Успенский Л.А. Вопрос иконостаса

(М., 1992, с. 17, 18, 27.)

 

Православный храм в целом представляет собой все мироздание. Он образ мира, обновленного, преображенного космоса, образ восстановленного вселенского единства, которое противополагается всеобщему раздору и вражде среди твари. Это мир, построенный в храм и завершенный главою — Христом. Поэтому в греческом Подлиннике рекомендуется вокруг Господа Вседержителя в куполе делать следующую надпись: «Видите, видите, яко Аз есмь, и несть Бог разве Мене» (Второзак. 32.39) и «Аз сотворих землю и человека на ней, Аз рукою Моею утвердих небо «(Ис. 14.12). Иначе говоря, храм раскрывается как образ определенного состояния вселенной, того состояния, которое переживается Церковью как норма, подлежащая достижению и находящаяся уже за гранью истории. Отсюда определение храма как «рая», «Царствия Божия» и т.п. Литургия начинается торжественным возгласом: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святого Духа»: образ этого Царства и есть храм. Поэтому, входя в него, человек из мира временного вступает в мир вечный, в царство будущего века, где «времени больше не будет» (Апок. 10.6).

Храм имеет определенную систему росписи, выработанную в послеиконоборческий период. Но это отнюдь не означает, что система эта имеет постоянную, неизменную во всех частях тематику. Существует определенная схема, которая в одних частях храма требует постоянной тематики, в других же допускает большое разнообразие и наполняется более или менее произвольно. Однако это нисколько не меняет основного смысла храма. То, что символически выражено самими архитектурными формами (купол — небо, корабль — земля и т.д.) уточняется и подчеркивается росписью.

Иконостас, также как и храм, представляет собой образ Церкви, но в другом ее аспекте. Если храм есть литургическое пространство, вмещающее собрание верующих и символически включающее в себя все мироздание, то иконостас показывает становление Церкви во времени и ее жизнь вплоть до увенчания парусией. Излагая последовательно исполнение Церкви от Адама до Страшного суда, иконостас раскрывает осмысление временного процесса приобщения его к вневременному акту Евхаристии.

 

Щусев А. Мысли о свободе творчества в религиозной архитектуре

(Зодчий, 1905, № 11, с. 132-133.)

 

Архитектор А.В. Щусев (1873—1949) — создатель многих православных храмов в «неорусском стиле», в том числе Марфо-Мариинской обители в Москве, храма-памятника на Куликовом поле и др.

...Они (реставраторы) в своем ученом увлечении перестают видеть красоту и характер форм и пропорций, не видят связи широких простых перекрытий с вычурностью главок, они все хотят объяснить случайностью, подражанием и заставляют нас не творить в русском стиле свободно, запоминая только общую идею, силуэт строения и связь его с местностью и вкусом жителей, а выкопировать и запоминать всякие профильки, крестики и другие мелочи и потом их еще обытальянить по-своему, дабы придать им дешевую культурность XX столетия...

Архитекторам необходимо уловить и почувствовать искренность старины и подражать ей в творчестве не выкопировкой старых форм и подправлением, то есть порчей их, а созданием новых форм, в которых бы выражалась так искренне и так красиво, как в старину, идея... ради которой построено сооружение...

Если во всем, в особенности в идейных вещах, желать, чтобы нас вдохновляла конструкция, то мы и новых конструкций не изобретем, и вычеркнем из страниц архитектуры такие вещи, как фальшивые главки в русском стиле и фальшивый купол на гробнице Тамерлана в Самарканде. В искусстве необходимо правильно выражать идеи и достигать силы впечатления, не раздумывая о средствах (предполагается, что средства, то есть знание современных конструкций, архитектору доступны в совершенстве, подобно тому, как музыкант должен знать инструмент, при помощи которого он творит).

 

Вторая половина XX в.