Митчеллу повезло, что его родители готовы обсуждать вопросы сексуальности. Многие мальчики рассказывают, что к началу пубертатного периода, им не говорили ничего или практически ничего о мужественности, свиданиях, сексе и сексуальности. Еще огорчительнее то, что они чувствовали, будто нет никого, кто может понять, что с ними происходит, и с кем они могли бы обсудить свои переживания и физиологические изменения. В одном недавнем исследовании, почти половина мальчиков-подростков в возрасте от 15 до 19 лет сказали, что они не считают, что современный молодой человек получает достаточно информации о сексе и репродуктивной сфере.
Но нехватка информации о сексе не удерживает подростков от него. Недавнее исследование, которое использовало данные Института Алана Гуттмахера из Национального центра статистики здоровья, показало, что большинство подростков начинает половые отношения с середины и до конца подросткового периода. К восемнадцати годам 56 процентов молодых женщин и 73 процента мужчин имели сексуальные контакты (в начале 1970-х годов 35 процентов женщин и 55 процентов мужчин говорили, что занимались сексом до 18 лет). Количество тех, кто имел сексуальные контакты, выросло с 9 процентов для всех двенадцатилетних до 70 процентов всех восемнадцатилетних. Таким образом, четверо из пяти подростков имеют сексуальные контакты до достижения 20 лет. Только один из пяти решает ждать.
Но даже если родители знают об этой статистике, их знание, но всей видимости, не мотивирует их обсуждать секс и сексуальность. Многие мальчики рассказывают, что они чувствуют, что должны сами справляться со сложностями полового созревания и решений, касающихся секса. "Когда у меня впервые случилось семяизвержение во сне,- рассказывает семнадцатилетний Чад,- я не имел ни малейшего представления, что происходит. Я думал, я намочил постель. Это было очень странное чувство. Я помнил, что сон был приятным, но мне было тревожно. Я думал, что, может, у меня какая-то психологическая проблема. И кого я мог об этом спросить, мою мать?"
Шестнадцатилетний Рамон рассказал мне такую историю: "Когда я переехал в Соединенные Штаты из Доминиканской Республики, мне было тринадцать лет. Я приехал с матерью и старшей сестрой, мой папа умер, когда мне было шесть. Я вообще не говорил по-английски. Когда я впервые начал мастурбировать, я не знал, нормально ли это. Я думал, что, может быть, я ненормальный. Я не понимал, почему это так приятно и что будет, если я буду продолжать. Не было никого, с кем я мог бы поговорить об этом. Я не говорил по-английски, у меня не было друзей здесь, и я не собирался рассказывать об этом маме или сестре. Я был по-настоящему одинок и я боялся, что со мной что-то не так. Я думал, что вдруг это плохо и может доставить мне или моей маме какие-то проблемы. У меня не было ни единой подсказки".
Шестнадцатилетний Лайонел рассказал: "Мама начала работать, когда мне было около восьми лет. Ее не было рядом, поэтому по большей части я переживал пубертат в одиночку. Я нечасто бывал с родителями, разве что по вечерам иногда и в выходные. Но в основном они разговаривали со мной тогда, когда хотели, чтобы я что-то сделал, или когда сердились на меня".
Это все свидетельства того, что с начала полового созревания и на протяжении всего подросткового периода мальчики чувствуют, что у них больше нет тех отношений, которые у них были раньше (или о которых они мечтали), с их родителями. Многие ощущают дистанцию между собой и родителями, или что их родители постоянно злятся на них. И большинству неловко говорить с родителями о сексе и сексуальности.
Но я верю, что эта пропасть между подростком и его родителями, те трудности с разговорами о сексе, и фрустрация, из-за которой мальчикам их родители кажутся отстраненными и недовольными, не имеет ничего общего с тем, чего на самом деле хотят родители от отношений с сыновьями. Как сказал мне один отец о своем сыне-подростке: "Я бы сделал все что угодно, лишь бы снова сблизиться с ним. Я не знаю, что с нами произошло. Между тем, что происходит с ним в школе и тем, чем они занимаются с друзьями, кажется, не остается места для наших дел".
Так не должно быть. Я знаю, что родители и сыновья могут открыто говорить о сексе, и в их отношениях может сохраняться та близость, которой они продолжают желать, если они знают о своей взаимозависимости. Им необходима и желанна независимость, но им не нужно отделяться друг от друга. Правда в том, что мальчику-подростку по-прежнему нужны его родители, и его родителям он тоже нужен. Если каждый научится понимать потребность другого в свободе без разобщения, я уверен, что стену молчания, окружающую вопросы секса, заменит живой диалог, а боли и изоляции, которые испытывают наши мальчики на пороге взросления, станет значительно меньше.
