Кроме рассмотренных до сих пор представлений, которые по своему составу, с точки зрения объекта могут быть сведены ко времени, пространству и материи, а с точки зрения субъекта—к чистой чувственности и рассудку, — кроме них исключительно в человеке между всеми обитателями земли присоединилась еще другая познавательная способность, взошло совсем новое сознание, которое очень метко и проницательно названо рефлексией. Ибо это действительно отражение, нечто производное от интуитивного познания, но получившее характер и свойства, вполне отличные от него, не знающее его форм (стр. 36-37).
[ЕДИНСТВЕННАЯ ФУНКЦИЯ РАЗУМА: ОБРАЗОВАНИЕ ПОНЯТИЯ]
Как рассудок имеет только одну функцию — непосредственное познание отношения между причиной и действием; как воззрение действительного мира, а также всякий ум, смышленость и изобретательность, при всем разнообразии их применений, представляют еобой не что иное, как обнаружения этой простой функции, — так и разум имеет одну функцию — образование понятия (стр. 40).
[ВЕСЬ МИР РЕФЛЕКСИИ ПОКОИТСЯ НА МИРЕ ИНТУИЦИИ]
[...] Весь мир рефлексии покоится на мере интуиции как своей основе познания. Поэтому класс отвлеченных представлений имеет тот отличительный признак сравнительно с другими, что в последних закон основания всегда требует только отношения к другому представлению того же класса, между тем как при отвлеченных представлениях он требует в конце концов отношения к представлению из другого класса (стр. 42).
[ТОЛЬКО ОТВЛЕЧЕННОЕ ПОЗНАНИЕ ЕСТЬ ЗНАНИЕ]
Знать вообще значит: иметь во власти своего духа для произвольного воспроизведения такие суждения, которые находят себе достаточную основу познания в чем-нибудь вне себя самих, т. е. истинны. Таким образом, одно лишь отвлеченное познание есть знание; оно цоэтому обусловлено разумом, и о животных мы, строго говоря, не можем утверждать, будто они что-либо знают, хотя у них и есть наглядное познание, воспоминание о нем и потому воображение, — последнее доказывается сверх того их сновидениями. Сознание мы им приписываем, и его понятие, следовательно (хотя самое слово происходит от знания), совпадает с понятием представления вообще, какого бы рода
оно ни было. Вот почему растению мы приписываем жизнь, но не сознание.
[...] Знание — это отвлеченное сознание, это закрепление в понятиях разума того, что познано иным путем (стр. 53).
[ВСЯКАЯ СВЯЗНАЯ И ПЛАНОМЕРНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ДОЛЖНА РУКОВОДСТВОВАТЬСЯ ОТВЛЕЧЕННЫМ ЗНАНИЕМ]
[...] Всякая продолжительная, связная, планомерная деятельность должна поэтому исходить из основных принципов, т. е. из отвлеченного знания, и им руководиться. Так, например, познание, которым владеет рассудок, об отношении между причиной и действием, несомненно, само по себе гораздо совершеннее, глубже и содержательнее, чем то, что можно мыслить об этом in abstracto: только рассудок наглядно, непосредственно и совершенно познает, как действует рычаг, палиспаст, шестерня, как сам собой держится свод и т. д. Но вследствие только что затронутого свойства интуитивного познания — обращаться исключительно к непосредственно данному — одного рассудка недостаточно для построения машин и зданий: здесь должен приняться за дело разум, на место воззрения установить отвлеченные понятия, держаться их как путеводной нити в своей деятельности, и если они верны, то успех обеспечен. Точн.о так же в чистом воззрении мы совершенно познаем сущность и закономерность 'параболы, гиперболы, спирали; но для того, чтобы сделать из этого познания верное приложение к действительности, его необходимо сперва, обратить в отвлеченное знание, причем оно, конечно, потеряет наглядность, но зато приобретет достоверность и точность отвлеченного знания (стр. 55—56).
[ИСТОЧНИК ИСТИНЫ И ОСНОВА НАУКИ — ВОЗЗРЕНИЕ]
Воззрение — априорно ли чистое, как его знает математика, апостериорно ли эмпирическое, каково оно во всех других науках, — вот источник всякой истины и основа всякой науки.
[ГЛАВНОЕ В НАУКЕ — СУЖДЕНИЯ, ПОЧЕРПНУТЫЕ ИЗ ИНТУИЦИИ]
Не доказанные суждения, не их доказательства, а суждения,
непосредственно почерпнутые из интуиции и на ней вместо
всякого доказательства основанные, — вот что в науке является
. тем, чем солнце в мироздании: ибо от них исходит всякий свет,
озаренные которым светятся и другие.
Так как все доказательства — умозаключения, то для новой истины следует искать сначала не доказательства, а непосредственной очевидности, и, лишь покуда недостает еще последней, можно на время приводить доказательства. Всецело доказательной не может быть ни одна наука, как не может здание висеть на воздухе: все ее доказательства должны сводиться к чему-ни-· будь наглядному и потому далее недоказуемому. Ибо весь мир рефлексии имеет свою опору и корень в мире наглядности (стр. 67—68).
Философия является совершенным повторением, как бы отражением мира в отвлеченных понятиях, которое возможно только посредством объединения существенно-тожественного в· одно понятие и выделения различного в другое понятие. Эту задачу поставил перед философией уже Бэкон Веруламский в своих словах: «Лишь та философия истинна, которая с совершенной точностью передает голоса самого мира, написана как бы под диктовку мира, представляет собой не что иное, как его образ и отражение, и ничего не прибавляет от себя, а только повторяет и дает отзвуки» (De augm. scient, l, 2, с. 13). Мы, однако, понимаем это в более широком смысле, чем это мог делать Бэкон в свое время (стр. 87).
[ТЕЛО СУБЪЕКТА ПОЗНАНИЯ ДАНО НЕ ТОЛЬКО КАК ПРЕДСТАВЛЕНИЕ, НО И КАК ВОЛЯ]
Субъекту познания, который в силу своего тожества с телом выступает как индивидуум, это тело дано двумя совершенно различными способами: во-первых, как представление в воззрении рассудка, как объект среди объектов, подчиненный их законам; но в то же время оно дано и совсем иначе, именно как то каждому непосредственно известное, что обозначается словом воля. Каждый истинный акт его воли сейчас и неминуемо является также движением его тела: субъект не может действительно пожелать такого акта, не заметив в то же время, что последний проявляется в движении тела. Волевой акт и действие тела не два объективно познанные различные состояния, объединенные связью причинности; они не находятся между собой в отношении причины и действия: нет, они одно и то же, но только данное двумя совершенно различными способами — во-первых, совсем непосредственно и, во-вторых, в воззрении рассудка. Действие тела не что иное, как объективированный, т. е. вступивший в поле воззрения, акт воли.
