Догматизм, для которого первоначально бытие, обречен на подмену философии естествознанием.

Догматизм, для которого первоначально бытие, обре­чен на уход в бесконечность в своих объяснениях, ибо та цепь причин и действий, в виде которой развертывается объяснение, может замкнуться лишь в том, что одновре­менно служит и причиной, и действием; но тем самым мы

подменяем философию естествознанием, которое в свою очередь, дойдя до своего завершения, заставляет нас вновь обратиться к принципу трансцендентального идеа­лизма. (Последовательный догматизм существует лишь в виде спинозизма; последний же в качестве реальной си­стемы может выступать лишь в форме естествознания, заключительный итог коего оказывается опять-таки прин­ципом трансцендентальной философии) (1, стр. 34—35).

[ФИЛОСОФИЯ МОЖЕТ ВЫТЬ ЛИШЬ НАУКОЙ О ЗНАНИИ]

[...] Все доселе подводившееся под наименование фи­лософии возможно лишь в качестве науки о знании, имея своим объектом не бытие, а знание; и следовательно, принципом ее может быть не принцип бытия, но лишь принцип знания.

[...] Если вышеупомянутый принцип должен служить обоснованием для всей системы науки, то ему надлежит предопределять как ее содержание, так и форму. [...]

[ФОРМА И СОДЕРЖАНИЕ. ЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ В ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОЙ ФИЛОСОФИИ]

Что такое форма научности вообще и в чем она ко­ренится? Этот вопрос по отношению ко всем другим нау­кам должен быть решен наукословием. Но последнее само уже наука, следовательно, понадобится наукословие наукословия, каковое тоже нельзя будет не считать нау­кой, и так далее до бесконечности. — Вопрос в том, как может быть объяснена возможность выхода из этого круга ввиду его явной порочности.

[ИЗНАЧАЛЬНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ЗНАНИЯ СЛУЖИТ ИЗНАЧАЛЬНОЙ ЕГО ФОРМОЙ, И НАОБОРОТ]

Этот неизбежный для науки круг не мог бы быть объ­яснен, не коренись он изначально в самом знании (объек­те науки) в силу того, что изначальное содержание зна­ния служит изначальной его формой и, наоборот, изна­чальная форма знания предполагает его изначальное со­держание, и что вообще одно здесь взаимно обусловли­вает другое. Для этой цели в самой интеллигенции нужно нащупать такой момент, где в едином и нераздельном акте самого первоначального знания одновременно возни­кают как форма, так и содержание. — Задача нахожде­ния этого момента должна быть тождественна с отыска­нием принципа всякого знания.

9 Антология, т. 3 257

|В ФИЛОСОФИЙ СОДЕРЖАНИЕ ОБУСЛОВЛИВАЕТСЯ ФОРМОЙ, И НАОБОРОТ]

Принцип философии, следовательно, должен быть га­ков, чтобы в нем содержание обусловливалось формой и, наоборот, форма — содержанием, так, чтобы не только одно предполагало другое, но чтобы они обоюдно себя обусловливали. — Против первого принципа философии в числе прочего выдвигается также и следующая аргу­ментация: это основоположение, вне всякого сомнения, должно обладать не только формой, но и содержанием. Но ведь всякое положение независимо от содержания под­чиняется законам логики. Следовательно, всякое осново­положение, обладающее материальным содержанием, уже в качестве такового предполагает высшие начала — на­чала логики. Сила этой аргументации не пострадает, если пойти в обратном направлении. Представим себе в каче­стве высшего какое-нибудь формальное полагание, на­пример А=А; к логике в этом положении относится лишь форма тождественности между А и А; но откуда берется это самое А? Раз А дано, то оно равно себе, но почему же оно дается? Этот вопрос, без всякого сомнения, нельзя разрешить, оставаясь в пределах самого этого положения и не восходя к чему-либо высшему. Аналитичность А = А предполагает синтез А. Отсюда очевидно, что нельзя по­мыслить никакого формального принципа, не присово­купляя сюда материального, и точно так же материаль­ный принцип всегда служит предпосылкой формального.

Из этого круга, заключающегося в том, что всякая форма предполагает содержание, а всякое содержание ве­дет к форме, никак нельзя было бы выбраться, если бы не удалось найти такого положения, где форма и содержа­ние были бы взаимно обусловлены в самой своей возмож­ности.

[НЕВЕРНО, БУДТО ОСНОВОПОЛОЖЕНИЯ ЛОГИКИ БЕЗУСЛОВНЫ И НЕВЫВОДИМЫ]

Значит, вся вышеприведенная аргументация опирает­ся прежде всего на ту ложную предпосылку, будто осно­воположения логики являются чем-то безусловным, т. е. невыводимым ни из каких высших начал. — Но основопо­ложения логики приобретают у нас силу лишь вследствие того, что являющееся в других случаях формой мы в свою очередь делаем содержанием положений; к логике, таким

образом, вообще можно прийти лишь путем абстракции от таких определенных положений. Если она возникает на­учным путем, то может получиться лишь путем абстрак­ции из высших основоначал знания, и так как последние в качестве таковых сами уже предполагают логическую форму, то они должны быть такого свойства, чтобы ж то и другое — и форма и содержание — находились тут в обоюдной обусловленности и связи.

[НАУКОСЛОВИЕ ДОЛЖНО И ОБОСНОВЫВАТЬ ЛОГИКУ, И ВПЕРВЫЕ ОСУЩЕСТВЛЯТЬСЯ ПО ЗАКОНАМ ЛОГИКИ]

Но ведь такое абстрагирование неосуществимо до той поры, пока не установлены высшие основоначала знания, т. е. не оформлено само наукословие. Этот новый ложный круг, заключающийся в том, что наукословие одновре­менно должно и обосновывать логику, и в то же время впервые осуществляться по законам логики, разъясняется таким же путем, что и предшествующий. Поскольку в высших основоначалах знания форма и содержание вза­имно друг друга обусловливают, наука о знании одновре­менно должна быть и закономерностью, и наиболее со­вершенным осуществлением научной формы, будучи абсолютно автономной и по форме, и по содержанию.