже к вкусу английского хлеба. Но как экономическая выгода производителя зерна требует, чтобы мельник жил вблизи его, так и выгода земледельца вообще требует, чтобы близ него жил фабрикант или заводчик; и как выгоды местности, представлявшей равнину, требуют, чтобы в середине ее находился богатый промышленный город, так и выгоды земледелия вообще в стране требуют, чтобы ее собственная фабрично-заводская промышленность достигала наивозможно высшего развития».

Сравним состояние сельского хозяйства вблизи многолюдного города с состоянием его в отдаленной провинции. Сельский хозяин этой последней занимается культурой лишь тех продуктов, которые выносят дальнюю перевозку и которые не могут быть доставлены ближайшими местностями по более дешевым ценам и уступают в качестве его продуктам. Большая часть вырученной им суммы будет поглощаться перевозкой. Ему трудно отыскивать капиталы, которые он мог бы употребить с пользой для своего хозяйства. Вследствие недостатка в хороших примерах и в средствах образования здесь с трудом прививаются новые способы обработки земли, усовершенствованные сельскохозяйственные орудия, новые культуры. Производительная сила самого рабочего вследствие отсутствия хорошего примера и недостатка средств, возбуждающих его энергию и соревнование, развивается слабо, и он делается вялым и ленивым.

Вблизи города, напротив, сельский хозяин имеет возможность пользоваться каждым куском земли для той культуры, которая наиболее отвечает свойствам почвы. Производство самых разнообразных продуктов дает ему доход. Овощи, птица, яйца, молоко, масло, плоды и вообще все те предметы, на которые сельский хозяин отдаленной местности смотрит как на незначительные, побочные продукты, приносят пригородному землевладельцу значительный доход. В то время как первого занимает лишь обыкновенное скотоводство, второй извлекает несравненно большие выгоды из откармливания скота, что побуждает его совершенствовать разведение кормовых трав. Масса предметов, которые для сельского хозяина, живущего в отдаленной местности, не имеют никакой цены или имеют самое малое значение, каковы камни, песок, сила воды и т. д., имеют для последнего огромную ценность. Большинство лучших машин и земледельческих орудий, равно как и средств к образованию, у него под руками. Ему легко находить капиталы, потребные для усовершенствования его сельского хозяйства. Благодаря удовольствиям, которые представляет город в распоряжение землевладельца и рабочего, благодаря соревнованию, которое он в них возбуждает, благодаря легкости, с которой достигаются барыши, в том и в другом постоянно поддерживается стремление прилагать все свои умственные и физические силы к улучшению своего положения. Совершенно такое же различие существует между нацией, которая соединяет на своей территории земледелие и фабрично-заводскую промышленность, и нацией, которая обменивает собственные земледельческие продукты на иностранные мануфактурные изделия.

Вся общественная экономия нации вообще должна быть рассматриваема с точки зрения принципа разделения операций труда и комбинации производительных сил. Национальное благосостояние для громадного общества, называемого нацией, является тем же, чем для игольной фабрики — игла. Высшее разделение труда в стране составляет разделение труда умственного и труда физического. Они находятся в тесном взаимодействии. Чем более умственное производство содействует развитию нравственности, религиозного чувства, просвещению, увеличению знаний, расширению свободы и политическому совершенствованию, развитию личной и имущественной безопасности граждан и внешнему могуществу нации, тем обширнее будет и материальное производство; чем более материальное производство производит богатства, тем более успехов достигает умственное производство.

Наисовершеннейшее разделение труда и наилучшая комбинация производительных сил в материальном производстве оказывается в земледелии и фабрично-заводской промышленности. То и другое, как мы показали, находится во взаимодействии.

Как на игольной фабрике, так и в стране производительная способность каждого человека, каждой отдельной отрасли производства и, наконец, вся совокупность производства зависят от точной пропорциональности в деятельности одних по отношению к другим. Это то, что мы называем равновесием или гармонией производительных сил. В стране может быть слишком много философов, филологов и писателей, но слишком мало техников, купцов и моряков. Это является следствием быстрых успехов в научном образовании, которое не было параллельно поддержано успехами фабрично-заводской промышленности и развитием внутренней и внешней торговли; это то же самое, как если бы на игольной фабрике выделывалось гораздо больше игольных головок, чем самих игл. Излишними игольными головками в такой нации будут: масса бесполезных книг, хитроумные системы и ученые споры, которые скорее затемняют в стране умы, чем просвещают, отвлекают нацию от полезных занятий, а следовательно, задерживают развитие производительных сил подобно тому, как если бы в стране было слишком много священников и слишком мало воспитателей юношества, слишком много солдат и слишком мало государственных людей, слишком много чиновников и слишком мало судей и защитников закона.

Нация, занимающаяся исключительно земледелием, подобна человеку, у которого не хватает одной руки для занятия материальным производством. Торговля представляет только посредника между земледелием и фабрично-заводской промышленностью и их различными отраслями. Нация, обменивающая свои земледельческие продукты на иностранные мануфактурные изделия, представляет собой человека без руки, который опирается на чужую руку. Эта опора полезна для него, но она не заменяет собой недостающей руки — уже потому, что ее деятельность находится в зависимости от чужой воли. Обладая собственной фабрично-заводской промышленностью, нация может производить столько пищевых продуктов и сырья, сколько будут потреблять собственные фабрики и заводы; находясь же в зависимости от иностранных фабрик и заводов, она может производить лишь такой излишек, которого не в состоянии производить другие нации и который они принуждены покупать в других государствах.

Между отдельными странами существуют те же самые разделение труда и ассоциация производительных сил, какие существуют и между отдельными местностями одной и той же страны. Посредником между ними в последнем случае служит внутренняя, или национальная, торговля, в первом же — международная. Международная ассоциация производительных сил представляется наивысшим ее проявлением, так как она соединяет различные народы земного шара, тем не менее для благосостояния наций, сделавших большие успехи в цивилизации, она имеет менее всего значения, и это признано школой и выражается в правиле, что внутренний рынок нации несравненно важнее ее внешнего рынка. Отсюда следует, что интерес каждой великой нации заключается в том, чтобы главным предметом ее стремлений была национальная ассоциация производительных сил и подчинение этой последней ассоциации международной.

Международное, как и национальное, разделение труда большей частью зависит от климата и естественных условий. Не может во всех странах возникнуть производство чая, как в Китае, пряностей, как на острове Ява, хлопка, как в Луизиане, или хлеба, шерсти, овощей, мануфактурных товаров, как в странах умеренного пояса. Было бы бессмысленно, если бы страна вознамерилась посредством национального разделения труда, т. е. при помощи внутреннего производства, получить те продукты, для производства которых в ней не имеется благоприятных естественных условий и которые она лучшего качества и дешевле может получить при посредстве международного разделения труда, т. е. посредством внешней торговли, точно так же, с другой стороны, страна обнаружила бы недостаток национальной культуры или национальной деятельности, если бы она не воспользовалась всеми находящимися в ее распоряжении естественными силами для удовлетворения своих внутренних потребностей и для приобретения избытка производства тех продуктов, в производстве которых на собственной почве ей отказала природа.

Странами с наиболее благоприятными естественными условиями относительно национального и международного разделения труда будут, очевидно, те, которых почва производит продукты первой необходимости наилучшего качества и в наибольшем количестве и которых климат более всего поддерживает умственное и физическое напряжение, т. е. страны умеренного пояса. Ибо в этих преимущественно странах развивается фабрично-заводская промышленность, благодаря которой нация не только может достичь высшей степени интеллектуального и социального развития и политического могущества, но и сделать в некотором роде своими данниками страны жаркого пояса и страны менее культурные. Страны умеренного пояса призваны, следовательно, пред всеми прочими развить до полного совершенства национальное разделение труда и пользоваться международным разделением труда для своего обогащения.