Египет при XXI и XXII династиях 4 страница

 

 

СИРИЯ

 

Распадение давидовой монархии имело ближайшим последствием потерю евреями всякого политического значения. Мы видели, что Египет немедленно вступил в свои права; однако, внутренние дела снова отвлекли его от внешней политики. На смену явились другие кандидаты в гегемоны, и прежде всего с ними пришлось столкнуться северному царству. Иеровоам (933—912), сделавшись царем, должен был пойти по тому же пути, что до него Гедеон и Давид и вообще все ханаанские владетели, — ему предстояло заняться организацией национального культа, необходимого для самостоятельного государства, в особенности же теперь, когда ковчег завета остался в Иерусалиме, в пределах враждебного царства. Мы знаем, что Иеровоаму не могло быть в этом отношении затруднений — территория Израиля усеяна древними местами культа, чтившимися ранее Иерусалима и давно уже усвоенными Иегове. Выбор его остановился на Вефиле и Дане, — на юге и севере государства; здесь Иегову чтили в виде золотого тельца. Этот культ был объявлен государственным, и вместе с тем приобрели общественное значение местные праздники, соединенные с ярмарками, конечно в подрыв Иудее, не только религиозный, но и экономический, но вместе с тем и к усилению ханаанизации израильской религии и ослаблению национального сознания. Иеровоам стремился и политически обессилить Иудею, по крайней мере III книга Царств говорит: «война была между Ровоамом и между Иеровоамом во все дни жизни его».

 

Однако, несмотря на численное превосходство сил, израильское царство невидимому не имело успеха; по крайней мере, мы знаем, что Иеровоам из Сихема, который избрал столицей, должен был переселиться в заиорданский Пенуэль. В связи с этим, вероятно, стоит и то, что Иеровоаму не удалось основать династию. Уже сын его Надав был через год свергнут. Война продолжалась и после свержения Иеровоамовой династии: царь Вааса прямо против Иерусалима стал строить в Раме пограничную крепость, желая очевидно вести наступательную политику. Слабое царство едва ли могло ее выдержать, и внук Ровоама, Аса решился на последнее средство. «И взял Аса все серебро и золото, оставшееся в сокровищницах дома господня и в сокровищницах дома царского, и отдал его в руки слуг своих, и послал их царь Аса к Бенададу, сыну Таб-риммона, сына Хозионова, царю Арама, жившему в Дамаске, и сказал: «союз между мною и между тобою, вот я и посылаю тебе в подарок серебро и золото: расторгни союз твой с Ваасою, царем израильским, чтобы он отошел от меня»... (III Цар. 15, 18—19).

 

Это было не чем иным, как поступлением в вассалы к наиболее крупной державе Сирии того времени — арамейскому царству в Дамаске. Занимая необыкновенно выгодное географическое положение на пересечении торговых путей из Египта к Евфрату и от последнего к финикийским гаваням, а также караванных путей из Вавилона чрез Сирийскую пустыню, на границе пустыни ив задней части страны с приморскими гаванями, Дамаск скоро сделался центром культуры, торговли и политического могущества для завладевших им арамеев, царь которых Резон, как мы видели, почти одновременно с Давидом и подобно ему, основал свое государство в месте прежнего царства Сувы или Цобы. Торговые интересы Дамаска повелительно требовали обладания караванным путем к Средиземному морю, у Акки мимо Галилейского озера через Иордан и область израильских колен Завулонова и Иевфраи-мова, а потому отношения к еврейским царствам были для него далеко не безразличны.

 

Бенхадад или Бир-Идри был, кажется, третьим преемником Резона, и с именем его соединена лучшая пора царства. По просьбе Асы он разгромил Израильское царство и отторг от него столь важный для торговли Дамаска север. Эти неудачи обусловили падение дома Ваасы и внутренние смуты, причем один царь зверски убивал другого. Около 887 г. на престол сел энергичный Амврий (Омри), может быть, арабского происхождения, оставивший по себе такое имя, что позднее ассирияне, может быть, при нем вступившие впервые в непосредственные сношения с Израилем, называли Израильское царство «Бит-Хумри» — «дом Амврия». При нем и его сыне Ахаве Израиль переживал время своего второго расцвета. Иудейское царство в это время также покорило еще раз Эдом и владело до Эланитского залива; Иосафат даже пытался было возобновить морские экспедиции в Офир, но буря разбила его корабли. Отношения его к Израилю были вассальные, оба царя действовали сообща и находились в родственных отношениях. В родстве состоял Ахав и с тирским царем Итобаалом.

 

Новая династия основала себе и новую столицу — Самарию (Шемрон — «Сторожевая башня»), которой была предназначена видная роль в истории. Оплот этой расположенной в самой плодородной части Ефремовых гор, в средоточии страны и с удобными путями сообщения твердыни делает честь способностям Амврия. Недавние американские раскопки обнаружили здесь на самой высшей точке скалы цитадель, с видом на далекое море, стены дворца строителей и храма с финикийскими культами, которым они покровительствовали. Здание, сначала скромное, было затем расширено; оно состояло, как вообще на Востоке, из небольших закрытых помещений и больших открытых дворов прекрасной постройки. Была найдена египетская алебастровая ваза с именем Осоркона II и около нее куча черепков с еврейскими курсивными надписями чернилами — это квитанции на получение вина и елея от такого-то такому-то, может быть, для потребностей культа.

 

Удачные войны вел Амврий, а за ним Ахав, и с восточным врагом — моавитянами. Об этом нам повествует не только библия, но и один из интереснейших эпиграфических памятников древности — большая надпись моавитского царя Меши, найденная в 1868 г. Клейном в Дибоне. Оба свидетельства счастливо пополняют друг друга. «Амврий, царь израильский, теснил Моава долгое время, ибо гневался Кемош (бог моавитский) на страну свою. Ему наследовал его сын, и он также говорил: «я буду теснить Моава». В мои дни говорил он это, и мог видеть мое удовлетворение на нем и доме его... Амврий занял область Мадебу, и там сидел во дни свои и во дни сынов своих 40 лет»... Из библии мы знаем, что Меша платил дань Ахаву скотом и был его вассалом. При таких условиях было неестественным для Израиля оставаться в подчиненных отношениях к Дамаску, и мы видим, что Ахав ведет ряд удачных войн с Бенхададом, но все-таки не может избавиться от вассальной зависимости, и в конце концов геройски падает в битве при Рамофе галаадском. Два преемника его, Охозия и Иорам, не могли спасти его династию ни от внутренних неурядиц, ни от недовольства со стороны руководимой пророками патриотическо-религиозной партии, гнушавшейся влияний извне и небрежения культом Иеговы. Внешние условия также изменились к худшему. Прежде всего отпал Меша моавитский и немедленно

 

перешел в наступление, желая вернуть Моаву его отторгнутые области. Без особого сопротивления возвратил он знаменитую в настоящее время христианской мозаикой Медебу и выстроил для ее защиты крепость, затем покорил область Атарофа, в которой «издревле жили мужи Гадовы». Все население было перерезано для услаждения Кемоша и Моава и на его место поселены моавитские колонисты. Затем, по велению оракула Кемоша, Меша ночью идет на г. Небо и после упорной битвы берет его. Заклятое Аштар-Кемошу население в количестве 7 тыс. человек было перебито, унесены алтари Иеговы; далее с 200 человек Меша взял г. Иассу, опорный пункт израильтян. Сделавшись таким образом хозяином всей спорной области до северной части Мертвого моря, Меша приступил к устроению ее. Он восстановил старые крепости и выстроил новые (Восор, Ароир, Медебу, Кариафаим и др.). Израильские пленные должны были работать по укреплению Кархо в г. Дибоне. Везде были выкопаны цистерны в каждом доме. Вновь приобретенная территория была связана с ядром государства «дорогой при Арноне». Наконец, в последней сохранившейся части своей надписи он повествует о новых предприятиях, на этот раз против юга, кажется, Иудеи и стоявшего от нее в зависимости Эдома. По предположению Клермон-Ганно, до нас дошла только половина надписи; дальнейшее дополняется библией, которая подробно повествует о коалиции против Меши из Иорама израильского, Иосафата иудейского и эдомского царя (?). После утомительного, сопровождавшегося чудесами похода по эдомской пустыне, союзники разбили встретивший их отряд, вторглись в страну и подвергли ее страшному опустошению. Меша заперся в крепости Кирхаресет (ныне Керак). Попытка пробиться не имела успеха. Тогда Меша, доведенный до отчаяния, решается на последнее средство, которое давала ему его мрачная религия. Он, в виду врагов, на городской стене принес Кемошу во всесожжение своего первенца и наследника. Осаждавшие, такие же семиты, увидели, что совершен величайший акт умилостивления разгневанного божества. Ими овладел ужас, и они сняли осаду. Меша был спасен, и в благодарность воздвиг в Кархо «Высоту спасения»), надпись с которой попала в руки науки, представив один из интереснейших памятников, параллельных ветхому завету. Он указывает на сравнительно высокую цивилизацию этого пограничного с пустыней царства и, вместе с тем, является для нас едва ли не древнейшим свидетельством появления семитического алфавита, родоначальника греческого, а следовательно и всех европейских.

 

Это время может быть названо золотым веком еврейской литературы, особенно историографии. В библейских книгах мы находим включенными части первоклассных писаний, указывающих на превосходство еврейского гения перед другими более культурными народами. История Саула и Давида почерпнута священными дееписателями не только из творений официальных летописцев, упоминаемых уже и при Давиде, но и из произведений частной инициативы, удовлетворявших потребности сообщить и излагать с известным прагматизмом сведения о прошлом. История Соломона является первым примером историографии в высоком стиле, перешедшей от эпического рассказа к прагматической переработке материала. Она относится ко времени около Иосафата. Несколько позже возникли истории пророка Илии, затем Елисея, Ахава, а в конец библейской письменности этой эпохи Ягвист и Элохист, Киттель называет первого одновременно собирателем, повествователем, поэтом, философом и религиозным учителем своего народа. Он с любовью и терпимостью собирает сказания, будь то вавилонского или халдейского происхождения. Он художник слова, обладающий тонким психологическим чутьем; он интересуется величайшими проблемами бытия и религии. Это — высокоодаренный иудей не из среды духовенства, вероятно из круга древних пророков, полный глубоких мыслей и исканий, монотеистического и универсального миросозерцания. Элохист — по-видимому ефремлянин, бывший в половине VIII в. представителем более развитой духовно эпохи, менее терпимой и оригинальной, уступающей Ягвисту и в художественности и в силе.

 

Приблизительно одновременной с надписью Меши следует признать написанный почти на чистом финикийском языке текст Киламу, царя Самаля, который изобразил себя в царском одеянии, но без оружия (может быть, как вассал Ассирии) пред этой надписью и символами божеств. Он говорит, что ни дед, ни отец его Хая (Хаян, упоминаемый как вассал на монолите Салманасара II под 851 и 854 гг.) не были деятельными правителями, и ничего не предпринимали для уврачевания социального неравенства, которое в это время сильно давало себя чувствовать и в еврейских царствах, и при них народ бедствовал; соседи подкупали против них ассирийского царя, «деву отдавали за овцу, мужчину — за одежду». Он же, вступив на престол, стал «отцом, матерью и братом для оседлого (вероятно, хеттского) населения». «Не видавший никогда овцы стал обладателем стада, стал владеть серебром, золотом. Кто никогда не видал полотна, облекался в виссон». Такими же красками и в тех же выражениях, как мы видели, и египетские писатели рисовали время мудрых правителей, боровшихся с обострением социального неблагополучия. Но здесь о себе это говорит сам царь, презрительно упомянув своих предков.

 

Дворцовый переворот в Дамаске, жертвой которого пал Бенхадад, свергнутый царедворцем Азаилом, дал повод Иораму израильскому начать войну с целью вернуть, в союзе с Иудеей, свои владения в Галааде. Во время похода он был ранен и его полководец Ииуй стал во главе руководимого пророком Елисеем движения против династии. Иорам был убит и с ним истреблены все его родственники. Ииуй вступил на престол и начал новое направление во внешней и внутренней политике. Первое выразилось в сношениях с Ассирией. Израиль признал верховенство новой грозной силы; возможно, что и самый переворот совершился не без влияния последней.

 

Ф. Я. Покровский, Разделение Еврейского царства. Киев, 1885.

 

Литература о надписи Меши огромна; и на русском языке имеются прекрасные исследования Д. А. Xвольсона, Гаркави, __наконец Соловейчика. Исследования о надписи Меши. Журн. мин. нар. проев., 1900, 10и11. (Здесь указаны и разобраны главнейшие труды запад-кых ученых, а также изложена история вопроса). Предварительное археологическое обследование местности Дибона произведено D. MackenzieB 1910 г. См. отчет Dibоn, The city of King Mesa and of moabite stone, с планом площади города, дворца и остатков укреплений (Palestine Exploration Fund Stat, 1913, 57—79). — О раскопках на месте столицы династии Амврия, Самарии ом. предварительные сведения в Revue Biblique с 1909, а также Кittel, Merkwurdige Funde in alten Samaria. Theol. Literaturblatt, 1911. Thiersch в Zeitschrift d. Deutsch. Palaestinaverein, 1913. К этой же, а может быть немного более поздней эпохе относятся найденные в Иерусалиме и в Южной Палестине (Шепеле) ручки кувшинов из красной глины с древне-еврейскими штемпелями — грубо исполненным крылатым солнечным диском или летящим скарабеем и надписями. Последняя состоит из двух слов: «царю» и имя одного из четырех городов: Хеврон, Сохо, Зиф и Мареса (?). Вероятно, в этих городах, окрестности которых обильны глиною, были царские заводы посуды, представлявшей, может быть, и проверенные меры емкости; может быть, они служили для доставки ко дворцу натуральных повинностей. См. П. К. Коковцева в Сообщ. прав. Палест. о-ва, 1901, XII, 20. Семитической эпиграфике посвящен специальный орган Ephemeris fur Semitische Epigraphik, издаваемый с 1900 г. Lidzbarski; здесь кроме оригинальных статей помещаются разборы работ, касающихся семитических надписей. Между прочим о надписи Киламу: Eine phonizische Inschrift aus Zendschirli в III т. этого издания (1912); иначе ее понимает Littmann в Sitzungsberichte Прусской академии, 1911.

 

 

ВТОРОЕ ВОЗВЫШЕНИЕ АССИРИИ

 

С Х века история ассирийских царей снова становится известна. С третьего царя новой династии, Ададнирари III (911—890) начинается список «лимму», чем как бы отмечается начало нового периода истории царства. Этот царь окончательно справился со смутами, укрепил столицу Ассур и двумя победами над царям! Шамаш-мудаммиком и Набу-шуми-шкуном решил в свою пользу пограничные споры с Вавилоном. Сын его Тукультининиб II (890—885) уже совершш поход на север и у истоков Тигра поставил свою победную надпись. При сыне его Ассурнасирабале III (885—860) Ассирия возвращает себе прежнее значение. Этот энергичный царь начал с победоносного похода на север, куда ходил его отец, затем он принялся за исполнение главной задачи своего царствования — за борьбу с арамеями, которые, пользуясь слабостью Ассирии, все более и боле распространялись по Месопотамии и оттесняли на восток ассирийских колонистов. Уже в первый год своего царствования Ассурнасирабал усмирял мятеж арамейского вассального княжества Бит-Хадиппи на р. Хаборе, которое, поддерживаемое царством Битадини между Евфратом и Балихом, возмутилось против Ассирии. Ассурнасирабал одержал победу, и массовыми страшными казнями, а также посадив ассирийского наместника — водворил спокойствие. В 879 г. он предпринял туда новый поход за сбором дани. Все арамейские князья уплатили ее, кроме Шадудусухского; его город был покорен, а он сам бежал на правый берег Евфрата. Восстание поддерживал вавилонский царь Набуашгуиддин, но его войско тоже было разбито. Тогда правобережные арамеи, с Битадини во главе, начали против Ассирии войну; племена Лаки, Хиндану, Сухи двинулись в Месопотамию. Ассурнасирабалу удалось победить их, и, перейдя Евфрат, он вторгся в земли этих племен; начальник их бежал в Битадини. Решив наказать этот источник смут, ассирийский царь предпринял; в 877 г. поход против него; поход увенчался успехом: арамейские князья покорились и заплатили дань; а самый опасный из них, Ахуни, поставил царю войско. Перечень даров указывает на развитие к этому времени у арамеев культуры и роскоши. Теперь ассирийцам была открыта дорога к Средиземномуморю. Туда был совершен Ассурнасирабалом поход в 876 г. из Битадини. Переправившись при помощи надуваемых мехов, войско пошло в Кархемиш, хеттский царь которого, Caндара, покорился без боя. Затем поход этот был подобен триумфальному шествию; цари и князья спешили откупиться от ассирийцев дарами и покорностью, поставляя войско. Так поступил битадинский, Лубарка Натинский. Перейдя Оронт, царь превращает город Арибуа в ассирийскую колонию для защиты пути к морю и ставит у Нахр-эль-Кельба, рядом с рельефами египетских фараонов, свой победный памятник. «Я прошел вдоль Ливана. Я пошел к великому морю страны Амурру. В великом море омыл свое оружие. Принес моим богам жертву. Я принял подать царей морского берега: Тира, Сидона, Библа, Махаллата, Маица, Каица в Амурри, и Арада внутри моря, из серебра, золота, свинца, меди, сосудов бронзовых, пестрых тканей, полотна, большого и малого зверя «пагуту», деревьев кедровых и кипарисовых, зубов морского зверя» — повествует царь в своей летописи. О Дамаске и сфере его влияния (напр., Израиле) Ассурнасирабал не упоминает: он прошел северным путем, не касаясь его владений, и, может быть, умышленно сделал это,- не желая вступать в борьбу с могущественным гегемоном Сирии.

 

Энергия и страшная жестокость возымели свое действие — почти все царствоваание Ассурнасирабала после этого похода прошло в мире. Он жил чаще всего в Калахе, в большом дворце, который он заново отстроил и развалины которого открыты Лэйярдом. Здесь же найдена обстоятельная летопись его царствования и барельефы, часть которых попала в Эрмитаж: на них начертана в нескольких экземплярах надпись, повествующая суммарно об его деяниях.

Ассурнасирпал III с гением-хранителем. Ассирийский рельеф из Нимруда.

Преемником Ассурнасирабала был Салманасар III (860—825). Уже в 859 г. ему пришлось идти походом против возмутившегося Ахуни битадинского, в союзе с которым был царь Самаля и другие цари. Понадобилось 4 похода (859—856) для того, чтобы победить к этого царя; в конце концов он был взят в плен, и царство Битадини перестало существовать. Затем (854) царь переправился через Евфрат, и здесь его встретили с дарами: Сангара кархемишский, Кундаспи коммагенский, Лалли молитенский, цари Самаля, Патина и Гургума. Алеппо тоже подчинился добровольно. Теперь Салманасар нашел благовременным обратиться против наиболее серьезного противника на западе — Дамаска, в котором царствовал известный нам Бенхадад. Под его командой стояли: царь Хамата Ирхулина, царь Израиля Ахав, царь Арада Матинваал, Адониваал, царь Сианы из Северной Финикии; г. Арка, царь арабов Гиндибу (с 1000 верблюдов), Васа, царь аммонитов, царь киликийский и др. Они встретили Салманасара в 854 г. при Каркаре, и повидимому заставили его отступить; хотя Салманасар и рассказывает о своей победе, но после битвы ему пришлось возвратиться в свою столицу. Несколько последующих походов также не имели успеха (849-846). Но противники Ассирии перессорились; Ахав отстал от Дамаска и был убит в сражении с Бенхададом при Рамофе; его семейство вскоре было уничтожено. Новый царь Ииуй подчинился Ассирии. В то же время и в Дамаске погиб Бенхадад; на его место воцарился Азаил. Коалиция распалась. В 842 г. Азаил был разбит Салманасаром при горе Саниру (Ермон), и должен был запереться в Дамаске; этот город не мог быть взят царем Ассирии, которому принесли дань лишь Тир, Сидон и царь Израиля Ииуй (это изображено на так называемом черном обелиске Салманасара, найденном в его дворце в Калахе и хранящемся в Британском музее). Поход против Дамаска в 839 г. также не достиг своей цели, зато в 834 г. Салманасар победил Киликию и лишил царя ее Ките престола в пользу его брата Киppe. В 832 г. патинеи свергли своего царя Луберну, сторонника Ассирии, но скоро были усмирены полководцем Салманасара и получили нового царя - ассирийского ставленника. Остальное время царствования Салманасара на западе все было спокойно. Вавилон стал в вассальные отношения к царю Ассирии; сыновья царя Вавилона, Набуаплуиддина, воевавшего с Ассурнасирабалом, перессорились между собою и один из них призвал Салманасара; тот посадил его на вавилонский престол и при этом случае принес жертвы в вавилонских храмах, подчеркивая свои сюзеренные права. Были также войны на востоке; оттуда Салманасар получил богатую дань, среди которой находились, кажется, произведения Индии и Афганистана (конечно, посредственно).

 

Азаил скоро оправился от поражения, а благодаря упадку Ассирии после Салманасара III, Дамаск стал снова хозяйничать в Сирии. Азаил отторг от Израиля всю заиорданскую область, разрушил филистимский Геф, и только принесенные ему в дар последние сокровища Иерусалимского храма избавили от погрома Иудею. Сын Азаила, Бенхадад III, также теснил Израиля и во главе большого союза решился овладеть Хаматом. Об этом сообщает нам следующая интересная, недавно найденная Поньоном, надпись тогдашнего хаматского царя Закира, дополняющая недостающие ассирийские сведения: «Памятник, воздвигнутый Закиром, царем Хамата и Лагиша, (богу) Алуру. Я Закир, царь Хамата и Лагиша. Ваал небесный услышал меня, помог мне и поставил меня царем над Хадраком. Бар-Хадад, сын Азаила, царь Арама соединил против меня... царей: Бар-Хадада и его войско, Бар-Хаша и его войско, царя Киликии (Куэ) и его войско, царя Амка и его войско, царя Гургума и его войско, царя Самаля и его войско, царя Мализа (?) и его войско. Их было семеро с их войсками, и все они окружили окопами Хадрак. Они возвели стену, более высокую, чем стена Хадрака, и вырыли ров, более глубокий, чем его ров. Я воздел мои руки к Ваалу небесному, и он меня услышал. Он (помог мне) чрез пророков и чрез... (Он сказал мне): «не бойся, я возвел тебя в цари; я с тобой и освобожу тебя от всех осаждающих и (уничтожу) всех этих царей... Я отстроил вновь Хадрак, присоединил к нему всю округу... соорудил укрепления, выстроил храмы всем богам... и поместил пред богом Алуром эту надпись»... Таким образом, последняя попытка дамасского царя образовать великую державу не удалась — Израиль нашел себе избавителя (IV Цар. 13, 5), и когда Ассирия оказалась в состоянии вспомнить о западе, она там нашла разрозненные царства. Теперь же на целое столетие развитие ее могущества было задержано появившимся в тылу опасным противником — Ванским царством.

 

Памятники Ассурнасирабала, находящиеся в Эрмитаже, описаны В. С. Голенищевым, в связи с историей этого царя, в книжке: Императорский Эрмитаж. Описание ассирийских памятников. Спб., 1897. — О Дамаске между прочим см. Winckler, Die Konige von Damascus. Alttes-tamentl. Untersuch., 1892. — О надписи Закира: Lidzbаrski, Konig Zkr von Hamath. Ephemeris fur Semitische Epigraphik, III, 1909.

 

ВАНСКОЕ ЦАРСТВО

 

Самыми опасными врагами Ассирии, значительно задержавшими рост ее могущества и препятствовавшими укреплению на западе, были ее северные соседи. Ассирияне называли их страну общим именем «Наири» (речная область), потом «Урарту» (библ. Арарат, у Геродота Αλαροδιοι), относя сюда страны, лежавшие к северу от верховьев Тигра и Евфрата, т. е. соответствовавшие нынешней Армении. Населявший эти страны народ, родственный хеттам, обладал культурой, которая находилась в связи с хеттской и в некоторой зависимости от ассирийской. Надписи его царей писались даже сначала на ассирийском языке; позже клинопись была приспособлена к туземному языку, кажется, обнаруживающему родство с языком Митанни. Надписи эти, очень содержательные, ставились обыкновенно на малодоступных местах, с целью лучшего их сохранения. Их известно пока до 180; из них около 30 найдены в пределах Закавказья и изданы М. В. Никольским. Главным божеством народа был Хальд, бог неба; кроме него чтились: его супруга Багбарту (арийское имя?), Ардин, бог солнца, Тешуб, бог бури и грома, как у Митанни. По имени главного национального божества народ называл себя халдами; страну свою он называл Биайна, откуда происходит современное имя озера Ван; в древности оно носило имя Тушпа от бога бури. Вероятно, что имя Халда вошло в состав национального имени грузин «Картвел». В другой форме «Кат» это слово обозначает святыню, большей частью языческую, а также икону. Еще у Ксенофонта (Αναβ IV, 3, 4 и др.) есть упоминание о понтийских «халдеях», как об ελευδεροι τε χαι αλχμιοι». Ванские племена образовали среди гор и речных долин множество мелких княжеств; эти княжества соединились в большие союзы или монархии, представлявшие большую опасность для Ассирии. Еще Салманасару II (XIV—XIII вв.) приходилось с ними бороться; Тиглатпалаеар I одержал победу над коалицией из 23, потом из 60 наирских князей; во главе их тогда стоял Сини, царь страны Даяени (вероятно, в долине Арзания). Он был разбит и взят в плен; ассирийский царь у нынешнего Мелазгерда оставил надпись, в которой хвалится, что покорил страны Наири от Тумми у Даяени и страну Кирхи до Великого (Черного) моря». В другой надписи, у истоков Тигра, он повествует, что покорил области от великого моря Мурру (Средиземного) до моря Наири (Вана). Ко времени Салманасара III гегемония, на севере перешла к царству Урарту, находившемуся, кажется, у верховьев малого Заба: здесь был город Мусасир (по-ассир.) или Ардини (по-вански) с национальным храмом бога Хальда. Как полагает Леман-Хаупт, только незадолго до этого, в X—IX в. урартийские халды осели в этих местах, явившись с запада, в связи с фракийским движением. Вся страна у Вана теперь является единым могущественным государством под властью царя Арама, имевшего столицу в Арзашкуне, место которой Бельк определяет около Адельджеваза на западном берегу Вана. Этот царь оставил по себе память в преданиях; может быть, Армения = «Армена» = страна Арама. Против него Салманасар III предпринял несколько доходов (860-857, 844). Хотя ассирийский царь и говорит о взятии крепости Сугунии, Арзашкуна и Арамалы, и изображает эти подвиги на барельефах своих знаменитых балаватских врат, тем не менее он не мог справиться ни с Арамом, ни с его преемником Сардуром I. Последний называет себя сыном Лутипри (может быть, происходил из другой династии?); он построил г. Ван с его неприступной, прекрасно защищенной от нападений с юга непроницаемой частью дуги Иранских гор цитаделью, и оставил там ассирийские надписи, в которых называет себя «царем Наири» с титулатурой, заимствованной у ассирийских царей.

 

Последние годы царствования Салманасара прошли в междоусобиях, возбужденных его старшим сыном Ассурданинабалом; царю остались верными лишь Вавилон и Калах. Волнения были прекращены сыном Салманасара III, Самсиададом IV (825—812). Этому царю пришлось бороться с маннеями, пришедшими с востока и образовавшими около половины IX века государство у озера Урмии, уничтожив существовавшие здесь раньше государства Замуа и Киррури. Они, кажется, в значительной части принадлежали арийскому племени (главный бог — Багмашту), хотя известные нам имена царей — не арийские. Столицей их была Изирта; царство доходило на севере до Хой, на западе до Хотур-Дага. Оно упоминается еще у прор. Иеремии (51, 27) рядом с «Араратским» (Ванским) и Ашкеназским (Скифским).

 

Область, занятая маннеями, отличается цветущим плодородием, вследствие чего постоянно была предметом борьбы и ассириян и халдов. У последних царем был тогда сын Сардура I Испуина, от которого дошли первые надписи на ванском языке. В одной из них (пока двуязычной) он говорит, что вместе с сыном и внуком посетил Мусасир-Ардини и молился в национальном святилище; из других мы видим, что близ новой столицы, города Вана, был устроен пантеон всех халдских божеств; таким образом, Испуина считал себя верховным государем всех урартийцев. Самсиадад IV почти каждый год совершал против северо-востока походы, стремясь, при невозможности одолеть Испуину, исторгнуть из-под его влияния маннеев и другие восточные страны, включая Мидию. Борьба шла с переменным успехом. Раз ассирийский царь хвалится, что его полководец отнял у «Ушпины» две крепости и 200 городов, в другой раз — Испуина в надписи в Хараконисе говорит, что он отнял у царства Ниневийского область Парсуа на юго-западном берегу озера Урмии, непосредственно-примыкавшую к царству маннеев. Во время смут для Ассирии был утрачен Вавилон; Самсиадад употребил конец царствования на его возвращение; его преемник, Ададни-рари IV (812—783) достиг этого и увел в плен вавилонского царя Бауахи-иддина. В это время неоднократно упоминается царица Шаммурамат, жена Самсиадада и мать Ададнирари. Она занимала необычайное для ассирийской царицы положение, была вавилонянкой, под ее влиянием в Ассирии был введен культ бога Набу. Статуи его найдены в Калахе с надписью, повелевающей не признавать никакого другого бога. Это делалось, вероятно, для более тесного сплочения державы. Шаммурамат, вероятно, прототип Семирамиды. Она — единственная царица с самостоятельным положением и политикой; в ее время были частые войны с мидянами и севером. Мидяне впервые увидали блеск ассиро-вавилонской культуры, и у них сложились легенды о Семирамиде, записанные потом уже в позднем виде Ктесием. Точно так же и халды запомнили это имя, и Моисей Хоренский относил к Семирамиде все доармянское в стране. Борьба Ассирии с халдами однако была попрежнему неудачна. Сын Испуины, Менуа подчинил маннеев (надпись на Таштепэ у Урмии с упоминанием о завоевании и сооружении дворцов) и, зайдя, таким образом, в тыл Ассирии, стал отнимать у нее одну землю за другой. Преемник Ададнирари, Салманасар IV (783—773) чуть не каждый год ходил против Урарту, но не имел успеха. Следовавшие за ним цари Ассурдан II (773—755) и Ассурнирари II (754—745) были государями слабыми, они не могли и думать о серьезной борьбе с севером, потому что в самой Ассирии постоянно происходили смуты. Тем временем Менуа совершил ряд завоеваний на западе и юге. Он в своих победных надписях хвалится, что подчинил часть Ассирии (Ашурини), область Даяени, Урмени, разбил хеттов и присоединил к своему царству область до самой Мелитены (Малатия; надпись у г. Палу на Евфрате), Преемник Менуа, Аргишти, совершил против Ассирии 14 победоносных походов, о которых повествует его огромная надпись — летопись на скале Хорхор у Вана. Эти анналы могут быть сопоставлены с аналогичными памятниками Египта и Персии и являются осязательным свидетельством значения Ванского царства как великой державы. Он сделал также своими вассалами малоазийских хеттов. Таким образом, хеттская раса была снова объединена и выступила претендентом на гегемонию в культурном мире.