Выраженный интерес к темам смерти, болезни, похорон, поминок, кладбища; внимание к некрологам, неблагоприятным прогнозам на будущее.

 

Надо признать: Борис Орлов — большой «мастер» апокалиптических прогнозов. Прочитаешь его вирши — и жить не захочется. Ниже приводятся избранные «перлы» орловского стихотворчества, от многочисленности которых, надеемся, не пострадает ничья неокрепшая психика.

 

«Вся страна — и голоса, и леса —

Как нейтральная лежит полоса.

Вся пристреляна на звук и на свет.

Вроде есть в ней жизнь, а вроде бы нет».

 

«По ночам кружатся в танце

освещённые белыми прожекторами

Кремлёвские башни

в куклусклановских балахонах

перед Красной площадью,

словно перед костром,

сжигающим Россию».

 

«Нет над страной ни одного просвета.

Пожарища и пепел вдоль границ».

 

«Душно и муторно. Скука смертельная.

Кто не спивается — сходит с ума.

В прозрачной водке, как в лекарстве,

Дрожит полночная звезда.

А время, словно в мёртвом царстве,

Остановилось навсегда».

 

«И душно, и шатко, как в трюме.

Ни окон вокруг, ни дверей.

Кто не приспособился — умер,

Жизнь жёстче, коварней, хитрей.

Темно. И душа не согрета

Надеждой… Не песни, а вой».

 

«Жертвы перестройки оказались напрасными,

распадаемся тихо на касты.

Победили не белые и не красные,

а обыкновенные педерасты».

 

«Наш строй — анахронизм… Мою Рассею

В пещеру тащат. Что же чушь несём?!

Строй сам растёт — не пашут и не сеют,

А воры для него — как чернозём».

 

«Нас клеймят, как безропотный скот,

Опьянев от хмельного азарта».

 

«Кровь обезжизневает стронций.

Смерть косу точит над страной».

 

«Затоплены поля, поломан лес,

Не отличить в дыму позор от славы».

 

«Всё рухнуло в тартарары.

Вокруг торжествует Вандея».

 

«Россия, не зная курса,

Плывёт себе наугад.

Как первый отсек — от «Курска»,

Оторван Калининград».

 

«Потерялась на жизнь надежда —

У властей винегрет в голове.

Ты умрёшь под забором коттеджа

Собирая бутылки в траве.

Проститутка в прозрачной блузке

Усмехнется: «Старик был глуп»,

И охранник «нового русского»

Закопает на свалке труп».

 

Приведённые строки пропитаны смертельной ненавистью к современной России, автор последовательно рисует картину мира в чёрных тонах, не сознавая, что на деле отражает не окружающую реальность, а собственный внутренний мир, полный мрака и отчаяния.

Похоронно-кладбищенская нота является стойким лейтмотивом всего «творчества» Бориса Орлова. Приведём лишь небольшую часть цитат, достойных автора современного рифмованного «Некрономикона»:

 

«Оградки. Скопление холмиков голых

И приторный запах белил.

Но кладбище — это село, а не город:

Нет многоэтажных могил».

 

«Копии портретов на эмали —

Жертвы! Ближе к кладбищу стезя».

 

«На кладбище толчётся мошкара

над плитами ушедших по дороге

бесплотной. Чахлый вечер и жара.

И вдовий стрёкот горестной сороки».

 

«Жизнь приукрасить не жалеют краски,

Но горько у кладбищенских оград».

 

«Служил… и заслужил я два квадратных метра

Кладбищенской земли и похоронный залп».

 

«Обнюхивает, как зверёк, меня

колючий куст в кладбищенском саду».

 

«Все поколения потеряны,

Когда они уйдут с земли.

Они забыты и оболганы.

На прах надеты удила».

 

«Словно гроб с Неизвестным солдатом,

Мы эпоху несём на плечах».

 

«Горбы земли — могильные холмы.

Горбатого могила не исправит…»

 

«Я в небо шёл землистыми дорогами

И ни к одной не прислонялся касте.

Подписывался лишь под некрологами…»

 

«Ещё не похоронен… Но дорога

Открыта к Богу. Стынет мрамор лба.

За чёрною оградой некролога

Покоится свершённая судьба.

Оборван лёт гнедой коварной крови —

Остыла… И дыряв, и пуст карман.

Ещё чуть-чуть… и крышка гроб закроет,

Как корочка наскучивший роман».

 

«Всех усопших земля приютила —

Спят в ней прадеды, деды, отцы…

И звенит в русской церкви кадило,

Как на тракте звенят бубенцы».

 

Вот так «птица-тройка»! Кто ж тебя такую загробную выдумал?! А это Борис Орлов, стихоплёт и нек-романтик, говорящий изумлённому читателю:

 

«Не боюсь сыграть в сосновый ящик,

Полюбив вечернюю зарю».

 

В самом деле, чего тут бояться? Вокруг тишь, покой и молчаливый неконфликтный народ:

 

«Покойники — тихие люди,

Не надо бояться могил».

 

И как апофеоз — закономерный некрофильский финал:

 

«Лягу в русскую землю — нет чести другой!»

 

Так и хочется возразить автору этих строк: «Нет же, есть и другая честь — жить на благо своей Родины, служить её народу, возрождать отечественную культуру, ценить каждый миг бытия!» Но увы, для смертелюбивого создания жизнь в тягость, оттого и «честь» — специфическая, и желания — изощрённые:

 

«Отпоют священники и ветры

Прах. И ляжет крест на аналой.

Я хочу, чтоб два квадратных метра

Оставались русскою землёй».

 

Конечно, забота о «русскости» своих законных двух кладбищенских метров — штука полезная. Однако куда важнее, чтобы русской оставалась и остальная земля, в трудах и боях приращённая к России нашими предками. Хотя… что Борису Орлову до живых! — своя могила ближе к телу…