Начинаясь в младенчестве с травмы сепарации и сопровождая мальчика на протяжении всего детства и юности, процесс "закалки стыдом" проходит через всю жизнь наших мальчиков и мужчин. Это то, что заставляет мальчиков и мужчин становиться толстокожими, избегать демонстрации любых эмоций, которые могут повлечь за собой стыд. Эта закалка идет не от собственного желания мальчика быть храбрым или хладнокровным, а из стремления защитить себя от "потери лица" и не почувствовать себя опозоренным.
Иногда, особенно со взрослыми мужчинами, эту закрытость можно неверно истолковать как мужскую браваду и хвастовство. Сэм Гэш, которого называют "свирепым" защитником футбольной команды "Патриоты из Новой Англии", горюет, что травма колена вынуждает его просиживать матч на скамье. Наблюдая за игрой со стороны, он говорит: "Это самое худшее, что когда-либо случалось со мной". Когда его спросили, как бы он жил, если бы получил более серьезную травму, означающую конец карьеры, не говоря о параличе, он дает ожидаемый мужской ответ, словно из-под маски: "Ну, если это Божья воля, то этого не миновать. Я начинаю играть, как будто меня защищает огромный щит - Божий покров. Я не боюсь никого и ничего". Если бы мы приняли слова Сэма Гэша за чистую монету, мы бы подумали, что он необычайно сильный, смелый, уверенный в себе мужчина.
Но если мы понаблюдаем за поведением юношей и внимательно выслушаем их, мы поймем, что то, что в мужчинах часто интерпретируется как "мачизм", суровость, самонадеянность, в действительности является отчужденностью. Так работает "закалка", и маска появляется не потому, что мальчики и мужчины чувствуют себя сильными или уверенными, а наоборот - они пытаются защититься от ран, которые причиняют их хрупкой мужской психике. Как только их достаточно пристыдили за нехватку мужественности, как только они услышали достаточное количество раз, что надо бороться с уязвимыми чувствами, как только они физически ощутили, что это такое - не дотягивать до образца, их раны начинают затягиваться, и мальчики закрываются и ведут себя, как будто все в порядке.
Взгляните, например, на Оскара Де Ла Хойя - "золотого мальчика" бокса и олимпийского чемпиона. Маленького Оскара папа отправил заниматься спортом после одного неприятного эпизода. Оскар рассказал, что на своем третьем дне рождения его напугала жестокость традиционной игры в пиньяту. В этой игре ему и его друзьям завязали глаза, а потом мальчики должны были крутиться с длинной деревянной палкой в руках и бить разноцветную, набитую игрушками куклу, подвешенную над ними. "Я испугался,- вспоминает Оскар,- истерично закричал и убежал". Родители Оскара не только угрожали, но даже наказали его, однако ничто не могло заставить его вернуться на это ужасное место.
Позднее его отец увидел, как Оскар удирает от мальчиков, которые грозили поколотить его. Отец решил, что недостаток мужественности у Оскара - это унижение и позор семьи. Лучшим "лекарством" для сына, как он считал, будет бокс. В конце концов, это именно то, что дедушка Оскара одним поколением раньше "прописал" отцу Оскара, когда тот показался ему "немужественным".
Оскар в подробностях запомнил свою первую тренировку, когда ему было всего пять лет. Занятие началось, рассказывает он, и "в следующую минуту - бах! - удар пришелся прямо мне в нос". Оскар в слезах убежал домой. Но с этого времени он, по его словам, "научился контролировать свои страхи".
Как и многие другие мальчики, Оскар научился сдерживать себя, в данном случае с подачи отца. В спорте, где он должен был противостоять одновременно и эмоциональной, и физической боли, не имел права позволить себе обнаружить свой страх, Оскар уже в пять лет совершенствовался в ожидаемой от мальчиков твердости.
