Повествующая о том, как Небесный князь – Чао Гай явился Сун Цзяну во сне, а также о том, как Белая лента в воде – Чжан Шунь отомстил на реке

 

Мы рассказывали уже о том, что Сун Цзян решил воспользоваться снегопадом, чтобы захватить Со Чао в плен. Бойцы Со Чао бежали в город и доложили о том, что их командир попал в руки к разбойникам. Эта весть привела Ляп Чжун‑шу в смятение. Он сейчас же отдал приказ усилить охрану, а также запретил выезжать из города и вступать в бой. Ему не терпелось поскорее покончить с Лу Цзюнь‑и и Ши Сю, но вместе с тем он боялся еще больше рассердить Сун Цзяна. А правительственные войска так и не шли на помощь. Положение становилось все более угрожающим. Однако Лян Чжун‑шу ограничился пока тем, что приказал усилить охрану обоих заключенных, отправил донесение в столицу и стал ждать указаний императорского советника.

Что же делал в это время Сун Цзян? А он, вернувшись в лагерь, прошел в свою палатку и стал ждать, когда к нему приведут Со Чао. Вскоре бойцы ввели пленника. Увидев его, Сун Цзян очень обрадовался, велел бойцам покинуть палатку, а затем освободил Со Чао от веревок и пригласил его войти внутрь палатки. Здесь он поднес Со Чао вина и мягким голосом стал утешать его:

– Взгляните на наших братьев! Почти все они служили командирами в императорской армии. Но император не желает ничего знать и позволяет бесчинствовать разложившимся и корыстолюбивым чиновникам, которые угнетают народ. Все нашн люди по своей доброй воле согласились оказывать мне помощь, сеять правду и справедливость на земле. Если вы не сочтете, господин военачальник, для себя унизительным, то можете вместе с нами бороться за высшую справедливость.

В этот момент появился Ян Чжи и приветствовал Со Чао. Он сказал, что с тех пор как они расстались, он не переставая думал о нем. Оба командира взялись за руки и даже прослезились. После этого Со Чао волей‑неволей пришлось подчиниться настояниям Сун Цзяна. А тот несказанно обрадовался и приказал в честь успешного завершения дела подать вина и устроить празднество.

На следующий день все держали совет, как напасть на город. Сколько времени уже прошло, а они до сих пор никак не могли овладеть городом. Это обстоятельство очень огорчало Сун Цзяна. И вот как‑то ночью Сун Цзян сидел в своей палатке. Вдруг налетел порыв холодного ветра и чуть было не погасил фонаря, пламя его стало величиной с горошину. Когда ветер утих, перед Сун Цзяном в свете фонаря появилась человеческая фигура. Он поднял голову и увидал… как бы вы думали, кого? Самого Небесного князя – Чао Гая. Он, казалось, хотел подойти ближе, но почему‑то не решался.

– Дорогой брат! Как поживаете? – раздался голос. Сун Цзяна охватил страх, и, быстро поднявшись, он спросил:

– Уважаемый брат! Откуда вы явились? Я не успел еще отомстить за нанесенную вам обиду, и потому сердце мое не знает покоя ни днем, ни ночью. Все это время я был настолько занят, что не мог даже принести вашей душе жертву. И вот сейчас ваш светлый дух явился ко мне напомнить об этом.

– Не для того пришел я сюда, – отвечал призрак. – Ты, дорогой брат, не подходи ко мне. Природа давит на меня, и я не могу приблизиться. Брат мой! Над тобой нависла страшная беда, и только звезда «духа земли» из Цзяньнани может спасти тебя. Немедленно отведи свои войска. Это будет лучшим для тебя выходом.

Сун Цзян собрался задать еще какой‑то вопрос и, подавшись вперед, сказал:

– Дорогой брат, я хотел бы, чтобы твой дух, явившийся мне, сказал всю правду!

Но призрак исчез, и Сун Цзян очнулся, словно после чудесного сна.

Он тотчас же пригласил к себе в палатку У Юна и рассказал ему о своем видении.

– Раз приходил дух самого Небесного князя, – выслушав его, сказал У Юн, – то, значит, так оно и будет, как он – сказал. В такой лютый холод, как сейчас, когда замерзла даже земля, трудно будет долго держать здесь бойцов. Поэтому нам лучше отвести наши отряды в лагерь и подождать, пока наступит весна, сойдет снег и растает лед. Ведь и тогда еще не будет поздно вернуться сюда и взять город.

– Слова ваши, без сомнения, справедливы, господин советник, – сказал на это Сун Цзян, – но нельзя все же забывать о том, что наши братья Лу Цзюнь‑и и Ши Сю все еще томятся в заключении. Каждый день, проведенный в тюрьме, кажется им годом, и они живут лишь надеждой на то, что мы придем и освободим их. А если мы вернемся сейчас обратно, так эти мерзавцы, конечно, погубят их. Да! в тяжелое положение мы попали. Просто ума не приложу, что делать.

Так в эту ночь они и не пришли к окончательному решению.

Весь следующий день Сун Цзян чувствовал себя совершенно разбитым. Тело его горело, голова трещала, будто по ней ударяли топором, и он не мог подняться с постели. Все главари пришли навестить его.

– Я чувствую жар и сильную боль во всем теле, – пожаловался Сун Цзян.

Когда осмотрели его спину, то обнаружили там опухоль величиной с противень. Увидев это, У Юн сказал:

– Эта опухоль бывает наружной, бывает и внутренней. Мне приходилось читать медицинские книги, и из них я узнал, что предупредить такого рода болезнь, не дав ей распространиться до сердца, можно лишь мукой из зеленого горошка. Она не дает ядовитым газам проникнуть вглубь организма. Поэтому надо сейчас же найти этот горох, приготовить лекарство и дать нашему уважаемому брату. Мы попали в очень тяжелое положение, а у нас даже врача нет!

Тут выступил вперед Чжан Шунь – Белая лента в воде и сказал:

– Когда я жил на реке Сюньянцзян, у моей матери была такая же болезнь. Мы перепробовали все лекарства, но так и не вылечили ее. Наконец, мы пригласили ив Цзяньнани доктора по имени Ань Дао‑цюань. И стоило ему только приложить руку, как болезни не стало. Как только у меня будут деньги, я обязательно пошлю ему их. Мне кажется, что вылечить нашего уважаемого брата может только этот врач. Ехать туда, правда, далеко, но ради нашего уважаемого брата я готов сейчас же отправиться в путь.

– Наш дорогой брат, – молвил У Юн, – видел во сне Небесного князя Чао Гая, который сказал ему: «Над тобой нависла страшная беда, и только звезда “духа земли” из Цзяньнани может спасти тебя». Я думаю, что дух Чао Гая говорил именно об этом человеке.

– Дорогой брат, – обратился Сун Цзян к Чжан Шуню, – если вы знаете такого человека, то не откажите ради меня взять на себя труд сходить за ним. Я надеюсь, что вы, человек с высоким чувством долга, сейчас же отправитесь к этому врачу и пригласите его сюда, чтобы он спас мне жизнь.

У Юн тут же распорядился, чтобы принесли сто лян золота в слитках формы долек чеснока специально для доктора, а также лян двадцать – тридцать серебром Чжан Шуню на дорожные расходы.

– Сегодня же отправляйся, – приказал он ему, – и сделай все, чтобы доставить этого доктора сюда! Ни в коем случае не задерживайся! Мы сегодня покинем наш лагерь и вернемся в Ляншаньбо. Так что будем ждать тебя с доктором уже там. Поскорее возвращайся, дорогой брат!

Чжан Шунь со всеми распрощался, взвалил себе на спину дорожный узел и двинулся в путь.

Между тем военный советник У Юн отдал всем главарям приказ немедленно собрать все отряды, прекратить сражения и возвращаться в Ляншаньбо. Сун Цзяна уложили на подводу и в тот же день двинулись в обратный путь.

А находившийся в городе противник, попав уже раз в ловушку, решил, что и на этот раз его задумали провести какой‑ьибудь коварной выдумкой, и не рискнул больше пускаться в погоню.

Мы не будем подробно останавливаться на том, как У Юн вел свои отряды, а расскажем вам лучше о Лян Чжун‑шу. Узнав о том, что Сун Цзян со своими отрядами отошел от города, он ломал себе голову над тем, что бы это могло значить. Но тут к нему обратились Ли Чэн и Вэнь Да.

– Этот мошенник У Юн, – сказали они, – хитер и коварен. Мы должны крепко оборонять наш город и оставить противника в покое.

Но здесь наш рассказ снова пойдет по двум направлениям. Мы вначале последуем за Чжан Шунем, который, сгорая от нетерпения спасти Сун Цзяна, шел, не останавливаясь, вперед. Зима была уже на исходе, временами шел то дождь, то снег, и поэтому продвигаться было очень трудно. Но Чжан Шунь шел вперед, не обращая внимания ни на ветер, ни на снег. Наконец, он дошел до реки Янцзы и там стал искать переправы. Но на берегу он не увидел ни одной лодки. Тогда Чжан Шунь стал громко кричать, но никто не откликнулся. Выхода не было. Пришлось пойти вдоль берега реки. Вдруг в камышах он заметил полуразрушенный шалаш, из которого шел кверху дым.

– Перевозчик! – позвал Чжан Шунь. – Подавай лодку и перевези меня на тот берег. Только побыстрее.

Раздался треск, и из камыша вышел человек в широкополой конусообразной дождевой шляпе из бамбука и дождевом плаще из травы.

– А куда вас везти, господин? – спросил он Чжан Шуня.

– Мне надо переправиться через реку, – отвечал Чжан Шунь. – Я очень тороплюсь по срочному делу в Цзяньканфу. Не сможешь ли ты сейчас же перевели меня? Я хорошо заплачу.

– Да перевезти‑то вас не трудно, – отвечал лодочник. – Но сегодня уже поздно. Если я вас даже и перевезу, то вы все равно не найдете там ночлега. Переспите лучше в моей лодке, а в четвертую стражу, когда ветер и снег утихнут, я вас перевезу. Только вы уж заплатите мне побольше.

– Пожалуй, ты прав, согласился Чжан Шунь и пошел за перевозчиком в камыши.

На берегу он увидел привязанную у отмели лодку. В лодке под навесом сидел, греясь около жаровни с углем, сухощавый паренек. Лодочник помог Чжан Шуню сойти в лодку и провел его в каюту. Здесь Чжан Шунь снял с себя промокшее платье, и лодочник отдал его пареньку просушить над огнем. Между тем Чжан Шунь развязал свой узел, вытащил из него ватное одеяло и, завернувшись поплотнее, улегся.

– Нельзя тут где‑нибудь достать вина? – спросил он лодочника. – Хорошо было бы сейчас немного выпить.

– Вина купить здесь негде, – отвечал лодочник, – а вот чашку еды я могу вам предложить.

Чжан Шунь приподнялся, взял чашку с едой и тут же все съел, потом снова лег и сразу заснул. Трудности долгого пути и важность поручения так утомили Чжан Шуня, что он всю первую стражу спал как убитый. Между тем паренек, грея руки над жаровней, показал губами в сторону Чжан Шуня и тихонько спросил своего друга:

– Уважаемый брат, вы видели?

Лодочник приблизился поближе и, пощупав рукой узел под головой Чжан Шуня, понял, что там находятся деньги и ценности. Он тут же махнул рукой и сказал:

– Ну‑ка, отвяжи лодку. Мы выедем на середину реки и там покончим с ним.

Паренек откинул занавеску, спрыгнул на берег и отвязал лодку. Затем он вернулся, багром оттолкнулся от берега и, закрепив весла в уключинах, стал грести. Весла равномерно поскрипывали, лодка неслась на середину реки. Между тем находившийся в каюте лодочник взял веревку, которой привязывал лодку, и тихонько опутал ею Чжан Шуня. Потом он пошел на корму и там достал из‑под пола длинный нож. Но в этот момент Чжан Шунь вдруг проснулся и увидел, что связан по рукам и ногам. Попытка освободиться ни к чему не привела. А лодочник с ножом в руках прижал Чжан Шуня к полу. Но тот взмолился:

– Добрый человек! Оставь мне жизнь, и я отдам тебе все свои деньги!

– А мне нужны и твои деньги и твоя жизнь! – крикнул в ответ лодочник.

– Только не режь меня на куски, – продолжал упрашивать Чжан Шунь. – Тогда душа моя не станет беспокоить тебя!

– Ладно, – согласился лодочник и, отложив нож, с шумом сбросил Чжан Шуня в воду.

Но, развязав узел и взглянув на его содержимое – огромную сумму денег, – он перепугался и, нахмурив брови, позвал паренька:

– Брат У! Иди‑ка сюда! Мне нужно поговорить с тобой!

Не успел паренек показаться в каюте, как лодочник схватил его, одним взмахом ножа снес ему голову и выбросил его за борт. Затем он хорошенько вытер в лодке следы крови, взялся за весла и поплыл прочь.

Что же касается Чжан Шуня, то он мог пробыть под водой и трое и пятеро суток. Поэтому, очутившись в реке, он сразу же опустился на дно, перегрыз веревку, которой был связан, и переплыл на южный берег. И тут в темноте он заметил впереди в лесу свет фонаря. Выбравшись на берег, Чжан Шунь, весь мокрый, вошел в лес и пошел на огонек. Оказалось, что это был кабачок. Хозяин его встал ночью, чтобы гнать вино, а свет от фонаря виднелся через пролом в стене. Чжан Шунь постучался. На стук вышел старик. Чжан Шунь поспешил отвесить ему земной поклон.

– Ты, вероятно, попал в руки разбойников и, спасая свою жизнь, прыгнул в воду? – спросил старик.

– Я не стану обманывать вас, дорогой отец, – отвечал ему Чжан Шунь. – Я сейчас пришел из Шаньдуна и направляюсь по делу в Цзяньканфу. И вот, когда вчера вечером я подошел к реке, чтобы найти лодку и переправиться на эту сторону, то неожиданно наткнулся на двух недобрых людей. Они отобрали все, что у меня было: вещи, деньги, и сбросили меня в реку. Но я отлично плаваю, и мне удалось спастись. Очень прошу вас, уважаемый хозяин, помогите мне!

Выслушав его, старик провел Чжан Шуня во внутренние комнаты, снял с него мокрую одежду, чтобы просушить ее на огне и дал ему стеганый халат. Затем он согрел вина и напоил Чжан Шуня.

– А как тебя, приятель, зовут? – спросил старик. – И зачем это тебе понадобилось идти сюда из Шаньдуна?

– Фамилия моя Чжан, – отвечал тот. – А в Цзяньканфу я иду навестить доктора Ань, который приходится мне братом.

– А не приходилось ли тебе проходить мимо Ляншаньбо? – снова поинтересовался старик.

– Как раз там я и проходил, – отвечал Чжан Шунь.

– Так, значит, это правда, что главарь тамошнего лагеря Сун Цзян не грабит прохожих и не убивает людей, а стоит за правду и справедливость на земле?

– У Сун Цзяна самое главное в жизни – это верность и справедливость. Он никогда не причиняет вреда мирному населению, зато не терпит расточительных и алчных чиновников.

– Да и я тоже слышал, – продолжал старик, – что Сун Цзян и его молодцы – честные и справедливые люди, что они помогают бедным и поддерживают стариков. Да! не похожи они на здешних разбойников! Если бы Сун Цзян пришел сюда, как счастливо зажил бы наш народ!! Тогда нам не пришлось бы больше страдать от разнузданных и хищных чиновников.

– Так вот, дорогой отец, что я тебе скажу, ты только не пугайся, – выслушав старика, промолвил Чжан Шунь. – Я Белая лента в воде – Чжан Шунь. Наш почтенный брат Сун Цзян сейчас заболел. На спине у него появилась опухоль. И вот он дал мне сто лян золотом и велел пригласить к нему доктора Ань Дао‑цюаня. Но случилось так, что я слишком понадеялся на себя и заснул в лодке, а те два мерзавца связали меня и столкнули в воду. К счастью, мне удалось перегрызть веревки и добраться сюда.

– Ну, раз ты, добрый молодец, идешь из Ляншаньбо, – сказал тогда старик, – то я сейчас познакомлю тебя с моим сыном.

И вот через некоторое время из внутренних комнат вышел сухощавый молодой человек и отвесил Чжан Шуню глубокий поклон.

– Я давно уже слышал славное имя почтенного брата, – сказал он, – но до сих пор не имел счастья приветствовать вас. Фамилия моя Ван, сам я шестой сын в семье и потому прозываюсь Ван Дин‑лю, что значит Ван Дин шестой. А так как я очень быстро бегаю, то народ прозвал меня «Живой дьявол». Больше всего в жизни я люблю плаванье и фехтование палицей. Много было у меня учителей, но не нашлось ни одного, который мог бы обучить меня в совершенстве этим двум видам искусства. Сейчас я здесь, на берегу реки, торгую вином, тем и живу. Я знаю, кто вас ограбил. Один из них Чжан Ван – Дьявол перевозчик, а второй молодой паренек из уезда Хуатин по имени Сунь У – Голец. Эти мерзавцы занимаются здесь на реке грабежом. Но вы, почтенный брат, можете не беспокоиться. Поживите у нас пару деньков, пока эти негодяи заявятся сюда выпить вина, и тогда уж я отомщу за вас.

– Премного благодарен тебе, дорогой брат, за доброе отношение ко мне, – отвечал Чжан Шунь, – но ради нашего почтенного начальника Сун Цзяна я должен справиться с делами в один день и вернуться в лагерь. Я сейчас же пойду в город, чтобы пригласить доктора Ань Дао‑цюаня. А на обратном пути мы еще увидимся.

Здесь нет надобности распространяться о том, как Ван Дин‑лю достал из узла свою новую одежду и дал Чжан Шуню переодеться, как он зарезал курицу, принес вина и стал угощать своего нового друга.

Наконец, забрезжил рассвет. Ван Дин‑лю снабдил Чжан Шуня десятью с лишним ляпами серебра и объяснил, как скорее попасть в город. Придя туда, Чжан Шунь направился прямо в район Моста Вязов. Доктор Ань Дао‑цюань в это время как раз находился перед своим домом и торговал лекарствами. Чжан Шунь подошел к воротам и низко поклонился Анв Дао‑цюаню.

– Много лет мы не виделись с вами, дорогой брат! – приветствовал его доктор. – Каким же ветром вас занесло сюда?

Пройдя за хозяином во внутреннее помещение, Чжан Шунь подробно рассказал о том, как учинил скандал в Цзянчжоу, как после этого вместе с Сун Цзяном отправился в лагерь Ляншаньбо, а также обо всех дальнейших событиях. В заключение он сообщил доктору о том, что Сун Цзян заболел, на спине у него появилась опухоль и что он, Чжан Шунь, пришел сейчас для того, чтобы пригласить доктора в Ляншаньбо. Рассказал он между прочим и о том, как на реке Янцзы чуть было не лишился жизни и потому сейчас пришел с пустыми руками. В общем он выложил все начистоту.

– Я считаю своим долгом вылечить Сун Цзяна, самого справедливого и честного человека в Поднебесной, – молвил Ань Дао‑цюань. – Но беда в том, что недавно умерла моя жена и дома у меня никого из родных не осталось. Поэтому я никак не могу отлучиться далеко от дома.

Как только ни умолял Чжан Шунь Ань Дао‑цюаня и под конец сказал:

– Если вы, дорогой брат, откажетесь пойти со мной, то я не смогу вернуться в лагерь.

– Ну ладно, об этом мы еще поговорим, – успокоил его Ань Дао‑цюань.

И лишь после того, как Чжан Шунь пустил в ход все возможные доводы, чтобы разжалобить Ань Дао‑цюаня, доктор, наконец, согласился идти с ним.

А надо вам сказать, что к этому времени Ань Дао‑цюань успел уже спутаться с девицей легкого поведения по имени Ли Цяо‑ну и частенько навещал ее. Любовь у них была как раз в самом разгаре. Итак, в этот вечер он вместе с Чжан Шунем отправился на дом к своей возлюбленной, где для них было устроено угощение. Хозяйка дома Ли Цяо‑ну совершила перед Чжан Шунем полагающиеся поклоны, все равно как перед деверем. После нескольких чашечек вина, когда они уже изрядно выпили, Ань Дао‑цюань, обращаясь к Ли Цяо‑ну, сказал:

– Сегодня я переночую у тебя, а завтра утром мы с этим почтенным братом отправимся в Шаньдун. Может, мне удастся вернуться дней через двадцать. Во всяком случае больше месяца я не задержусь, И мы снова увидимся.

– Но я вовсе не хочу, чтобы ты уходил! – запротестовала Ли Цяо‑ну. – А если тебе это безразлично, так можешь совсем не приходить.

– Но я ведь собрал свою сумку с лекарствами, – оправдывался Ань Дао‑цюань, – и приготовился в путь. Завтра мы непременно пойдем. А ты не горячись! Я быстро вернусь.

Но Ли Цяо‑ну продолжала капризничать и, припав к груди своего милого, хныкала:

– Если тебе не жаль меня оставлять, так иди. А я здесь буду молиться о том, чтобы тебя разорвало на мелкие куски.

Слушавшего их разговор Чжан Шуня разбирала злость, – он готов был проглотить эту бабенку. Но так как час был уже поздний, а доктор совсем опьянел и свалился на пол, Чжан Шуню пришлось пройти во внутреннюю комнату Ли Цяо‑ну и лечь там на кровать.

– Шел бы ты лучше домой! – сказала ему хозяйка. – У меня здесь совсем негде спать!

– Я подожду, пока мой почтенный брат не протрезвится, а тогда вместе с ним и пойду, – ответил Чжан Шунь.

Несмотря на все старания, Ли Цяо‑ну так и не удалось отделаться от него. Ей пришлось оставить его ночевать в маленькой комнатке у ворог.

Чжан Шуню было, однако, не до сна. Душу его переполнило горе. В первую стражу в ворота постучали. Взглянув в щелку, Чжан Шунь умидел, что в дом вошел какой‑то человек и разговаривает с прислугой. До Чжан Шуня донеслись слова старухи:

– Ты где это пропадал так долго? А сегодня у нас доктор. Он напился пьяным и лежит там. Что же теперь делать‑то?

– Я принес десять ляп милашке на украшения. Дорогая матушка, ты уж придумай, как мне повидаться с ней!

– Ладно! Побудь пока в моей комнате, – сказала женщина, – а я пойду полову ее.

Неожиданно свет фонаря упал на человека, и Чжан Шунь узнал в нем Чжан Вана Дьявола‑перевозчика. Так вот оно что! Этот мерзавец украл деньги, а теперь пришел сюда поразвлечься! Чжан Шунь едва сдержал бушевавшую в нем ярость и стал прислушиваться, что будет дальше. Он видел, как старуха накрыла в своей комнате стол, поставила закуски, вино и позвала Ли Цяо‑ну посидеть с Чжан Ваном.

Чжан Шунь хотел тут же выскочить, но боялся, что испортит все дело и выпустит разбойника. К третьей ночной страже служанки на кухне также напились. А старуха, раскачиваясь из стороны в сторону, пьяными глазами уставилась на фонарь. В это время Чжан Шунь потихоньку открыл дверь и заглянул в кухню. На очаге он заметил поблескивающий кухонный нож. Старая сводня, опьянев, спала на стоявшей сбоку скамейке. Тогда он вошел на кухню, взял нож и убил старуху. Он хотел расправиться также и со служанками, но оказалось, что, когда он убивал старуху, нож затупился и конец его погнулся. Но не успели служанки поднять крик, как Чжан Шунь случайно нашел топор для колки дров и, взмахнув им, одним ударом покончил с обеими женщинами.

На шум прибежала хозяйка, быстро распахнула дверь и налетела прямо на Чжан Шуня. Тот взмахнул топором, ударил ее прямо в грудь, и она тут же повалилась на пол. А Чжан Ван, увидев при свете фонаря убитую девицу, высадил выходившее на улицу окно, выпрыгнул из него и был таков.

Досадуя на то, что упустил мерзавца, Чжан Шунь вдруг вспомнил рассказ Сун Цзяна о своих надписях на стене. Он тут же оторвал от своей одежды кусок материи, обмакнул его в крови и сделал на стене следующую надпись: «Убийца этих людей я – Ань Дао‑цюань». Подобные надписи он сделал еще в нескольких местах. Дождавшись пятой стражи, когда время приблизилось уже к рассвету, Чжан Шунь услышал в комнате шум. Это проснулся Ань Дао‑цюань.

– Милашка! – позвал он.

– Почтенный брат, не кричите! Сейчас я покажу вам вашу возлюбленную!

Когда Ань Дао‑цюань поднялся и увидел четыре трупа, он просто окаменел от страха, а потом стал дрожать.

– Вы лучше посмотрите, что вы написали, почтенный брат! – оказал Чжан Шунь.

– Погубил ты меня! – с горечью воскликнул Ань Дао‑цюань.

– Теперь у вас осталось лишь два выхода, – сказал Чжан Шунь, – и вы можете выбирать любой. Подымете шум, – я все равно сбегу, а вам придется жизнью расплачиваться за это дело. Если же вы хотите, чтобы все было благополучно, тогда забирайте из дома свою сумку с лекарствами, и мы сейчас же отправимся в Ляншаньбо спасать жизнь нашего почтенного брата. Так вот решайте сами, что вас больше устраивает.

– Дорогой брат! Как жестоко ты поступил со мной! – в отчаянии воскликнул Ань Дао‑цюань.

Пользуясь темнотой, Чжан Шунь прихватил кое‑что из вещей на дорожные расходы, и после этого они вместе с Ань Дао‑цюанем вернулись к нему домой. Там они отперли дверь, вошли в дом и, взяв сумку с лекарствами, вышли из города и направились прямо к кабачку Ван Дин‑лю.

– А вчера здесь проходил Чжан Ван, – встречая гостей, сказал Ван Дин‑лю, – жаль, что вы не видели его, уважаемый брат.

– Этот мерзавец мне самому вчера попался, – отвечал Чжан Шунь. – Но, к несчастью, я не успел с ним расправиться. А сейчас у меня очень срочное дело и нельзя думать о том, чтобы мстить за свою обиду.

Но едва проговорил он это, как Ван Дин‑лю сказал:

– А этот негодяй сам идет сюда.

– Не вспугни его, – предупредил Чжан Шунь, – посмотрим, куда он направляется.

Они видели, как Чжан Ван подошел к берегу и стал возиться около своей лодки.

– Почтенный Чжан! – окликнул его Ван Дин‑лю. – Оставьте вашу лодку в покое. Тут у меня два приятеля хотят переехать на ту сторону!

– Так пусть поторапливаются, – отозвался Чжан Ван. Ван Дин‑лю передал его ответ Чжан Шуню.

– Уважаемый брат Ань! – обратился Чжан Шунь к доктору. – Одолжите мне вашу одежду, я вам пока дам свою, а после этого мы уже пойдем и сядем в лодку.

– Для чего же это? – удивился Ань Дао‑цюань.

– Я знаю, что делаю, и вы, дорогой брат, пока ни о чем меня не спрашивайте, – отвечал Чжан Шунь.

Пришлось Ань Дао‑цюаню снять с себя одежду и отдать ее Чжан Шуню, который нарядился в головную повязку доктора, его теплый халат и войлочную шляпу; Ван Дин‑лю взвалил на спину сумку с лекарствами, и все втроем они двинулись к реке. Чжан Ван подтащил лодку к самому берегу, и наши герои уселись в нее.

Пройдя на корму, Чжан Шунь поднял доску с полу и увидел, что кухонный нож лежит на прежнем месте. Он незаметно взял его и снова вернулся в кабину. Между тем Чжан Ван оттолкнул лодку от берега и стал грести, поскрипывая веслами. Вскоре они выехали на середину реки. Тут Чжан Шунь сбросил с себя верхнюю одежду и закричал:

– Эй, лодочник! Иди‑ка скорее сюда! Посмотри! Откуда здесь следы крови?

– Бросьте шутить, господин! – ответил Чжан Ван, а сам полез в каюту.

Но тут Чжан Шунь крепко схватил его за грудь и закричал:

– Разбойник! Узнаешь пассажира, которого ты перевозил в буран?

Чжан Ван от страха не мог даже слова произнести, а Чжан Шунь продолжал кричать:

– Ты что ж, мерзавец этакий! Завладел моим добром, да еще покончить со мной хотел?! А где же тот сухощавый паренек?

– Добрый человек, – сказал Чжан Ван. – Когда я увидел такое богатство, то побоялся, что он захочет отнять у меня свою долю. Поэтому я убил его и бросил в реку.

– Ах ты, злодей проклятый! – продолжал ругаться Чжан Шунь. – Я родился на реке Сюньянцзян и вырос около горы Сяогу. Я был надзирателем по торговле рыбой, и мое имя в Поднебесной все знают. Но случилось так, что я натворил бед в Цзянчжоу, и мне пришлось обосноваться в Ляншаньбо, где я служу своему начальнику Сун Цзяну. Во всей Поднебесной не найдется человека, который при одном упоминании моего имени не трепетал бы. А ты посмел заманить меня в лодку, связать и бросить в реку. Ведь если бы я не был привычен к воде, то наверняка погиб бы. Но сегодня нас свела судьба, чтобы я смог отомстить за нанесенную обиду.

С этими словами он подтащил лодочника к себе и швырнул его на середину каюты. Взяв веревку, которой привязывают лодку к берегу, он связал лодочника так, как обычно спутывают лошадей, и, повернувшись к реке, бросил его в воду.

– Скажи спасибо, что я не зарезал тебя! – крикнул он ему вдогонку.

Ван Дин‑лю лишь тяжело вздыхал, наблюдая все это. А Чжан Шунь нашел свое золото, а также мелкие серебряные деньги и спрятал все это к себе в узел. Когда же они пристали к берегу, Чжан Шунь обратился к Ван Дин‑лю с такими словами:

– Почтенный брат! Благодеяние, которое вы мне оказали, я не забуду до конца дней моих. И если для вас не покажется унизительным, то забирайте‑ка вы с отцом из кабачка весь свой скарб и перебирайтесь к нам в Ляншаньбо. Там мы вместе будем служить правому делу. Не знаю только, понравится ли вам мое предложение?

– Уважаемый брат! Я и сам об этом думал, – отвечал Ван Дин‑лю.

На том порешив, они расстались. Чжан Шунь и Ань Дао‑цюань обменялись одеждой и вышли на северный берег реки. А Ван Дин‑лю, простившись с ними, сел в небольшую лодочку и отправился домой собирать вещи, чтобы отправиться вслед за ними.

А сейчас снова речь пойдет о Чжан Шуне и Ань Дао‑цюане. Очутившись на берегу, Ань Дао‑цюань взвалил на спину сумку с лекарствами, и очи двинулись в путь. Ань Дао‑цюань. был человеком ученым, не приспособленным к долгой ходьбе. Поэтому, не успели они пройти каких‑нибудь тридцати с лишним ли, как он выбился из сил и не мог идти. Тогда Чжан Шунь пригласил его в деревенский кабачок, купил там вина и закусок и стал угощать его. И вот в тот момент, когда они сидели за трапезой, с улицы вошел человек и, подойдя к ним, сказал:

– Дорогой брат! Что же ты так задержался?

Перед ними стоял не кто иной, как Волшебный скороход Дай Цзун, который прибыл сюда под видом купца. Чжан Шунь поспешил познакомить его с Ань Дао‑цюанем и справился о здоровье Сун Цзяна.

– Наш уважаемый брат Сун Цзян почти все время без сознания, – ответил Дай Цзун, – он не ест, не пьет и, по всему видно, что умрет скоро.

Тут из глаз Чжан Шуня градом полились слезы.

– А какого цвета у него кожа и кровь? – спросил тогда Ань Дао‑цюань.

– Он очень изможден и весь высох. Целыми днями он стонет от боли, которая ни на минуту не прекращается. Теперь уже вряд ли можно спасти его.

– Раз его кожа и мускулы еще ощущают боль, значит его можно вылечить, – утешил их Ань Дао‑цюань. – Боюсь только, что мы долго пробудем в дороге.

– Ну, это дело поправимое, – оказал Дай Цзун.

С этими словами он вынул пару полосок бумаги с магическими надписями, привязал их доктору к ногам, а сам взвалил себе на спину сумку с лекарствами.

– Теперь ты можешь не торопиться, – сказал он Чжан Шуню, – а мы с доктором пойдем вперед.

И вот, покинув постоялый двор, они с помощью волшебного средства помчались вперед.

Но оставим их и последуем за Чжак Шунем. Он прожил на постоялом дворе еще несколько дней и однажды встретился, там с Ван Дин‑лю. Тот шел вместе со своим отцом и нес на плечах узел. Увидев их, Чжан Шунь очень обрадовался и поспешил к ним навстречу со словами:

– А я ведь жду вас здесь!

– Уважаемый брат, почему же вы до сих пор не ушли? – изумился Ван Дин‑лю. – А где же доктор?

– Нас встретил Волшебный скороход – Дай Цзун, – отвечал Чжан Шунь, – и вместе с доктором ушел вперед.

После этого Ван Дин‑лю со своим отцом вместе с Чжан Шунем отправились в Ляншаньбо.

Между тем Дай Цзун при помощи своего волшебного средства вскоре прибыл вместе с доктором в лагерь. Встречать их вышли все главари и тотчас же провели к постели бодьного. Осмотрев Сун Цзяна, доктор убедился, что тот едва дышит. Тогда он пощупал пульс.

– Можете не беспокоиться, уважаемые главари, – сказал он. – Пульс показывает, что ничего особенно опасного нет. Болезнь, правда, проникла глубоко в тело, но в общем организм еще крепкий. Не хвастаясь, скажу вам, что через десять дней он будет совершенно здоров.

Тут все главари склонились перед Ань Дао‑цюанем в почтительном поклоне. После этого доктор поджарил листья полыни, чтобы удалить из нее вредные газы, а затем уже приготовил лекарство. Он сделал Сун Цзяну компресс из заранее приготовленной мази, а внутрь дал принять ему лекарство из того же снадобья.

Через пять дней кожа на теле Сун Цзяна порозовела, мускулы окрепли. А через десять дней, хоть рана его и не совсем зажила, к больному вернулся аппетит, он стал есть и пить, как раньше. К этому времени подоспел и Чжан Шунь. Он привел с собой Ван Дин‑лю с отцом и представил их Сун Цзяну и остальным главарям. Чжан Шунь рассказал, как его ограбили на реке Янцзы и как он отомстил за нанесенную ему обиду. Слушая его, главари только головой покачивали, приговаривая:

– Ведь мы чуть было не лишились нашего дорогого брата! Бдва поправившись, Сун Цзян созвал на совет остальных главарей и, обращаясь к ним со слезами на глазах, говорил, что необходимо выступить в поход на Даминфу и спасти Лу Цзюнь‑и и Ши Сю. Но Ань Дао‑цюань стал увещевать его:

– Господин начальник! Ваша рана еще не зажила, вам нельзя пока много двигаться. И если вы тронетесь в путь, то не сможете поправиться.

– Не беспокойтесь об этом, уважаемый брат мой! – сказал У Юн, – лучше отдыхайте, набирайтесь сил. Я, правда, способностями не отличаюсь, но в начале нынешней весны, несомненно, разгромлю город Даминфу и спасу Лу Цзюнь‑и и Ши Сю. Я изловлю развратницу и мошенника, чтобы отомстить за вас.

– В таком случае, – сказал Сун Цзян, – если мне даже придется умереть, я спокойно закрою глаза!

После этого У Юн отправился в зал Верности и Справедливости и отдал соответствующие распоряжения. И словно самой судьбе было угодно, чтобы город Даминфу превратился в огнедышащее жерло, в нем поднялся лес копий; воины, охранявшие город, превратились в горы трупов и море крови. Поистине:

 

Если он засмеется иль слово промолвит, –

Даже черти и боги в испуге замрут.

Если воинам храбрым отдаст приказанье, –

Тотчас все храбрецы предадутся ему!

 

Но о том, как советник У Юн напал на Даминфу, мы расскажем в следующей главе.

 

Глава 65