Говоря о какой бы то ни было научной дисциплине, мы всегда должны ясно представлять себе, во-первых, предмет ее и, во-вторых, те методы, которыми она пользуется. Без точного ограничения области и без определенных методов не может быть точной науки. Предмет психологии мы уже определили; теперь я перейду к изложению методов психологии.
Прежде всего следует указать на метод самонаблюдения, который является для психологии основным и наиболее важным. На самонаблюдение много раз нападали, его критиковали, и критика эта оказалась очень полезной для выработки и усовершенствования этого метода.
В прежнее время в психологии господствовал так называемый метод чистого самонаблюдения, состоящий в том, что психологи, большей частью люди философски образованные, поставив себе ту или иную проблему, пытались решить ее путем психологического наблюдения. Эти психологи производили наблюдения над самими собой и старались анализировать свои собственные переживания. Положим, человек задумался, ему приходят в голову различные мысли; он начинает анализировать эти мысли и приходит к заключению, что течение их происходит таким образом, что воспроизводятся одно за другим представления, воспринятые им раньше, и при этом воспроизводятся в такой последовательности, как они были восприняты раньше. На основании такого наблюдения он приходит к тому выводу, что представления ассоциируются или связываются между собой и что эта связь складывается в зависимости от того, в каком порядке представления были восприняты. Против такого самонаблюдения выставляли много возражений, которые, как мы дальше увидим, были в значительной степени справедливы. Поэтому одно время предполагали возможным совершенно устранить метод самонаблюдения из психологии, заменив его другими методами и прежде всего методом экспериментальным.
Для того чтобы дать представление об экспериментальном методе, я предложу сейчас психологический эксперимент в одной из наиболее простых его форм.
Опыт состоял в том, что испытуемому была предложена таблица, на которой наклеены числа; испытуемый должен был смотреть на таблицу в течение некоторого времени, а потом написать эти числа на доске по возможности в том же расположении, в каком они находятся на таблице. Воспроизведена была лишь часть показанных чисел; расположение их было указано правильно. Подробный опрос испытуемого показал, что при запоминании он считал про себя и шевелил губами.
Вы видите из этого опыта отношение, существующее между экспериментом и самонаблюдением. Одно время думали, что введение в психологию эксперимента уничтожит метод самонаблюдения, но это не верно. Вы видели, господа, что я не довольствовался тем, что дал испытуемому запомнить числа и воспроизвести их. Я стал расспрашивать испытуемого, как он воспринимал их. На мои вопросы испытуемый, очевидно, мог отвечать только после того, как он путем самонаблюдения попытался анализировать свои внутренние переживания. Итак, эксперимент не уничтожает самонаблюдения, а только ставит его в известные рамки. В этом и заключается его особенность, и в этом заключается его значение для психологии.
Старый метод самонаблюдения упрекали во многом и прежде всего в том, что наблюдатель является в то же самое время и наблюдаемым. Человек самому себе задает известные вопросы и самому же себе и отвечает на них. В таких случаях можно часто впасть в ошибку благодаря предвзятому мнению. У большинства философов были уже заранее построены те или иные теории, и когда они наблюдали себя, чтобы проверить их, они невольно впадали в ошибку; свои наблюдения они подгоняли под теорию. Эксперимент же разделяет исследователя от исследуемого, наблюдателя от наблюдаемого. При экспериментальном исследовании есть экспериментатор — лицо, которое должно решать известные психологические вопросы, вырабатывать способ постановки эксперимента для решения этого вопроса и ставить самый эксперимент; от него совершенно отделено другое лицо — испытуемый, который только должен отвечать на поставленные ему вопросы. Вот первое преимущество психологического эксперимента.
Второй упрек, который ставили чистому самонаблюдению, заключался в том, что при нем нельзя пользоваться подсчетом и измерением. И действительно, прежние психологи, пользовавшиеся чистым самонаблюдением, не могли даже и думать, что в психической жизни можно что-нибудь измерить и подсчитать; между тем вы видите, что при экспериментальном методе исследования мы можем пользоваться подсчетом. Например, я произвел опыт над одной испытуемой, определил, что она воспроизвела правильно четыре числа и неправильно одно. Я мог бы проделать тот же опыт с другими испытуемыми, и тогда мы видели бы, как воспроизводят числа другие — лучше или хуже. Производя подобные опыты над целым рядом лиц, мы можем отсюда сделать заключение относительно индивидуальных особенностей памяти у этих лиц.
Впрочем, о возможности измерения психических процессов нам придется дальше говорить более подробно. Теперь же я укажу еще на одно преимущество эксперимента перед методом чистого самонаблюдения. При чистом самонаблюдении человек не может изменить своих психических процессов, а должен наблюдать их в том виде, в каком они ему представились. Между тем успехи современного естествознания в значительной степени обусловливаются тем, что благодаря эксперименту исследователь может видоизменять явления и этим путем ближе и детальнее изучать их. Например, химик, изучающий сложное тело, подвергает его действию различных реактивов и этим путем детально знакомится с его составом. То же самое позволяет нам и психологический эксперимент. В то время как при простом самонаблюдении я лишь созерцаю явления сознания, не вмешиваясь в их течение, при эксперименте я, наоборот, по произволу изменяю течение этих явлений, чтобы удобнее было наблюдать и изучать их. Например, производя опыт с таблицей, могу взять цветные числа, как я уже пробовал, могу расположить эти числа в одном ряду или во многих. Могу еще прочитать числа вслух для того, чтобы исследовать запоминание посредством слуховых ощущений и т. д. Кроме этого, я могу еще одно и то же явление повторять несколько раз. Например, данные условия могут быть очень неблагоприятны для запоминания (недостаточное сосредоточение внимания, непривычка к опыту и пр.); тогда мы ставим тот же опыт при других условиях, благодаря чему наблюдение приобретает большую ценность.
Недостатки метода чистого самонаблюдения повлекли стремление его усовершенствовать, и можно сказать, что весь прогресс современной психологии основан на усовершенствовании методов исследования. Усовершенствование это шло главным образом по пути выработки более объективных условий наблюдения. Однако, как уже говорилось выше, это введение объективного элемента в психологические наблюдения отнюдь не означает полного перехода от самонаблюдения к совершенно противоположному методу — к чисто внешнему, объективному наблюдению.
Как я уже говорил в прошлый раз, психология есть прежде всего наука о данных внутреннего опыта. Я лишь по внешним проявлениям другого человека заключаю о том, что делается в его сознании, о его внутренних переживаниях. Это возможно благодаря тому, что в прежнее время я наблюдал за самим собой и замечал, что такие-то мои слова или внешние проявления связываются с такими-то внутренними переживаниями. Когда мне больно, я морщусь или стону; когда мне приятно, я улыбаюсь; когда я симпатизирую человеку, мое лицо также принимает определенное выражение, и т. д. И вот когда я у других людей замечаю такие же внешние проявления, то невольно по ассоциации у меня возникают в сознании те же самые мысли, чувства и представления, которые возникли тогда, когда у меня были точно такие же внешние проявления. Когда я вижу другого человека улыбающимся, у меня невольно появляется стремление самому улыбнуться. Этот импульс улыбки вызывает приятное чувство или воспоминание о приятном чувстве. Когда я вижу, как человек широко раскрыл глаза и испуганно смотрит в одну точку, у меня невольно возникает тот же импульс, возникает представление о чем-то страшном, потому что я сам когда-то переживал такое же чувство, я сам испытывал это проявление, и они связаны у меня с вполне определенными психическими переживаниями. Все внешние наблюдения психологического характера в конце концов истолковываются нами на основании наших внутренних переживаний, и иного познания чужого мира быть не может. Наблюдение и эксперимент предполагают необходимость самонаблюдения, но, в свою очередь, они значительно совершенствуют его введением объективных приемов.
