Раздел второй. Основные этапы развития 5 страница

Кроме стратификационных компонентов в структуру социе­тального сообщества, считает Т. Парсонс, включается также граж­данство, особенно значимое для современных демократических обществ, религиозная, политическая, экономическая системы, а также высокоразвитая правовая система, занимающая центральное место в стабильном социетальном сообществе (6; 117-126).

В своей общей теории действия Т. Парсонс движется от рас­смотрения индивидуального выбора, осуществляемого актором, к общей концепции действия, к рассмотрению действующей систе­мы. Эта общая система действия структурирована и представлена взаимодействием четырех охарактеризованных «аналитически от­личимых» подсистем: биологической, культурной, личностной и социальной. Все они оказывают влияние на действие, каждая из них стремится к поддержанию своих границ и к интеграции, обме­нивается информацией с другими подсистемами. В иерархии сис-

тем действия высшее место занимает культурная система, которая обладает наивысшим организационным потенциалом, вследствие чего оказывает наибольшее контролирующее влияние на другие системы действия. Именно она осуществляет легитимацию обще­ственного нормативного порядка, определяет основания сущест­вующих в обществе прав и запретов, прежде всего, требует леги­тимации (т.е. законности) использования власти.

В результате включенности индивидуальных действий мно­гих акторов в единую действующую систему, каждый индивид, взаимодействуя с другими, приходит к ожиданию определенных действий от других индивидов в определенных ситуациях. Такое ожидание (экспектация) во взаимодействии с другими акторами и их экспектациями приводит к возникновению определенных пра­вил, норм и общепринятых ценностей, помогающих регулировать и гарантировать характер ответных реакций. Все это вместе взятое создает сложную «сеть позиций», систему «ролевых статусов», каждому из которых приписывается определенное ожидаемое по­ведение, а также поощрение или наказание за соответствие или не­соответствие этим ожиданиям. Решающую же роль в упорядочи­вании и организации совместной деятельности индивидов - акто­ров принадлежит нормативным образцам, ценностям и идеалам культуры. Именно система культуры легитимирует, упорядочива­ет, нормирует действия индивидов, делает обоснование для оценки их как правильных или неправильных, соответствующих или не­соответствующих действующим в обществе правилам и нормам.

Каждая из действующих в обществе систем, в свою очередь, также сложноструктурирована на ряд взаимосвязанных подсистем, выполняющих специфические интеграционные и дифференциро­ванные функции. Так, внутри социальной системы функцию адап­тации осуществляет экономическая подсистема, функцию целедо-стижения — политическая подсистема, функцию интеграции - пра­вовая подсистема и существующие в обществе обычаи, а функцию поддержания образца и тем самым воспроизводства структуры — подсистема культуры.

Свою теорию социального действия и социальных систем Т. Парсонс использовал в качестве методологической основы для анализа исторического процесса эволюции обществ. Он выдвинул и обосновал идею всеобщей направленности развития общества через «процессы, усиливающие адаптивную способность либо

внутри общества путем порождения нового типа структуры, либо через культурное проникновение и вовлечение других факторов в комбинации с новым типом структуры, внутри других обществ» (5; 515). Важнейшую роль в этом процессе, считал он, играет дифференциация, в ходе которой определенная подсистема, обла­дающая определенным местом в обществе, разделяется на новые элементы и системы, различающиеся как по структуре, так и по функциональному значению для более широкой системы. Возь­мем, например, организацию хозяйства в крестьянских общинах. Последняя является одновременно и местом проживания и первич­ной единицей сельскохозяйственного производства. В более слож­но организованном индустриальном обществе подавляющая часть производственной деятельности осуществляется в специализиро­ванных местах — на заводах, в офисах и т.п., а люди, занятые в них, одновременно с этим, являются членами семейного домашнего хо­зяйства, отделенного от их основной работы. Таким образом, два набора ролей и коллективов дифференцируются, а их функции разделяются. К тому же экономическое производство на заводе, как правило, более эффективно, чем в домашнем хозяйстве. Здесь проявляется процесс адаптивного усиления цикла эволюционного развития общества.

Однако процесс дифференциации неизменно приводит к воз­никновению новых проблем, связанных с интеграцией системы. Например, в индустриальной системе, где есть работа по найму и профессиональная занятость, глава дома уже не в состоянии кон­тролировать производство в рамках своей роли, определяемой род­ством. Производственные и домашние структуры здесь должны быть скоординированы внутри более широкой системы, т.е. требу­ют усиления процессов интеграции, осуществляемой высшим клас­сом (собственников), который обходится с низшим классом как с гражданами второго сорта. А это требует формирования новых норм и образцов поведения, которые более подходят для нового ти­па возникающей более сложной системы, т.е. приводит к изменени­ям в культуре, выполняющей функцию поддержания образца.

По такой именно схеме, считает Т. Парсонс, осуществляется переход от «первобытного» общества к «промежуточному», и от него — к «современному». Переход от «примитивного» общества к «промежуточному» определяется возникновением письменности, социальной стратификации и культурной легитимизации. Переход

от этого общества к современному связан с формированием ры­ночной экономики, дифференциацией экономической и политиче­ской подсистем, формированием административной бюрократии и демократизацией избирательной системы. На более позднем этапе развития современного общества должно произойти, согласно взглядам Т. Парсонса, отделение «социального сообщества» от по­литической системы, и, наконец, благодаря начинающейся образо­вательной революции, - отделение от «социального сообщества» подсистемы воспроизводства структуры и поддержания культур­ного образца, т.е. системы культуры. Именно кодовые элементы нормативных структур, воплощенных в системе культуры, высту­пают, по Т. Парсонсу, критериями разделения, или водоразделами между главными стадиями развития общества.

Вопросы для самоконтроля и повторения

1. Что представляет собой социальная система в парсоновском понима­
нии?

2. Каковы компоненты структурной иерархии систем?

3. Каковы функции системы действия?

4. Какова, согласно Т. Парсонсу, роль системы культуры в развитии
личности и общества?

Литература

1. Громов И.А., Мацкевич А.Ю., Семенов В.А. Общая теория действия.
Социальные системы. Т. Парсонс //Западная теоретическая социоло­
гия. Ч. II, Гл. 1.СП6., 1996.

2. Парсонс Т. Введение. Заключение //Американская социология: Перспек­
тивы. Проблемы. Методы. М., 1972.

3. Парсонс Т. Система координат действия и общая теория систем дей­
ствия: культура, личность и место социальных систем //Американс­
кая социологическая мысль. Тексты. М, 1996.

4. Парсонс Т. Функциональная теория изменения //Американская со­
циологическая мысль. Тексты. М, 1996.

5. Парсонс Т. Понятие общества: компоненты и их взаимоотношения
//Американская социологическая мысль. Тексты. М., 1996.

6. Парсонс Т. Система современных обществ. М., 1998.

7. Рудой Д.Е. Структурный функционализм //Социология. Под ред.
Э.В. Тадевосяна. Гл. 3, §2. МЦ 1995.

Глава 9. СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ КОНФЛИКТА

В 60-х годах XX в. в широкую популярность приобрела со­циологическая теория конфликта, которая была выстроена в рабо­тах Л. Коузера, Р. Дарендорфа, О. Гоулднера, Г. Коллинза в проти­вовес преобладанию структурного функционализма с его акцентом на трактовку общества как управляемой системы на основе ценно­стей консенсуса и интегрированной роли общих ценностей. Одна­ко теоретические истоки этой теории коренятся в концепциях К. Маркса и Г. Зиммеля.

Карл Маркс считал, что в основе общественной системы на­ходятся экономические интересы и органически связанные с ними производственные отношения, составляющие базис общества. По­скольку коренные интересы у главных субъектов капиталистиче­ского общества- рабочих и капиталистов- диаметрально проти­воположны и непримиримы, постольку конфликтность данного общества, коренящаяся в его экономической основе, является не только всеобщей, но и неустранимой в рамках данного общества. На определенной ступени своего развития материальные произво­дительные силы, считал К. Маркс, приходят в противоречие, в со­стояние конфликта с существующими производственными отно­шениями, прежде всего с отношениями собственности, внутри ко­торых они до сих пор развивались. Из форм развития производи­тельных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции (7; 7). Конфликт между производительными силами и производственными отношениями формирует субъект революционного ниспровержения капитализ­ма- рабочий класс, являющийся могильщиком данного строя. Размах конфликтного противостояния неуклонно расширяется, ра­бочий класс, не осознающий в начале своих коренных интересов и сущность своего угнетенного положения в капиталистическом об­ществе, постепенно, по мере участия в конфликтах, осознает свои интересы, их непримиримость интересам буржуазии и превраща­ется из «класса в себе» в «класс для себя». В конечном счете он же и совершает социальную революцию, которая представляет собой реальный шаг к гармоничному социальному развитию, создающе­му предпосылки для устранения социальных конфликтов из жизни общества.

В отличие от марксовой концепции социальных конфликтов, которые по мере обострения достигают стадии антагонизма, при-

водящего к революционному разрушению капитализма, выдаю­щийся немецкий социолог Георг Зиммель полагал, что в динамике конфликтов более глубокие и острые из них постепенно уступают место менее интенсивным и острым, вследствие чего укрепляются прочность и интегративность данной системы. «Как только жизнь возвысилась над чисто животным состоянием до некоторой духов­ности, а дух, в свою очередь, поднялся до состояния культуры в ней, — подчеркивает Г. Зиммель, - обнаружился внутренний кон­фликт, нарастание и разрешение которого есть путь обновления всей культуры» (4; 11). Социодинамика культуры такова, что кон­фликт чаще всего не разрешается, а заменяется новым по содержа­нию и форме конфликтом, который вместе с предшествующими ему и последующими конфликтами составляют, согласно Г. Зим-мелю, основную движущую пружину развития культуры, а вместе с нею и всей жизни общества.

В 60-х годах XX века целый ряд важных нововведений в со­циологическую теорию конфликтов внес Льюис Коузер. Он счи­тал, что конфликт представляет собой борьбу за ценности и пре­тензии на определенный статус, власть и ресурсы, борьбу, в кото­рой целями противников являются нейтрализация, нанесение ущер­ба или уничтожение соперника.

Исходя из такого понимания сущности конфликтного проти­воборства, он утверждал: «В каждом типе социальной системы существуют возможности для конфликта, поскольку отдельные индивиды и группы склонны время от времени предъявлять встречные притязания на ресурсы, количество которых ограниче­но, престижные или властные позиции» (6; 158).

В конфликтном функционализме Л. Коузера при многоас­пектном рассмотрении основных параметров конфликтов - остро­ты, длительности, интенсивности и др. - все-таки первенствующее значение предается выяснению их функций. Здесь дается обшир­ная кодификация функций социальных конфликтов. Наиболее важ­ные из них таковы:

1)усиление сплоченности членов группы;

2) более четкое разграничение между враждующими груп­
пами;

3) усиление интегративности социальной системы;

4) повышение степени адаптивности системы к изменяю­
щимся условиям.

Л. Коузер утверждал, что конфликт способен выполнить важную интегрирующую роль в социодинамике социальной груп­пы. Он, в частности, сплачивает группу, способствует установле­нию идентичности группы в границах, отличающих ее от других групп. Кроме того, конфликт сохраняет существование группы как единой целостности, играя при этом роль предохранительного клапана, который способствует выходу вовне накапливающихся враждебных чувств и тем самым сдерживает возможные дезинте-грационные процессы в этой общности. С точки зрения Л. Коу-зера, социальный конфликт играет важную роль во взаимодейст­вии различных групп. Он утверждал, что «конфликт служит для установления и сохранения идентичности и линии разграничения между группами и сообществами. Конфликт с другими группами способствует установлению и утверждению идентичности группы в границах, охраняющих от окружающего мира (6; 32).

Таким образом, социальный конфликт, с точки зрения Л. Коу-зера, не всегда дезорганизует взаимоотношения, внутри которых он возникает, напротив, конфликт зачастую становится необходи­мым для их сохранения, поддержания и упрочнения. Признавая, что конфликты при определенных условиях способны привести к разрушению и дезинтеграции социальных систем, Л. Коузер, тем не менее, особо выделял позитивные функции конфликта, позво­ляющие сохранять или восстанавливать интеграцию системы и ее приспособляемость к изменяющимся условиям. Он полагал, что, приводя к нарушению интеграции составных частей социального целого и тем самым к его временной дезинтеграции, социальные конфликты своим долговременным действием при определенных условиях (тенденция к снижению остроты, сосредоточенность не на индивидуальных, а на общественно значимых интересах и це­лях и др.) делают социальную структуру более гибкой, а это, в свою очередь, усиливает способность системы избавляться при помощи конфликтов от грозящих ей в будущем нарушений равно­весия. Но, становясь вследствие возникновения и разрешения кон­фликтов более динамичной и гибкой, система обнаруживает высо­кий уровень приспособляемости к изменяющимся условиям. «Об­щество, раздираемое дюжиной противоречий, имеющих всевоз­можную направленность, в действительности находится в мень­шей опасности быть насильственно разорванным на части, чем общество, в котором возник всего один однонаправленный раскол. Каждое новое столкновение способствует уменьшению масштаба

всех других, пересекающихся с ним, конфликтов. Поэтому можно сказать, что общество скреплено своими внутренними конфликта­ми» (6; 75).

Такая констатация подводит Л Коузера к очень важному выводу о различении двух типов социальных систем в зависимо­сти от того, в какой степени эти системы проявляют терпимость либо, напротив, нетерпимость к конфликтам. Если социальные системы жесткого, тоталитарного типа стремятся подавить кон­фликты, то открытые, гибкие социальные системы допускают воз­можность и даже желательность множества конфликтов, которые возникают в различных сферах, по различным поводам и поэтому втягивают в свои орбиты немногочисленные враждующие группы. «В гибких социальных системах множественные конфликты пере­секаются друг с другом, предотвращая этим серьезные потрясения осевых структур. Дозволяя непосредственное и прямое выражение спорных претензий, такие социальные системы способны пере­страивать свои структуры, ликвидируя источники неудовлетво­ренности. Многочисленные конфликты, с которыми они сталки­ваются, устраняют причины группового разобщения и восстанав­ливают единство. Такие системы используют терпимость и инсти-туционализацию конфликта в качестве важного стабилизирую­щего механизма» (6; 159-160).

Важным этапом развития социологии конфликтов стала тео­рия, разрабатываемая Ральфом Дарепдорфом Эта теория исходит из наличия классов в индустриальном обществе и вытекающих от­сюда отношений господства и подчинения, приводящих не только к противоположности интересов, но и к осознанию такой противо­положности представителями противоположных классов. Чем глубже осознается противоположность интересов, тем более раз­личные общности людей, дифференцирующиеся на носителей гос­подства либо подчинения, из социальных квазигрупп преобразу­ются в конфликтные группы, столкновение которых и приводит к социальному конфликту.

Разработанная Р Дарендорфом конфликтная модель обще­ства опирается на четыре основополагающих постулата:

1. Каждое общество в каждый данный момент своего разви­
тия подвержено процессам изменений-эти изменения вездесущи.

2. В каждом обществе в каждый момент времени проявля­
ются несогласие и конфликт - социальный конфликт вездесущ.

3. Каждый элемент в обществе способствует его дезинтегра­
ции и изменениям.

4. Каждое общество опирается на принуждение, применяе­
мое одними его членами в отношении к другим.

С точки зрения Р. Дарендорфа, в течение последних пятна­дцати лет в обществе стал опасно разрастаться новый тип кон­фликтов, способный расшатать и ослабить социальную систему, даже привести к ее разрушению. Речь идет о мощных потрясениях общества, «выступающих в форме неразрешимых национальных конфликтов» (3; 239). Еще одной особенностью современных кон­фликтов стала «индивидуализация социального конфликта в от­крытых обществах», где «индивидуальная мобильность занимает место классовой борьбы» (3; 240, 241). Есть в современных обще­ствах, по утверждению Р. Дарендорфа, еще одна чрезвычайно рас­пространенная «форма воплощения конфликта». Он ныне - «не линия огня в революционной войне и даже не борьба демократи­ческого класса, а аномия» (3, 241). В его понимании, «аномия обо­значает такое положение вещей, когда нарушения общественных норм сходят преступникам с рук» (3; 242). Важнейшим средством преодоления такой ситуации является, считает Р. Дарендорф, ус­тановление социального контракта между различными группами, который приобретает два основных вида: с одной стороны, кон­тракт доминации (власти, господства), с другой стороны - кон­тракт ассоциации. Второй тип, полагает он, создает условия для гармонизации современных обществ.

Существенный вклад в разработку современной макросо-циологической теории конфликта внес известный американский социолог, профессор Калифорнийского университета Рэндал Кол­линз в своих книгах «Конфликтная социология» (1975), «Теорети­ческая социология» (1988) и др. В основании выдвигаемой и от­стаиваемой им макросоциологической конфликтологической па­радигмы покоятся четыре взаимосвязанных теоретических посту­лата.

1. Центральной особенностью любой социальной системы
как организации является стратификация, представляющая собой
специфический вид и определенную степень неравенства групп и
индивидов в их доминировании друг над другом.

2. Причины происходящих в обществе процессов и измене­
ний нужно искать в интересах групп и индивидов, прежде всего, в

интересах поддержания своих доминирующих позиции или укло­нения их от доминирования других.

3. Кто и что выигрывает в этой борьбе, зависит от контроли­
руемых разными кликами ресурсов, включая материальные, для
осуществления принуждения и экономических расчетов, а также
ресурсов для социальной организации и формирования эмоций и
идей.

4. Движущая сила социального изменения - это, главным
образом, конфликт, действующий преимущественно так, что дли­
тельные периоды относительно стабильного доминирования чере­
дуются с интенсивными и драматическими эпизодами мобилиза­
ции групп, вступающих в конфликтное противоборство друг с
другом.

Такой концептуальный подход, выводящий пики конфликт­ных взаимодействий на периоды мобилизации групп за передел возможностей и границ доминирования, приводит Р. Коллинза к идее совмещения конфликтной социологии с концепций организа­ции перераспределения социальной власти. Опираясь на осново­полагающий тезис Р. Дарендорфа о приоритетности расположения конфликтных взаимодействий вдоль оси власти, он дополняет ее, точнее сказать, синтезирует ее, с предложенной американским со­циологом М. Манном еще в середине 30-х годов концепцией че­тырех измерений власти: военно-геополитического, политическо­го, экономического и культурно-идеологического. Соответственно четырем типам власти Р. Коллинз анализирует через макрокон-фликтную призму социальных взаимодействий четыре типа орга­низаций, развертывающих специфические для них способы функ­ционирования через четыре вида сетей: военную, политическую, экономическую, идеологическую. Каждый из этих типов сетей, поскольку они организуют людей, есть форма власти.

Когда речь идет о макроконфликтной интерпретации развер­тывания геополитических сетей, то Р. Коллинз выдвигает на пе­редний план два утверждения. Первый из них провозглашает ре­шающее значение «преимущества в ресурсах: военные конфликты обычно выигрывает более крупное и богатое государство». Этот принцип куммулятивен, поскольку государства- победители по­глощают ресурсы государств, потерпевших поражение. Второй принцип - геопозиционное преимущество: государства, находя­щиеся в окружении меньшего количества врагов, в военном отно­шении превосходят государства с многочисленными врагами.

Характеризуя динамику политических сетей, Р. Коллинз об­ращает внимание на то обстоятельство, что «организации (а не ин­дивиды) суть главные действующие лица на масштабных полити­ческих аренах». Поэтому в процессе анализа этих сетей на перед­ний план выдвигается рассмотрение условий, мобилизирующих «конфликтные группы на действия». Вследствие этого «теория мобилизации ресурсов является прямым расширением теории конфликта в том, что касается интересов и ресурсов с ударением на организационных условиях, побуждающих мотивах и ценно­стях» (5; 92-93).

Анализируя развертывание конфликтов в структуре эконо­мических сетей, Р. Коллинз особенно выделяет одну из особенно­стей этого процесса, проявившуюся в последние десятилетия. «В конце XX столетия, - пишет он, - появляются рынки метафинан-сов как арена борьбы за управление корпоративными финансами с соответствующими способами влияния. Это укладывается в об­щую теорию конфликта относительно обеспеченного создания но­вых структур конфликта, которые строятся на предыдущих» (5; 95).

В конце 80-х годов XX столетия резко обострились социаль­ные конфликты в Советском Союзе. Особенно острый и крупно­масштабный характер приняли они в процессе развала СССР и по­сле него. Отчетливо проявились ранее загонявшиеся коммунисти­ческой системой власти вглубь общественного организма межна­циональные, политические, социокультурные конфликты, которые в ряде бывших советских республик приобрели характер кровавых столкновений (Азербайджан, Армения, Грузия, Узбекистан, Мол­дова и др). Все это побудило многих социологов на огромном постсоветском пространстве заняться углубленным изучением сущ­ности, особенностей, типов социальных конфликтов, путей и спо­собов их разрешения.

В последние годы здесь появилось немало книг, специально посвященных рассматриваемой проблематике. Среди них следует упомянуть следующие работы: Ф.М. Бородкин и Н.М. Коряк «Внимание, конфликт» (Новосибирск, 1989); Е.М. Бабосов «Со­циология конфликта» (Минск, 1991); «Конфликтология» (Минск, 1997); Н.Ф. Вишнякова «Конфликт - это творчество? Тренинговый практикум по конфликтологии» (Мн., 1996); Ю.Г. Запрудный «Со­циальный конфликт» (Ростов, 1992); Г.С. Котаджян «Грани согла­сия - конфликта» (М., 1992); А.Г. Здравомыслов «Социология кон­фликта» (М., 1994); В.И.Андреев «Конфликтология: искусство

спора, ведения переговоров, разрешения конфликтов» (Казань, 1992); Белый А.С, Жаворонков В.Д., Зимина И.С. «Конфликтоло­гия: наука о гармонии (Екатеринбург, 1995); Громова О.Н. «Кон­фликтология» (М., 1993); Кандыбов В.И., Басков В.П. «Введение в конфликтология» (Ярославль, 1993); П. Ковачик, Н. Малиева «Пре­дупреждение и разрешение конфликтов» (М., 1994); «Юридиче­ская конфликтология» (под ред. В.Н. Кудрявцева, М., 1995); «Ос­новы конфликтологии» (под ред. В.Н. Кудрявцева, М., 1997); В.П. Шейнов «Конфликты в нашей жизни и их разрешение» (Мн., 1996); А.В. Глухова «Типология конфликтов» (Воронеж, 1997); А.С. Кармин «Основы конфликтологии» (СПб., 1998); «Россия: политические противоборства и поиск согласия» (под ред. Е.И. Сте­панова, М., 1998); «Конфликты в современной России. Проблемы анализа и урегулирования» (под ред. Е.И.Степанова, М, 1999); «Социальные конфликты: экспертиза, прогнозирование, техноло­гии разрешения» (под ред. Е.И.Степанова, М., 1999); «Конфлик­тология» (под ред. А.С. Кармина, СПб., 1999), «Конфликтология» (Е.М. Бабосов, Мн., 2000).

Вопросы для самоконтроля и повторения

1. В чем сущность конфликтологической концепции К. Маркса?

2. Каковы особенности истолкования социальных конфликтов Г. Зим-
мелем?

3 В чем состоят характерные черты конфликтного функционализма Л. Коузера?

4. В чем заключено своеобразие разработанной Р. Дарендорформ все­
объемлющей теории конфликта?

5. Как интерпретирует сущность социального конфликта Р. Коллинз?

6. Чем вызвано возрастающее внимание социологов стран СНГ к про­
блематике социальных конфликтов?

Литература

1. Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М, 1993.

2. Бабосов Е.М. Конфликтология. Гл. 1, 2. Мн., 2000.

3. Дарендорф Р. Современный социальный конфликт //Иностранная ли­
тература. 1993. № 4.

4. Зиммель Г. Конфликт современной культуры. СПб. 1923.

5. Коллинз Р. Теория конфликта в современной макроисторической со­
циологии //Философская и социологическая мысль. 1993, № 6.

6. Коузер Л. Основы конфликтологии. СПб., 1999.

7. Маркс К. К критике политической экономии. Предисловие //Маркс К.,
Энгельс Ф. Соч. Т. 13.

Глава 10. СИМВОЛИЧЕСКИЙ ИНТЕРАКЦИОНИЗМ

Одним из влиятельных направлений в современной зару­бежной, преимущественно американской, социологии является символический интеракционизм, основателем которого считается Джордж Герберт Мид (1863-1931). В этом социологическом на­правлении сочетаются черты типично американского прагматизма, социологическая интерпретация экологических (связанных с от­ношением человека к окружающей среде) и антропологических методов. Сторонники этого направления исходят из обобщения основных особенностей, которыми человеческое бытие отличается от существования животных. Решающее отличие они усматривают' в языке, придающем социальную специфику человеческому взаи­модействию (английское слово interaction означает взаимодейст­вие). Человеческий язык, считают интеракционисты, отличается от голосовых сигналов животных тем, что использует значимые сим­волы, т.е. такие знаки, которые несут для индивидов, производя­щих их, и индивидов, откликающихся на них, определенные смыслы или значения, касающиеся последующего поведения про­изводящих их индивидов. Именно значимые символы, воплощае­мые в языке, создают в процессе коммуникации возможное при­способление различных социальных компонентов взаимного дей­ствия друг к другу, а тем самым делают возможным и рост само­сознания индивидов в единстве с их взаимным приспособлением.

Но само приспособление индивидов друг к другу происхо­дит в рамках социального процесса, квинтэссенцию которого и со­ставляет взаимное действие, т.е. взаимодействие различных людей в коммуникации (общении) друг с другом. Основным фактором этого приспособления, считает Дж.Г. Мид, является смысл, кото­рый всегда явно или неявно предлагается в соотношении между фазами социального взаимодействия, осуществляемого людьми в терминах символизации. Но символизация, по его словам, не толь­ко несет в себе смысл определенных объектов, она сама «консти­туирует объекты, которые не были конституированы прежде и не

существовали бы, если бы не контекст социальных отношений, в котором происходит символизация. Язык не просто символизирует какую-то ситуацию или какой-то объект, которые бы уже заранее имелись налицо; он делает возможным существование или появ­ление этой ситуации или этого объекта» (3; 221). Таким образом, язык, в понимании символических интеракционистов, не только выражает определенные объекты и ситуации реальной действи­тельности, он конституирует эту действительность; следовательно, считают они, объекты действительности в подлинном смысле кон­ституируются в рамках социального процесса, в который вовлечен человеческий опыт, посредством коммуникации и взаимного при­способления поведения индивидов, участвующих в этом процессе.

Выражаемые в словах знаки-символы способствуют отделе­нию человека от мира физических вещей и процессов, помогают ему сохранять дистанцию по отношению к предметам и благодаря этому оперировать ими в мыслях без прикосновения к ним. Мыс­лительные операции представляют собой действия с идеальными объектами (знаками, символами, значениями) и предваряют лю­бую практику. Именно существование и функционирование языка позволяет людям отстраняться от процессов и событий окружаю­щей действительности, что-то обдумывать, что-то выбирать, к че­му-то стремиться. Все это вплотную приводит к понятию интер­претации как движущей силы социального развития.

Чтобы выяснить сущность и роль интерпретации, Дж.Г. Мид подразделяет процесс коммуникации на внешнее и внутреннее общение. Внешнее общение - это и есть взаимодействие индиви­дов друг с другом посредством слов - символов, несущих в себе определенные смыслы и значения. Но кроме этого у человека име­ется еще и внутреннее общение - общение между частями нашего «Я», в процессе которого и возникает интерпретация, т.е. истолко­вание, разъяснение смысла, значения определенного события, объ­екта, жеста или слова. Этот процесс означает видение себя глазами других людей, возникающее на основании способности языковых символов вызывать в человеке ту же реакцию, что и в других лю­дях. На основании этих представлений Дж.Г. Мид развил ориги­нальную концепцию человеческой личности, рассматриваемую в контексте концепции «обобщенного другого». «Установка обоб­щенного другого, — пишет он, - есть установка всего сообщества. Так, например, такая социальная группа, как бейсбольная команда,